«Здравствуйте, я надеюсь, что это сообщение застанет вас в добром здравии. Как вы знаете, каждый год мы выбираем двух случайных сотрудников для планирования праздничной вечеринки. Вы двое — наш счастливый выбор в этом году! В течение следующих нескольких недель вы можете уделять несколько часов каждый день, планируя вечеринку, так что приступайте! С уважением, Чон Юнхо»
Хонджун решительно закрыл электронное письмо. Как раз то, что ему было нужно в довершение всего происходящего. Ему только что дали новую рукопись для редактирования поверх других, которые громоздились на его столе. Он медленно соскользнул со стула и выглянул из-за стены кабинета, чтобы посмотреть, видел ли Сонхва электронное письмо. Он был встречен парой карих глаз, уже смотревших в его сторону. Пристальный взгляд, возможно, не было подходящим словом, это было больше похоже на свирепый и презрительный взгляд. Хонджун отскочил назад, покраснел и застенчиво улыбнулся, снова садясь. Он снова повернулся к компьютеру и застонал. Он услышал, как Сонхва усмехнулся по другую сторону серой стены. Это станет для него пыткой. Он бросил несчастный взгляд на свою гигантскую груду работы. Он любил праздники, и спланировать эту вечеринку было его мечтой. Почему, спросил он вселенную, это должно было быть с человеком, которого он боялся больше всего. Дело даже не в том, что ему не нравился Сонхва, на самом деле совсем наоборот. С тех пор как много лет назад парень-модель прошел по коридору их офиса, как по подиуму, Хонджун стал одержимым. Он едва мог сформулировать предложение рядом с другим мужчиной и не мог перестать смотреть на его высокую фигуру. Но, если Хонджун был честен с самим собой, ничто из этого не привлекло его к Пак Сонхва, а то, как он вел себя, когда работал. Как он задержался бы допоздна, если бы знал, что клиент находится в другом часовом поясе. То, как он ругался с людьми только для того, чтобы его клиенты оставались счастливыми. То, как Хонджун заставал Сонхва плачущим над книгами, которые он читал. То, как у него горел огонь в глазах, когда он был чем-то взволнован. Это была его страсть к своей работе, к своим друзьям, к своей жизни. Сонхва был яркой, горящей звездой, и Хонджун застрял на его орбите. Всегда кружился вокруг него в хаотическом восхищении, но никогда не был достаточно близко, чтобы произвести впечатление. И Сонхва ненавидел его. Хонджун ударился головой о стол и вздохнул. Хонджун открыл новое электронное письмо и начал писать предполагаемое время и место встречи. Щелкнув, он отправил его и начал листать одну из многочисленных рукописей на своем столе. — Ты серьезно? Он услышал, как Сонхва пробормотал: Не прошло и минуты, как яркий светловолосый мужчина появился из-за разделяющей их стены. — Ты только что отправил мне электронное письмо, хотя мы находимся совсем рядом друг с другом? — недоверчиво спросил он. — Ты невыносим, — сказал он. Хонджун застенчиво улыбнулся и пожал плечами. Как будто он просто встанет и поговорит с человеком, который приветствовал его взглядом более холодным, чем фраппучино, который пил Ким каждый день. — Хорошо. Мы можем пойти пообедать и начать планировать. То есть, если ты сможешь справиться с этим в дополнение ко всей работе, которая у тебя еще есть, — сказал он, глядя на стопку рукописей на столе Хонджуна. Кровь Хонджуна вскипела, когда он увидел, как ухмыляется старший. Кто он такой, чтобы судить, сколько у него осталось работы? Он всегда давил на болевые точки младшего. Сонхва снова сел, и Хонджун услышал, как он довольно громко печатает на клавиатуре. Закатив глаза, Хонджун послал безмолвное проклятие Юнхо, который, вероятно, сделал это нарочно, зная, что Сонхва ненавидит его. Он также, с ужасом осознал, что, Юнхо знал о чувствах, которые испытывал к Сонхва в течение последних нескольких лет. Он вскочил со своего места, напугав окружающих. Он повернулся и почти побежал к кабинету своего босса. Он едва успел постучать, как ворвался в красивый угловой кабинет. — Я могу тебе помочь, Хонджун? — Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему ты поставил меня в пару с мужчиной, в которого я, по сути, влюблен, чтобы спланировать офисную