Дорогуша

Уверенной походкой заруливаю в аудиторию, вижу своё излюбленное место у окна, за последней партой. Сажусь, небрежно бросая сумку на парту. Закидываю ногу на ногу и качаю, попутно надувая пузырь жвачки, с любимым вкусом «Бабл гам». Все было почти замечательно, ровно до того момента, как в нос ударил знакомый парфюм, и в дверном проёме я замечаю шведа, в окружении его друзей. Отворачиваюсь к окну, всячески игнорирую присутствие этого мудилы. Но он замечает меня, как же иначе. Вальяжно подходит к моей парте, предварительно, спрятав руки в карманах. Продолжаю игнорировать, высматривая прохожих в окне. В ушах звоном отражается постукивание по деревянной поверхности. С отвращением перевожу взгляд на пальцы шведа, которые пытались из стучания сделать мелодию. — Нильсен, убери ручонки, ладно? , — не смотря в глаза, фырчу ему. Он молча садиться рядом, складывая руки на груди, — Дорогуша не в духе? От одного его «дорогуша» у меня сводило челюсть от гнева. — Прекрати. Меня. Так. Называть, — шиплю в ответ. Лёгкий смешок, который не предвещал ничего хорошего. Нильсен кладёт руку на мое плечо, приобнимая. Упираюсь одной рукой об его грудь, отодвигая, — Отвали! Катись колбаской! Моя злость, и нахмуренные брови, вызывали у него только насмешку. — Дорогуша, ты точно не в духе, — Александр ставит локоть на парту, подпирая свою щеку кулаком. — Да блять! Я не в духе! Меня все это, — обвожу руками воздух, — Заебало, правда! , — повышаю тон, чтобы все обернулись, и обратили на нас внимание. — Интересно что ли, сладкие? Отвернитесь, и занимайтесь своими делами, — спокойно шикнул Александр. — Ты идиот, реально? , — чувствую как щеки горят от злости, и также горели руки от желания стереть его спокойствие с лица. Нильсен поддался чуть вперёд, и тяжело дышит мне в губы. У меня что-то переклинило в черепной коробке, и я решаю приоткрыть рот. Но швед резким движением уворачивается, шепча на ухо, — А что случилось, дорогуша? Я думал, у нас все в ажуре. Кстати, когда ты злишься, меня дико заводит. Сейчас аж яйца заболели. Я была мягко говоря, в ахуемоне, от происходящего. Конечно, можно было уже привыкнуть, к такому роду поведения. Но от такого нахальства, я буду шокироваться постоянно. Смотря в глаза шведу я открываю и закрываю рот, часто моргая. Он наклоняет голову набок, наигранно жалобно смотря на меня, — А что такое, дорогуша? Поднимаю указательный палец вверх, замжурившись, — Клянусь, ещё одно слово «дорогуша», и я… — Кончу? , — прерывает этот мудак. — Блять, Боги, — хватаюсь пальцами за переносицу, нервно потирая. Нильсен снова принялся постукивать пальцами по парте, хватаю его за запястье. — Прекрати, — твёрдо говорю, сильнее сжимая его руку. Он лишь ухмыляется, — «Прекрати», ты будешь говорить, когда я, буду трахать тебя пальцами, а ты, будешь молить меня прекратить, и умолять, чтобы я вошёл в тебя. Жестко и грубо, как ты любишь. Прикусываю губу, чувствуя привкус крови. — Что такое, до-ро-гу-ша? Встаю со стула так резко, что он пошатнулся. Хватаю за воротник рубашки Нильсена, приближаюсь к его лицу, — Мудила, — вылетает из меня прежде чем, я впилась в его губы с настойчивым поцелуем. Он слегка отталкивает меня, вытирая большим пальцем свои губы, — Сколько раз я тебе говорил не кусать губы, дорогуша? Я не люблю поцелуи со вкусом крови. — Катись к маме по прописке, ладно? , — злобно отвечаю, усаживаясь обратно на стул. Нильсен усмехнулся, смотря на мои ноги, — Правда? К маме? Сейчас я покажу тебе, как ты потом будешь жалеть, что я уехал, к маме. Секунда недоумения. Меня мертвой хваткой берет Нильсен за руку, и тащит из аудитории. Пытаюсь сопротивляться, тем самым, вызывая кучу вопросов у одногруппников. — Агата, тебе нужна помощь? , — спрашивает кто-то из мальчиков. Не успеваю открыть рот, как Александр показывает всем средний палец, — Спасибо, я справлюсь! Меня волокли по коридору не долго. Нильсен открывает дверь в какое-то помещение, где валялись швабры, ведра, и всякая другая приблуда для уборки. С освещением тут было туго: тусклый свет, и изредка моргающая, одинокая лампочка. Осмотреться мне так и не дали. Меня нагло прижали спиной к стене, схватили за подбородок, и впечатались в губы с поцелуем. Мой трезвый разум