* * *
Пока Лин Вэнь (которая в небесной столице была кем-то вроде секретаря, делопроизводителя, завхоза, бухгалтера и кадровика) вела его к своему дворцу, Се Лянь молчал, слушал о том сколько дворцов разрушило его вознесение и украдкой жевал булочку. Вознесение вознесением, но в Небесной столице такие маньтоу вряд ли готовят, думал наследный принц, прикидывая попутно как он может расплатиться со всеми разгневанными небожителями, чьи дворцы он ненароком порушил. Основательно пропетляв по Небесной Столице, они наконец оказались во дворце Линь Вэнь. Лин Вэнь объяснила, что восемьсот лет примерных скитаний, полных лишений и всяких тягот не прошли мимо сверхсправедливого взгляда Небесного Владыки, великого бога войны Цзюнь У, и тот решил дать принцу второй шанс на возвращение в пантеон. Для этого принцу всего лишь требуется выполнить небольшое задание (а как же еще, в небожители без стажировки не берут, даже несмотря на то, что ты им когда-то уже был). Бухнув перед Се Лянем огромную кипу свитков Лин Вэнь сказала, что это — молитвы, которые возносят жители одной деревни. Мол они хотели воздвигнуть храм на вершине горы в честь Небесного Императора, как на них напал какой-то злобный дух и теперь никого не пускает через лес, пугает путников и угрожает расправой всякому кто поднимется на вершину горы. Поговаривают, что раньше там был какой-то полуразрушенный храм забытого божества, а теперь это место одержимо демоном. Император повелевает Се Ляню освободить дорогу на вершину горы и уничтожить демона. — Правда есть одна небольшая загвоздка, Ваше Высочество. Как мы выяснили, это демон ранга «непревзойденный» и дело в том, что такого демона нельзя уничтожить, если отрубить скажем голову или пронзить сердце. Для того, чтобы отправить его полностью в небытие, следует развеять его прах, но никто не знает, где демон его хранит. Поэтому, вам нужно либо уничтожить его прах, либо пленить демона и привести его под светлые очи императора, чтобы император совершил правосудие и сжег его божественным пламенем «И к чему такая жестокость?» — рассеяно подумал Се Лянь, теребя широкий рукав и едва слышно вздыхая. «Вкусная была маньтоу, жаль только, что пришлось ее в спешке съесть». Лин Вэнь решила, что принцу задание владыки показалось слишком сложным и поспешила его утешить тем, что наверняка кто-то из небожителей захочет ему помочь — Ах, нет, нет, — отвечал принц, продолжая перебирать складки рукава. — Не стоит никого просить, я справлюсь сам. Тут внезапно лицо Се Ляня прояснилось и Лин Вэнь подумала, что принц, наконец, воодушевился предстоящим подвигом. Она не знала конечно, что Се Ляня гораздо больше воодушевило то, что он нащупал в складках рукава еще две маньтоу, про которые совсем позабыл. Лин Вэнь была слишком молода и не знала, что с возрастом простые вещи вроде еды, вдохновляют гораздо больше, чем блещущая вдалеке обещанная слава. Обычно небожители спускались с небес, окруженные божественным сиянием, кое-кто добавлял эффектов вроде торжественных переливов гуциня, боги войны предпочитали нисходить в мир смертных на сверкающих колесницах под гулкие звуки горна и раскаты грома. Кому-то по вкусу больше медленный спуск на белом облаке, чтобы трепещущие от восторга почитатели успели устлать землю драгоценными шелками и усыпать лепестками цветов, а вот наследный принц Се Лянь с небес спустился очень просто и очень быстро. Он упал. И упал настолько удачно, что даже особо не побился, так, пара царапин, сильный ушиб и парочка синяков. Ах да, Се Ляню даже немного повезло и с тем где именно он упал — приземлился аккурат возле той деревни, которая отчаянно молила небеса о помощи. Се Ляня такое удачное сочетание даже немного насторожило, но он, решив не паниковать раньше времени, привел себя в порядок и потянулся было за спину, чтобы нащупать и водрузить на голову шляпу, но тут обнаружил что его дурная удача все же выкрутила ему фигу. Шляпы не было, а когда он заозирался вокруг, пытаясь найти, то увидел ее неподалёку — непоправимо помятую и накрепко впечатанную в землю. Выковыряв ее из земли, Се Лянь понял, что теперь она годится только на то, чтобы мирно окончить свои дни в компостной куче. Вздохнув, Се Лянь двинулся к трактиру. Трактирщик встретил его поначалу недоверчиво, потом заулыбался, а потом, слегка дрожа от ужаса, рассказал про демона и что ко всему прочему, деревенские жители уже и заклинателей вызывали и каких только не вызывали. Все они, как один вернулись побитые и перепуганные настолько, что вернули уплаченные им деньги и попросили больше о них не вспоминать. Внезапно Се Ляня настигло озарение. — Господин трактирщик, я кажется придумал, как мы можем победить демона. Ему необходимо принести подношение! Трактирщик в ужасе воззрился на Се Ляня и замахал на него руками — как можно такое предлагать и такое выдумать! Что это за монах такой, который предлагает демону подношение делать, ведь подношений достойны только боги, а демонов следует истреблять и никакой доброты к ним нельзя проявлять. Ибо они существа коварные — дай им палец, они и на руку позарятся и на все остальное, до чего дотянутся, а до чего не дотянутся — подтянут поближе да облапают все равно! Толпа деревенских жителей, которые сбежались на шум трактирщика, согласно закивала головами мол, что за ерунда — улещивать демона, чтобы тот не мешал людям ходить через лес и строить храм. Стало ясно, что помогать ему и в мире смертных никто не собирается. Принц пожал плечами — что ж, действовать в одиночку ему приходится не впервые. — Ладно-ладно, — примирительно поднял руки Се Лянь. — Ну хоть дорогу подскажите, добрые люди, я пойду сам. Толпа загудела, все же нехорошо этого несмышленого монаха одного отправлять, но никто не решился идти вместе с ним, всем было очень страшно. Вдруг это и не монах вовсе, а адепт демонического культа и попутчика своего в жертву принесет, но все же дорогу ему указали — мол все время прямо по вот этой дороге никуда не сворачивая, там и доберешься до леса. Се Лянь поблагодарил жителей, те разошлись по своим делам, а он присел немного отдохнуть перед дорогой. В рукаве, кроме маньтоу нашлась и пара монет, так что он попросил трактирщика принести ему чашку жасминового чая. Аромат от чая был совершенно дивным и Се Лянь блаженно вдохнул его, приготовившись сделать щедрый глоток, как вдруг кто-то осторожно коснулся его рукава. Обернулся принц и увидел, что рядом стояла девушка, с опухшими глазами и красным носом. Поклонившись она проговорила тонким голоском: — Простите даочжан, что прерываю вашу трапезу. Дело в том, даочжан, что мой жених был одним из тех, кто ходил с заклинателями в лес. Он сказал, что там иногда идет кровавый дождь, так что даочжан возьмите с собой эту шляпу. Эта шляпа, даочжан… она принадлежала ему… — тут девушка, всхлипнув, протянула ему доули, которая почему-то была красной. Сердце Се Ляня заныло. — А что с ним случилось? — спросил принц сочувственно, забирая шляпу. — С ним все хорошо, вон он там стоит, меня ждет, — отвечала девушка, указывая куда-то в сторону. Неподалеку стоял огромный хмурый детина, который неодобрительно поглядывал на них. — Но почему вы плачете? — непонимающе спросил Се Лянь. — Сейчас время позднего цветения женьшеня, а у меня от его пыльцы глаза начинают слезиться и нос чешется, — виновато пробубнила девушка. «О боги» — подумал Се Лянь и немного пошарив в рукаве вытащил оттуда бумажный талисман и только хотел протянуть его девушке, но потом передумал. Он вспомнил, что его удача не то что была на нуле, а стремилась к отрицательной бесконечности, поэтому даже простой целебный талисман грозил девушке очень серьезными последствиями и Се Лянь, виновато улыбнувшись спрятал бумажку обратно в рукав. — К сожалению, мне нечем тебя отблагодарить за шляпу... — начал было Се Лянь, но девушка оборвала его: — Избавьте лес от демона, это будет лучшей благодарностью! Тогда мой жених снова сможет ходить на охоту, добудет зверей, станет богатым, и мы поженимся! — Я буду очень стараться, милая девушка, — ответил принц, прижимая новообретенную шляпу к груди. На самом деле он был бескрайне рад внезапному подарку, потому что его собственная шляпа почила в бозе. И вообще, ходить без головного убора, даже если не собираешься на прогулку в лес с высокой вероятностью кровавого дождя, все равно нехорошо, мало ли обычный дождь соберется или солнце разыграется не на шутку и решит обрушить на мир потоки зловредного ультрафиолета. — Удачи вам, даочжан! — поклонившись, девушка убежала к своему возлюбленному, а Се Лянь обнаружил, что чай, к сожалению, остыл. Вероятно, судьба была настроена против любых гастрономических радостей в жизни Се Ляня и он, вздохнув и расплатившись за чай, двинулся в путь.* * *
Добравшись до леса, наследный принц обнаружил, что на вершину горы ведет вымощенная камнями дорога. Вероятно, дорога была построена очень давно, потому что камни почти полностью ушли в землю, но все равно идти по ним было лучше, чем пробираться по обычной тропинке. Се Лянь шел и удивлялся роскошному осеннему лесу, раскинувшемуся по подножию горы. Клены были такими огромными, что кажется, доставали до небес и где-то высоко в их пламенеющих кронах слышался птичий щебет, а земля вокруг была усыпана их пестрыми резными листьями. Стволы их походили на колонны во дворцах небожителей и ветви сходились над дорогой, подобно аркам, а кора на стволах образовывала причудливый узор и было непонятно — то ли это дело рук человека, то ли причуда природы. Чем дальше он шел, тем более осмысленными ему казались узоры на стволах и только он хотел сойти с дороги чтобы получше рассмотреть дерево, как внезапно увидел бабочку. И до этого по лесу порхали огромные бабочки, красные и желтые и сначала Се Лянь принял их за сорванные ветром кленовые листья, но эта была совсем другой — прозрачной, сверкающей серебристым сиянием. Се Лянь протянул руку, и она тут же подлетела к нему, села на палец и медленно подвигала крылышками, словно приглашая Се Ляня получше ее рассмотреть. Принц как завороженный смотрел на дивное создание и бабочка, посидев еще пару мгновений вспорхнула и принялась летать у самого лица принца, щекоча его прикосновениями серебряных крылышек. Се Лянь засмеялся, а бабочка все летала и летала, пока наконец не коснулась его губ. Принц удивленно застыл, а бабочка, помедлив немного, поднялась и улетела прочь. «Что это было?» — подумал Се Лянь. «Это был какой-то озорной лесной дух? А может это происки того демона? Может он почувствовал, что кто-то появился и решил меня запутать?» И тут бы Се Ляню полагалось растревожиться и распереживаться, но голова его полнилась какой-то непрошеной, неизвестно откуда взявшейся радостью. Еще чуть-чуть, и, наверное, Се Лянь бы начал хихикать и идти по дороге вприпрыжку, и положа руку на сердце, мы не увидели бы в этом, дорогой читатель, ничего постыдного — последний раз хихикать и бежать вприпрыжку принцу хотелось лет восемьсот назад, а может и больше. Се Лянь то шел, то бежал, брал в охапку опавшие листья и подбрасывал их вверх, а потом налетал ветер и все кругом превращалось в красно-желтый вихрь из падающих листьев, и Жое, чувствуя веселье принца, вилась вокруг. Найдя на дороге длинную ветку, Се Лянь взял ее как меч, и принялся вспоминать фигуры из боевого танца, который он исполнял когда-то на празднике. Ему слышалась мелодия и повинуясь ей, он кружился, делая выпады, замирая, подпрыгивая и мягко опускаясь на землю и ему казалось, что он тоже один из этих листьев, тонкий и легкий, послушный дуновениям ветра. Совершив последний головокружительный пируэт и пригвоздив воображаемого противника к земле условным мечом, Се Лянь замер на пару мгновений, неосознанно ожидая воплей восхищенной толпы. Внезапно тишину леса нарушили аплодисменты и Се Лянь, выронив от неожиданности ветку, обернулся. Позади него на дороге стояла телега, нагруженная сеном и запряженная волом, в которой сидел молодой человек в алых одеждах. Кожа его была бледной, словно ее никогда не касались солнечные лучи, а лицо его будто вырезал из белого нефрита искусный резчик — в нем не было ни одной несовершенной линии, а яркие темные глаза сверкали озорством. Черные густые волосы были убраны в хвост, но несколько непослушных прядей падали на лицо — одним словом, будто он явился сюда из древней легенды или сказки, где все были ослепительно красивы и молоды. Отложив поводья в сторону, юноша пылко аплодировал Се Ляню, а потом воскликнул: — Мои глаза теперь благословлены до конца времен! Се Лянь растерянно молчал. Молодой человек, грациозно, словно молодой тигр, спрыгнув с телеги, подошел к принцу и сложив руки в приветственном жесте, поклонился. — Прошу меня простить, если напугал, но как не осыпать рукоплесканиями такое дивное зрелище? Наконец слова нашли путь к Се Ляню и он замахал руками: — О нет, нет, это я прошу меня простить, что мешаю проехать, я что-то совсем забылся… Просто этот лес так красив, и я внезапно вспомнил свою юность и вот… — Се Лянь смущенно улыбнулся. — Юность? — удивленно распахнув глаза, незнакомец оглядел его. — Но… словом, неважно. Если ты держишь путь на вершину горы, то позволь в качестве благодарности за прекрасное выступление подвезти тебя. Се Лянь кивнул — и вправду, неизвестно сколько еще ему идти, а на телеге всяко быстрее. Незнакомец проворно забрался на телегу и протянул Се Ляню руку и едва принц ухватился за нее, как тут же оказался рядом с ним. «Ого» — подумал принц — «Он весьма силен». Они уселись, незнакомец тронул поводья, и телега покатилась вперед. — Благодарю тебя, юный друг, — начал принц, — но я не знаю твоего имени, а меня зовут Се Лянь — Я третий сын в семье, и гэгэ может называть меня Сань Лан, — ответил юноша, хитро улыбнувшись. — Расскажет ли гэгэ, как он оказался здесь? — Я странствующий монах и любитель древностей, — отозвался Се Лянь. «Низвергнутое божество и собиратель мусора, но не рассказывать же про это в первую минуту знакомства», — сказал он сам себе и продолжил: — Говорят, что на вершине этой горы есть старый храм и я бы хотел на него посмотреть, — Се Лянь немного помедлил, — а еще я слышал, что на руинах храма поселился демон, не пускает путников ни на гору, ни через лес. — Неужели гэгэ не боится демона? — спросил Сань Лан, прищурившись. — А стоит ли его бояться? — Немало заклинателей поднимались сюда, чтобы его прогнать или уничтожить, но все бежали прочь, поджав хвосты. — Что ж, они пытались бороться с ним, а я попробую подружиться, — просто ответил Се Лянь и заметил, как удивленно поднял брови его собеседник. — Я еще ни разу не слышал, чтобы демоны обитали в храме, видимо этот не так-то прост. Даже в разрушенном и забытом храме есть остатки божественной энергии, которая может быть смертельна для демонов. — А что, если этот демон питается божественной энергией? — вдруг посерьезнел Сань Лан. — Возможно тогда он и не демон вовсе, — рассмеялся принц, — а просто какой-нибудь мятежный небожитель, которому стало скучно. Сань Лан усмехнулся. Было что-то такое в чертах его лица, что-то кроме красоты, что приковывало к себе взгляд, но Се Лянь никак не мог понять, что именно. — Сань Лан, позволь спросить, а куда ты держишь путь? — Я живу за горой, — ответил Сань Лан, перебирая поводья,— по этой дороге быстрее всего добираться до дома. — А ты не боишься демона? — Не боюсь, потому что знаю, как с ним совладать. — поймав удивленный взгляд принца Сань Лан подмигнул — словно от костра отскочила искорка. Се Лянь тут же отвел глаза. Они едва обменялись парой фраз, а ему казалось будто они знакомы восемь сотен лет. — Но если ты знаешь, как с ним совладать, то почему же не поможешь жителям деревни? Сань Лан нахмурился. — Они мне не нравятся. Решили что-то построить и не подумали о том, что возможно небожителю, в честь которого там уже был построен храм будет обидно. Пускай расплачиваются за свою невежливость и сами разбираются с демоном, мне до них дела нет. «А мне вот как раз есть дело», — подумал Се Лянь, — «Но раз в храм