вечеринку, когда ты знаешь, что он меня ненавидит? — Хонджун саркастически спросил. Юнхо вздохнул и посмотрел на него со своего рабочего стула. — Слушай, я знаю, что ты мечтаешь спланировать эту вечеринку, и я знаю, что вам с Сонхва нужно научиться работать вместе, — объяснил Юнхо. Хонджун открыл рот, чтобы возразить, но закрыл его, увидев серьезный взгляд Юнхо в его сторону: — Я знаю, что ты этого не видишь, но ваше маленькое соперничество или что-то еще, влияет на весь офис. Большинство из нас дружат с вами обоими, но мы ничего не можем делать вне работы, потому что боимся, что, если мы пригласим вас, двух сумасшедших, начнется третья мировая война! — он закончил. Хонджун почувствовал, как весь гнев покинул его тело, и его плечи поникли. Он не понимал, как сильно это влияет на тех, кто ему дорог. — Хорошо, хорошо. Я понял. Я буду стараться изо всех сил не ругаться с ним, пока работаю, чтобы спланировать эту вечеринку, но это не значит, что мы станем лучшими друзьями или что-то в этом роде, — сказал он. Юнхо закатил глаза. — Как бы то ни было, убирайся из моего кабинета, у меня есть работа, — закончил он, смеясь. Хонджун фыркнул и вернулся к своему столу. Где он драматично откинулся на спинку стула и тоскливо посмотрел на груду рукописей, окружавших его, как тюремная камера. Он покачал головой и заставил себя сосредоточиться на работе в течение нескольких часов здравомыслия, которые у него оставались до его ужасного обеда с Сонхва. Ради своих друзей он постарался бы сделать так, чтобы это сработало. Ради Рождества он сделает так, чтобы это сработало. Он может это сделать. Он просто должен был быть добрым и понимающим. Он может это сделать, снова и снова повторял он эту мысль в своей голове. Он сделал глоток остывающего горячего шоколада и, вероятно, ему показалось, что он слышит слабый смех Юнхо, доносящийся из коридора. Приложив все усилия, чтобы сосредоточиться на работе, Хонджун пришел к выводу, что ему нужно сделать перерыв. Он встал, потянулся и направился в комнату отдыха, чтобы заварить чашку чая. Подойдя ближе, он услышал голоса двух своих друзей — Уена и Сана. Он завернул за угол в маленькую кухоньку, и их голоса внезапно смолкли. Хонджун подозрительно посмотрел на них. — Привет, ребята! — объявил он. Они улыбнулись ему, поднимая свои кофейные кружки в знак приветствия. — Привет, Хонджун! — объявил Уен. Он всегда был такой счастливый, на самом деле они оба были счастливы. Они раздражали Хонджуна, когда впервые встретились, всегда цепляясь друг за друга и сплетничая, но их бесконечные улыбки, смех и позитивность победили, и они быстро стали близкими друзьями. — Тебя что-то беспокоит? — спросил Сан. Хонджун поднял глаза от того места, где он возился со своей кружкой чая. Как они могли понять, что что-то не так? Они никак не могли уже знать о вечеринке. — Почему что-то должно меня беспокоить? — спросил Хонджун, оглядываясь на них. Счастливая пара обменялась взглядом. — Просто ты как-то слишком усердно завариваешь свой чай, — прокомментировал Уен, кивая головой в сторону рук Хонджуна. Ким посмотрел вниз и увидел, что его чай расплескался повсюду. Должно быть, он сделал это, не подумав. — Что-то случилось? Ты можешь поговорить с нами, если вам нужно, — закончил он. Хонджун вздохнул. Он знал, что должен просто поговорить с кем-нибудь, даже просто чтобы рассказать об этом затруднительном положении, в котором он оказался, но слова Юнхо эхом отдавались в его голове. Если они тоже были настоящими друзьями с Сонхва, он не хотел ставить их в неловкое положение. Они ободряюще кивнули ему. Что ж, подумал он, немного жалоб еще никому не повредило. — Ну, ты же знаешь, что каждый год сотрудников случайным образом выбирают, чтобы помочь спланировать праздничную вечеринку? — начал Хонджун. Сан и Уен кивнули. — Ну, в этом году меня выбрали. — Он объяснил. Уен в замешательстве нахмурился. — Но ты же любишь Рождество! Почему это тебя расстраивает? Ты годами хотел спланировать вечеринку! — воскликнул Сан. Хонджун кивнул. — Меня выбрали для планирования вечеринки, — вздохнул он, —…с Сонхва. — Он закончил. В комнате было так тихо, что можно было услышать, как упала