Томатный сок

      Достав искомый помидор, Саске закрыл дверцу небольшого холодильника и уверенным шагом направился к раковине. В стандартной студии все было под рукой — функционально, экономно и удобно. Выросший в большом презентабельном доме, парень это ценил. Хотя студия принадлежала вовсе не ему.       — Все еще не закончил?       Саске спросил это без намека на интерес, даже не оборачиваясь в сторону хозяина помещения. В ответ послышалось сдавленное мычание — куда более активное, чем секундами ранее. Учиха закатил глаза, тщательно вымывая помидор: ничего нового, все вполне ожидаемо. Помидор уже сиял чистотой, но Саске неспешно потер его бока, осматривая немного придирчиво. Он обожал помидоры. А еще он знал, что если бы не догадывался каждый раз покупать их сам, Наруто — чертов дурак Наруто Узумаки — обходился бы прокисшим молоком в холодильнике. Он не любил овощи и покупал в основном лапшу быстрого приготовления. Как этот блондинистый придурок еще не заработал гастрит — не понятно.       Наконец, Учиха надкусил помидор. Он всегда привередливо выбирал овощи, прежде чем их купить. А потом он заставлял Наруто есть полезную еду. Тот огрызался, сыпался проклятиями, причитал себе под нос, но все же сдавался на его милость. Отчего-то на ум пришел томатный сок, который уже три дня стоял в узком отделе в дверце холодильника. Шарахающийся от овощей Узумаки считал этот сок чем-то сродни проискам сатаны, не иначе. Он бы даже в страшном бреду его не тронул. А вот Саске томатный сок любил всегда, и всегда его покупал, идя в гости к Наруто. Покупал, зная точно, что его блондинистый дурак не выпьет даже под страхом смерти.       — Однажды ты должен устать.       Наруто снова что-то промычал в ответ, и на сей раз Учиха к нему обернулся. Это была очередная потасовка, ничего нового. Они часто дрались: то ли в шутку, то ли всерьез — понять сложно. На сей раз победил Саске. Он ловко связал руки Наруто за спиной, да так, что тот не смог вырваться, несмотря на природную силу и выносливость. А чтобы не слушать его крики и обещания отомстить, Учиха заткнул ему рот кляпом — сразу двумя носовыми платками. Чистыми, разумеется. Выплюнуть их Наруто не смог, хотя очень пытался. Но и это не заставило его капитулировать. Он все равно старался издавать какие-то звуки. Чертов боец, все-то ему надо доказать, всегда ему надо перевернуть ситуацию в свою пользу.       Учиха никогда бы не признался в том, что эти качества его безумно восхищали в этом парне. Наруто слишком хорошо умел раздражать и заводить одновременно, так что уже и не понятно, чего больше хочется — избить его или оттрахать так, чтобы сломались ножки кровати. Саске усмехнулся; ножки кровати у них уже ломались, пришлось потом покупать новую кровать.       Он вновь надкусил помидор, смотря на Наруто, который успел побагроветь от праведного гнева. И ведь уже не вспомнишь толком, из-за чего они начали драку. У них изначально все было не как у нормальных людей. Ведь обычно люди осознают симпатию друг к другу, идут на свидания, узнают друг друга поближе, признаются в любви. А Саске и Наруто сошлись на том, что терпеть друг друга не могут. Вместо свидания — встреча на пустынном старом стадионе для выяснения отношений. Узумаки хотел доказать, что он круче, Саске хотел доказать, что ничего у Наруто доказать не получится. В самом деле — два распушившихся боевых петуха, что не могут просто поговорить из упрямого принципа.       Как итог — драка, в страстном пылу которой они впервые поцеловались. Потом — разговоры о том, что они друг другу совершенно не нравятся, о том, что Саске — высокомерный придурок, а Наруто — тоже придурок, только шумный и надоедливый. И снова поцелуи, походившие на нечто жизненно необходимое.       Это стало чем-то привычным. Они не говорили о том, что у них есть отношения — они просто состояли в этих отношениях по определению. Они не говорили о любви — они знали, что любят друг друга. Наруто не звал его к себе домой — он знал, что Саске сам придет. Саске не говорил, что чертов надоедливый придурок стал для него самым важным человеком в жизни — Наруто это знал.       А драки… Да, они все еще случались, но это никого не смущало.       