давно никто не ходил, то и божество никому не было нужно». — Но почему же заклинатели не смогли его одолеть? Ведь по словам жителей, туда ходили лучшие из лучших. Неужто демон так силен? — Может и силен, а может заклинателям просто грош цена,— фыркнул Сань Лан. — Все они, и сильные, и слабые, на самом деле кучка крикливых неумех с парой глупых фокусов. Только и умеют, что на мечах летать, а как с мечом обращаться — понятия не имеют. — А ты умеешь обращаться с мечом? — оживился Се Лянь. Сань Лан снова посмотрел на Се Ляня и глаза его опасно сверкнули, но он только кивнул, не сказав ни слова. — К тому же,— вдруг начал он, — они даже не смогли понять, что же это за демон. «Однако, как мне повезло с собеседником», — мелькнуло у Се Ляня. — А что же это за демон, Сань Лан? — Это демон-лис, и чтобы его одолеть нужно быть или беспредельно честным, или беспредельно хитрым. А у заклинателей не хватило духу быть честными и сразу признать, что демон им не по зубам, а на хитрость у них не хватило ума, поэтому они выбрали самый простой и провальный способ — действовать силой. — Но неужели никому не пришло в голову попытаться уговорить его по-доброму? Например, сделать ему подношение? — спросил принц. Сань Лан замер и удивленно воззрился на Се Ляня. — Кому в голову придет проявлять доброту к демону? Кто готов приносить ему дары? — Я готов, — ответил Се Лянь, — правда, мое подношение слишком скудное и если бы знал точно, что любит этот демон, то постарался бы это найти. — Говорят, что лисы любят все мягкое и упругое. Что-то такое, во что удобно вонзить зубы... — отозвался Сань Лан, глядя на принца немигающим взглядом. — Отлично! — воскликнул принц, и пошарив в рукавах, вытащил многострадальные маньтоу. — Тогда наверняка ему придутся по вкусу мои булочки! Они были всего лишь вчерашние (почти свежие!), не надкусанные (хотя соблазн был очень велик) и только слегка помяты сбоку (но Се Лянь и сам слегка помял бока, когда упал). Взгляд Сань Лана потемнел и губы его растянулись в хищной усмешке. — Да… я думаю ему они придутся по вкусу. Он никогда не пробовал... таких,— ответил Сань Лан и в его голосе Се Ляню послышалась хрипотца. Они продолжили беседовать о том и о сем, и казалось не было на свете ничего, о чем бы Сань Лан не знал или не слышал. Он даже знал историю про принца-небожителя, совершенно неуважительно отзывался обо всех остальных богах и нынешнем небесном императоре. По его словам, раз небесный император так хотел себе храм на вершине этой горы, то мог бы спуститься и сразиться с демоном сам, а не посылать туда простых людей, никчемных заклинателей и еще более никчемных небожителей. — Небожителей? — удивился Се Лянь. — Но я не слышал о том, что на эту гору спускались небожители! — Конечно, они постарались, чтобы об этом никто не узнал. После того, как на горе потерпели поражение все тридцать три именитых заклинательских клана, демон велел им прислать вместо себя кого-нибудь из взрослых и бросил вызов их небесным покровителям. Те били себя в грудь кулаком, желая выслужиться перед императором и спустились с неба на своих колесницах, но вернулись обратно, царапая лица от позора и плюясь кровью. Всем, кто был тому свидетелем — а свидетелей было много, потому что главы кланов наблюдали битву во сне, потом подчистили память. Хотя кто-то даже предлагал поубивать свидетелей, так, для верности. «Почему Лин Вэнь мне ничего про это не рассказала ни про заклинателей, ни про небожителей?» — с ужасом подумал Се Лянь, но вслух спросил другое: — Но постой-ка, откуда ты все это знаешь? Тот лишь усмехнулся. — Гэгэ должно быть известно, что любая тайна подобна игле, спрятанной в кармане — рано или поздно ее обнаружат. Если в сосуде есть трещина — то вода вытечет все равно. Се Ляню ответ показался слишком туманным и в его голову начали закрадываться подозрения. «Сань Лан не боится демона, знает его слабые места, знает то, о чем никто не мог услышать. Неужели он… возможно мне стоит его проверить». — Гэгэ? — обеспокоенно позвал его Сань Лан. — А? Ах, прости я немного задумался… ты говорил, что все боги никчемны, но неужели тогда люди верят в них напрасно? Тогда получается, что и их вера ничего не стоит? — Пламя не знает, что его питает и для чего служат его лучи — его зажгли и оно пылает. То как верит человек, делает честь самому человеку, а не тому, кому он поклоняется. Люди верят, потому что в них самих есть что-то хорошее, но не всегда что-то хорошее есть в том, в кого они верят. Человек, возносясь в небеса, остается человеком, человек, опускаясь в бездну остается человеком. Если бы небожители помнили про это, то были бы чуть более достойны всех возносимых им почестей. Се Лянь был одновременно и восхищен и опечален словами Сань Лана, ведь он как раз и не сумел быть достойным той веры. Из всех небожителей он лучше всех справился с тем, чтобы не оправдать ожидания самого большого количества людей и даже когда он вознесся второй раз, то умудрился разнести половину столицы. Погруженный в свои размышления Се Лянь не услышал тихие слова Сань Лана: — Среди всей этой кучи бесполезного мусора было только одно божество, которого не были достойны ни люди, ни небеса. Телега медленно катилась вперед, поскрипывая колесами, солнце закатилось за гору и вокруг начали сгущаться сумерки. Ветер, бродивший вдоль дороги, посвежел и Се Лянь поплотнее запахнул одежду. Жое на его запястье пошевелилась, и он прикосновением успокоил ее. — Гэгэ холодно? Прежде чем Се Лянь успел ответить, на его плечи опустились верхние красные одежды Сань Лана. Несмотря на то, что ткань была тонкой, Се Лянь тут же почувствовал, как ему стало теплее. — Сань Лан, но ты сам… ты ведь сам можешь замерзнуть! — К тому времени как я замерзну, гэгэ согреется и поделится теплом, — снова подмигнул ему Сань Лан. Щеки принца вспыхнули. «Что это значит?!» — лихорадочно подумал Се Лянь и его смущение не осталось незамеченным. — Гэгэ, о чем ты подумал? Я всего лишь имел в виду, что ты вернешь мне мою одежду. — невинное выражение Сань Лана было до крайности фальшивым и Се Лянь не знал, что ему ответить. Щеки его запылали еще ярче. «А о чем я мог подумать?! А ты думал, о чем я подумал? И что ты придумал такое, о чем я мог подумать?! Мы подумали об одном и том же?!» — Гэгэ слишком сильно задумался, — прервал поток мыслей голос Сань Лана и Се Лянь понял, что все это время смотрел ему в глаза и краснел. Стремительно отвернувшись, он уставился в густую тень у корней деревьев, где мерцали светлячки. «Я ведь хотел его проверить и совсем забыл про это за всеми этими разговорами да улыбками. Уже совсем стемнело и кажется до вершины еще ехать и ехать.» — Да, до вершины горы путь неблизкий, но раньше добираться было проще, потому что дорога была лучше, — заговорил Сань Лан, словно услышав его мысли. — Я думаю, нам следует сейчас отдохнуть, а с утра снова двинемся. Се Лянь решил, что Сань Лан вероятно предлагает заночевать им в телеге, прямо на сене, но заметил впереди на дороге старую хижину. — Я и не знал, что здесь кто-то живет! — удивленно воскликнул Се Лянь. — Здесь раньше отдыхали паломники, которые приходили поклониться богу, чей храм на вершине. Со временем она сильно обветшала, но от дождя и ночного холода в ней вполне можно укрыться. Когда они подъехали к хижине, Сань Лан помог Се Ляню спуститься (хоть в этом сам Се Лянь не видел никакой необходимости) и распряг вола. Привязав его к дереву неподалеку, он вернулся к телеге и взял большую охапку сена. — Гэгэ, откроешь дверь? Се Лянь потянулся к двери и с удивлением заметил, что она, в отличие от стен и крыши была совсем новая, настолько новая, что древесина, в местах где ее рубили, не успела потемнеть. Его спутник вошел внутрь и Се Лянь последовал за ним. Она оказалась совсем небольшой и несмотря на ветхость снаружи, внутри было чисто и сухо. В одном углу был очаг, у окна был крошечный стол с двумя стульями, а в другом углу на полу лежала бамбуковая циновка. «Что-то тут нечисто. Хижина древняя, паломники давно не ходят, а внутри — ни пыли, ни грязи, даже циновка не то чтобы очень старая». — Я ведь иногда здесь езжу и приходится тут ночевать, — снова, словно читая его мысли, сказал Сань Лан, отодвигая в сторону циновку и раскладывая сено. Видимо ему показалось, что сена недостаточно и цокнув языком, он вышел наружу. «Ага! Вот сейчас и проверим» — решил Се Лянь и вышел вслед за Сань Ланом. Незаметно вытащив из рукава защитный талисман, он наклеил его на дверь снаружи. Сань Лан все еще возился с сеном у телеги и Се Ляню на минутку стало совестно, что он заподозрил своего внимательного и обходительного спутника. Тем временем Сань Лан двинулся к хижине с новой охапкой и Се Лянь открыл ему дверь, однако Сань Лан замер у порога, подозрительно сощурив глаза. — Гэгэ, что это такое? «Значит все-таки он…» — приуныл Се Лянь, но тут Сань Лан, продолжил со смехом: — Гэгэ не боится демона с горы, который распугал небесное воинство, но вешает на дверь талисман, чтобы защититься от мелкой нечисти? Щеки Се Ляня вспыхнули от стыда и неловкости и прежде чем, он успел ответить, Сань Лан шагнул внутрь. Глаза Се Ляня метнулись к талисману — не потянется ли от него тонкая струйка дыма, не изменит ли он цвет? Но ничего не произошло — талисман в первозданном виде мирно красовался на двери и Се Лянь, недоуменно пожав плечами зашел в хижину. На столике уже горела свеча, зажженная Сань Ланом (и когда он успел?) выхватывая из вечерних сумерек скудное убранство ветхого жилища. Из угла, закончив обустройство спального места в круг света, шагнул Сань Лан. — Гэгэ, прости меня, мне следовало бы не насмехаться над тобой, а похвалить за предусмотрительность, — виновато протянул он, подойдя ближе к Се Ляню. — Твои талисманы действительно способны отпугнуть любую нечисть, но позволь вручить тебе еще один, — с этими словами он вытащил из-за пазухи цветок. Это был небольшой пион с тугим полураспустившимся бутоном, источавший тонкий нежный аромат. Лепестки его были белее свежевыпавшего снега и только в самой сердцевине слегка розовели, словно тронутые легким румянцем. Точно такие же пионы росли когда-то в императорском саду и у монастыря на горе — Се Лянь вспомнил время, когда он был юн и всемогущ и по странной причине, это не вызвало в нем привычной боли. Неверный свет от свечи танцевал на лепестках пиона и оттого казалось, что внутри цветка тоже пляшет маленький огонек. Сань Лан потянулся вперед и устроил бутон за ухом Се Ляня, среди гладких шелковистых прядей и кончики его пальцев будто бы случайно скользнули по щеке принца. И если бы эту историю писал Се Лянь, то сказал бы, что прикосновение это обожгло его огнем, хотя и было едва ощутимым. А если бы эту историю писал Сань Лан, то он непременно сравнил бы цвет пиона с кожей низвергнутого божества и добавил, что лепестки все равно уступали бы в гладкости и нежности. (На самом деле, Сань Лан был бы куда более красноречив и подробен в деталях, но нам откровенно говоря далеко до его мастерства). — Сань Лан! — выдохнул принц, будто очнувшись от чар. — Сань Лан…! Что ты… откуда ты… зачем ты… Где моя шляпа? Сань Лан поспешно отдернул руку, словно от огня и удивленно воззрился на Се Ляня. — Гэгэ, шляпа у тебя за спиной, а что до этого цветка — по легенде, это любимый цветок демона-лиса, и вряд ли какой-нибудь другой демон, дух или призрак посмеет коснуться человека с белым пионом. — Но откуда он у тебя, Сань Лан? — спросил Се Лянь, в душе которого происходила битва между смущением, любопытством и подозрительностью. — Так, нашел случайно, — просто ответил Сань Лан, широко улыбаясь. — Спасибо, Сань Лан, по правде говоря я даже не знаю, как тебя… — растерянно начал Се Лянь, но внезапно его осенило. — О слушай, я придумал! Мы знакомы совсем недолго, а ты сделал для меня столько добрых дел, позволь тебя угостить маньтоу! — и многострадальные булочки снова были извлечены на свет из потайных уголков рукава Се Ляня. Видя, что Сань Лан собирается возражать, Се Лянь поспешно запротестовал: — Нет, нет, прошу не отказывайся. Я придумаю какое-нибудь другое подношение демону-лису, уверен, он не обидится, а маньтоу и правда очень вкусные. — Я съем, только если гэгэ присоединится к трапезе, — ответил Сань Лан, и принц согласился. Они устроились за маленьким столом и Сань Лан, взяв маньтоу из рук Се Ляня долго ее разглядывал подернутым мечтательной дымкой, взглядом. Се Ляню показалось что возможно и на самые изысканные драгоценности не смотрят с таким восхищением и восторгом, как его спутник смотрел на булочку. Он повертел ее в пальцах, погладил, немного помял, и поднеся к лицу и закрыв глаза, вдохнул запах. Се Лянь затаив дыхание наблюдал за ним и зрелище казалось ему очень смущающим. Словно Сань Лан… Се Лянь поерзал, пытаясь отогнать упрямо лезущие в голову мысли. Словно Сань Лан не булочку держал в руках, а… Тут Сань Лан открыл наконец глаза, облизнулся и впился в маньтоу зубами. — Ай! — неожиданно вскрикнул Се Лянь. — Гэгэ? –Сань Лан, стремительно проглотив кусочек, уставился на Се Ляня. — Я кажется… тут кажется что-то на стуле… — с этими словами Се Лянь поспешно встал, и принялся разглядывать сиденье, пытаясь понять, что его побеспокоило. Оно было абсолютно гладким. — Гэгэ поранился? — раздался обеспокоенный голос из-за спины Се Лянь моментально развернулся. — Нет, ничего страшного! — Се Лянь подумал, что может щепка или колючка все же была, но застряла в одежде. «Но не ощупывать же себя прямо тут!» — Гэгэ позволит осмотреть? — словно читая его мысли отозвался Сань Лан. Се Лянь протестующе помотал головой и осторожно сел на стул. — Мне, наверное, просто показалось. Прости что напугал, — извинительным тоном протянул Се Лянь. — Ешь пожалуйста. Остаток скудной трапезы прошел в тишине, Сань Лань все так же наслаждался булочкой, а вот Се Ляня все же не оставляли странные ощущения. Ему казалось, словно кто-то едва-едва касается его боков, плеч, груди, по спине прокатывались волны мурашек — его бросало то в жар, то в холод. К тому же, пониже спины (он даже в мыслях не осмеливался назвать эту часть тела) вернее на одной из половинок этой части тела все еще оставалось легкое саднящее ощущение, которое, он с легким ужасом находил даже приятным. От всех этих переживаний он и не чувствовал вкус своей маньтоу, но, чтобы не вызвать лишних вопросов поскорее ее дожевал. Сань Лан тоже доел свою и теперь мечтательно смотрел в окно. Странные ощущения отступили, но Се Лянь, не обратив на это внимания, невольно залюбовался тем, как слабый звездный свет, смешиваясь с теплыми отблесками от свечи ложится на бледное лицо Сань Лана. Чем дольше смотрел Се Лянь, тем больше ему казалось, что лицо Сань Лана неуловимо меняется, словно этот облик был мороком, а под ним скрывается существо гораздо хитрее и опытнее. Почувствовав пристальный взгляд, Сань Лан обернулся и сердце Се Ляня снова забилось в приступе паники. «Как неловко, как неловко! Нельзя же вот так пялиться на человека!» — мысленно ругал себя принц, но Сань Лан только снова подмигнул, и вконец растерявшийся Се Лянь выпалил: — Давай скорее спать, Сань Лан! Стремительно выбравшись из-за стола, он уселся на циновку и начал стаскивать с себя одежду. Сняв верхние одежды, Се Лянь вопросительно посмотрел на Сань Лана, который все это время не сводил с него глаз. — Гэгэ не смущает то, что здесь только одна циновка? Я могу переночевать в телеге, — начал Сань Лан, но Се Лянь запротестовал, они вдвоем прекрасно поместятся и Сань Лану совершенно незачем мерзнуть на улице. Сань Лан присев на край циновки, вдруг замер и напрягся. Проследив его взгляд, Се Лянь понял, что тот смотрит на проклятую кангу, обвивавшую его шею. — Ах это… это просто татуировка, в ней нет ничего опасного, — смущенно пробормотал Се Лянь. — Я бы вырвал руки мастеру, который осмелился ее нанести, — глухо ответил Сань Лан. — Он испортил прекрасный холст своей чудовищной работой. «Знал бы ты, Сань Лан, кто этот «мастер». Сам того не зная, ты поносишь самого императора