булавка. Честно говоря, Хонджун не думал, что он когда-либо проводил время с Уеном и Саном там, где они не разговаривали. Это было неприятно. Внезапно мальчики расхохотались. Они едва могли дышать, так сильно хихикали. — Ух ты. Тебе не повезло больше всех. Я не смог бы придумать ничего хуже, даже если бы попытался, — сказал Уен сквозь слезы смеха. — Эта вечеринка будет катастрофой, — он фыркнул. Хонджун был оскорблен. Он так долго умолял спланировать праздничную вечеринку, и он не собирался позволять какому-то снобистскому коллеге мешать ему или судить его друзей. — Знаешь что? Я собираюсь спланировать лучшую вечеринку, которую когда-либо видел этот офис! — воскликнул он. Уен и Сан фыркнули. — Конечно, если ты сможешь перестать пялиться на него и выставлять себя дураком перед ним каждый раз, когда говоришь, — прокомментировал Сан. Хонджун фыркнул и вернулся к своему чаю. — Я не позволю какому-то красивому, высокому, идеальному, привилегированному, снобистскому, грубому, скучному редактору встать у меня на пути, — воскликнул Хонджун. Он ожидал одобрительных возгласов или какой-либо другой реакции от своих друзей, но они тихо хихикали и смотрели прямо над головой Хонджуна. — Он прямо за мной, не так ли? Уен кивнул. Хонджун развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Сонхва, но старший уже поворачивал за угол, чтобы вернуться к своему столу. Хонджун вздохнул. — Это будет самая худшая вечеринка, — подумал он, посылая безмолвную молитву вселенной о том, чтобы он выбрался из этого живым.***
— Так у тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил Сонхва, ковыряясь в салате. Хонджун ухмыльнулся. Как бы сильно он ни ненавидел работать со своим заклятым врагом/любовью всей своей жизни, он обожал сезон отпусков. Взрослея, он всегда был тем, кто помогал маме украшать дом, он просыпался рано утром в Рождество, и мама готовила ему большую чашку горячего шоколада, и они открывали подарки во время просмотра праздничных фильмов. С тех пор как он уехал, каникулы стали другими, особенно в этом году. Он все еще украшает и делает покупки для всех своих друзей и семьи, но магия была не такой сильной. — Ну, я думал о том, что мы должны делать, и каждый год ответственные люди всегда делают одно и то же. Они получают несколько небольших украшений и елку и заканчивают на этом. Я думаю, чтобы нас запомнили, мы должны устроить самую праздничную вечеринку, которая у нас когда-либо была. Я уверен, что смогу убедить Юнхо дать нам дополнительные деньги, — он торопливо объяснил. Он уже писал список на салфетке, испачканной бутербродом. Когда тишина затянулась, он поднял глаза и увидел пустое лицо Сонхва. — Ты только что назвал нашего босса по имени, — сказал он. Хонджун нахмурился. — Да, мы дружим с университета, — он объяснил, пожав плечами. Он продолжал писать, не обращая внимания на потрясенное лицо Сонхва. — Я также знаю его со времен университета. Это странно, — Сонхва объяснил. Хонджун кивнул. Казалось реалистичным, что у Юнхо было больше друзей, чем у Хонджуна. Он всегда был одиночкой, пока не появился Юнхо. Он был просто харизматичным, он со всеми подружился. — В любом случае, мне нравится твоя идея. Было бы приятно, если бы нас заметили и оценили по достоинству, сколько усилий мы готовы вложить в эту компанию, — он объяснил. Хонджун закатил глаза. Конечно, именно поэтому Идеальный Пак хотел это сделать. Он всегда подлизывался к начальству и засиживался допоздна. Из-за него весь остальной офис выглядел плохо. К сожалению, он также был очень красив и очаровывал большинство людей, включая Хонджуна, несмотря на его однонаправленный рабочий ум. — Я рад, что ты согласен. Я люблю праздники. Мне не терпится все украсить и послушать рождественскую музыку! — воскликнул Хонджун. Он знал, что был немного слишком взволнован Рождеством, но ему было все равно. Это было время праздновать, и как ты мог не быть счастливым, когда повсюду были красивые огни и веселая праздничная музыка, играющая везде, куда бы ты ни пошел. Они продолжили мозговой штурм идей (Хонджун отметил, что он выполнял большую часть работы), и когда их долгий обед закончился, и они возвращались в