Из детства

В детстве. Ледяные земли позади. Впереди, справа, слева, повсюду мир людей. За ним охотятся, загоняя, будто добычу в клетку. На бойню. Что он им сделал? Он ведь никого не обидел. Просто даже не успел. Мобэй бежал, не разбирая дороги. Иногда спотыкаясь, но неизменно продолжая бежать. Было страшно. Они его убьют? Сзади все громче слышались крики страшных людей с мечами. Заклинатели. Демоненок знал о них от дяди, который так безжалостно и выкинул его к ним. За что? Почему он так с ним поступил? Хоть в мире людей и была зима, по-сравнению с Пустошами, тут было жарко. Наконец, он все таки споткнулся о полы своего плаща и пропахал носом землю. Было больно и унизительно. На глаза навернулись слезы, размывая картинку. Вдруг его кто-то бесцеремонно хватает за ногу и тащит. Это произошло так быстро, что Мобэй не успевает испугаться. Его прижимают к чему-то тёплому и закрывают рот. Вовремя! Мимо навеса, куда утянули Мобэя, тут же промчались заклинатели. Еще минуту он трясся, слыша в ушах стук сердца. -Эй, ты не ранен?- хриплый шепот доносится до заостренных ушей демоненка. Он мотнул головой. Руки разжались и Мобэй вдохнул полной грудью, моментально отползая от голоса. -Ты кто?- Мобэй удивляется, как испуганно дрожит его голос. -Не волнуйся, я тебя не сдам.-говорит паренек.-Как тебя зовут? Мобэй только открыл рот, чтобы представиться, но тут же закрыл. А как его зовут? Отца зовут Мобэй-цзюнь. Это их родовая фамилия – Мобэй. Отца же как то звали, и мать. Вот только он не помнил, чтобы его кто-нибудь называл по имени, не считая уважительных слуг, но и то, по фамилии. -Ты не знаешь?-казалось, собеседник не удивлен.-Давай я тебя буду звать Сяо Бэй? Новоиспечённый Бэй кивнул. -А раз я тебя старше, зови меня Хуа гэгэ. Договорились? Мобэй кивнул. И неожиданно почувствовал влагу на лице. -Ой, ты уверен, что не ранен?-засуетился Хуа гэгэ. -Да у тебя же кровь из носа течёт. Пойдем ко мне. Они не долго шли до дома Хуа. Им оказался ветхий домишко на окраине посёлка. Его неожиданный спаситель был немногим старше него. Растрепанные тёмно-коричневые волосы были небрежно завязаны. Глаза были немногим светлее обычных. Сам одет был Хуа в какие обноски, под которыми страшно выступала худоба, но лицо трогала мягкая улыбка. -Добро пожаловать.-сказал Хуа.-Это не совсем мой дом, но не поведу же я тебя в деревню. Мигом на уши всех поднимем. А это так, мое укрытие. Мобэй прошел вглубь. Богатств не было, и на первый взгляд пусто, но стоит приглядеться к мелочам и сразу становится уютно. -Садись, -предложил Хуа.- Что будешь есть? А Мобэю все равно.. Он хочет… -…домой.-тихо всхлипнул демоненок.-Я хочу домой, к маме. Тут страшно и жарко. Хуа гэгэ перестал возиться на импровизированной кухне и присел рядом с Мобэем. Решительно обняв его, Хуа, без задней мысли, произнёс. -Не плачь. Я отведу тебя домой. Заклинатели должны уйти были завтра, но они увидели тебя и могут задержаться. Переждем и отведем тебя домой. Хорошо? -Обещаешь?- шмыгнув, спросил Мобэй, неожиданно для себя цепляясь за человека сильнее. – Не бросишь? -Обещаю. Вроде слово самое простое, но сказано было искренне. Хотя Мобэй все равно не поверил, слишком много его уже успели обмануть. Слова ничего не стоят. -Ой, тебе наверное, жарко.