Саске доел помидор, наблюдая за тем, как Наруто елозил на полу, пытаясь одновременно и вырвать руки из крепкого захвата за спиной, и подняться на ноги, и избавиться от кляпа. Он все мычал что-то, Учиха мог примерно предположить, что именно, но не стал и пытаться. Его внимательный взгляд скользил по телу Узумаки. Футболка задралась, обнажив чуть впалый, но все равно крепкий живот. Из-за быстрого дыхания низ живота чуть подрагивал, светлые волоски, бравшие начало под пупком и уходившие под линию простых домашних штанов на резинке, так и приковывали к себе взор. Не зря Наруто занимался спортом — это принесло свои плоды. Его тело было сродни произведению искусства — крепкие мышцы, загорелая кожа, длинные стройные ноги, восхитительные кубики пресса, которые так приятно трогать. И все это принадлежало ему — Саске Учихе. Только он мог трогать это тело, ласкать его и доводить до пика наслаждения, только он мог подминать этого красивого парня под себя и творить с ним любые приходящие на ум пошлости.       Это осознание пьянило рассудок. Наруто в самом деле был сильным и до ужаса выносливым, никто бы не рискнул с ним драться, понимая трезвым умом, что это как минимум грозит получением некоторых увечий. И лишь Саске не боялся, потому что каким-то образом понимал: даже если Узумаки и грозится его убить — вред он причинять ему не станет. Наруто походил на безумца, но настоящим безумцем он не был. И Саске он любил сильнее, чем кого-то бы то ни было другого.       И кто бы ни попросил — быть слабым его мог заставить лишь Учиха. Ничто в мире не заводило Саске сильнее, чем его Наруто, который позволяет себе настолько открыться перед ним. И проблема была лишь одна — Узумаки редко позволял.       Саске мотнул головой. Какая только чушь не придет в голову.       — Все еще не устал?       Заткнуть Наруто дорогого стоило. Он болтал постоянно — когда волновался, радовался, отдыхал, даже когда ел. И ведь находил, о чем говорить.       Узумаки зарычал, откинувшись лопатками о кровать. Вырваться так и не удалось, но разве Наруто признает поражение? Саске улыбнулся, почему-то вновь подумав про сок в холодильнике. Почему Узумаки не выбросил его за те три дня, что Саске не приходил в его дом?       Собственное, казалось бы, спокойное дыхание едва не сорвалось, когда Наруто чуть повернул голову в сторону, словно в поисках выхода из своей ситуации. Венки на шее чуть выпирали, кожа переливалась на свету от капель пота. Могло ли вообще в этом мире быть что-то прекраснее? Каждая часть тела Наруто, начиная с золотистых волос и заканчивая вечно криво постриженными ногтями на пальцах ног, была идеальна и прекрасна. И Саске распирало от властной мысли «моё и только моё».       Помидор был доеден, мысли о томатном соке растворились. Саске сглотнул, понимая, что кровь активно прилила к его паху. В штанах стало тесно. Выждав пару томительно долгих минут, он шагнул вперед. Узумаки, казалось, вообще заметил движение в стороне лишь в тот миг, когда Саске присел рядом с ним. Распахнутые голубые глаза посмотрели с немым вопросом, потом была попытка этот вопрос озвучить, но благодаря кляпу — сдавленное мычание. В невозможности для Узумаки говорить и двигаться было что-то крайне возбуждающее. Учиха прежде не мог и подумать, что будет испытывать чарующее волнение от чего-то подобного.       Не позволяя Наруто что-то сообразить, Саске уверенно сократил расстояние между ними и практически невесомо коснулся губами чужой шеи. Узумаки замер. Он явно не ожидал подобного. Но едва парень встрепенулся, словно очнувшись от транса, Саске обхватил руками его плечи и прижал к кровати, не позволяя отстраниться, а потом вновь припал губами к загорелой коже, теперь куда настойчивее.       Кожа Наруто приводила к ассоциациям с карамелью. Словно сам парень — что-то очень сладкое, вычурно сахарное. Настолько, что аж скулы сводит. Саске не любил сладкое, и лишь кожа чертового Узумаки была тем самым злостным исключением из любого правила. Наруто не был приторной сладостью, он был воплощением вкуса самой жизни. Учиха при всем желании не смог это объяснить словами, он лишь чувствовал.       Вырываться Наруто не стал, так что Саске смог заскользить губами к ключице. Он чуть прикусил чувствительную кожу, а потом прошелся по ней языком. Наруто весь продрог. Кажется, он опять пытался что-то сказать, но ожидаемо не вышло. Вот же чертов болтун. Отпустив его плечи, Саске забрался правой ладонью под футболку Узумаки и быстро нащупал заметно потвердевший сосок. Наруто дернулся и заелозил на месте. Если бы мог говорить, он бы точно попросил не трогать его там. Его соски были слишком чувствительными, ласки в области груди не позволяли ему адекватно соображать.       