офис, у них был список предметов для покупки и миссия по увеличению бюджета партии. — Вы уже просмотрели рукопись Джонсона? — спросил Сонхва, когда они поднимались на лифте на свой этаж. — Откуда вы знаете о рукописи Джонсона? Он был моим клиентом в течение многих лет, — Хонджун нахмурился. С ухмылкой Сонхва вышел из открывающихся дверей лифта. — Юнхо попросил меня перепроверить, прежде чем ты прочтешь, — объяснил он. Лицо Хонджуна покраснело от гнева и смущения. — Ты такой высокомерный придурок! — воскликнул он. Сонхва рассмеялся и направился к своему рабочему месту. Он ненавидел этот глупый смех и то, как сильно он на него подействовал. Хонджун ворвался к своему столу, отложил остатки еды, а затем яростно направился в кабинет Юнхо. Если он думал, что, будучи боссом Хонджуна, сделает это менее громким, он жестоко ошибался. Он слышал раздражающе привлекательный смех Сонхва, сопровождавший его всю дорогу по коридору.***
— Ты можешь поторопиться? У меня сегодня полно работы, — Сонхва проворчал из-за спины Хонджуна. Это было через несколько дней после того, как они спланировали свои идеи для вечеринки, и сегодня они потратили несколько часов, чтобы пройтись по магазинам. Конечно, Юнхо дал им дополнительные деньги на расходы, желая загладить вину за то, что Хонджун был так расстроен, так что они были уже готовы идти. Хонджун как раз заканчивал писать электронное письмо одному из своих авторов, прежде чем отправиться, но, как заметил Сонхва, нависая над столом маленького человека, это заняло раздражающе много времени. — Если ты заткнешься и позволишь мне сосредоточиться, я сделаю это быстрее, —огрызнулся Хонджун в ответ. Он продолжал печатать. Спустя время он закончил с этим. Сонхва наблюдал, как Ким выключил компьютер и схватил свою куртку. — Пойдем, — сказал Хонджун с усмешкой. Хотя он был раздражен из-за Сонхва всеми фибрами своего существа, было очевидно, что ему не терпелось пойти в магазины и посмотреть все праздничные вещи. Сонхва закатил глаза и быстро зашагал к лифту, не дожидаясь Хонджуна. — Эй! Притормози! — крикнул Хонджун ему вслед. — Может быть, если бы у тебя были более длинные ноги, ты смог бы не отставать, —заявил Сонхва, когда они вошли в лифт. Хонджун пристально посмотрел на него, а затем ему в голову пришла мысль. — Давай выпьем кофе, прежде чем отправимся за покупками! Я хочу чего-нибудь согревающего, — предложил Хонджун, улыбаясь, уже представляя свой напиток. Сонхва недоверчиво посмотрел на него. — Хорошо, но главное, что ты покупаешь. Хонджун ухмыльнулся. К тому времени, как они добрались до магазина, он буквально трепетал. Он помедлил, прежде чем войти, разглядывая рождественские витрины в окне. Сонхва с любопытством наблюдал за ним, удивляясь, как кто-то их возраста может быть так взволнован праздником. Хонджун повернулся к нему с улыбкой и понял, что за ним наблюдают. Он быстро отвел взгляд, покраснев от того, что его поймали. Они вошли в магазин и направились прямо к украшениям. Сонхва, если бы он не был так зол на человека, с которым работал, подумал бы, что это довольно мило, что Хонджун так разволновался. То, как загорелось его лицо, когда он нашел украшения, которые, по его мнению, были красивыми, как он в основном бегал по проходам, как маленький ребенок. Сонхва, с другой стороны, получал не так много удовольствия. Он поморщился, взглянув на ряды и ряды искусственного снега, огней, снеговиков и фигур Санта-Клауса, выстроившихся в освещенных флуоресцентными лампами проходах. Он определенно не был фанатом всего этого. Все постоянно болели и тратили деньги, которых у них не было, на подарки, о которых люди просто забывали. Были ссоры с семьей, общий хаос и стресс, в которых ему было некомфортно участвовать. Он закатил глаза при виде гигантского надувного танцующего Санты. Все это было слишком слащаво на его вкус. Он уже собирался спросить Хонджуна, что они ищут, когда заметил, что невысокого парня не было с ним в проходе. Он оглянулся, но был один. Он нахмурился и толкнул тележку с покупками по проходу, готовый начать поиски одержимого Рождеством Хонджуна. Он уже собирался завернуть за угол, когда из-за угла появился Ким с бледным