Небес» усмехнулся про себя Се Лянь. Впрочем, судя по разговорам, которые они вели по пути, Сань Лану было абсолютно плевать на небеса и всех их обитателей. Поджав ноги под себя, Се Лянь снова завозился с одеждой. — Гэгэ, — вдруг тихо произнес Сань Лан, пристально глядя на Се Ляня, — у этих демонов есть еще одна особенность. — Какая же? — так же тихо спросил Се Лянь. — Если демона-лиса поцеловать, и задать вопрос, то первое, что он ответит, будет правдой. Се Лянь почувствовал, как его горло моментально превратилось в пустыню, по которой ветер нес невнятные слова. Распахнув глаза, он ошарашенно уставился на Сань Лана. «Отличный способ» — в первый момент пронеслось у него в голове — «надежный, как солнечные часы». Се Лянь нервно облизнулся и горящий взгляд Сань Лана метнулся на мгновение к его губам. «Но не целовать же его прямо сейчас! Это было бы невежливо, он же подумает, что я его подозреваю!» — Я…— начал Се Лянь. Дальше он не придумал что говорить. — Да? — придвигаясь чуть ближе, отозвался Сань Лан. — Я… думаю, это прекрасный способ. Очень хороший... — выдохнул Се Лянь, переводя взгляд на шею Сань Лана. На шею смотреть было безопасно, потому что, когда Се Лянь смотрел в глаза Сань Лану, ему казалось, что неведомая сила начинает тянуть его ближе. Смотреть на губы было просто недопустимо, потому что тогда в голову начинали лезть совершенно возмутительные мысли о том, чтобы испробовать способ немедленно. Однако, созерцание шеи почему-то не облегчило состояния Се Ляня. Он судорожно сглотнул и разлепил пересохшие губы. — Это лучше, чем выяснять что-либо под пытками, — вымолвил он, нервно хихикнув. — Гэгэ… — начал Сань Лан, внезапно став очень серьезным и сразу же густое томительное ощущение, сковавшее их обоих, рассеялось, — не шути так. Се Лянь отвесил себе оплеуху. Шутка, казавшаяся ему крайне удачной, теперь выглядела плоской и дурацкой - конечно, она не могла понравиться Сань Лану. Но едва Се Лянь открыл рот, чтобы немедленно рассыпаться в извинениях, как Сань Лан остановил его, протягивая свои аккуратно свернутые верхние одежды. — Гэгэ просто устал. Вот, подложи это под голову, так тебе будет гораздо удобнее спать. После кратких препирательств, Се Лянь все-таки взял свернутую одежду, но с условием что Сань Лан в таком случае, укроется его верхними одеждами. — Только если гэгэ укроет нас обоих, — блеснув глазами ответил Сань Лан. Се Лянь согласился, и задув свечу, они наконец улеглись на циновку. Сквозь щели в потолке были видны звезды — крупные и яркие. Такие звезды раньше он видел только на вершине горы Тайцан, в далекие годы юности, когда жил в монастыре и постигал премудрости самосовершенствования под крылом своего наставника. Мерцающие и трепещущие, они напоминали Се Ляню серебристых бабочек, присевших на темный бархат небесного свода. Се Лянь медленно переводил взгляд с щели в потолке, на окно, где в слабом звездном свете встревоженный ночным ветром, тихо шумел кленовый лес. «Где-то в этом лесу бродит тот самый демон», — думал Се Лянь. «Знает ли он о том, что я пришел за ним? Есть ли у него подручные призраки, которые следят за тем, кто вошел в его владения? И вообще, как он выглядит?». Се Ляня сковал ужас — ведь никто ему про это не рассказал. «Надо будет спросить об этом у Сань Лана. Все же очень странно, что он знает так много об этом демоне. Поглядеть бы на его ладони...» — крутились в его голове тревожные мысли, но с каждой секундой они замедлялись. Веки тяжелели и Се Ляню с большим трудом удавалось держать глаза открытыми. Ему показалось, что среди стволов мелькнул трепещущий серебристый свет и приглядевшись он понял — бабочка! Се Лянь хотел воскликнуть: «Смотри, Сань Лан, смотри!», но, завороженный движением бабочки, он только молча смотрел как появилась еще одна, а следом другая и через мгновение из темноты леса выпорхнула целая вереница. Он не мог вымолвить почему-то ни слова — все его тело охватила сладкая усталость и только глубоко спрятанная внутри осторожность силилась удержать его сознание на границе сна и яви. Принц медленно повернулся к Сань Лану, который оказалось не спал, и смотрел на него. Се Лянь все же хотел показать ему бабочек и рассказать, что видел одну такую днем и она была такая красивая и надо бы выйти и поглядеть, что же их привлекло, но его сознание меркло под тяжестью дремоты. Потемневшие глаза Сань Лана мерцали так же, как и звезды и черты его лица снова начали неуловимо меняться. — Сань Лан… — только и успел выдохнуть принц, прежде чем провалился в глубокий сон. Если бы Се Лянь не заснул, а все-таки вышел из хижины, то увидел бы, что бабочки выстроившись в цепочку порхали вокруг хижины, заключив ее в широкий круг.* * *
Утром Се Лянь проснулся один. Набросив одежду, он встал и обнаружил на столе изрисованный клочок бумаги, а выйдя из хижины увидел, что вол все так же стоит привязанный к дереву, неподалеку от телеги. — Где же Сань Лан? — спросил вслух принц. Окружающий лес ответил только щебетом птиц. Недоумевающий Се Лянь вернулся в хижину и взгляд его снова упал на клочок бумаги. Взяв его в руки, Се Лянь покрутил его так и этак и внезапно приглядевшись понял, что это вовсе не каракули, а скорее всего осмысленная записка. Из всего месива черточек и клякс Се Ляню удалось только разобрать слова «гэгэ» и «скоро вернусь». Слов в записке было явно больше, но как бы не старался Се Лянь, все остальное так и оставалось нечитаемой живописной мешаниной. — Сань Лан хочет, чтобы я его подождал? А почему он меня не разбудил, когда уходил? — снова спросил Се Лянь. Ответа конечно не последовало, и он после недолгих размышлений, решил все же дождаться своего спутника. Конечно, принц мог отправиться в одиночку и по правде говоря мало что могло его испугать. У него был восьмисотлетний опыт скитаний в полном одиночестве, Жое, новая доули и в конце, концов пион, подаренный Сань Ланом. И все же, несмотря на все эти доводы, Се Ляню не составило совершенно никакого труда уговорить себя подождать Сань Лана, поэтому он поправил циновку, и сел у окна. Едва принц принялся перебирать в памяти события вчерашнего дня, как внезапно в его голове раздался голос. — Ваше Высочество? Се Лянь от неожиданности слегка подскочил, но ответил: — Лин Вэнь? Лин Вэнь после краткого приветствия сообщила Се Ляню что небесный владыка интересуется ходом дел с демоном на горе. Се Лянь принялся отвечать, что все идет хорошо, пока присутствия демона он не обнаружил, но до храма еще не добрался. Лин Вэнь спросила, не заметил ли ничего странного он по дороге и Се Лянь рассказал, что кроме кленов с удивительной корой ему ничего не попалось. (Попался конечно и Сань Лан, но про него принц решил умолчать до полного выяснения картины). Предупредив Се Ляня о том, чтобы он был все же осторожен, Лин Вэнь хотела было завершить разговор, но тут Се Лянь спросил о том, действительно ли небожители спускались на гору. Когда Лин Вэнь после паузы заговорила в ее голосе отчетливо слышалось удивление и легкая досада. — Да… это и вправду было, но только потому что главы кланов одновременно вознесли молитву и попросили о помощи своих покровителей. Небожители спустились чтобы укрепить веру и дух своих последователей и вывести их из леса. «Все это не очень похоже на то, что рассказал Сань Лан, а похоже на только что сочиненное и почти правдоподобное искажение того, что было на самом деле», — подумал Се Лянь. — Но откуда вам это известно, Ваше Высочество? — Кое-кто из деревенских рассказал — уклончиво ответил Се Лянь. Положа руку на сердце, он не соврал, ведь Сань Лан тоже был из деревни. — Будьте осторожны, Ваше Высочество. Этот демон очень хитер, — устало произнесла Лин Вэнь. Распрощавшись с ней Се Лянь уже не мог сидеть спокойно на месте. То, что Лин Вэнь с ним связалась, было мягким намеком на то, что ему следует поторопиться, а значит в дорогу следовало отправляться немедленно. Се Лянь же отчаянно хотел дождаться своего спутника, но время уже близилось к полудню и еще немного помедлив, он вышел из хижины, водружая на голову красную доули. Привязанный вол все так же мирно жевал траву, и Се Лянь немного забеспокоился о животном — ведь если его оставить тут, то вол мог стать жертвой голодных волков или каких-нибудь более жутких лесных жителей. Глаза животного были скрыты под густой челкой и Се Лянь не мог заметить, что они слегка светятся голубоватым светом и скорее лесным жителям следовало бы беспокоиться о своих жизнях, вздумай они на него напасть. Но отправляться в путь на чужой телеге Се Лянь все же не мог, так что потрепав вола по голове и с тоской оглядевшись, он зашагал по дороге один. Полуденное солнце силилось пробиться сквозь пеструю листву и стояла невероятная тишина, нарушаемая только шорохом шагов Се Ляня и его тихим голосом. — Жое, ах Жое... Куда же все-таки ушел Сань Лан? — с легкой грустью спрашивал он ленту и та, вынырнув из его рукава, ластилась к его щеке, словно пыталась успокоить. Се Лянь рассеянно ее гладил и ни о чем не думал (если исключить то, что такое бездумное состояние он находил весьма неправильным). Погруженный в свои мысли он и не заметил, как оказался перед развилкой — дорога теперь змеилась среди пламенеющих кленов в двух разных направлениях. Выглядели они совершенно одинаково и Се Лянь задумался. Какую бы он не выбрал — все равно она оказалась бы самой длинной, неудобной и опасной, поэтому Се Лянь решил схитрить. — Наверняка, если я выберу правую дорогу, то доберусь до вершины горы быстрее всего, но здешний лес так прекрасен, что я хочу пройтись самой длинной дорогой и пойду по левой, — громко произнес Се Лянь. «И моя проклятая удача сработает так, что скорее всего окажется что все окажется наоборот и у храма я буду в самом скором времени» — подумал принц и зашагал вперед по выбранной дороге. Однако совсем скоро он снова оказался перед развилкой — теперь ему нужно было выбирать из трех дорог. Повторив слова о том, что он хочет погулять по лесу подольше, он пошел по правой. До очередной развилки он дошел еще быстрее — дорог было четыре и Се Лянь начал волноваться. Может быть это была одна из тех ловушек, о которых говорила Лин Вэнь? Никто из деревенских не предупреждал о том, что дорога может разветвляться, но с другой стороны, демон мог помешать им дойти до этого места. Се Лянь плюнул на свои попытки обхитрить судьбу и пошел по первой попавшейся, и спустя некоторое время потерял счет бесконечным разветвлениям дороги. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву начал потихоньку слабеть и Се Лянь понял, что дело идет к вечеру. Он не мог сказать насколько далеко он продвинулся (и продвинулся ли вообще), но усталость дала о себе знать и Се Лянь уселся на плоский камень у дороги. Жое обеспокоенно выглянула из его рукава. — Кажется мы с тобой окончательно заблудились. Представь, какой это будет анекдот для небес — принц решил выследить демона, но заблудился. Будет еще смешнее, если демон найдет меня раньше, чем я его. Жое, конечно ничего принцу не ответила, а только обвила его плечи и тронула одним своим кончиком волосы за ухом. Тут Се Лянь вспомнил о цветке, который подарил ему Сань Лан и сердце его словно кто-то обнял теплыми ладонями. Выудив цветок из волос, Се Лянь долго его разглядывал и удивлялся тому, как он не помялся во время сна и не выпал из его волос за все это время. Внезапно тишину прорезал протяжный волчий вой. Похоже, путешествие Се Ляня переставало быть томным и беззаботным. Поспешно устроив цветок в волосах и поднявшись с камня, Се Лянь огляделся — среди стволов вдалеке мелькнула серая тень. Что делать? Атаковать первым? Подождать пока они подберутся поближе? За долгие восемьсот лет скитаний Се Лянь понял, что лучшая драка — это не случившаяся драка и решил идти дальше и не обращать внимания на волков. Однако, чем дальше он шел, тем ближе раздавался вой и теней становилось все больше и больше. В сгущавшихся сумерках Се Лянь заметил красноватое свечение их глаз и в воздухе появился очевидный привкус демонический ци. Наверняка это были какие-нибудь беспокойные духи, принявшие животный облик и возможно они сторожили подступы к храму, решил Се Лянь. Жое крутилась вокруг его запястья — она чувствовала беспокойство хозяина и демоническую ци, но Се Лянь только молча шел вперед быстрыми шагами. Воздух словно становился гуще — демонической энергии становилось все больше и больше, твари кружили рядом, но стоило хотя бы одной приблизиться, как они тут же отбегали, будто какая-то сила держала их на расстоянии. Одна из них все же осмелев, преодолела невидимый барьер и приникла к земле, словно для прыжка, но прежде чем Се Лянь успел что-то сделать, тварь внезапно заскулила и скрылась среди деревьев. Се Лянь огляделся — вокруг не было ничего, что могло бы ее испугать. Снова раздался дикий вой — но не злобный, а полный боли и ужаса. Что-то засверкало между деревьев и вой только усилился, перемежаясь чудовищными взвизгами и криками. Тени заметались, распадаясь на части, словно серебристое сияние, носившееся по лесу, косило их, как крестьянин луговую траву. «Я в самом центре дикой резни и вероятно то, что убивает этих созданий скоро доберется до меня», — затревожился Се Лянь. Внезапно над лесом нависла чудовищная тишина и принц замер. Сзади раздался какой-то звук, и Се Лянь выкрикнув: «Жое, связать!» тут же обернулся. Жое слетела с его запястья быстрее молнии и ринулась вперед, сбив с ног и крепко обвивая неясную фигуру, шагавшую к Се Ляню. Принц ринулся за лентой и подбежав ближе, воскликнул: — Сань Лан?! — Теперь я во власти гэгэ! — ответил ему Сань Лан, широко улыбаясь. — Или мне стоит считать это, — продолжил он, кивая на Жое, — приветственными объятьями? Се Лянь, жутко смутившись, приказал ленте немедленно отпустить Сань Лана и та, с видимой неохотой послушалась. — Сань Лан! Откуда ты? Как ты? Нам нужно скорее бежать! — затараторил он, помогая Сань Лану подняться и ощупывая — вдруг он ушибся, когда Жое атаковала его? — Гэгэ, гэгэ, со мной все хорошо, — остановил его встревоженный лепет Сань Лан, — и не нужно никуда бежать. Видимо во время падения, одежда Сань Лана распахнулась и теперь лихорадочно блуждавшая ладонь Се Ляня покоилась на его голой груди. Принц замер. «Демоны весьма искусны в принятии человеческого облика и могут повторять его с поразительной точностью, однако все же некоторые детали им не удаются в полной мере — их кожа всегда остается холодной», — в голове Се Ляня пронеслись строчки из «Трактата о демонах», который он читал давным-давно. Се Лянь провел кончиками пальцев по гладкой коже. «Горячая» Горячая. Горячая??? Принц немедленно отдернул руку и отскочил. Краска медленно заливала его лицо. Со вчерашнего дня творилась какая-то чертовщина — стоило ему оказаться рядом с Сань Ланом, так его мысли, а теперь еще и руки оказывались в совершенно недопустимых местах. — Гэгэ? Се Лянь снял шляпу. Потом надел. Потом снова снял. Сань Лан, все так же широко улыбаясь, смотрел на него и несмотря на то, что уже порядком стемнело, Се Лянь видел его так же ясно, как в солнечный день. — Гэгэ, бежать не нужно, а поторопиться все же следует. С этими словами Сань Лан подошел к Се Ляню и раскрыл огромный алый зонт. Вокруг тут же зашумел сильный дождь. Протянув руку, Се Лянь заметил, что капли были ярко- красными и воздух наполнил металлический запах. — Откуда у тебя зонт? И почему этот дождь кровавый? — недоуменно спросил Се Лянь. Они зашагали вперед по тропинке, совсем рядом, соприкасаясь плечами. — Я ведь часто еду этой дорогой и не путешествую без зонта никогда, потому что когда демон-лис злится или выходит на охоту, то идет кровавый дождь. — Значит он охотился на тех серых тварей? — Я думаю, что демон-лис не стал бы охотиться специально на такую мелочь. Скорее всего, эти призраки — происки другого демона, который по глупости или незнанию забрел в его владения и таким образом, демон-лис преподал им урок хороших манер. — Довольно жестокий способ,— отозвался Се Лянь — Иначе нельзя, — сухо ответил