-неловко прервал объятья Хуа. -Давай мы с тебя снимем твою тяжелую шубу и я дам тебе холодный чай. Мобэй шмыгнул носом и кивнул. Вечером стало прохладней. Хуа гэгэ кутался во все одеяла, которые смог найти тут, хотя и часто тут ночевал, ночь была особенно холодной. Огонь не разжигали, было опасно. Мобэй все время ворочался. Под конец Хуа не выдержал и поднял на него заспанные глаза. -Не спиться? Бэй мотнул головой. Хуа вздохнул и хлопнул по месту рядом с собой. Мобэй настороженно посмотрел на него и не решился сдвинуться с места. Тогда, кряхтя и дрожа, Хуа сам подошёл и подхватил демоненка. Усевшись в нагретое место, парень спросил: -Хочешь, я попробую тебе что-нибудь спеть или рассказать? Только пою я не очень. -Да.-тихо и смущённо прошептал будущий северный владыка. Если бы Мобэй не был бы так напуган, то решительно отказался бы. И даже, быть может, что-нибудь сделал, но сейчас ему было все равно. -Хорошо, тогда, давай балладу про трех сыновей расскажу. Когда то услышал от своей прабабки. – «ну да, услышал. Нагуглил.» Мобэй кивнул. Укутавшись и прижавшись, Хуа положил голову Мобэя себе на плечо, а сам начал вспоминать мотив. И нет, петь он не собирался. Голосом не владел совершенно, но эта песня, баллада, очень похожа на сказку, как стихотворение. Пока Хуа думал, Мобэй с тревогой поглядывал на гэгэ. Неужто передумал? - В краю средь гор и цветущих долин Текла река, исчезая вдали. Прекрасней не было страны, Где рождались баллады и сны. Голос был немного хрипловат, видимо, парень все же простудился. -А что такое баллады?-тихо спросил Мобэй. -Не перебивай.-проворчал Хуа.- Баллада это сказка, но в стихах и с музыкой. Демоненок затих. -В дорогу звал глас таинственных гор. Три сына там покидали свой дом. Один был горд, другой — упрям, А третий был сердцем смирён. -А почему их трое?-не выдержал Мобэй. -Сяо Бэй.-строго посмотрел на него гэгэ. -Прости.- сказал и не поверил своим ушам- Продолжай. - Слова Отца были грусти полны: «В любви моей вы росли, как цветы. Что ждёт вас там, в чужих краях? Да хранит вас молитва моя.» Мобэю стало немного завидно. Пусть и в песне, но тех сыновей отец любил. «Плохая баллада»- обиженно подумал Бэй. - И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Сохраните богатство Души И Любви нескончаемый Свет!» А Хуа все продолжал мотив. Хоть и не пел, но его голос успокаивал. -Прошли года, затерялись вдали. В краю средь гор и цветущих долин Встречал отец своих детей После долгих разлук и скорбей. И первый сын возвратился домой: «Гордись, отец, — я великий герой! Вся власть моя, и в этом суть На крови я построил свой путь!» Хуа вдруг резко заговорил, чеканя слова. Так, что задремавший было Мобэй невольно проснулся. «Правильно поступил. Признают только силу.»- подумал Мобэй и остро осознал, как он слаб. -Второй привёз золотые дары: «Смотри, отец, я могу все миры Купить, продать и слёзы всех Превратить в серебро и успех!» «Дурак. Деньги без силы ничего не стоят.» -И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Разменяли богатство Души Ради славы и блеска монет.» -А как же третий?- недовольный такой несправедливостью, возмутился Мобэй. Хуа вздохнул, но одергивать не стал. -А третий сын на коленях стоял: «Прости, отец, я великим не стал. Смиренным был, врагов прощал». А отец с теплотой отвечал: «Душа твоя и добра, и чиста. И пусть богат ты и знатен не стал, Но ты хранил любовь мою. Я тебе свой престол отдаю!» И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Кроток сердцем и духом смирён, Верный сын унаследовал трон!» Конец. Хуа зевнул и чихнул, а Мобэй, кипя от негодования, сказал: -Почему трон достался третьему? Он ведь ничего не сделал! У него ни силы, ни богатств. Он же ничего не добился. Хуа вдруг хихикнул и щелкнул Его Будущее Величество по Носу! -Это сказка, она несет мораль, а не отражает действительность. -Мораль?