Ночь

Альберу устал быть идеальным. Так устал притворяться, давить счастливые улыбки, кивать, слушать чушь и всегда уметь правильно на нее отвечать. Альберу Кроссман устал к любому недостатку искать антоним, даже самого последнего человека назвать светилом человечества, который сможет чуть ли не звезду с неба достать. Альберу Кроссман устал притворяться. Он просто-напросто устал. Не только от постоянных разговоров, из-за которых голова раскалывается от количества сахара и приторности, что сквозит в каждом слове и жесте. Не только потому, что разговоры однотипны и, кажется, бесконечны… Альберу устал вовсе не из-за этого. А потом и вовсе появился этот сумасшедший панк, умеющий польстить даже самому «наследному принцу», и Альберу… Тогда Альберу начал уставать только сильнее. Вот только почему? Просто Кейл Хенитьюз оказался одним из тех типов людей, которые найдут приключения на свои задницы просто сидя на стуле ровно! И кому же приходилось (до сих пор приходится, чёрт возьми!) разгребать весь этот ужас? Верно, президенту студенческого совета Альберу Кроссману! Альберу не в первый раз думает, что хочет Кейла придушить. (Да, на этой изящной аристократической шее так красиво смотрелись бы его руки… Альберу, о чем ты, блять, думаешь?!) Альберу с самого детства твердили о том, что он должен быть идеальным. Что он должен будет возглавить компанию отца (были только неясные намеки и острые взгляды его братьев, которые выискивали любую, даже самую малую слабость, которую можно было бы использовать против него). Что он должен учиться только на высший балл, быть членом студсовета, помогать слабым и несчастным (помогать в принципе всем), заручиться поддержкой сильных семей… Альберу с самого детства привили одну истину: в этом мире (мире, который ему показал отец, мире, который ему никогда не принадлежал и в котором он не рождался) выживает сильнейший. В его случае — самый идеальный. Тот, кто сможет завоевать доверие этих самых сильных и богатых, которые сделали бы всю работу за него. Альберу был поистине человеком, родившимся с медовыми устами. Но Альберу не хотел таким быть… Альберу с детства приучили скрывать свои ошибки, делать все, лишь бы добиться своей цели, использовать людей на максимум. Использовать все, что они могут ему дать и предложить в обмен на… Что угодно на самом-то деле. Просто Альберу, чтобы получить всё, нужно отдать всё. Альберу всегда знал, что выиграет, если люди продолжат вставать на его сторону. Если его поддержка увеличится, то!.. Когда он станет достаточно силен, даже в случае провала (такого ни в коем случае не произойдет, ведь верно же?) ему и его положению ничего угрожать не будет. А потом появился этот панк. И все пошло под откос: Альберу Кроссман, идеальный и спокойный, начал меняться. Человек, что постоянно улыбался мягкой и чистой улыбкой, начал бормотать «хватит», говорить вслух! «ты сводишь меня с ума», смеяться не для того чтобы впечатлить очередного бизнесмена или сына звезды мирового масштаба, а просто потому что ему весело, улыбка, будто приклеенная к этому красивому лицу, начала пропадать. Глаза, отражающие будто весь свет галактики, начали сверкать в самом деле — просто потому, что этот панк (Кейл Хенитьюз — и впервые Альберу имя другого человека запомнил) называет его «наследным принцем», улыбается лишь изредка уголками губ, взгляды кидает острые, острее только лезвие только купленного ножа. Альберу никогда не признает (он делает это прямо сейчас, но — конечно же, он этого не делает), но Кейл… Интересный. Был. Поначалу. А потом стал настолько невероятным, что у Альберу перехватывает дыхание до сих пор. Сперва Кейл, этот сумасшедший ублюдок, казался не более, чем очередным сынком богатого аристократа, которых осталось не так уж и много в веке современных технологий. Но потом он открыл рот — и Альберу поклялся, что никогда не будет приближаться к этому панку. Просто потому что от людей, похожих на него, Альберу держался как можно дальше. Ведь так он обезопасит свое положение… (Вот только зачем?) А потом начали происходить эти вещи: избиение ученика Академии Роан учеником из другой школы, ночные незаконные гонки, кража пожертвованных на благотворительность денег и даже попытка убийства директора… И во всем этом был замешан этот сумасшедший, безумный, просто чокнутый идиот. Придурок, что справлялся с проблемами с такой лёгкостью, который простой улыбкой праведника, от которой даже у Альберу холодел затылок, заставлял людей идти за собой. Сперва Альберу не придавал этому особого значения. Потом он начал немного, самую малость завидовать. А потом он наконец прозрел — и увидел… Увидел, как этот несчастный панк прячет немного дрожащие руки, как он трет уставшие глаза и как зевает чуть ли не каждые пять секунд из-за того, что сна ему явно не хватает. Альберу увидел, как человек, которого все называют и считают ублюдком и отбросом, кормит бездомных кошек, как подбирает котят с улицы, как гуляет с маленьким красивым ребенком с черными волосами и синими глазами. (Неужели брат? Или он решил усыновить ребенка в таком юном возрасте?) Альберу увидел, как Кейл улыбается друзьям, как он смеётся, закинув голову назад. Как отвечает на уроках с прикрытыми от скуки глазами, как машет тонкой бледной кистью, не давая Чхве Хану продолжить говорить. И тот его слушается. А потом неожиданно Кейл начал улыбаться ему. И «Наследный принц» исчез — появился Альберу, который начал тоже улыбаться искренне, который продолжал дразнить, но не потому, что надо, а потому что хочется… Хочется увидеть, как бледные щеки краснеют, как темные карие глаза, отливающие немного красным, закатываются в раздражении (и от удовольствия). Альберу захотел узнать, каким будет настоящий Кейл Хенитьюз, панк, который каким-то неведомым образом украл его сердце. Все из-за этого сумасшедшего ублюдка. Ублюдка, которого Альберу продолжает боготворить. Поэтому он и закрывает дверь пустого класса, куда минуту назад зашёл его любимый донсэн (чёрт дёрнул Кейла называть его «хёном» перед целой сотней людей). Альберу думает о том, что этот ублюдок сводит его с ума, но улыбка не покидает его полных губ. — Ты ведь был хорошим мальчиком для меня, верно? — Альберу мурчит, потому что его названный брат дрожит так очаровательно, стоящий на коленях с его членом во рту. Ах, эта картина прекрасна, божественна, она заставляет хотеть большего… И Кейл даёт ему это «больше». Альберу уже в который раз сдерживает стон, хрипло дышит и чувствует, как скоро достигнет пика. Он треплет любимого братишку по голове (не говори этого ему, Альберу Кроссман, потому что у тебя не должно быть никаких слабостей, — пошел ты к черту, гнусный отвратительный голос). И кончает, глухо простонав от удовольствия. Удовольствия, что ему доставляет мальчик, похожий на луну, звёзды и солнце намного больше, чем сам Альберу.