Сань Лан, но тут же сменил тон. — Но гэгэ, скажи почему ты меня не дождался? Я ведь написал записку, что ушел найти нам какой-нибудь еды, а потом целый день тебя искал. — Я разобрал только пару слов, — признался Се Лянь, виновато отводя глаза в сторону, — и я действительно ждал тебя, но потом вспомнил, что мне нужно поскорее добраться до храма на вершине. — Признаю, что моя каллиграфия ужасна, но только потому что у меня не было хорошего учителя. Глядя на прекрасные руки гэгэ, я подумал, что он отлично владеет кистью и мог бы меня поучить немного, — в голосе Сань Лана снова послышались уже знакомые игривые нотки. — Сань Лану просто нравится меня смущать, поэтому он говорит про мои якобы прекрасные руки, — пробормотал Се Лянь. — К тому же, нельзя просто глядя на руки, точно сказать на что они способны. — Гэгэ так проницателен, — понизив голос и наклонившись к нему сказал Сань Лан, — мне действительно нравится смущать гэгэ, и я действительно считаю его руки прекрасными. Прежде чем Се Лянь нашелся что ответить, они вышли на знакомую мощеную дорогу, на которой стояла телега с запряженным волом. При виде Се Ляня, животное радостно тряхнуло ушами и приветственно замычало. Дождь уже прекратился, сумерки успели превратиться в вечер и на небе снова замерцали большие и яркие звезды. — Мне кажется стоит устроить небольшой привал — гэгэ снова целый день ходил и вероятно очень устал. Се Лянь кивнул и Сань Лан достал из телеги небольшую корзинку с ягодами и тушку фазана. — Я нашел еду, но не нашел гэгэ и к сожалению, не успел ничего приготовить. Видя, что на лицо Сань Лана вот-вот готово наползти чувство вины, Се Лянь замахал руками. — Ничего страшного Сань Лан! Ты ведь все-таки меня нашел! И к тому же, я прекрасно умею готовить фазанов! Ты разведи костер, а я пока его ощипаю. Набрав сухих веток, Сань Лан занялся костром. «И откуда он их только нашел после дождя?» — удивленно подумал Се Лянь, выдергивая пестрые перья из тушки, но не стал задерживаться на этом подозрительном размышлении. Его мысли тут же вернулись к предвкушению кулинарных экспериментов — готовить Се Лянь просто обожал, совершенно не умел, но это его ничуть не останавливало. Наверное, даже самому злому чародею не удалось бы создать более опасный для жизни яд, чем стряпня бывшего наследного принца. Однако, ощипывая фазана он не заметил ни раны от стрелы, ни от силков, но когда добрался до шеи, то увидел, что она была прокушена — словно птицу задушил какой-то дикий зверь вроде лисы. Кое-как избавив фазана от перьев и еще немного поколдовав над ним, Се Лянь устроил его над огнем. Се Лянь заметил, что рядом с костром оказывается есть очень удобный плоский камень, на котором потом можно будет разделать тушку. Вспомнив, что где-то в рукаве у него был обрывок бумаги, в которую были завернуты вчерашние маньтоу, он выудил его и расстелил на камне. Они подсели поближе к костру. — Сань Лан, а что не так было с той дорогой? Я не знал, что там есть развилки, и какую бы дорогу на них не выбирал, то все время возвращался туда, где уже проходил. — Это небольшая шалость лесных духов, которым стало слишком скучно. Некоторые заклинатели целыми неделями петляли в лабиринте дорожек, — ответил Сань Лан. — Как хорошо, что ты меня нашел! — воскликнул Се Лянь. — С моим везением я мог там и все восемьсот лет прошататься. Лицо Сань Лана потемнело. — Гэгэ, поэтому я и хотел, чтобы ты меня дождался, но, чтобы гэгэ не потерялся снова у меня есть небольшой талисман, — с этими словами он размотал с пальца тонкую красную нить. — Дай пожалуйста мне руку. Се Лянь протянул руку и Сань Лан завязал на его среднем пальце один конец, а второй конец вновь завязал на своем. Нить, сначала показавшаяся Се Ляню очень короткой, словно удлинилась. Голос Сань Лана зазвучал тихо, словно он рассказывал Се Ляню величайший секрет. — Нить никогда не порвется и не запутается, какое бы расстояние не было между нами. И пока в этом мире есть один из нас — то мы всегда сможем найти друг друга. У принца перехватило дыхание — Сань Лан еще не отпустил его, и выглядел так, словно держал величайшее сокровище, а не руку презираемого всеми мусорного бога. Ладони Сань Лана были гораздо больше его собственных и длинные сухощавые пальцы таили в себе не только изящество, но и вероятно недюжинную силу. «Редко кто смотрит на руки — и весьма зря — демонам неподвластно воссоздать живой узор, присущий человеку на ладонях оболочки. Трактат «О демонах», восьмой свиток, глава двадцатая». Се Лянь с шумом вдохнул воздух и вгляделся — на подушечках пальцев Сань Лана вились едва заметные бороздки, а ладони были исчерчены линиями, которые, при должном внимании могли сообщить сведущему человеку все о прошлом, настоящем и будущем. В глазах Сань Лана плясали отблески от костра, но чем больше Се Лянь смотрел на него в ответ, тем больше ему казалось, что в зрачках горит внутреннее пламя, которое могло посрамить даже плавильную печь. Вполне закономерно, от этих рук и от этого взгляда Се Ляня бросило в жар, причем про взгляд было все понятно, но почему его так смущали пальцы, Се Лянь не мог понять. Они были совершенно малоподозрительными — живое доказательство того, что Сань Лан не демон, но странным образом Се Лянь находил их весьма многообещающими. «Если демона-лиса поцеловать и задать вопрос, то первое что он ответит будет правдой», — пронеслось в голове Се Ляня. Принц еще раз всерьез задумался, не испробовать ли этот метод и не успокоить наконец собственную душу, хотя что-то ему подсказывало, что этот способ окажет действие совершенно противоположное. Сань Лан едва заметно качнулся вперед и Се Лянь неосознанно повторил его движение. Пальцы Сань Лана дрогнули, и он протянул свою руку, словно хотел коснуться лица принца. Едва дыша, Се Лянь в панике гадал, что же произойдет дальше, на самом деле уже готовый отдаться бурному течению событий. Воздух сгустился, совсем как тогда в хижине и Се Лянь прикрыл глаза. Он был готов поклясться, чем угодно, что увидел, как губы Сань Лана слегка изогнулись в довольной улыбке и ощутил, как рука державшая его ладонь слегка сжалась и… Внезапно, ветка, на которую был насажен фазан, издав оглушительный треск, переломилась, и тушка рухнула в костер, выбросив в воздух сноп ярких искр. Они отпрянули друг от друга, словно застуканные подростки. Рука Се Ляня взлетела к губам, а Сань Лан в бешенстве метнул на костер ненавидящий взгляд. — Фазан! — вскрикнул Се Лянь и принялся спасать свое кулинарное детище, но его остановил Сань Лан. Вытащив из-за пазухи небольшой изогнутый нож, он ловко выудил тушку из костра и уложил на застланный бумагой камень. Мясо обуглилось до черноты, но Се Ляня это не смутило совершенно. Просияв, он посыпал тушку сухими травами, которые всегда носил с собой в мешочке и произнес: — Это блюдо я назову «Полет Черного Феникса»! Теперь его нужно разделать, Сань Лан, дай пожалуйста свой нож. Сань Лан однако покачал головой. — Нет, гэгэ, ты уже достаточно потрудился, позволь мне сделать это, к тому же, он очень горячий. Я не хочу, чтобы ты обжег руки, — С этими словами он отрезал небольшой кусочек и наколов на веточку, протянул Се Ляню. Се Лянь послушно взял веточку и поднес ко рту, но на полпути передумал и протянул ее обратно: — Сань Лан! Попробуй сначала ты и скажи, каков он на вкус. Юношу не пришлось долго уговаривать и стащив зубами мясо (которое по цвету больше напоминало уголек) с веточки, он блаженно зажмурился. — Ммм! У гэгэ невероятный талант! Бьюсь об заклад, что даже в королевском дворце не готовят фазанов так восхитительно. Се Лянь зарделся от гордости. Правда червячок сомнения все-таки подтачивал его радость — тушка совершенно неприкрыто пахла горелым мясом и палеными перьями, а сушеные травы он перепутал с заживляющим порошком для царапин, но удовольствие, написанное на лице Сань Лана он бы не посмел назвать напускным. Внимание Се Ляня привлек нож в руках Сань Лана. Принц всегда был одержим холодным оружием, а этот нож был поистине прекрасен. Лезвие, на вид заточенное так, что могло разрезать на лету тончайший шелк, было украшено тонкой резьбой в виде кленовых листьев и порхающих бабочек, а в основании рукоятки был инкрустирован красный камень, по форме напоминавший глаз. На мгновение Се Ляню показалось, что камень вспыхнул красноватым светом изнутри — или это он так ловил и отражал отблески пламени костра? Заметив заинтересованный взгляд Се Ляня, Сань Лан протянул ему нож, наколов на него еще кусочек мяса. — Гэгэ, попробуй теперь ты. Се Лянь взял нож в руки — тут ему снова показалось что камень вспыхнул светом, а лезвие слегка задрожало, словно нож был живым существом. Он отправил кусочек мяса в рот, как тут же заметил, что по лезвию стекает капля сока. Не придумав ничего лучше, Се Лянь тут же слизнул ее. Сань Лан вздрогнул и внезапно его бледное лицо тронул румянец. — Гэгэ, — сдавленно прохрипел он, — гэгэ… Принц, решив, что Сань Лану стало противно, принялся рассыпаться в извинениях, но Сань Лан остановил его. — Гэгэ никогда не следует извиняться перед Сань Ланом — гэгэ никогда не сделает ничего неправильного, — тихо произнес Сань Лан. — Я просто испугался что ты можешь порезаться. Се Лянь хотел пошутить что и раны похуже он переносил неплохо, но что-то в выражении лица Сань Лана остановило его. Вместо этого он снова принялся изучать нож и проводя пальцами по затейливому узору, осыпал его всевозможными похвалами. Красный камень снова замерцал и лезвие едва ощутимо вибрировало, словно он мог слышать похвалу Се Ляня и реагировать на нее как живое существо. Нож явно был сделан мастером, который имел некий опыт в изготовлении духовного оружия и при некотором старании мог им стать. Металл клинка и его форма прекрасно направляли бы потоки духовной энергии, а красный камень мог быть вместилищем души оружия. Этим могла быть объяснена странная вибрация и мерцание камня — в воздухе все еще было много демонической энергии и оружие могло так на нее реагировать. — Сань Лан, — восторженно прошептал принц, поглаживая крылья бабочек, вьющихся по лезвию клинка. — Он так прекрасен! — Эта негодная железка должна гордиться тем, что гэгэ нашел ее красивой, — фыркнул Сань Лан. — Не обижай его! — запротестовал принц, продолжая гладить нож, словно он был живым существом — он очень изящный, ловкий и острый. «Как Сань Лан», — но произнести это вслух Се Лянь не решился. Полюбовавшись им еще немного, Се Лянь вернул нож хозяину. Тот выглядел весьма странно — несмотря на попытки выглядеть расслабленно, на щеках Сань Лана все еще горел легкий румянец и дышал так, словно ему пришлось хорошенько побегать. Остаток вечера они провели снова, беседуя обо всем на свете. Сань Лан был прекрасным рассказчиком и каждое его слово легко оживало в воображении принца, вызывая у него то удивление, то любопытство, то хохот, не оставляя места для тревожных мыслей. Иногда только он тайком вертел на пальце красную нить, пытаясь понять не исходит ли от нее какая-нибудь энергия? Она была явно волшебной вещью, но несмотря на попытки Се Ляня, не открывала ему своей сути. Наконец, после очередной истории, утирая слезы, выступившие от смеха, Се Лянь заметил, что дрова в костре прогорели до конца. Глядя на гаснущие угольки, он думал, что, наверное, впервые за долгое время он чувствует себя таким легким и беззаботным. Будто бы кто-то снял с его спины эти тяжкие восемь сотен лет, полные боли, страданий и одиночества и оказалось, что быть счастливым и радостным так просто. Среди стволов снова мелькнул серебристый свет, но не успел Се Лянь воскликнуть «бабочка» как создание снова исчезло, оставив принца недоумевать — она действительно была или все-таки привиделась? Завернув остатки фазана в бумагу принц и его загадочный спутник решили устроиться на ночлег прямо в телеге. Сань Лан снова подложил ему под голову свою свернутую одежду и едва принц растянулся на ароматном сене, как тут же заснул. Принц улыбался и сладко посапывал, совершенно не подозревая что Сань Лану, который лежал рядом и смотрел на него едва дыша и пытаясь унять бешеное сердцебиение, было совершенно не до сна.* * *
Паланкин двигался вперед, мерно покачиваясь и почти убаюкивая его. Снаружи плотным облаком вились бабочки и их сияние просачиваясь сквозь стенки, рассеивало полумрак. Привычные белые одежды на Се Ляне сменились на алые, какие носят невесты и перед глазами висел красноватый прозрачный полог вуали. Слышалось тихое нежное пение: — Принц-невеста идет к жениху, После долгих столетий разлуки, Нить судьбы связала им руки, Принц-невеста идет к жениху Демон –лис шагает навстречу Загорается сердце вновь Разгоняет по жилам кровь Демон-лис шагает навстречу Нынче праздник в городе призраков Снова вместе, отныне и впредь Содрогнется небесная твердь Нынче праздник в городе призраков Паланкин замер и Се Лянь словно очнулся. Он видел, как снаружи появилась широкая тень и занавеси раздвинулись. Появилась рука с длинными сильными пальцами и вокруг одного была обвита тонкая красная нить. Се Лянь протянул руку и заметил, что такая же была и на его руке. Прикосновение было прохладным, но очень нежным и Се Лянь вышел из паланкина, увлекаемый незнакомцем. Тот протянул руку к вуали, другой притягивая Се Ляня к себе. — Ваше Высочество, — незнакомец наклонился к нему, шепча на ухо. Голос был глубоким и нежным. У Се Ляня перехватило дыхание. Вуаль начала медленно приподниматься. — Ваше Высочество… Еще чуть-чуть и… — Ваше Высочество! Ваше Высочество? Принц открыл глаза и подскочил. Утреннее солнце заливало светом осенний лес, а рядом на сене лежал весьма удивленный и сонный Сань Лан, который глядел на принца непонимающим взглядом. — Ваше Высочество! Наконец принца осенило. Он приставил два пальца к виску. — Лин Вэнь? — Наконец-то, Ваше Высочество! У вас там все хорошо? — голос Лин Вэнь звучал обеспокоенно. Се Лянь заверил ее что с ним все хорошо, просто он слишком крепко спал. — Небесный Владыка беспокоится о вас и решил прислать вам на помощь двух младших небесных служащих, — сообщила Лин Вэнь. — Они скоро прибудут. На мгновение вспыхнул яркий свет и раздался тихий рокот грома. — Ну-у... — протянул Се Лянь, выглядывая из-за стога сена. — Кажется они уже тут. Перед телегой стояли двое небожителей, крайне хмурых и суровых на вид. — А вы, господа… — начал принц. — Нань Фэн! — рявкнул первый. — Фу Яо, — недовольно протянул второй. Они крайне неодобрительно оглядели Се Ляня, который выбравшись из-за стога, сидел теперь перед ними на телеге. В взъерошенных волосах принца торчали сухие стебельки, над ухом красовался белый цветок, вдобавок ко всему он был в одних нижних одеждах, сбитых и помятых совершенно недопустимым образом. Лицо его горело лихорадочным румянцем и взгляд его говорил о том, что он не совсем еще вернулся в этот мир. Опомнившись, Се Лянь принялся поспешно оправляться, как тут над стогом поднялась еще одна голова. Сань Лан, слегка подвинулся вперед и нависнув над Се Лянем недовольно произнес: — Гэгэ, кто они такие? Это они посмели тебя разбудить? Отошли их обратно, у них слишком кислые лица. Лица небожителей приняли окончательно оскорбленный вид. Се Лянь повернулся и оказался в опасной близости от зрелища, которое являла миру широко распахнутая рубашка Сань Лана. — Эээ… — слова намертво застряли в горле принца. «Как же там сутра о морали начиналась?» — засуетился он, но память вместо сутры подсовывала все еще яркие картинки из сна. Скандализованным небожителям грозила судорога лицевых мыщц, потому что вид у нахала, который куда-то их посылал, был еще более неподобающим. Выбравшись из-за стога, он сел рядом с принцем. Волосы с клочками сена были рассыпаны по плечам, поправить рубашку он даже не удосужился. Одной рукой подпирая подбородок, он смотрел на Се Ляня, словно лис на кролика и разве что не облизывался, а другая рука прокралась за спину ничего не подозревающего принца. Се Лянь немного пришел в себя, стараясь, однако не смотреть на Сань Лана. Небожителей он узнал мгновенно