-переспросил демоненок, удобнее устраиваясь в объятиях. Пусть и жарко, но давало мнимое ощущение защищённости. -Ну, это сложно будет объяснить.-гэгэ почесал нос.-Скажем так, это то, что люди называют внутренним сводом правил, чести, достоинства. Человечность. Хорошее и плохое. Совесть. Хуа прервался и зевнул. -А какая мораль тут? -Не стоит ради власти, ради своей выгоды идти по головам. Как бы трудно не было, нужно сохранять свою честь, ведь ничего не стоит больше жизни. Любой. Все, спать. -Хуа гэгэ!-воскликнул Мобэй.-А расскажи еще что-нибудь, но не сложное. П..п. Пожалуйста. Сердитое выражение парня разгладилось. -Хорошо, тогда давай колыбельную. Мобэй кивнул. -Перебьешь и сразу спать.-строго сказал Хуа. Мобэй закивал активнее. -От края до края Небо в огне сгорает, И в нем исчезают Все надежды и мечты «Как то грустно»-подумал Бэй. -Но ты засыпаешь, И ангел к тебе слетает, Смахнет твои слезы, И во сне смеялась ты! Засыпай, На руках, у меня на руках засыпай, Засыпай Под пенье дождя… «Но дождя то нет.-глянув в окно, подумал демоненок.- Только снег.» -Далеко, Там, где неба кончается край, Ты найдешь Потерянный рай Во сне хитрый демон Может пройти сквозь стены, Дыханье у спящих Он умеет похищать Бояться не надо, Душа моя будет рядом Твои сновидения До рассвета охранять «Врун. После смерти все уходят.»- горько проглотил подступающие слезы ребёнок. -Засыпай, На руках у меня на руках засыпай, Засыпай Под пенье дождя… Далеко, Там, где неба кончается край, Ты найдешь Потерянный рай Подставлю ладони – Их болью своей наполни, Наполни печалью, Страхом гулкой темноты, И ты не узнаешь, Как небо в огне сгорает, И жизнь разбивает Все надежды и мечты Хуа не пел, не умел, но говорил четко и мягко. Убаюкивая. Под конец песни парень заметил, что демоненок уже спал. Осторожно, стараясь не разбудить, Цинхуа переложил своего короля на его постель. «Не переживай, мой король, скоро все наладиться»- подумал и не поверил. Утро он встретил, не сомкнув глаз. … Мобэй старательно собирал хворост. Хуа гэгэ ушел в деревню за едой и показаться на глаза своей семье. Что, мол, я живой. Мобэю было скучно. Было одиноко. Было боязно. А вдруг уйдет. Ушел и всё, с концами? Его надо найти! Но, он ведь обещал гэгэ ждать его тут. А если кто-то найдет его, спрятаться в доме. Страшно было. Поправив прядь, что свисала и липла на лоб, Мобэй забрал связку дров и почапал к дому. Заклинатели и не думали уходить. Наоборот, они заполонили пол деревушки. Это Цинхуа не шло на руку. Нужно остаться незамеченным. Тем более, это были адепты пика Байчжань. А с ними, что в будущем, что сейчас – одни проблемы. Тьфу, солдафоны. Ну ничего, вот Шэнь Цзю убьет Лю Цингэ и их мощь заметно ослабнет, как и ЧСВ. Дома его встретила звенящая тишина и пустота. Только кто-то лежал на кровати. И эта тишина Цинхуа совсем не нравилась. Осторожно подойдя к кровати, его лицо мигом потеряло все краски. На кровати лежала мертвецки бледная бабка. Та, что всегда была на его стороне. Почувствовав присутствие, она моргнула. Шан встрепенулся. Ее глаз долго смотрел на внука, пока она не устала