Прелесть.       Удачно игнорируя несерьезные попытки отстраниться, Саске задрал чужую футболку повыше и припал губами ко второму соску, тут же всосал его в рот и очертил кончиком языка твердую горошинку. По телу Узумаки прошлись мурашки. Он зажмурился и даже перестал старательно мычать в кляп. Учиха слишком хорошо знал, как довести его до исступления, заставить забыть о гордости и просто наслаждаться прикосновениями. Лишь он один это и знал. Попробуй кто-то другой сотворить подобное с Наруто — остался бы без рук и зубов во рту.       Узумаки открыл глаза в тот момент, когда Саске, перестав столь безжалостно играть с его сосками, приподнял голову и приблизился к его лицу. Пара мгновений беспрерывного зрительного контакта — и Учиха прижался к его щеке своей, а потом медленно провел языком по нижней губе. Кляп во рту был откровенно влажный, Наруто сжимал зубами ткань и лишь чудом еще не начал истекать слюнками.       Узумаки зарычал, к нему вернулось было возмущение, а Саске довольно улыбнулся.       — Ты весьма мил, когда не можешь разговаривать, — заметил он.       Мил? Что за бред. Сексуален. Настолько, что сложно думать головой, дыхание срывается, а член до боли упирается в штаны. А всего-то и надо было силком сделать сильного волевого Наруто слабым. Кто бы мог подумать…       На сей раз Саске припал к его животу. Для этого пришлось склониться, по ходу радуясь тому, что Наруто не сопротивляется всерьез. Иначе бы пустил в ход ноги, а они у него сильные. При желании может взять в захват и придушить. Саске хорошо об этом знал, потому как часто с ним дрался. Опыт какой-никакой.       Он накрыл поцелуем пупок Наруто, а потом кончиком языка нашел те самые светлые волоски — блядская дорожка, сводящая с ума. Порой Саске думал, что, если Узумаки когда-нибудь сбреет эти волоски, он просто врежет ему по блондинистому затылку. Язык уверенно очертил дорожку, скользя ниже, а Наруто снова что-то замычал — теперь уже куда более сдавленно.       Узумаки обожал жесткий секс, в котором царила животная похоть, а вот Учиха любил долгие прелюдии. Это приводило их к обоюдному раздражению, если он просто вылизывал любимое тело и наслаждался каждым мгновением, а Наруто жаловался на эту неспешность и требовал перейти к основному. Когда его треп выводил из себя окончательно, Саске, подрагивая от злости, давал ему в полной мере того, о чем Узумаки и просил. Наверное, поэтому Саске и считал, что в их тандеме все равно всегда ведет именно Узумаки, словно это именно блондинистое недоразумение контролирует процесс от и до. Его запущенные в черные волосы Саске руки, его голос и извечная болтовня, жар его покорного тела — все это было слишком, чтобы просто сосредоточиться на ласках.       Теперь же Наруто не был ведущим, и Учиха завелся как никогда прежде. Он так долго вылизывал низ живота Узумаки, что тот все же пихнул его коленом. Саске засмеялся. Приподнявшись, он обхватил пальцами пояс от штанов Наруто. Широкая резинка поддалась, но Саске дернул слишком резко, прихватив заодно и трусы, так что Узумаки чуть скользнул по паркету к нему и зашипел от боли в неудобной позе. Наверняка связанные за спиной руки причиняют дискомфорт, если еще и приходится полулежать на спине с раскинутыми ногами.       Немного подумав, Саске отбросил в сторону чужие штаны, а потом стянул с кровати покрывало, поразительно аккуратно свернул его в валик и, заставив Наруто коснуться лопатками пола, подложил под его поясницу. Так должно было быть удобнее. Так Наруто оказался до упоения сильно открыт перед ним. Учиха сглотнул, обведя взглядом промежность Наруто: крепкий крупный член, яички и промежный шов, покрытые светлыми, едва-едва заметными волосами. Узумаки согнул ноги в коленях, чтобы было удобнее лежать, и снова промычал что-то — теперь уже без особой злобы, но с явным недовольством.       Умилительно.       Саске вновь склонился. Он прошелся по внутренней стороне бедра, удачно чередуя поцелуи, легкие укусы и посасывания, не торопясь, кайфуя от каждого прикосновения. От Наруто пахло цитрусовым гелем для душа. Он то и дело елозил на месте, бурчал что-то невнятное, но Саске не отвлекался от своей сладостной пытки. Недовольные нотки сменились напряженными, когда Учиха все же соизволил добраться до промежности и теперь облизать мошонку.       