и усмехнувшись подумал, что эти двое могли бы хотя бы чуть — чуть постараться, если собирались скрыть свои истинные сущности. — Ваше Высочество, — первым нашелся Фу Яо. – Ваше Высочество! К-кто этот человек??? — Кто этот засранец, Ваше высочество? — рявкнул Нань Фэн. — Как он осмелился к вам приблизиться? — Гэгэ? Гэгэ на самом деле принц? — удивленно ахнул Сань Лан. Се Лянь, натянуто улыбаясь, покачал головой. — Н-нет Сань Лан… это просто такое прозвище. Эти двое мои очень давние… Се Лянь спохватился. Конечно, Фэн Синя и Му Цина он узнал мгновенно — принимая облик якобы двух младших служащих небес, они даже особо не старались. Когда-то давно, они были неразлучными спутниками и вознеслись почти одновременно, но нелегкие события лет, последовавших за падением Се Ляня, разлучили их, оставив горький привкус. Когда-то давно Се Лянь был страшно обижен на каждого из них, но сейчас смотрел на них без боли — за восемьсот лет он понял, что люди не плохи и не хороши — они просто люди. Он решил не выдавать того, что их маскировка раскрыта, поэтому продолжил: — Эти двое подданые моих давних знакомых. А Сань Лан не засранец, — строго добавил Се Лянь, — он мой хороший друг. Взгляд Сань Лана после этих слов явно сообщал, что небожителям следует немедленно сжевать свои плащи и начать плеваться кровью на все четыре стороны. Нань Фэн захлебнулся от ярости. — Друг??? Сколько ты с ним знаком? — Два дня, — честно ответил принц. — Мы спали вместе, — довольно сообщил Сань Лан. Рука его, невидная для Се Ляня подкралась к одной из длинных шелковистых прядей, явно собираясь взять ее в плен. — ВЫ СПАЛИ ВМЕСТЕ??? — вопль Нань Фэна спугнул птиц из деревьев неподалеку. — А что в этом такого? — непонимающе отозвался Се Лянь. — В той хижине была одна циновка, а тут как видите одна телега. Не мог же я выгнать Сань Лана на улицу или не пустить его спать в собственной телеге. — Гэгэ укрыл меня своей одеждой, — продолжил Сань Лан. Прядь была успешно захвачена и теперь Сань Лан перебирал ее пальцами, явно наслаждаясь этой небольшой игрой. — А Сань Лан сделал мне подушку из своей! — Гэгэ угостил меня маньтоу! — Сань Лан подарил мне цветок! — Гэгэ приготовил мне еду! — Сань Лан нашел меня в лабиринте! — ХВАТИТ! — на этот раз рявкнули оба небесных служащих. Се Лянь от неожиданности вздрогнул, а с лица Сань Лана сползло игривое выражение. Вокруг стало чуточку холоднее, словно на солнце набежала туча. — Весьма невежливо с вашей стороны перебивать гэгэ, когда он что-то говорит — от голоса Сань Лана веяло льдом. — Не стоит сердиться, господа, — примирительно начал принц, — что плохого в том, что я нашел друга? Тем более такого замечательного, — повернувшись к Сань Лану, он широко улыбнулся. Тот ответил ему самой сладчайшей улыбкой и рука, все это время привольно развлекавшаяся с волосами принца, поднялась, словно Сань Лан хотел его приобнять, но тут принц вскочил на ноги. — Прошу меня извинить, я сейчас, — с этими словами Се Лянь проворно юркнул за стог. Послышалось ожесточенное шуршание. Повисло тяжелое молчание. Небожители продолжали сверлить Сань Лана недружелюбными взглядами, а тот блаженно улыбаясь слушал шуршание и возню, не обращая на них никакого внимания. Наконец, через пару минут принц выбрался, уже одетый и относительно причесанный, с бумажным свертком в руках. — Гэгэ, ты вернулся! — радостно воскликнул Сань Лан, поднимаясь на ноги. — Так я ведь был тут и совсем рядом, — смущенно улыбаясь отвечал Се Лянь. — Но я словно провел десять тысячелетий во тьме и холоде и рядом были только уродливые создания, нагоняющие уныние и тоску, — трагично прошептал Сань Лан, кивая на небожителей. — Слышишь ты… — начал теперь уже Фу Яо, делая решительный шаг к телеге. — Господа! — воскликнул принц, потрясая свертком. — Господа, мне кажется нам всем следует позавтракать! Я вчера приготовил чудесного фазана. Фу Яо отшатнулся назад, как будто в руках Се Ляня был не фазан, а смертельно опасный яд (и был не очень далек от истины). Вдвоем с Нань Фэном они поспешно отказались, мол мы сыты и хотим побыстрее отправиться в путь. — Ну так идите, — Сань Лан махнул рукой, охватывая добрую половину леса. — Вы можете идти куда угодно, и я согласен с тем, что идти вам нужно отсюда немедленно и как можно дальше. — Мы должны сопроводить его высочество до храма, — сдерживая гнев ответил Нань Фэн, — мы его охрана. — Зачем ты перед ним отчитываешься? — громко прошипел Фу Яо. — Заткнись, я не перед ним отчитываюсь! — прошипел в ответ Нань Фэн. — А перед кем тогда? Его Высочество наверняка все узнал от Лин Вэнь, — не успокаивался Фу Яо. Вены на лбу Нань Фэна угрожающе набухли. — Не думаю, что гэгэ нуждается в такой охране, — влез в тихую перепалку Сань Лан, попутно забирая у принца сверток. — Тем более охрана у него уже есть. — Я думаю, мы с Сань Ланом позавтракаем, — заявил принц, — а если вы не хотите есть, то можете пойти и осмотреть… эээ… словом, здесь очень красивый лес. Фу Яо вцепившись в рукав Нань Фэна, который вопил «Я НЕ ПО ЛЕСУ ГУЛЯТЬ ПРИШЕЛ!» потащил его вниз по дороге. Обернувшись назад, Фу Яо увидел, как Се Лянь принялся поправлять рубашку и волосы Сань Лана, причем руки у принца явственно дрожали. Нань Фэн, угомонившись и отцепив от себя руку Фу Яо тоже наблюдал за этой возмутительной картиной. Видя его выражение лица, Фу Яо что-то яростно ему зашептал и Нань Фэн нахмурился еще больше. Решив, что осмотреться все-таки не помешает, они немного побродили. В лесу было солнечно, очень красиво и тихо. — Слишком тихо... — процедил Нань Фэн. Фу Яо только согласно кивнул. Вернувшись назад, они обнаружили что принц и его подозрительный спутник мило беседуя угощают друг друга многострадальным фазаном. — Как он может это есть? — с отвращением прошептал Фу Яо, глядя на Сань Лана, который с наслаждением жевал очередной кусочек. — Как он может его кормить? — с не меньшим отвращением прошептал в ответ Нань Фэн, глядя на то, как принц, что-то ласково воркуя, протягивает Сань Лану еще один. Наконец, закончив трапезу, Се Лянь заметил их и радостно помахал. Сань Лан, в это время пошел отвязывать вола, который пасся неподалеку и снова запрягать его в телегу. — Жаль, что вы отказались, он был действительно очень вкусный, — произнес принц. Небожители промолчали. Сань Лан, похлопав вола по крупу, сел и взявшись за вожжи, вопросительно посмотрел на Се Ляня. — Мы поедем на телеге, вы можете сесть сзади, — пригласил принц, уверенный в том, что они не согласятся. Он не ошибся — Нань Фэн тут же запротестовал: на телеге слишком медленно, лучше полететь на мечах или нарисовать знак Сжатия Тысячи Ли. Фу Яо вежливо поинтересовался не идиот ли он — если воспользоваться магией, то демон наверняка сразу же их засечет по вспышке духовной энергии. Сань Лан, не оставшись в стороне указал небожителям на то, что они оба не сильны умом, раз решили, что остались незамеченными — вместо того чтобы подниматься на гору как обычные люди, они прямиком спустились с небес и вряд ли смогли бы заявить о своем присутствии громче. Се Лянь потер точку между бровями. «Все было так прекрасно» — думал он — «не было никаких помощников, был только Сань Лан, телега, лес и бабочки. Разве я просил о помощи? Или неужели то, что я медлил вызвало беспокойство у владыки?» Нань Фэн тем временем, не говоря ни слова принялся рисовать на дороге знак Сжатия Тысячи Ли, однако линии не горели ровным светом как полагается, и гасли, словно духовная энергия утекала в землю как дождевая вода. После нескольких попыток, он плюнул в бешенстве и выхватил меч. Произнеся заклинание, Нань Фэн подбросил меч в воздух, но тот, вместо того чтобы зависнуть над землей, со звоном упал на стертые камни дороги. — Здесь слишком много демонической Ци,— встревоженный Нань Фэн убрал меч в ножны. — Она блокирует мою духовную энергию. Вывод следовал очевидный, поэтому небожители неохотно забрались в телегу, и компания наконец отправилась в путь. Некоторое время они ехали молча и тишину леса нарушал лишь медленный перестук копыт да поскрипывание колес. Изредка слышался щебет птиц и Се Лянь удивился — стояла осень, но птицы пели словно ранней весной, когда сердца всех живых существ переполнены любовью. Они с Сань Ланом сидели спереди, а позади стога сена уместились Нань Фэн и Фу Яо и иногда Се Лянь слышал, как они тихо переговариваются. Конечно, мирное течение их путешествия было безвозвратно нарушено, но Се Лянь поразмыслив решил — наверное, хорошо, что они появились. Если его план по попытке задобрить демона провалится и придется с ним биться, то помощь ему не помешает. От мысли что ему возможно придется с кем-то сражаться принц погрустнел. Нет, он совсем не боялся драки, но за эти два дня он так привык к ощущению умиротворения и сказки, что ему совсем не хотелось портить ее конец кровавой расправой. К тому же — с еще большей грустью думал он — когда они наконец доедут до храма ему придется попрощаться с Сань Ланом. За долгие восемьсот лет скитаний Се Лянь понял, что ему опасно к кому-либо привязываться, он все-таки был бессмертным богом, а жизнь человека была конечна. Второй причиной для того, чтобы держаться ото всех подальше была его проклятая удача — он боялся, что может навлечь несчастья на тех, кто рядом. Поэтому, как только дело будет сделано, им нужно будет расстаться и Се Лянь попытался подготовить свое сердце к этому, но совершенно не хотел об этом думать. Предмет его мыслей сидел совсем рядом, так что Се Лянь чувствовал тепло его тела даже сквозь несколько слоев одежды. Принц украдкой посмотрел на него. Волосы, которые растрепались во сне, принц перед завтраком собрал ему собственноручно. Густые и непокорные, на ощупь они были как шелк, тяжелыми и блестящими и несколько мгновений Се Лянь просто бездумно перебирал их. «Еще одно доказательство того, что он не демон», — мелькнуло у принца, когда он разглядывал прядь. «Демоны неспособны создать оболочку, у которой были бы такие красивые и очень настоящие на ощупь волосы». — Гэгэ будет собирать мне волосы или он задумывает что-то другое? — вдруг раздался голос Сань Лана, сочившийся коварством. Застигнутый врасплох, Се Лянь тут же наспех заплел гриву Сань Лана в неуклюжую косицу, кое-как перевязав ее красным шнурком. Сань Лан косицей был крайне доволен и заявил, что отныне волосы будет носить исключительно таким образом. Погруженный в утреннее воспоминание, Се Лянь не сразу понял, что Сань Лан, который до этого увлечённо рассказывал ему какую-то историю давно умолк и внимательно смотрит ему в глаза. — Гэгэ, что с тобой? Ты словно призрака увидел. Принц перед собой видел, конечно, далеко не призрака — Сань Лан был настоящим и живым, даже слишком настоящим и слишком живым, так что рядом с ним принц тоже словно оживал. Это было очень похоже на то, как Се Лянь чувствовал, когда еще не был низвергнут с небес, когда духовная сила бурлила в нем и текла по жилам, наполняя их силой и светом. Когда он касался Сань Лана, щеки его вспыхивали, не только от смущения, но и от того, что внутри Сань Лана тоже кипела сила и словно через прикосновение она передавалась ему — сладкое обещание великого пиршества, на которое Се Лянь был бы просто счастлив попасть. «У него очень большой потенциал», — взволнованно думал принц, — «Если бы Сань Лан занялся самосовершенствованием, то очень быстро достиг бы блестящих результатов и даже вероятно мог бы вознестись». Мысль о том, что Сань Лан мог оказаться в числе небожителей взбудоражила Се Ляня еще больше, открывая перед воображением принца мириады волнующих возможностей. — Гэгэ? — теперь голос Сань Лана звучал обеспокоенно и Се Лянь словно очнулся. — Все хорошо, Сань Лан, я просто немного задумался. — Гэгэ не расскажет, о чем он думает? Решив не выдавать Сань Лану истинное содержание своих размышлений (потому что Се Лянь находил их весьма смущающими), он рассказал про сон (который на самом деле тоже был весьма смущающим, просто Се Лянь во всей этой утренней кутерьме слегка позабыл о нем). Сань Лан с крайне довольным видом внимательно его слушал. В его глазах Се Лянь заметил опасный блеск, словно его спутнику удалось сотворить великую шалость и избежать наказания. Вслух, однако Сань Лан сказал, что гэгэ не стоит беспокоиться и принимать все близко к сердцу, потому что наверняка это проделки демона-лиса. — Так что же, значит демон-лис знает, что к храму кто-то направляется? — встревоженно спросил Се Лянь. — Видишь ли, гэгэ, – начал объяснять Сань Лан, — странные сны снятся всем, кто попадает в этот лес — так работает магия демона-лиса. Я слышал, что чаще всего всем незваным гостям этого леса снятся кошмары, но иногда демон-лис способен послать человеку очень приятный сон. — Приятный сон? — эхом отозвался Се Лянь, чувствуя, как воздух вокруг них снова начал ощутимо густеть и словно наполняться маленькими сверкающими искорками. Он позволил себе погрузиться в это ощущение, смело глядя в лицо Сань Лана и нетерпеливо вертя в пальцах бутон белого пиона. — Приятный в крайней степени, — понизив голос отозвался Сань Лан. — Демон-лис собственноручно сочиняет сон и посылает его человеку. — А как он решает кому достанется кошмар, а кому нечто приятное? — Се Лянь мог предположить ответ, но хотел услышать его от Сань Лана. Тот медлил, переводя взгляд от пальцев Се Ляня на его лицо и подвинулся ближе, как будто собирался прошептать ответ прямо на ухо принцу. Тут из-за стога сена прозвучал голос Фу Яо. — Ваше Высочество, мы только что связались с Лин Вэнь, и она сообщила нам новые сведения о демоне, который поселился в храме. Принцу показалось, что Сань Лан безмолвно выругался. Фу Яо подсел ближе к ним и почти сразу же за ним последовал Нань Фэн. Сердито посмотрев на Сань Лана, они начали. — Итак, тот самый демон — это Хуа Чэн, одно из четырех опаснейших бедствий. Мы опасались, что нашим врагом мог оказаться именно он, ведь он славится своим дурным нравом и способностью учинять драку на любом месте. Самым чудовищным его преступлением было то, что он опозорил и уничтожил тридцать три небожителя, когда они спустились на эту гору. Се Лянь хмыкнул. Не иначе как Лин Вэнь рассказала на небесах об осведомленности принца, и они теперь спешно сочиняли приличное объяснение всему произошедшему. — Кроме того, — подхватил Нань Фэн, — он управляет ордой серебристых бабочек и у него есть проклятая сабля — Эмин, жуткое духовное оружие небывалой мощи. — И еще он слеп на один глаз, — раздался ленивый голос Сань Лана. — Вот на этот. — он указал на правый. — А что случилось с его глазом? — встрепенулся принц, внимательно разглядывая глаза Сань Лана, которые были целы и невредимы и посверкивали озорством. Только сейчас Се Лянь заметил, что они были слегка подведены алой краской — легко, самую малость, но это придавало взгляду еще больше хищности. — У тебя подведены глаза... — прошептал Се Лянь, бездумно протягивая руку к лицу Сань Лана. — Это обычай моего народа, гэгэ, — ответил тот, перехватывая его руку и прижимая ее к щеке. — А что насчет глаза Хуа Чэна — говорят, что он впал в безумство и вырвал его сам. Раздалось громкое покашливание. Опомнившись и выудив свою руку из цепкой ладони, Се Лянь снова сел прямо. — Спасибо за уточнение, — с нажимом произнес Нань Фэн одаряя Сань Лана еще одним тяжелым взглядом. — Это, несомненно, имеет большое значение для дела. — В охоте за демонами не бывает мелочей. Странно, что вам об этом приходится напоминать — Не мог бы ты просто… — Под управлением Хуа Чэна находится запретное место — Призрачный Город, — громко перебил его Фу Яо, заработав от Нань Фэна ненавидящий взгляд, — вход в который, скорее всего находится как раз за этой горой. Вероятно, упоминания о преступлениях, внешности и месте обитания демона должны были ввергнуть Се Ляня в ужас и поселить в его сердце страх, но вызвали, однако, совершенно противоположный эффект. Крайне заинтересованный принц, никогда ранее не слышавший ничего о Призрачном Городе, принялся засыпать их вопросами, но подостывший Нань Фэн, поморщившись, ответил: — Я знаю только, что это ужасное место, куда опасно ходить смертным. Пристанище бессмертных призраков и духов, колыбель всевозможных пороков, лжи и разврата. — Хм? — Сань Лан снова, оживился. — Очень похоже по описанию на Небесную Столицу. Краска вмиг сошла с лица Нань Фэна и он молниеносно метнул в Сань Лана огненный шар. Тот лишь слегка отклонил голову, так что шар влетел в древесный ствол, обуглив его до черноты. Вол, испугавшийся огня, кинулся было в сторону, но Сань Лан удержал его натянув поводья. Телега встала. — Нань Фэн! — в бешенстве вскрикнул Се Лянь, тут же краем глаза заметив, что Фу Яо заносит руку для атаки. С губ Се Ляня не успел сорваться приказ Жое, как перед Фу Яо запорхала серебристая бабочка. Сердито отмахнувшись от нее, Фу Яо все же зажег на руке пламя, но тут на него налетели еще несколько и закружились у глаз, мешая ему прицелиться. Через пару мгновений телега словно оказалась внутри облака из бабочек. Небожители отчаянно отмахивались от призрачных созданий и Се Лянь, вначале испуганный до полусмерти теперь хохотал над их лихорадочными попытками отогнать бабочек подальше. Наконец вихрь понемногу рассеялся, но одна серебряная малютка не желала улетать и теперь кружилась вокруг Се Ляня, касаясь крыльями его щеки. Се Лянь протянул руку, и она послушно села на кончик его пальца. — Смотри, смотри, какая бабочка! Правда, она прекрасна? Сань Лан же, не сводя широко раскрытых глаз с Се Ляня, улыбнулся. — Да, гэгэ. Просто восхитительно. Бабочка вспорхнула с руки Се Ляня и прежде чем улететь коснулась его губ. Се Лянь почувствовал, как его тело прошило странное ощущение — словно кто-то передал ему частичку духовных сил. Серебристое создание стремительно скрылось среди кленовых стволов, оставив принца в завороженном и недоумевающем состоянии. — Ваше Высочество! Как ты можешь трогать этих существ?! Ими управляет этот демон-лис, как ты не понимаешь! Раз они здесь, значит он нас засек! — заверещали потрепанные небожители, которые наблюдали за произошедшим с раскрытыми ртами. Принц, потерев точку между бровями, устало ответил, что в таком случае демон обнаружил его еще два дня назад, у подножия горы, когда он увидел бабочку в первый раз. — К тому же, если бы он хотел напасть, он бы сделал это сразу, — заключил Се Лянь. — Ты не подумал о том, что возможно это какая-то его хитрая игра? — с нажимом произнес Нань Фэн. — В таком случае, я не против поиграть, — слегка улыбнувшись, ответил принц. Эта улыбка абсолютно не понравилась его новым спутникам, и они переглянулись. — Так, подожди, — заговорил Фу Яо, кивая на Сань Лана, — а как ты с этим встретился? — Его зовут Сань Лан, запомни пожалуйста, — голос Се Ляня вдруг прозвучал необычайно строго, но Фу Яо только закатил глаза. — Так меня может называть только гэгэ, — вмешался Сань Лан, — а вам лучше со мной не заговаривать. — Сань Лан! — принц жалобно дернул его за рукав, но Сань Лан в ответ лишь посмотрел с совершенно невинным лицом. Се Лянь, вздохнув, продолжил: — После того как я увидел бабочку, мое настроение улучшилось, и я… словом, я… — принц замешкался, представляя, как глупо будет звучать дальнейшее описание событий. — Я нашел ветку и взяв ее как меч, танцевал на дороге тот самый танец принца в маске, а потом в конце я услышал аплодисменты и оказалось, что это хлопает Сань Лан. — Ты танцевал на дороге? — ошарашенно ахнул Нань Фэн. — Ты не услышал, как подъехала телега? — удивился Фу Яо. Се Лянь виновато улыбнулся. — Это слишком подозрительно, он появился сразу после бабочки, сумел пробраться сквозь лабиринт, знает много чего о демонах, — глаза Фу Яо сощурились, словно он пытался разглядеть что-то в Сань Лане. Тот же зубасто улыбнулся. — Ну что вы господа, не то чтобы я много знаю, это вы ужасно неосведомлены. Шаткий мир снова грозил обернуться вихрем огненных шаров, если бы не громкий возглас Се Ляня: — Моя шляпа! Он принялся ожесточенно рыться в стоге сена, приговаривая «Моя шляпа! Где же моя шляпа?». Небожители с недоумением взирали на судорожные поиски Се Ляня, в то время как Сань Лан, мягко тронув его за плечо, сказал: — Гэгэ, она висит у тебя за спиной. Се Лянь немедленно взял ее в руки и прижав к груди, принялся рассказывать, как она ему дорога и кто ему ее дал и при каких обстоятельствах это случилось и как полезны и нужны бамбуковые шляпы и многие сильно недооценивают их, считая атрибутом деревенских жителей. Вдохновенный поток речи немного остудил младших служащих небес, которые все равно недружелюбно поглядывали на Сань Лана, который слушал Се Ляня очень внимательно и согласно кивая. Исчерпав тему бамбуковых шляп, Се Лянь умолк. Солнце давно перевалило за полдень и вероятно следовало сделать остановку и дать передохнуть волу. Выудив корзину, в которой еще оставались ягоды, Се Лянь гостеприимно предложил их небожителям, однако те снова поспешно отказались. Впрочем, о своем решении они пожалели, потому что стали свидетелями тому, как наследный принц и подозрительный проходимец принялись вдохновенно угощать друг друга ягодами. Медоточиво улыбаясь и совершенно потеряв всякое чувство меры и приличия подозрительный проходимец, отказывался есть не иначе как из рук наследного принца, а тот, хихикая и краснея как девица, ему всячески потворствовал, выбирая из ягод самые большие и спелые. Проходимец с этим отчаянно спорил и всякую спелую ягодку пытался наоборот, скормить принцу и тот, после небольших возражений все же соглашался. Словом, зрелище на вкус небожителей было на редкость отвратительным и лица их искривились в неизящных гримасах. Однако ни принц, ни Сань Лан на них не обратили ни малейшего внимания. Наконец, когда они закончили трапезу, Сань Лан вытащил пустой бурдюк: — Гэгэ, после этих ягод будет мучить жажда и как я помню тут недалеко был ручей. Я пойду и наберу нам воды. Тут внезапно заговорил Фу Яо и голос его, лишенный обычной язвительности весьма удивил Се Ляня. — Дорогой друг, не утруждай себя поисками ручья. У меня есть с собой вода и я готов тебя ей угостить, — вынув из-за пазухи небольшую керамическую флягу, он протянул ее Сань Лану. Се Ляня охватило нехорошее предчувствие, и он выхватил флягу из рук удивленного Фу Яо. — Прошу меня извинить, — воскликнул принц, поспешно открывая крышку — Но меня и правда внезапно охватила невыносимая жажда. Я выпью первым, Сань Лан, ты же не будешь против? Сань Лан конечно же не был против, и принц припал к горлышку. Едва сделав первый глоток принц все понял — вода во фляге слабо отдавала духовной энергией и по вкусу напоминала «Напиток Истины». В «Трактате о демонах» рассказывалось как заговорить обычную воду так, чтобы она проявляла истинную сущность демона, если он ее выпьет и Фу Яо явно это сделал. У Се Ляня мелькнула мысль выпить всю воду, однако это выглядело бы слишком подозрительно. Он забеспокоился еще больше. Что будет если напиток сработает? Наконец, он протянул ее Сань Лану, и тот осушил ее в пару глотков. Три пары глаз внимательно наблюдали за его реакцией, однако допив он лишь слегка поморщился и запустил флягой в ближайшее дерево. Она со звоном разлетелась на мелкие осколки, вспыхнувшие на минутку голубоватым сиянием. Сердце Се Ляня сделав радостный кульбит отстукивало теперь в его груди счастливую дробь, в то время как Фу Яо выглядел, словно облитый холодной водой петух. — Тухловата на вкус, — скучающе протянул Сань Лан. — Как будто ее какой-то небожитель заговорил. Гэгэ, я все-таки схожу за свежей. — Погоди! — теперь его остановил Нань Фэн. — Раз ты собираешься идти к ручью по этому проклятому лесу, то тебе не помешает оружие. Позволь, я подарю тебе меч. — И с чего это вы вдруг так расщедрились? — прищурился Сань Лан, наблюдая за тем как Нань Фэн протягивает ему меч в роскошных ножнах. «О нет, нет, нет!» — запаниковал принц, узнав знаменитый клинок Хунцзин из коллекции Небесного Императора. Если Сань Лан вытащит его из ножен и лезвие загорится красным, значит он демон. Взяв меч в руки Сань Лан долго его разглядывал хотя по его лицу было видно, что он не особо впечатлился подарком. Наконец, взявшись за рукоять он осторожно потянул его из ножен и сердце Се Ляня словно сжали в ледяных тисках. Но из ножен вместо зловещего лезвия посыпались металлические осколки и Сань Лан разочарованно посмотрел на Нань Фэна. — Хороши подарочки — тухлая вода да разбитый меч. Если вы такие подарки делаете всем друзьям, то уверен, что на ваших похоронах никто не будет рыдать, — язвительно проговорил Сань Лан, собирая осколки меча и ссыпая их обратно в ножны. Неудачливые небожители только ошарашенно переглядывались, а Се Лянь был готов петь и плясать от радости. Оставив Фу Яо и Нань Фэна в телеге, они вдвоем отправились к ручью, который оказался не очень далеко от дороги и набрав воды, вернулись. Телега вновь покатилась вперед, небожители тихо переговаривались, сидя за стогом, а Сань Лан вновь рассказывал принцу самые разные истории. Одаренный талантом великолепного рассказчика, Сань Лан разворачивал с каждой историей перед принцем красочный мир и тот слушал его затаив дыхание. Солнце постепенно скрылось за горой и над лесом сгустились сумерки. Наблюдая за тем, как оранжевый свет осеннего солнца угасает, уступая место прозрачной синеве подступающей ночи, они умолкли и некоторое время ехали в тишине. — До храма осталось не больше двух часов пути, я думаю до ночи мы туда доберемся. После этих слов волшебное умиротворение, охватившее Се Ляня дало трещину. То, что им осталось недолго ехать пробудило в его душе уснувшую тревогу и тоску и Се Лянь загрустил. Значит скоро конец рассказам, конец путешествию, конец… Телега, скрипнув колесами, резко остановилась. Вол встал как вкопанный, тревожно прядая ушами и мотая головой, словно отказываясь идти вперед. Сань Лан подергал поводья, но животное упрямо стояло на месте. Спрыгнув с телеги, он подошел к волу и что-то тихо принялся говорить, видимо успокаивая, а Нань Фэн и Фу Яо перебрались к Се Ляню. — Демонической Ци снова стало больше, как будто мы въехали в большое облако, — в голосе Нань Фэна явно слышалась тревога. — Конечно, ее стало больше, — фыркнул Фу Яо, указывая вперед на дорогу, — видите огоньки? Вспомните теперь какой сегодня день, и все поймете. Се Лянь хлопнул себя по лбу — конечно, как он мог забыть, ведь сегодня был Фестиваль Голодных Призраков! Огоньки мелькали далеко впереди на дороге и вероятно это была процессия духов. — Нам не стоит бояться, — поспешил он успокоить служащих небес, вынимая из волос бутон белого пиона, — у меня есть талисман от Сань Лана. Духи не причинят нам вреда. — Я бы не был так уверен в нем, — с сомнением протянул Фу Яо, глядя на цветок, ведь от него не исходило никакой энергии и выглядел он совершенно обычно. — Тогда слезайте с телеги и защищайтесь своими силами, — холодно вмешался Сань Лан. — А мы с удовольствием поедем налегке. К тому же, духам не будет до вас дела, если вы будете вести себя тихо и не отсвечивать своей божественностью не к месту. Нань Фэн готов был снова вступить в перепалку, но Фу Яо потянул его за рукав и увлек за стог. Сань Лан сел рядом с Се Лянем и взялся за поводья. Видимо его речи подействовали на вола и теперь животное нетерпеливо перебирало копытами. — Жое, защищай, — тихо шепнул Се Лянь и лента с готовностью вылетела из его рукава и повисла в воздухе, окружив телегу. — Она бедняжка, засиделась тут у меня, — виновато улыбнулся принц Сань Лану. — Гэгэ волен поступать как ему угодно и не объяснять своих действий, — ласково отозвался тот. Они снова двинулись, а огоньков впереди стало еще больше. Стало видно, что под огоньками идут слабо светящиеся призраки, самого невероятного вида и каждый что-то держал в руках (или в том, что могло сойти за руки). Вскоре стали слышны их тонкие и свистящие голоса. — Угощение, угощение! — Ах, какое мы приготовили угощение! — Хозяин будет рад, хозяин будет очень рад! — Угощение! Пир! Праздник! — Хорошо быть призраком, ой как хорошо! Ешь сколько хочешь! — Как будто ты при жизни не жрал как не в себя! — Зато теперь у меня целая вечность, чтобы есть все что угодно! — Долго нам еще идти? Как бы не увяли мои цветы! — Как бы твоя ненастоящая рожа не увяла! — И то верно! Не хочется на праздник идти с несвежей рожей, так я себе никого не подцеплю! — Тебе и с этой рожей ничего не светит! — Ты просто завидуешь, вот и говоришь гадости! — Долго нам еще идти? — Нет, нет недалеко. Вот как хозяин обрадуется! Как хорошо мы придумали! — Если бы не фестиваль, нам бы и не выйти за ворота Призрачного Города! — Верно, верно! Хозяин обрадуется! Как хорошо, что нет этого Инь Юя, он бы нас не выпустил ни за что! — Как хорошо, что мы украли у него ключи от городских ворот! Вот дойдем до вершины, украсим храм и вернемся обратно как раз к началу фестиваля. Никто и не узнает, что мы ходили тайком на гору! — Никто не осмеливался! А мы это сделали, и хозяин нас за это похвалит! — Похвалит, похвалит! Я когда-то жил у храма и помогал монахам украшать его на праздники! Я покажу вам как это делать! — Надо же, всю жизнь прожил у храма, а остался неприкаянным призраком! — Ну и что, я не жалуюсь! А ловко мы сбежали, да? Се Лянь украдкой посмотрел на Сань Лана. Тот выглядел почему-то крайне раздосадованным. — Говорят, хозяин его нашел! — После стольких лет, все-таки нашел! Какое счастье! Какой же будет тогда праздник! Призраки уже подошли ближе и в неверном зеленоватом свете можно было разглядеть их диковинные лица. Как оказалось, в руках они несли корзины с фруктами, едой, а кто-то нес цветы, словно собирались сделать подношение. — Заткнись-ка! Я что-то чую! — Что, что такое? Призраки не могли их видеть — Жое надежно скрывала их и было странно наблюдать, как процессия смотрела прямо сквозь них. Се Лянь разглядывал их с любопытством, а вот Сань Лан теперь выглядел очень сердитым и на мгновение Се Ляню показалось что его глаза блеснули красноватым огнем. Или это была игра света? Процессия внезапно прибавила шагу и быстро миновала телегу. — Тут воняет божественной… ай! Я обо что-то обжегся! — Точно-точно! Так же пахло возле храма этого генерала-задиры! Се Лянь затаив дыхание, мысленно просил, чтобы Фу Яо пропустил это мимо ушей и ничего не сделал. Он осторожно заглянул за стог — младшие служащие небес вроде сидели тихо, но едва Се Лянь отвернулся, как сгустившуюся темноту озарила вспышка света и призраки заголосили. — Ай-ай-ай! Что это было??? — Меня обжег божественный огонь! — Мои цветы подпалили! Телега вновь резко встала и Се Лянь вылетел бы, если бы его не поймал Сань Лан. Прижатый к его широкой груди Се Лянь не смог сдержать совершенно непрошеной улыбки и выражение лица Сань Лана тут же смягчилось. Телегу снова дернуло — вол, пугавшийся летающих вокруг огненных шаров, кидался из стороны в сторону и сойдя с телеги, Сань Лан принялся успокаивать животное. Се Лянь хотел приказать Жое связать Нань Фэна и Фу Яо, пока не разгорелась драка, но какой-то из призраков ее крепко ухватил и с любопытством разглядывал. Лента бешено извивалась и Се Ляня охватил ужас- он впервые видел, что Жое не может с кем-то совладать. Нань Фэн и Фу Яо, спрыгнув с телеги же увлеченно сцепились с призраками, которые вились вокруг них, завывая и осыпая проклятиями. — Смотрите, да ведь это же! — раздался чудовищный вопль и Се Лянь заметил, что несколько призраков несутся к нему. Тут же произошло несколько вещей — Сань Лан ринулся навстречу призракам, в него полетел огненный шар, Жое вырвавшись наконец из рук призрака рванула к Се Ляню, а вол, окончательно обезумевший понесся вперед с невероятной скоростью. Драка осталась далеко позади и сколько бы Се Лянь не пытался тянуть поводья и кричать, животное не слушалось его и бежало вперед. Наконец в воздухе раздался знакомый свист — это была Жое! Телега подскочила на камне и Се Ляня отбросило на сено. Послышались быстрые шаги. — Сань Лан! — радостно воскликнул Се Лянь, глядя на нависшего над ним юношу. — Гэгэ, с тобой все в порядке? — помогая подняться, спросил Сань Лан. Жое