и не закрыла его. Едва зашевелив губами, она подозвала Цинхуа. -Беги… за ним… они пришли за ним… не люди… спаси его, он ведь еще дитя. И устремив свой стеклянный взор, замолчала навсегда. Цинхуа прикрыл ее глаза и молча встал. Теперь ему сюда приходить опасно. И нужно спешить, возможно, за Мобэем пришел его дядя, потому что отцу плевать, где его сын и жив ли. Цинхуа бежал, не разбирая дороги. Пару раз споткнулся, ободрал плечо и щеку об острые ветки. Он так и бежал бы, если б его кто-то не сбил. Упав, Хуа почувствовал холодное тельце. Без сомнений, это Сяо Бэй. -Гэгэ, куда ты ушел?- на холодном лице стояли горячие слезы.-Почему оставил? Бросил? Соврал! Предал. Вместо слов Хуа с силой прижал его к себе. Тельце съежилось от страха и содрогалось от всхлипов. Это было действительно страшно. Особенно когда пришел его дядя. Линьгуан – Цзюнь. Хуа обнимал его до тех пор, пока Мобэй не успокоился. -Гэгэ, я должен кое-что тебе сказать.- тихо начал он. -Что такое?- настороженно спросил Хуа. -Я не просто ледяной демон.- нервно выдохнув, сказал Бэй.- Я наследник рода Мобэй. И, мой дядя - Линьгуан-цзюнь – меня ненавидит. И это он сделал так, что я оказался тут. Повисла липкая тишина. Мобэю стало совсем страшно. Он боязно ожидал его ответа. Впервые Бэю было так жутко от ожидания. Но наконец на его макушку опустилась ладонь. - И что ж ты молчал то?- спросил Хуа.- Я это уже знаю, и надо спешить. Мобэй неверяще посмотрел на него, отстранившись. -Но ты можешь умереть. Я даже не знаю, в какую сторону идти, я не знаю, куда идти. И там опасно. Хуа вздохнул. -Даже так, ну не останешься же ты здесь. Тут тебе еще опасней. Вставай, надо идти. Все вещи остались в домишко и старом доме Хуа. В тот момент, как он покинул «отчий» дом, от системы, спустя долгое время, появилось задание: отправиться на пик Ань Дин. Но вначале… Путь до северных пустошей займет непрерывного путешествия два дня. Эта деревушка, на удивление, располагается вблизи к границе с демонами. С чем Цинхуа повезло и не очень. В этот же день они дошли до пограницы, а дальше только пара километров и демонические земли. Денег у Шана было не то, чтобы много. Ничего, но тут была чистая удача. Мобэй из-за пояса достал пару монет и молча протянул Хуа. Тот принял их и комната на ночь была снята. Уже вторую ночь Цинхуа не спал. Граница демонов не для детей, пусть один из них и сам демон. Ночью Мобэй вновь не мог уснуть. -Ну хорошо, какую тебе рассказать сказку? -Хорошую?- спросил он. -Что на счет про Кота в сапогах?-первое, что пришло тому на ум. -Мне многое рассказывали. И пели.- признался Мобэй.-Но то, что рассказал и спел мне ты, я еще не слышал. -А я сам это придумал.- и прикусил язык. -Тогда давай! -Жил был старый мельник… Демоненок уснул на половине сказки и Цинхуа заботливо уложил его в кровать. Заботиться о собственном палаче. Быть может, цинично думает Шан, позже, напомнить, надавить? Авось, помилует – не убьёт. Но стоило ему только взглянуть на лицо своего будущего короля, господина и убийцы, которое безмятежно переливалось в свете Луны, Цинхуа, с тяжелым сердцем, отринул эти мысли. Как бы сильно он не хотел жить, вряд ли они расстанутся на счастливой ноте. В конце концов, скоро он его покинет и тогда будет и больней(умирать) и тяжелей(выжить). … Лес Северных земель начал редеть, показывая неумолимо приближающуюся Северную пустошь. Чем дальше в мир демонов, тем холоднее