лицом, выглядевший так, словно увидел привидение. — Нам нужно срочно уходить, — сказал он. Все прежние шутки и волнение исчезли из его голоса. Сонхва уставился на него, разинув рот. — Мы только что пришли, — ошеломленно ответил он. Хонджун был так взволнован покупками, что, черт возьми, могло случиться? — Сонхва, — Хонджун начал смотреть ему в глаза. — Мы должны уйти сейчас же, — закончил он. Он никогда раньше не видел Хонджуна таким серьезным, этот человек всегда шутил и смеялся. — Хорошо, хорошо, чудак, — ответил Сонхва. Он повернулся и последовал за Хонджуном обратно по проходу к передней части магазина. — Может быть, ты скажешь мне, почему мы уходим, когда мы только начали? — он спросил. Хонджун вздохнул. — Я, э-э, я увидел своего бывшего, и я действительно, действительно не хочу иметь с ним дело, — объяснил он. Было похоже, что он вот-вот запаникует, и казалось, что Хонджун собирался сказать еще что-то, когда мужчина повернул за угол, преграждая им путь. Сонхва заметил, что Хонджун замер рядом с ним. Тогда это, должно быть, бывший. — Хонджун? — Мужчина спросил. — Ух ты! Я не видел тебя целую вечность. Сонхва чувствовал напряжение, исходящее от Хонджуна. Должно быть, они расстались не на мирной ноте, судя по тому, как Хонджун выглядел так, будто хотел убить этого человека и в то же время был на грани обморока. Он перевел взгляд с одного на другого. Становилось все более и более очевидным, что Хонджун не собирался ничего говорить. — Я действительно скучаю по тебе. Не могли бы вы в ближайшее время выпить кофе? — он спросил. Сонхва был возмущен и раздосадован. Этот парень явно не понимал чужие эмоции. Хонджун выглядел все хуже и хуже с каждой секундой, и Сонхва понятия не имел, что делать, поэтому он проклинал себя, произнося свою следующую фразу. — Привет, я Сонхва, приятно познакомиться. Вы один из друзей Хонджуни? — спросил он, улыбаясь, как он делает, когда хочет поставить кого-то в неловкое положение, насколько это возможно. Мужчина переминался с ноги на ногу, переводя взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь оценить их отношения. — Я Дэвид. Хонджун и я встречались некоторое время, — сказал он. Он вел себя так высокомерно, как будто он был лучшим. Сонхва снова посмотрел на Хонджуна, отметив, что тот почти не двигался. Он был так напряжен. Сонхва, опять же, внутренне проклинал себя за то, что собирался сделать, но он хотел бы, чтобы кто-то помог ему в подобной ситуации. Именно с этой мыслью он сказал: — Детка, — начал он, глядя на Хонджуна. — Ты никогда не упоминал никого по имени Дэвид, — сказал он, наклоняясь вперед и обнимая за талию невысокого мужчину. Это, казалось, вывело Хонджуна из шока, что бы ни происходило у него в голове. Он явно понял идею и больше наклонился к Сонхва, или, может быть, он просто был в шоке и нуждался в утешении, в любом случае, Сонхва видел, что Дэвиду становится все более и более неловко. — Да, он мой старый друг, — сказал он, сделав ударение на слове «друг». Сонхва хихикнул для дополнительного эффекта. Он взглянул на Дэвида, который выглядел потрясенным. — Извините, не могли бы вы уйти с дороги, нам нужно пройти, — сказал Сонхва, используя свой самый стервозный голос. Дэвид отступил в сторону, пропуская их, и когда они проходили, Дэвид смотрел им вслед, Сонхва скользнул рукой с талии Хонджуна к его заднице. Он засунул руку в задний карман Хонджуна, а другой рукой толкнул тележку. Они разошлись только тогда, когда вышли из магазина. Сонхва заметил, что на все еще бледном лице Хонджуна появился румянец. Они переглянулись и расхохотались. — Спасибо тебе за это. Тебе действительно не нужно было этого делать, — сказал Хонджун, глядя на Сонхва. Он все еще немного дрожал и нервничал. — Хонджун, ты выглядел так, будто был готов драться с ним или упасть в обморок, у меня действительно не было выбора. В любом случае, он был груб, он заслуживал того, чтобы немного смутиться. В этом нет ничего страшного, — он закончил. Сонхва понял, что это, вероятно, был самый длинный разговор, который у них был, когда они не ссорились друг с другом. Они неловко постояли друг перед другом несколько секунд, прежде чем направиться