беспокойно вилась рядом и едва Се Лянь поднялся на ноги, тут же обвилась вокруг его запястья. — Да, да, — заверил принц, в то время как он тревожно ощупывал Сань Лана — А как ты? С тобой все хорошо? — Все хорошо, гэгэ, — руки Сань Лана накрыли руки принца. Его ладони были прохладными, а Се Лянь, напротив горел, словно в лихорадке и это прикосновение, вкупе со зрелищем красной нити, что соединяла их руки, успокоило принца. Он улыбнулся и тут его взгляд упал на телегу. — Ой, а где же вол? Обрывки упряжи и поводья валялись на земле, словно их разорвала неведомая сила, а самого животного нигде не было видно. — Он, кажется, убежал, — уклончиво ответил Сань Лан. — Мне кажется упряжь была повреждена огненными шарами и ему не составило труда наконец вырваться. — Бедное животное и правда натерпелось за сегодняшний день, — сказал принц со смешком. — Его злоключения только начались, — злорадно усмехнулся Сань Лан. — Ночь темна и полна ужасов, особенно на этой горе, особенно сегодня, особенно после того, что он… вернее оно сделало. Стемнело окончательно и на небо снова высыпали крупные звезды, однако привычного вечернего ветерка не было — воздух был прохладен и неподвижен. Сань Лан стоял совсем близко и руки Се Ляня уже не покоились на его груди, а привычно перебирали красную бамбуковую шляпу. Принц даже не помнил, когда успел ее достать из-за спины. Он был слишком взволнован и отнюдь не тем, что произошло недавно, а тем, что рядом стоял Сань Лан, они были одни, кругом был бархатный полумрак и тишина, словно все вокруг затаило дыхание. Се Лянь убрал шляпу обратно за спину и словно избавился от последней преграды. Теперь между ними было только ожидание, густое и тягучее. Он замер, глядя в глаза Сань Лану, который словно загипнотизированный, шагнул ближе. Они почти соприкасались и Се Лянь едва сдерживался, чтобы, прикрыв глаза не прильнуть к груди и позволить случиться чему угодно. — Гэгэ... — лицо Сань Лана вдруг сделалось очень серьезным — До храма осталось совсем недалеко. Внутренности Се Ляня сковал нехороший холод, и он молча смотрел на Сань Лана, которому тоже явно приходилось нелегко. В руках Сань Лан держал тонкую серебряную цепочку, на которой висело кольцо, словно вырезанное из целого прозрачного кристалла. Неверный звездный свет заключенный в его гранях дробился на разноцветные яркие искорки и Се Лянь восхищенно разглядывал его — за долгую жизнь ему довелось увидеть немало драгоценностей, однако эта вещица была прекрасней всех. — Боюсь, нам вскоре предстоит расстаться, и я хочу оставить эту вещицу тебе на память, — наконец продолжил Сань Лан. Сердце, бедное, многострадальное сердце Се Ляня, которому пришлось за несколько дней тысячу раз замирать от ужаса и восторга снова болезненно сжалось. Он едва дышал, пока Сань Лан надевал цепочку ему на шею и руки его, обычно смелые и твердые, теперь ощутимо подрагивали. В другое время он, наверное, коснулся бы ненароком кожи или волос, поддразнивая Се Ляня, чтобы насладиться тем, как принц отчаянно краснеет, но теперь Сань Лан явно робел. Цепь легла на шею тонким холодным объятьем и кольцо теперь покоилось на груди, слабо поблескивая. Неуверенно коснувшись его, Се Лянь спросил дрожащим голосом: — Неужели нам придётся расстаться, Сань Лан? Куда девалась вся игривость и озорство Сань Лана? Теперь он стоял, почтительно отступив на шаг и заложив руки за спину. В его глазах не горел привычный Се Ляню огонек, не плясали маленькие шаловливые демоны — в них было давно заученное смирение и спокойствие. — Я бы провел рядом с гэгэ тысячу жизней и перенес бы ради него тысячи смертей. Но боюсь, когда гэгэ узнает правду, он будет против... — наконец прозвучал его твердый голос. — Но гэгэ может быть совсем не против... — тихо ответил принц и в то же мгновение оказался в объятьях Сань Лана. Прижимая принца одной рукой к себе, Сань Лан другой рукой взял его за подбородок и губы Се Ляня наконец обожгло долгожданным прикосновением. Не обещанием, не едва заметным касанием, не легким поддразниванием, и не во сне, а наконец наяву, беспощадным и отчаянным поцелуем, отчего кровь в жилах Се Ляня не забурлила, а заискрилась, разнося по телу острое удовольствие. Он едва мог дышать и был бы рад умереть или вознестись тут же, но Сань Лан держал его слишком крепко и вряд ли бы принцу удалось ускользнуть каким-либо образом. Прикрыв глаза, он только дрожал в его руках, пока Сань Лан без слов рассказывал губами и языком нечто очень важное, что Се Лянь без объяснений понимал сердцем. И только принц позволил себе еще один вздох, как вдруг объятья ослабели и руки Се Ляня судорожно потянулись вперед, чтобы прижать Сань Лана к себе и продлить блаженство, но нашли пустоту. Распахнув глаза, принц увидел вокруг себя только угасающий вихрь призрачных бабочек и сумрак, сгущавшийся между кленовых стволов. — Сань Лан? — губы принца все еще горели и произнося его имя Се Лянь словно заново почувствовал поцелуй. — Сань Лан! Ответа не было, бабочки рассеялись без следа и Се Лянь стоял на дороге, с тоской в сердце и с горящими щеками. Он ринулся вперед по дороге и отступившие было рыдания, снова подкатили к горлу, мешая ему дышать. — Ваше Высочество! — раздался сдавленный крик и Се Лянь остановился как вкопанный, озираясь и пытаясь понять, откуда исходит звук. — Мы здесь, Ваше Высочество! — это был голос Фу Яо и Се Лянь наконец разглядел впереди два тела лежащих на дороге. Подбежав к ним, он увидел, что они были накрепко связаны огромным количеством тонких нитей, обвивавших их на манер кокона. Под прикосновениями Се Ляня нити начали распадаться и Нань Фэн с Фу Яо изумленно наблюдали за этим. — Как ты это делаешь? Мы уже сколько времени пытаемся выбраться из этой чертовой паутины, но нити крепкие, словно их сделали из заговоренного серебра! — ошарашенно спросил Фу Яо, поднимаясь с земли. — Ваше Высочество, что с тобой? Ты словно… ты словно светишься! — удивленно воскликнул Нань Фэн, вставая рядом с Фу Яо и отряхивая остатки нитей. — Вы не видели Сань Лана? — только и спросил принц, словно, не слыша их вопросов. — После того, как на нас напали эти призраки, мы его не видели, — фыркнул Фу Яо. — Я заметил только вспышку серебристого света, наверняка это были эти проклятые бабочки. — В воздухе все еще слишком много демонической Ци, — сурово добавил Нань Фэн. — Мы близко к храму и с каждым шагом ее больше и больше. Фу Яо закатил глаза и выпалил: — Ты только и можешь, что подозрительно нюхать воздух и с сумрачной рожей сообщать, что в воздухе много демонический Ци. КОНЕЧНО ЕЕ БУДЕТ МНОГО, МЫ НА ГОРЕ, КОТОРАЯ ПРИНАДЛЕЖИТ КНЯЗЮ ДЕМОНОВ! Завязалась привычная словесная перепалка, но Се Лянь не слышал их. Он даже не спросил, как именно они оказались на дороге впереди него и почему они были спеленуты шелковыми нитями. Он только молчал, судорожно сжимая кольцо, висевшее на груди. Его не пугала больше близость храма и количество демонической ци. Все, чего он хотел — так это поскорее найти Сань Лана. Внезапно его осенило. Нить! Она по-прежнему была на его пальце, а значит она может привести Се Ляня к нему. Не говоря ни слова, он пошел вперед, стиснув зубы и не обращая внимания на возмущенные восклицания Нань Фэна и Фу Яо. — Ваше Высочество, ты слышишь нас? — Его словно заговорили! Ваше Высочество, туда опасно идти! Этот демон слишком силен! Се Лянь судорожно сглотнул. Он был храбрым принцем и героем своего народа. Когда-то он был обожаемым богом и не боялся ничего. Жизнь согнула и сложила его тысячу раз, научила его плакать, страдать и бояться, а после он долгие и горькие годы метался по миру скомканным листом бумаги. Но теперь — теперь Се Лянь не боялся ничего и несся вперед, не чувствуя под собой дороги. Нить вилась перед ним — обещанием и надеждой и Се Лянь следовал за ней, совершенно не думая куда она может привести, главное — к кому она его вела. Однако он не мог не заметить, что дорога становилась все лучше и лучше, словно камни были уложены заново и вот когда он миновал очередной поворот, клены расступились, открывая взгляду принца невероятную картину. На широкой площадке стоял храм — нет, не скорбные и забытые руины. Он был новым, сложенным из сияющего светлого камня, а вокруг него, несмотря на то, что стояла осень, пышно цвели кусты белых пионов, наполняя воздух нежным ароматом. Все кругом заливал теплый свет от тысячи фонарей благословения, которые медленно покачиваясь поднимались в темное небо и Се Лянь, едва дышал глядя на все это великолепие. Наконец нагнав принца, Нань Фэн и Фу Яо, тоже замерли на месте, не в силах произнести ни слова. На белых камнях, которыми была вымощена площадка лежала красная нить, ведущая к храму и Се Лянь сделал шаг вперед. — Это может быть опасно! Ваше Высочество, стойте! — Нань Фэн ринулся за ним, но Се Лянь тут же обернулся. Во взгляде его читалось предостережение, а с запястья угрожающе поднялась Жое. Нань Фэн замер, бессильно сжимая кулаки, а принц бесстрашно зашагал вперед, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Храм был прекрасен как песня, которую искусный мастер запечатал в камне. Многоступенчатая крыша легко взлетала изогнутыми краями к небу, опираясь на лес тонких резных колонн. Весь белый, красный и золотой, затейливый и изузоренный тысячью деталей — он напомнил Се Ляню его королевский наряд, в те дни, когда он был любимым сыном, обожаемым принцем и будущим богом. Храму не хватало только одной детали — таблички с именем божества над дверьми и Се Лянь взойдя по ступеням, остановился, пытаясь понять кому он мог принадлежать. Наконец оставив эти попытки, он толкнул дверь и шагнул — нить вела его внутрь. Изнутри он был не менее прекрасен чем снаружи и на богато украшенном потолке и стенах сидели мириады уже знакомых принцу бабочек. Они медленно двигали крыльями, наполняя храм мягким серебристым светом и он, смешиваясь со светом от фонарей льющимся из окон, озарял большой алтарь в центре храма. На алтаре горели благовония наполняя воздух сладким запахом и стояли обильные подношения, каких, наверное, не ставили и самому императору. Над всем этим возвышалась статуя божества и взглянув на нее Се Лянь потерял дар речи. В одной руке меч, в другой цветок, на устах нежная улыбка и взгляд полон доброты — одна из четырех прекраснейших картин, это был Бог Войны в короне из цветов, услада для взгляда богов и смертных, сокровище государства Сянь Лэ, его высочество наследный принц Се Лянь, во всем блеске своей славы, красоты и юности. Нить вела к фигуре у алтаря. — Сань Лан? — сделав пару шагов, Се Лянь остановился и голос его, отразившись от стен, гулко прокатился по храму. Перед ним стоял высокий человек, в красных одеждах, цвет которых напоминал кровь, закат и кленовые листья. Грива тяжелых черных волос обрамляя бледное, словно снег лицо, падала на широкие плечи. Черты его лица ничего не сообщали о возрасте, но дышали особенным совершенством, присущим только бессмертным существам. Однако их отточенная красота все же говорила — о хитрости и властности, и аура неукротимой силы окружала человека багряным облаком. Но самым невероятным зрелищем были глаза, один был скрыт под черной повязкой, но второй ярко сверкал, словно вечерняя звезда на белом лице. Мягкий серебряный звон украшений, богато осыпавших его алые одежды нарушил повисшую тишину и Се Лянь посмотрел на его руки. Картина была ему знакома — сильные запястья, спрятанные под роскошными серебряными наручами и длинные пальцы, на одном из которых красовалась алая нить, другой конец которой был завязан на пальце Се Ляня. Нить мягко засветилась красным и угасла, а Се Лянь сделал вдох и шагнул вперед. — Или мне следует называть тебя Хуа Чэн? Но прежде чем демон успел ответить, Се Лянь сократил расстояние между ними и теперь уже его руки стали сладостными оковами и движения его губ, украли дыхание у того, кто в нем не нуждался. Се Лянь уже не искал ответа, потому что он и не был ему нужен — ответными ласками Хуа Чэн сообщал гораздо больше, чем принц мог осознать. Тело его теперь пронзали потоки энергии, очень похожей на духовную, но гораздо сильнее, переполняя его меридианы и рассылая по коже волны сладостных мурашек. — Мне больше нравится, когда гэгэ называет меня Сань Лан, — ответил Хуа Чэн, нежно поглаживая порозовевшие щеки принца. — И гэгэ, тебе следовало сначала целовать меня, а потом задавать вопрос. — Ты, хитрый лис, говоришь это только ради того, чтобы я тебя снова поцеловал, — улыбнувшись ответил Се Лянь. — Конечно, — горячий шепот обжег ухо принца, которое Хуа Чэн потом слегка прикусил. — Я отказываюсь сообщать гэгэ что-либо без вознаграждения. — ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО! Двери храма с грохотом распахнулись, впуская двух рассвирепевших небожителей, которые от картины, открывшейся им, рассвирепели еще больше. Его Высочество наследный принц обнимался с тем самым демоном, чье имя держало в страхе небеса. Демон как раз что-то шептал на ухо Се Ляню, отчего тот еще больше краснея, прижимался к мерзкому созданию. — ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО?! — ОТПУСТИ ЕГО, ДЕМОН, ИНАЧЕ Я…! Хуа Чэн, не выпуская принца из объятий, лениво повернулся к Фу Яо. — Иначе что? Одна из бабочек, слетев со стены, закружилась перед Фу Яо, и тот нехотя отступил. — Ваше Высочество, вы что не понимаете? Он вас околдовал! — выплюнул в бешенстве Нань Фэн, возле которого теперь тоже кружилась бабочка. Се Лянь ужасно смущаясь, что-то пробормотал в красные одежды Хуа Чэна. — Что? — Я говорю, что не против, чтобы это колдовство продолжалось как можно дольше, — чуть громче сказал Се Лянь вызвав этим плотоядную улыбку у Хуа Чэна и абсолютное разочарование у небожителей. — Но гэгэ первый околдовал меня — проворковал Хуа Чэн наклоняясь к Се Ляню за новым поцелуем, но Се Лянь остановил его движением руки, и тот, ничуть не растерявшись принялся упоенно целовать пальцы принца. Конечно Се Лянь был храбрым человеком, но пока не настолько, чтобы целоваться на виду у других людей, хотя, с некоторой тревогой думал он, кажется совсем скоро ему предстоит и этому научиться. — Господа младшие служащие, — наконец начал Се Лянь,— прошу вас передать небесному императору, что я провалил задание. Челюсти небожителей пугающе отвисли, но спустя пару мгновений Нань Фэн, придя в себя и тут же потеряв всякое самообладание, сорвался на крик. — Тебя на небеса не пустят! Ваше Высочество! Ты думаешь, что ты делаешь? Ты… — Я восемьсот лет бродил по земле и не видел небес и по правде говоря, совершенно от них отвык, — ответил Се Лянь перебирая пальцами драгоценное ожерелье на шее Хуа Чэна. — У меня нет последователей, так что… Внезапно храм осветила яркая вспышка света и его стены содрогнулись от удара грома. — Сянь Лэ, Сянь Лэ… — знакомый голос звучал укоризненно. — Пройдя такой длинный путь, ты оступился на последнем шаге. Се Лянь открыл глаза — вокруг него сияло величие императорского дворца, а впереди на роскошном троне сидел сам Император, Цзюнь У и в глазах его была печаль. — Столько лет испытаний и лишений ты преодолел безропотно. Бился за честь, славу и спасение простых людей, бесстрашно и беззаветно. «И безуспешно», — устало подумал Се Лянь. — Я наблюдал за тобой, возлагая на тебя большие надежды. Умный и мудрый не по годам, ты всегда выделялся среди всех остальных небожителей, и я признаться никогда не скрывал своей симпатии. Знаешь ли ты о том, как опасно, имея власть, выделять кого-то из окружения в фавориты? Се Лянь молчал. — Я знал, но все же пошел на это, и многие небожители позавидовали тебе, но ты, прекрасный и непогрешимый принц, одинаково встречал и похвалу, и проклятия, гордо подняв голову и поступая по-своему. Сянь Лэ... — продолжил Цзюнь У, поднимаясь с трона и подходя к Се Ляню — Сянь Лэ, я ведь видел все. Принц вздрогнул и посмотрел на императора. Взгляд его был нечитаемым и Се Ляню вдруг стало не по себе. Цзюнь У заговорил, медленно обходя Се Ляня. — Когда тебя покинула гордость и храбрость, когда ты, проклиная все живое и