становилось. Хуа был одет легко, в сравнении зимы мира людей и демонов. Было холодно настолько, что Мобэй, чувствуя непонятную для себя эмоцию, протянул ему свой плащ с мехом. С него не убудет. Когда они только подошли к ледниками, отовсюду вышли демоны. Только чудо, что на всём пути им сопутствовала удача, и мало кто из нечисти им попадался. Мобэй узнал демонический отряд отца и вскользь порадовался, то тот его все-таки искал. Только он хотел было представить спутника, как было поздно. Один из демонов, точным выстрелом из лука, поразил человека в плечо. Дикий крик раздался в округе. -Что вы делаете? Остановитесь! Мобэй метался, не даваясь в руки соплеменников, но те лишь гоготали и, не церемонясь особо долго, ушли, оставив позади извивающееся в агонии тело маленького человека. … Несколько лет спустя Мобэй подрос, успев набраться и опыта, и силы, и врагов. В особенности это касалось одного очень богатого дворца одной из самых богатых человеческих сект. Получив личное оскорбление в первый раз, будучи неопытным, Мобэй отомстил сполна, убив множество адептов той секты, но вновь потерпел поражение. Его ранили со спины. И сейчас, истекая кровью и умирая под жаром летнего человеческого солнца, Мобэй-цзюнь вышел на проездную тропу и наткнулся на повозку. Снова адепты. Демон скривил в отвращении рожу. Как он понял по одеянию, люди с пика Аньдин. Были одними из самых слабых. Сильнейшим считался пик Байчжань. Пик тысячи побед. Что ж, ему, можно сказать, повезло. Пока он размышлял, среди людей произошёл конфликт. Мобэй вновь усмехнулся. В бессмысленной борьбе за жизнь, люди готовы прикрываться своими же собратьями. Как мерзко. Как противно. И как подло было солгано одним человеком много лет назад. Прощение и смирение. Это было даже жалко вспоминать, но демон не смел так думать в отношении единственного человека, что помог ему бескорыстно и в итоге погиб из-за него. И вдруг произошло непредвиденное. Тот самый адепт, которого выталкивали другие, упал к его ногам и прицепился, как клещ. Отлично, предателей он ненавидит больше всего. Он убьет его последним. Но как же зла судьба. В момент он потерял ориентацию в пространстве и упал. И его последними мыслями были только о том, что так иронично он погиб, ненавидя и искореняя предателей, сам будет убит предателем. … Было жарко. Было душно. Было плохо. В полузабытье он слышал лишь один голос. Приоткрыв глаза, все еще поддернутые пеленой, он неверяще спросил: -Хуа гэгэ? Фигура, до боли похожая на его спасителя в детстве, на миг замерла. А затем, будто ничего не понимая, продолжила обмахивать северного владыку веерами. А Мобэй не стал додумывать. Он давно смирился со смертью того человека. … Сколько бы он его не бил, сколько раз не обращался, как с животным, этот Шан Цинхуа все еще был верен своим словам. Он все еще следовал за своим королем. Мобэй думал, что став главой пика, этот ничтожный перебежчик попытается его предать, но тот только сильнее трудился во благо Севера. А после того, как был обличен перед всеми, перед битвой с Тяньлань-цзюнем, спас его, когда тот был сброшен со скалы. В тот момент ледяное сердце демона дрогнуло. Он привязался. И зря, как он подумал. Перед тем, как получить силу предков, Цинхуа его предал. Он захотел уйти от него. И это после… после чего? В тот момент Мобэй остро ощутил на языке недосказанность. Что его держит подле него? Страх? Нет, это он