покидал меня с каждой минутой. Я терялась, находясь рядом с ним. А остаться с Нильсеном один на один, было ещё хуже. Выбраться отсюда живой мне не удасться. Швед задрал мою блузку, забираясь руками под лифчик, сминая грудь, и пощипывая соски. Я старалась держаться достойно, старалась молчать, и не выдавать своего желания. За это получила шлепок по заднице. Шиплю, закусывая губу. — Ты правда не хочешь меня? , — спрашивает швед. Киваю головой. Швед берет в ладони мое лицо, внимательно рассматривая, — Глаза как у кошки. У мартовской кошки, которая хочет кота. Твои зрачки расширены, а глаза блестят. Или я ошибаюсь? — Ошибаешься, — дышу рвано, но стараюсь это скрыть. — Мне виднее, дорогуша, — и снова это прозвище, которое отрезвляет меня, и заставляет вспомнить, кто передо мной стоит. Но руки шведа, которые нырнули под юбку, и ласкали через белье, снова заставляли тонуть. — Прекрати, — жалобно прошу. — Ещё раз? , — просит повторить он, а круговые движения по комочку нервов сносили мне крышу. — Прекрати. Ласкать. Меня. Через. Трусы., — серьезно? Это говорю я? Нет, я хотела сказать другое. Хочу же его оттолкнуть от себя, да? Сейчас скажу ему, что хочу прекратить. Нильсен выполняет мою просьбу, отодвигает насквозь мокрые трусики, и продолжает медленно ласкать меня, доводя до пика. — Нильсен, — зову его, и он медленно поднимает свои глаза, разглядывая мое лицо. — Нильсен… — ну же, скажи ему, скажи, что не хочешь. — Внимательно слушаю, Агата, — блять, я забыла, что хотела ему сказать. — Боже, просто трахни меня, и все, — мысленно бью себя по лбу. Ну, начатое надо заканчивать. На этом у меня все. Александр молча ухмыляется, и убирает руку от моих трусов. Медленно расстёгивает свой ремень, а я быстро снимаю своё нижнее белье, и откидываю куда-то в сторону. — Ну же, Нильсен, — рычу я. — Всегда торопишься, дорогуша, — швед приспускает брюки с брендовыми трусами. Пальцем крутит в воздухе, и я знала этот жест. Покорно разворачиваюсь, опираясь руками об какую-то тумбу. Выгибаю спину максимально, насколько могу. Ведь я знаю, что ему это нравится. Александр похвально шлепает меня по ягодице, заставляя гореть от желания. Получаю дикий кайф, когда наконец-таки ощущаю всего Нильсена в себе. И стараюсь прикусить губу как можно сильнее, чтобы не выпускать стонов, которые хотят вырваться наружу. За сие действие получаю более жесткий удар по этой же ягодице, — Ты плохая девочка, Агата. Который раз, убеждаюсь в этом. Ты вечно пытаешься насолить мне. Например, — его движения слишком медленные, мне этого не достаточно, и он это знает, — Ты язвишь мне, — продолжает швед, медленно толкаясь в меня, — Ты сдерживаешь свои охренные стоны, — Нильсен выходит из меня полностью, вызывая разочарованный вздох, — И ты, пиздец, как заводишь меня, когда заставляешь бегать за собой, — Снова входит, но уже резко, тем самым, заставляя выпустить из моих уст писк. — Уже лучше. Но поверь, малышка Харрис, я знаю, что сейчас ты будешь глотку рвать, потому что, знаю, как тебе нравится, — последние его слова перед тем, как начинается жесткое порево. Нильсен стал набирать тот самый темп, от которого невозможно было сдерживаться. И он был чертовски прав, когда говорил, что знает меня. Ведусь на его своеобразную провокацию, не сдерживаю себя, и начинаю стонать так, что на мои стоны, кажется, сейчас сбежится весь универ. — Умничка, девочка, — рычит он, наматывая мои волосы себе на кулак. Швед вдалбливал меня в эту сраную тумбу. А я хватала ртом воздух, и молила всех богов, чтобы не кончить так скоро. Чувствую его пальцы на своём клиторе, и напрягаюсь, чтобы продлить этот момент, как можно дольше. — Расслабься, дорогуша. Я хочу, чтобы ты кончила, — хриплым голосом шепчет швед, и я готова сейчас замурчать в блаженстве, ведь мои мышцы приятно сводит, а ноги становятся ватными. Пару толчков, и Александр кончает следом, прямо в меня. Как ни в чем не бывало, спускаю юбку, поправляю блузку. — Даже не чмокнешь на прощание? , — спрашивает Александр. — Пошёл ты, — шиплю в ответ, и выхожу в коридор. Чертов адский круг, который, никогда не закончится, как мне кажется. Чертов адский круг, который длится уже год. И эта дорогуша Нильсен, никогда не узнает о моих чувствах к нему.