мертвое, дрожал в канаве. Когда ты готов был на кражу, когда ты готов был наслать погибель на тысячу ни в чем не повинных людей — я видел. Я видел, как прекрасный и непогрешимый принц, потом забыв кто он такой восемьсот лет занимался неизвестно чем. Теперь голос императора звучал пугающе спокойно. — Сянь Лэ, я ведь оказал тебе великую милость и для тебя это было нетрудно — доказать своему императору, что ты достоин быть божеством, достоин его милости. Дал тебе простое задание, а ты, — и указывая на красную нить на руке Се Ляня, — едва вернувшись снова в мир смертных умудрился завязать там сомнительное знакомство. — Это было лучшее знакомство в моей жизни, — вспыхнул принц. — Прекрасный белый цветок, источавший аромат божественности теперь источает только запах демона,— Цзюнь У едва заметно поморщился. — Ты поддался его чарам, позволил себя одурачить, Сянь Лэ. Но я милостив, и я дам тебе еще один шанс. Убей демона. — Прошу меня простить, император... — тихо ответил Се Лянь — Но я не буду его убивать. — Что? Выражение лица императора похолодело. — Я не собираюсь убивать этого демона, — повторил принц, глядя Цзюнь У прямо в глаза. Один раз он его ослушался и это привело к чудовищным последствиям, и Се Лянь потерял весь свой мир. Теперь же, если он послушается императора, то снова потеряет то, что дорого его сердцу. Се Лянь был храбрым человеком. И упрямым, и к великому сожалению окружающих имел плохую привычку поступать по-своему. — Что ж, Сянь Лэ. Я дал тебе выбор, но мне ты выбора не оставил,— голос императора теперь звенел. — Знаешь ли ты, что висит у тебя на шее? Принц поспешно потянулся, чтобы взять кольцо, но император сделал жест и внезапно все его тело сковало онемение. В голосе императора отчетливо слышалось презрение: — Это его прах. Его цветок на тебе, его проклятая нить на тебе, даже его запах, — глаза Цзюнь У вспыхнули гневом, — и его Ци переполняет тебя. Но ему, конечно, этого мало, поэтому на тебе еще и его прах. О, он отлично постарался чтобы весь мир видел, кому принадлежит древнее сокровище Сянь Лэ. «Среди демонов есть обычай — отдать свой прах особенному человеку», — вспомнил принц слова Хуа Чэна и похолодел. Кольцо, слабо поблескивая, висело на его груди, а он не мог до него даже дотянуться. — Эти восемьсот лет не я один следил за тобой, Сянь Лэ, — снова начал император, медленно прохаживаясь перед Се Лянем. — Кое-кто еще шел за тобой, словно лис по следу, но твоя проклятая удача успешно тебя скрывала. Помнишь мальчишку, которого притащили к вам в монастырь? «Хун-эр?!» Внезапно на принца нахлынули воспоминания. Маленькое худое создание с забинтованным лицом и обломанными ногтями выло и вырывалось из рук двух дюжих крестьян, которые приволокли его к Мэй Няньцину. Они сказали, что ребенок одержим злым духом, но советник с ужасом обнаружил что мальчик и есть злой дух, правда наполовину. Се Лянь, который прибежал на шум, вытащил ребенка из рук крестьян, ругая их на чем свет стоит. Мальчик, который решил, что прибыл новый мучитель, вначале забился в руках принца, но тот увернувшись от кулака, летевшего ему в лицо, только улыбнулся и сказал: «Не бойся». Заключив мгновенно затихшего мальчика в объятья, Се Лянь обернулся к Мэй Няньцину. — Вы с ума сошли? Как вы можете так издеваться над ребенком, советник? — глаза принца сверкали гневом, пока он, укачивая, обнимал мальчика. Тот цеплялся руками за принца, оставляя пятна грязи и крови на его белых одеждах. — Ваше Высочество! Это не ребенок, это демон! Посмотрите на его глаза! — возмущался советник, указывая на лицо ребенка. На маленьком чумазом личике горели два глаза — один угольно черный, а другой ярко-алый, выдавая его происхождение. — Его мать была хулицзин, — мрачно буркнул один из крестьян. — Он не виноват в том, кто его родители, он всего лишь ребенок, — отрезал принц, а затем ласково обратился к мальчику. — Как тебя зовут? Он что-то невнятно пробормотал в плечо принцу. — Прости, но я не расслышал, скажи еще раз, как тебя зовут? — Хун-эр...— тихо ответил мальчик, перебирая кисточки на роскошном оплечье принца. — Все будет хорошо, Хун-эр, — ответил принц, поднимая его на руки и направляясь в свои покои. — Не бойся, я рядом. Сколько бы потом Мэй Няньцин не ругался и не ссорился с принцем, сколько бы не возмущались Фэн Синь и Му Цин, которые вместе с Се Лянем жили в монастыре — Се Лянь был непреклонен и оставил мальчика при себе. Тот всюду неотрывно следовал за принцем, но милым и добрым был только с ним, на всех остальных Хун-эр так же продолжал шипеть и кидаться. Но в скором времени, после победы над призраком на мосту Иньян принц вознесся, а затем спустя недолгое время на принца и его государство обрушились всевозможные несчастья и больше Хун-эра Се Лянь не видел. — Я вижу, ты вспомнил его, — голос Цзюнь У вернул его из воспоминаний — он был сыном простого смертного и демоницы — хулицзин. Увы, их союзу не суждено было просуществовать долго — его мать и отца убили на ночной охоте заклинатели, но сам он удивительным образом выжил и принялся мстить жителям деревни, которые этих заклинателей и позвали. Обстоятельства смерти его родителей советник решил скрыть от тебя, полагая что ты, движимый праведным гневом, сурово накажешь повинный в этом орден. Но это стало не спасением, а всего лишь отсрочкой — до тех заклинателей он все-таки добрался и устроив там невероятную резню, получил свое прозвище — Кровавый Дождь. Не в силах пошевелиться, Се Лянь слушал рассказ Цзюнь У — гнев, бешенство и боль вскипали внутри него, заволакивая глаза красноватой пеленой. Император умолк, внимательно глядя на принца. — И, если бы он остался демоном-полукровкой, мне бы не было до него дела. Но ему удалось выйти живым из Тунлу, места где демоны бьются насмерть, чтобы выяснить, кто из них сильнейший. Выйти оттуда означает только одно — он убил всех, кто был там и поглотил их силы, собрал под своим крылом все призрачное отребье и построил город. И если другие демоны, которые вышли из Тунлу до него после вели себя тихо, то Хуа Чэн начал мешаться под ногами и влезать во все, устраивая проблемы то в мире демонов, то в мире смертных. — раздражение в голосе Цзюнь У стало ощутимым и в голосе снова зазвенел гнев — в конце концов он даже добрался до небесной столицы и загубил три десятка небожителей — это я уже не мог оставить без внимания. Но судьба все-таки благосклонна ко мне, поэтому твое вознесение пришлось очень кстати. Улыбка Цзюнь У стала зловещей, и он подошел совсем близко. — Сянь Лэ, я думаю, что сказал достаточно. Ты прекрасно сработал как приманка, а его одержимость тобой так велика, что он с радостью примет смерть из твоих рук. Се Лянь вздрогнул. — Уничтожь его прах, и я закрою глаза на твое упрямство. Более того, я покрою твой долг небожителям, чьи дворцы ты разрушил, — понизив голос до шепота продолжил он. — Я поселю тебя в своем дворце и тебе не придется скитаться по земле, в поисках добродетелей. Се Ляня прошила дрожь отвращения, когда ладонь императора потянулась к его щеке. — Я закрою глаза и на твои шалости с демоном. Что скажешь, Сянь Лэ? — Нет, — холодно ответил принц. Ладонь, коснувшаяся его щеки, замерла. — Нет? Ты смеешь отказывать Небесному Императору? — воздух вокруг Цзюнь У начал искриться духовной энергией. Отдернув руку, он сделал жест и внезапно Се Ляню стало нечем дышать. Проклятая канга на шее начала душить его и черные символы жгли кожу каленым железом. В глазах Се Ляня стремительно темнело. — Что ж... — прошипел император, однако не успел договорить. Роскошные двери главного зала императорского дворца содрогнулись и разлетелись в щепки. — Убери от него свои руки, выродок! По залу прокатилась мощная волна духовной энергии и Цзюнь У отлетел к стене, словно подхваченный ветром осенний лист. — Гэгэ! Теряющий сознание Се Лянь оказался в объятьях Хуа Чэна, крепко прижатый к его груди. Глаза Хуа Чэна метнулись к проклятой канге, мерцавшей на шее и в следующее мгновение он впился в губы Се Ляня. От неожиданности Се Лянь распахнул глаза и внезапно ощутил, как в него ринулся поток духовной энергии. Он накрыл его, словно лавина — такого количества Се Лянь не чувствовал даже тогда, когда ему молились сотни тысяч людей. Бурля и искрясь, она заполнила все его существо, наполняя его светом и силой, но канга сжалась еще туже и Се Ляня пронзила крупная дрожь. Поток энергии только стал сильнее и вдруг по залу пронесся тонкий высокий звук, как будто лопнула серебряная цепь и тысячью звеньев рассыпалась по каменному полу дворца. Прижавшись к Хуа Чэну, Се Лянь судорожно хватал ртом воздух. Оцепенение пропало и теперь он мог двигаться, но почему-то совершенно этого не хотел. На гладком мраморном полу валялось множество черных осколков, от которых вились тонкие струйки дыма и слабые потоки энергии. Принц коснулся рукой шеи — там, где раньше кожа бугрилась черными метками канги, теперь было гладко, словно ничего и не было. Через разбитые двери в зал ввалилась толпа небожителей во главе с растрепанным и основательно побитым богом войны, генералом Пей Мином, который тяжело дыша начал: — Император, мы пытались его задержать, но… — однако речь его оборвалась при виде открывшейся картины. — Я лишу тебя бессмертия, Сянь Лэ! — загремел император, поднимаясь на ноги. По его белым доспехам змеились трещины, а из уголка рта текла тонкая струйка крови. — Не ты давал ему бессмертие, — отрезал Хуа Чэн, — не тебе его забирать. — Я лишу тебя божественности! — Цзюнь У, дрожа от гнева снова сложил руки в печать заклинания, но тут же согнулся от боли. — Мне не нужна божественность — ответил принц, который кажется вместе с кангой потерял некоторую часть своей привычной стеснительности — мне нужен только Сань Лан. — Какая замечательная удача — рука Хуа Чэна уже привычным жестом приподняла принца за подбородок — а мне нужен только гэгэ. — И, если кто-нибудь из вас имеет какие-то возражения… — продолжил осмелевший Се Лянь, обнимая Хуа Чэна за шею. — И если хоть-кто-то из вас посмеет… — подхватил Хуа Чэн, обводя выразительным взглядом небесное воинство и разъяренного императора. — Когда-нибудь… — Каким-либо образом… — То… — Се Лянь, переполненный духовной энергией махнул рукой и дворцовый зал содрогнулся, и небожители вместе с императором, не устояв на ногах посыпались на пол. По роскошным стенам поползли угрожающие трещины. — Даже пыли не останется, — заключил Хуа Чэн, подхватывая Се Ляня на руки — Надеюсь, мы выразились понятно. Зал снова наполнился слепящим серебристым сиянием и когда оно угасло, то ни короля призраков, ни принца не было. Осталась только маленькая бабочка, которая сидела неподвижно, словно наблюдая за небожителями. Внезапно она качнула крыльями и по залу прокатилось сдавленный возглас ужаса. Словно довольная произведенным эффектом, она поднялась и, сделав неторопливый круг и вызвав еще один полузадушенный возглас, улетела. Во дворе храма на горе стояли двое. Один в белых одеждах, другой в красных и между ними вилась алая нить и ее мерцание походило на биение сердца. Двое снова делили одно дыхание на двоих, словно завтра могло не наступить, словно следующий миг мог быть последним. То, что произошло в императорском дворце обеспечило им тысячелетия спокойной жизни, но кажется и этого времени им могло не хватить. Воспоминания прошлого отдавали горечью, и о нем им предстояло поговорить; они не думали о будущем, потому что настоящее было слишком волнующим и прекрасным. В настоящем были жадные руки, которым еще не дали полной воли, но уже не скованные смущением; были губы, которым предстояло сделать множество открытий, но которые сейчас горели и немели; были вздохи, слишком быстрые и короткие, чтобы насытить воздухом; были тихие слова — сказанные украдкой, сцелованные с уст, сладкие слова признания и обещания, того что будет. Клены пламенели над ними, в небе мерцали фонари благословения и пионы цвели еще пышнее, расточая сладкий аромат.Эпилог
Призрачный Город, место где живет всяческая нечисть, родной дом для всякого демона и призрака нынче был богато украшен. По улицам были развешаны алые и желтые фонари, между домами были протянуты гирлянды из красных цветов и флагов, талисманы демонического благословения красовались на каждой двери, и все жители облачились в свои лучшие наряды. Шальное веселье, опасное для смертных и недоступное для небожителей кипело на шумных улицах, у каждого в руках было по чарке, в которой плескалось вино, серебряная вода или чья-то горячая кровь. — А вы знаете про ту кучку олухов, что сбежали из города, чтобы украсить храм возлюбленного градоначальника? — Еще говорят, что они побили двух небожителей! — Правда, что помощник градоначальника три дня был в образе вола? — А ты слыхал, что господин помощник Инь Юй обещал самолично развеять прах каждого, кто об этом заговорит? — Умолкните! Идут! По главной улице, ведущей к Дворцу Наслаждений четыре скелета медленно несли алый паланкин, вокруг которого радостно бесновались духи и призраки. Они бросали в воздух красные ленты и зерна, серебряные монеты и золотые листки, а над городом плыла песня: Принц-невеста идет к жениху, После долгих столетий разлуки, Нить судьбы связала им руки, Принц-невеста идет к жениху Двери Дворца Наслаждений открылись и на ступенях появился Хуа Чэн. Толпа закричала и заверещала: — Градоначальник Хуа! Жених-Градоначальник! — и песня зазвучала еще громче. Паланкин остановился чуть поодаль и Хуа Чэн направился к нему. Демон –лис шагает навстречу Загорается сердце вновь Разгоняет по жилам кровь Демон-лис шагает навстречу За красными занавесями паланкина угадывалась фигура, лицо которой было скрыто вуалью. Подойдя к паланкину, Хуа Чэн протянул внутрь руку. На его горячую ладонь легла другая, такая же горячая, чуть подрагивающая. — Гореть от смущения полагается мне, — прошептал Се Лянь. — Его Высочеству не стоит сомневаться в том, что он будет гореть, — ответил Хуа Чэн пожимая его руку. Се Лянь вспыхнул и порадовался тому, что лицо его скрыто вуалью. Вся его смелость, которая была с ним, когда он обнимал и целовал Хуа Чэна перед всей небесной столицей и императором, куда-то подевалась. Теперь принц отчаянно жалел о своих поддразниваниях, потому что знал — Хуа Чэн восхитительно злопамятен. В его ушах все еще звучали волнующие обещания, которые нашептал ему между поцелуями градоначальник, когда они, вернувшись с небес стояли перед храмом. Часть из них Хуа Чэн успел исполнить, а остальное… — Нам пора, гэгэ. Се Лянь вышел из паланкина, и толпа вокруг восторженно заахала: — Что за наряд! Во всех трех царствах не найдешь красивее! Как повезло градоначальнику! А невеста под вуалью, наверное, настоящее сокровище! Ах, никак иначе быть не может, ведь градоначальник Хуа для себя выбирает самое лучшее! — О да... — тихо произнес Хуа Чэн, оглядывая Се Ляня, — градоначальник весьма жадный и выбирает самое лучшее. — Наследный принц не менее жадный, — так же тихо ответил Се Лянь — и умеет выбирать для себя даже лучше, чем градоначальник. «Однако, я снова осмелел», — думал Се Лянь, глядя на то, как опасно вспыхнул глаз Хуа Чэна и как выражение его лица стало нечитаемым. Привлекая Се Ляня к себе, он раскрыл над ними алый зонт, и они пошли вперед, сквозь почтительно расступавшуюся толпу. С неба нынче не лился кровавый дождь, а медленно падало бесчисленное количество багряных и белых лепестков. Они устилали дорогу, но не сминались под их шагами, оставаясь такими же свежими и благоуханными и толпа принялась собирать их, радостно вереща. Взойдя на ступени Дворца Наслаждений, они остановились и Хуа Чэн поднял вуаль. Нынче праздник в городе призраков Снова вместе, отныне и впредь Содрогнется небесная твердь Нынче праздник в городе призраков Небо над Призрачным Городом расцвело тысячью искристых фейерверков, распустившихся огромными алыми цветами. На ступенях дворца стояли двое. Оба в красном. Алая нить, связывающая их пальцы, светилась, мерцая в такт биению сердца. И они снова не могли оторваться друг от друга.