уже проверял. Тогда что? Мобэй относился к нему, не лучше скота на убой, лишь бы не привязаться. Лишь бы не дать себе ту же призрачную надежду. И все же, демон ошибался. Спустя почти шесть дней и ночей, когда она был в наивысшей точке своей слабости, его ненаглядный дядюшка напал на него, но взметнувшийся столп разрушительного огня оградил его от опасности. Шан Цинхуа вернулся. Мобэй был неправ с самого начала. Дикий ор Цинхуа, когда Линьгуан-цзюнь выламывал ему руку, привёл лорда в чувства. Недемоническими силами тот встал и прогнал врага. И упал без сил. Что ж. Это было больно. Теперь Цинхуа никуда не уй.. -Теперь я точно уйду. Насовсем. И не ищите меня. Все равно не сможете.- слова, сорвавшиеся с губ человека, прозвучали громко, остро, раняще. -Ты не можешь уйти!- взревел Мобэй. -Это почему это?- боль отразилась на лице Шан. Тот подполз к обездвиженному королю. Подполз и того накрыла истерика. Он что-то говорил, повторял, почти рыдал. Под конец, отпустив измученные щеки короля, бросил единственную фразу, что отрезвила Мобэя: -Я так надеялся… верил, что ты сможешь сохранить, сберечь богатство своей души. Но… видимо напрасно я это… У Мобэя будто воздух из легких выбило. Он поднял глаза на человека и только сейчас, растрепанный, измученный, с нечитаемым выражением лица… -…гэгэ? Хуа гэгэ? Человек вздрогнул и мельком бросил взгляд, полный боли и сожаления. -Не дозоветесь, мой король.- горько усмехнулся Цинхуа.- Он умер в том лесу, посреди снега, льда и темноты. Ком застрял в горле демона. Нет! Ему хотелось закричать, что нет, вот он, сидит перед ним! Он его спаситель уже столько раз! И ничего не прося взамен, рисковал своей жизнью. Почему? Ему хочется рыдать в голос. Почему он сразу не сказал, кто он? Он бы не посмел поднять руку на него. Он бы купался в роскоши и достатке. Не знал бед и боли. Почему решил остаться умершим? Но он так ничего и не смог спросить. И всё то время, когда он искал его, он думал, что ему скажет. Как скажет. И не смог выдавить и слова, видя как жался к камню, закрыв лицо широким рукавом, Хуа гэгэ, нет, Шан Цинхуа. -Ударь меня. Если хочешь. Он сам не верит, что говорит. И все равно сжал челюсть. Он примет любой удар. Он заслужил. Но, ничего. Ему хочется рыдать, выть в голос. Даже после всего, Цинхуа не ударил, не ненавидел, не злился. Мобэй на все согласен. На всё! Повозка? Вот она. Лекарь? Найдем, заставим. Лапша? Что угодно, будет лапша. Самому приготовить? На все согласен. … Демон осторожно и размеренно толкал тележку. Цинхуа сидел к нему спиной и рассматривал виды. Наконец Мобэй вспомнил свой первый вопрос. -Цинхуа.- плечи человека дернулись и едва заметно задрожали.- Цинхуа, скажи.. Как ты смог выжить тогда? И повисла тишина. Липкая, неловкая, гадкая. Молчание затягивалось и демон уже и не надеялся на ответ. -Твоя.. Твоя мама, вместе с доверенными демонами, нашли меня, как только тот отряд скрылся из виду и выходила меня. После, взяв обещание присматривать за вами, вернула в мир людей. Я.. Я безмерно благодарен этой женщине и… Повозка остановилась. Шан Цинхуа испуганно обернулся и не поверил тому, что видит. -Мой король! Прошу, не плачь. Мне не стоило упоминать… Но Мобэй не слушал. Он был не только слеп, так еще и глуп и вечно не прав. Но сейчас, с этой повозки и с этой лапши он попробует, попытается исправить все, что натворил. У него еще вся жизнь впереди вместе с Цинхуа. Конец.