Ноги Наруто чуть подрагивали, а Саске, позволив себе не отвлекаться, обхватил пальцами член и уверенно всосал в рот правое яичко. Узумаки выгнулся и простонал сквозь кляп так, что теперь мурашки прошлись по телу самого Саске. Восхитительно. Из уретры побежала капелька смазки. Учиха чуть сжал головку члена пальцами, в который раз дурея от ее бархатистой гладкости, и принялся активнее ласкать Наруто языком.       Он даже пожалел, что не может видеть в этот момент лицо Наруто, но зато был отличный вид на быстро-быстро поднимающуюся грудь и темные, восхитительно твердые сосочки. Позволив себе наслаждаться моментом, Саске опустился ниже и теперь ткнулся кончиком языка в розоватый анус. Наруто вновь продрог всем телом. Такой чувствительный. Такой покорный, когда связан и не может в порывах смущения эту чувствительность скрыть. Саске был доволен такой реакцией. Ему всегда хотелось ласкать Наруто настолько бесстыдным образом, но прежде до этого как-то не доходило. Саске задвигал языком активнее, так что Узумаки в который раз не сдержал в себе сладостные стоны. Учиха задвигал рукой активнее, надрачивая крепкий горячий член, и ткнулся языком в анус, просто наслаждаясь моментом. Он мог делать то, что всегда хотелось, слушая при этом стоны Наруто и просто наслаждаясь.       Однако пытка затянулась. Это Саске понял в тот миг, когда ноги Наруто обхватили его шею, словно предупреждая, что начнет его душить. Узумаки никогда не хватало выдержки. Интересно, понимал ли он в полной мере, что теперь угодил в капкан? Ведь Саске теперь знает, как свести его с ума долгими ласками.       Для того, чтобы вырваться из захвата, пришлось подняться. Конечно, Учиха вполне мог еще и ноги связать своему любимому придурку, но теперь и его собственная выдержка была на пределе. Он спешно снял с себя кофту и откинул ее в сторону, потом расстегнул штаны и чуть приспустил их. Вставать и снимать их не было ни сил, ни желания. Рука уверенно потянулась к тумбе, благо, она была как раз рядом с кроватью. Точно зная, где и что искать, Саске сперва извлек из выдвижного ящика упаковку с презервативом, а потом небольшой пластиковый флакон с белой крышкой. Смазка на масляной основе, бесцветная, с приятным запахом ванили — Саске сам лично ее покупал. В доме Наруто вообще было слишком много того, что покупал Учиха. Например, чертов томатный сок в холодильнике.       Наруто пнул его пяткой в плечо. Никогда еще Саске не удавалось так долго его мучить, а потому — парень был словно в лихорадочной горячке. С его члена все так же стекал предэякулят, ноги дрожали, грудь подымалась от тяжелого дыхания. Чертово произведение искусства, красота в чистом виде. Весь вид Наруто вызывал одновременно два яростных желания: закинуть его ноги на плечи и оттрахать без должной растяжки и укрыть его в теплый плед, прижать к себе и шептать на ушко слова о любви.       Саске перевел дыхание. Его собственные руки тоже немного дрожали. Он выдавил на пальцы нужное количество смазки, закрыл крышку и поставил флакон на пол рядом, а потом снова вернул все свое внимание Наруто. Узумаки захныкал и вновь заелозил — теперь уже именно от нетерпения.       Это был особый вид интима — трогать человека внутри, пальцами растягивать его мышцы, владеть им целиком, заставить его внимание концентрироваться на этих прикосновениях. Где-то за дверью зашумели соседи, кажется, кто-то поднимал по лестнице велосипед. Или спускал — черт его разберешь. Наруто задрал голову и посмотрел на Саске мутным взглядом. В то же мгновение Учиха распечатал перламутровую упаковку и достал презерватив.       — Сейчас, еще немного…       Он сперва не признал собственный голос — такой хриплый, словно Саске целый год не разговаривал, но выкуривал по пачке сигарет в день. Наруто его понял — взгляд был осмысленным, несмотря на то, что Учиха и правда просто довел его своими пыточными ласками. Хорошо, что он не мог говорить. Как же возбуждающе было осознавать, что он не может говорить.       — Ты мой, — выдохнул Учиха, усевшись на колени и ткнувшись членом в растянутый вход. — Ты мой, Наруто…       Он не говорил такого прежде — не было необходимости. Зачем озвучивать очевидные вещи? Но ему захотелось их озвучить. Узумаки снова что-то промычал. Интересно, что именно? Впрочем, не важно. Плавно преодолев сопротивление мышц, Саске задышал ртом. Ноги Наруто тут же сомкнулись на его пояснице. Учиха позволил себе еще раз пробежаться взглядом по напряженному телу, которым он владел в полной мере. Чистый восторг в каждом сантиметре, каждом чувственном изгибе, в переливе карамельной кожи, в скованных движениях. И все это мог видеть лишь Саске. Подобное осознание и правда пьянило сильнее, чем самый крепкий саке.       Он принялся двигаться, сперва осторожно, позволяя любимому человеку привыкнуть к вторжению, а потом куда быстрее и жестче, так, как Наруто всегда нравилось. Ладонь вновь обхватила крепкий член Узумаки и принялась надрачивать в такт. Наруто теперь лишь стонал — все так же чувственно и пошло, как мог лишь он один. Сведенные за спину руки, небось, начали болеть, но об этом они подумают уже потом.       Учиха вцепился второй рукой в талию Наруто и принялся двигаться еще быстрее. Все именно так, как нравилось его блондинистому придурку. Вся хваленная выдержка была на грани. В какой-то момент Наруто простонал особенно громко и сжал Саске внутри себя так, что тот едва не лишился остатков самообладания. Узумаки кончил на живот Саске, первая струйка угодила на подбородок Учихи, но парень даже не сразу это понял. Он все так же трогал чужой член, словно выдавливая из него сперму, еще и еще. Толчки ускорились; несколько очень долгих секунд — и Саске задрал голову и зажмурился, испытав оглушительный оргазм.       Должно быть, они оба ненадолго выпали из реальности. Обессиленный, Учиха вышел из Наруто и опрокинулся на пол рядом с ним. Сперма на его подбородке начала ощущаться, не как что-то чужеродное, а совершенно иначе. Он, не думая, коснулся кожи пальцами, а потом уставился на них, собрав немного жемчужной субстанции. Прикрыв глаза, он позволил себе облизать пальцы. Совсем не противно. Все, что касается Наруто, не может быть неприятным. Просто по определению не может.       Пришлось вернуться обратно в реальность. Наруто умудрился вновь пихнуть его ногой, теперь уже куда сильнее. Саске приподнялся, наскоро оценил свои шансы выжить, если у Узумаки хватит сил мстить ему прямо сейчас, а уже потом развязал руки Наруто и убрал из-под него свернутое покрывало. Узумаки облегченно выдохнул, а Учиха поднялся на ноги, невольно покачнулся, но устоял. Стоило избавиться от презерватива.       Тем временем Наруто вытянул руки, морщась от недовольства. Наверняка ведь затекли. Саске, однако, виноватым себя не чувствовал, лишь полностью удовлетворенным и довольным. Он уже достиг мусорного ведра и выкинул завязанный презерватив, когда Узумаки, наконец, избавился от кляпа.       — Ты чертов… придурок… Я тебе это припомню, вот подожди у меня. Зараза такая. Я тебя однажды самого вот так же…       — Жду не дождусь, — усмехнулся Саске, открыв дверцу холодильника.       Он какое-то время просто смотрел на Узумаки, слушал его гневные слова и сохранял тотальное спокойствие. Потом извлек с нужной полки упаковку с соком. В какой-то момент Наруто все же заткнулся. Он помял затекшие мышцы рук и задумчиво уставился на им же брошенные на пол мокрые, свернутые в ком платки. Тот самый кляп.       — Надо же было такое придумать…       Саске отпил сок. Его прохлада прошлась по глотке, моментально реанимировав охрипший голос. Стало еще лучше.       — Наруто?       — Чего тебе еще, ублюдок?       Отозвался Наруто практически спокойно, а значит, пока мстить не будет. Значит, доволен, все хорошо.       — Сок будешь?       — Чего?       Распахнув глаза, Узумаки оглянулся к нему, обнаружил тот самый сок в руках Саске, снова зарычал от гнева и, схватив попавшийся под руку флакон со смазкой, швырнул его в Учиху.       — Да пошел ты нахер, ублюдок! — Саске вовремя спрятался за дверцей холодильника, так что бедный флакон отлетел в сторону и угодил в шкаф для одежды. — Засунь себе его знаешь куда… Знаешь, придурок, еще как знаешь. Так что засунь и не болтай.       Сам Наруто, разумеется, принялся делать именно то, что запретил Саске — болтать. Учиха был доволен происходящим, доволен случившимся, доволен шумом, виновником которого был Узумаки. Доволен жизнью, в конце концов. Он вновь отпил сок, наслаждаясь моментом. Наруто терпеть не мог томатный сок, но он все равно хранил его в своем холодильнике. Хранил, потому что любил Саске. И это тоже не нужно было проговаривать словами, ведь они это и так знали.