к машине. — Хорошо, давай найдем магазин, в котором нет бывших, и сделаем эти покупки, — сказал Хонджун, смеясь. Сонхва тоже усмехнулся. Он взглянул в ту сторону, где Хонджун возился с радио, чтобы включить рождественскую музыку, и почувствовал, как улыбка растянулась на его лице, хотя он не мог понять, почему. Сонхва вздохнул, глядя в окно магазина, пока кассир просматривает все товары, которые они купили (слишком много, по его мнению). На улице уже царила кромешная тьма, так что возвращаться на работу не было смысла. Он надеялся, что сможет быстро сделать покупки и вернуться в офис на несколько часов, но, увидев, как удрученно выглядел его коллега после общения со своим бывшим, он решил, что ему не нужно быть полным разрушителем настроения, и позволил Хонджуну не торопиться с покупками. Хонджун вытащил кредитную карточку компании, расплатился, а затем схватил столько сумок, сколько смог. Сонхва последовал за ним, неся остальные и, в частности, самые тяжелые сумки. Они вернулись к машине Сонхва и довольно скоро были в дороге. Когда они добрались до служебного гаража, Сонхва вышел из машины и открыл багажник. Они схватили сумки и молча отнесли все в свой офис, чтобы оставить на хранение. В кабинете Юнхо все еще горел свет, и компьютер в приемной Минги все еще был включен, но его стол был таинственно пуст. Сонхва с любопытством взглянул на офис Юнхо, но решил, что предпочел бы не знать, происходит ли что-нибудь. Он знал, что Юнхо неравнодушен к своему помощнику, но это было не его дело. По крайней мере, они не были заперты снаружи. Они тихо собрали свои вещи. Только когда со стороны кабинета их босса послышался громкий стон, они включили высокую скорость и выбежали. Как только двери лифта закрылись, они переглянулись и расхохотались. Они не переставали смеяться, пока не достигли нижнего этажа офисного здания. Он оглядел гараж, отметив, что его и Юнхо были единственными машинами. Разве Хонджун не вел машину? Становилось холодно, он чувствовал себя неловко, заставляя другого мужчину идти пешком. — Тебя подвезти домой? — спросил Сонхва. Хонджун удивленно поднял глаза. Он покраснел и покачал головой. — Нет! Все в порядке. Но все равно спасибо. Я живу довольно близко, — ответил Хонджун. — Я также очень люблю ходить пешком, — он ответил, как бы подумав. Сонхва подумал, что это безумие, но он действительно не должен удивляться ничему, что говорит или делает Хонджун в этот момент. Он пожал плечами. — Ладно. Если ты настаиваешь, — сказал он. Они оба неловко посмотрели друг на друга. — Ну что, увидимся завтра? — спросил Хонджун. Сонхва кивнул. — Конечно. Я, наверное, задержусь допоздна, чтобы наверстать упущенное за сегодняшний день, — ответил Сонхва, потирая затылок. Хонджун выглядел застенчивым. Это так мило. Хва задумался. Он чуть не упал навзничь, пораженный этой мыслью. Откуда, черт возьми, это взялось? — Я тоже планировал это. Извини, я увлекаюсь всеми рождественскими вещами. Я люблю это время года, — он ответил. Они оба неловко переминались с ноги на ногу. — Ну, а теперь я пойду. Береги себя! — сказал Сонхва, быстро поворачиваясь к своей машине. Он выглянул в лобовое стекло и увидел, как Хонджун выходит из гаража и направляется к железнодорожной станции. Он глубоко вздохнул. Только когда он снова сел в свою машину, он понял, насколько устал. Он широко зевнул и включил зажигание. Сегодня был хороший день. Он надеялся, что таких будет еще больше. Он обнаружил, что это расслабляет. Не нужно все время ссориться с младшим.***
*** Сонхва стоял перед кофеваркой, наблюдая, как жидкость медленно капает в кофейник. Это была его единственная спасительная милость сегодня. Их вчерашняя поездка по магазинам и все дополнительное планирование, которое они делали, привели к тому, что его работа немного накапливалась, поэтому ему пришлось задержаться допоздна, чтобы связать кое-какие свободные концы и он надеялся, начать читать несколько новых рукописей. Наконец он смог взять свой любимый теплый напиток, плеснуть в него немного соевого молока из холодильника и вернуться к своему столу. Он только что вернулся к своей работе, когда прямо рядом с его столом раздался громкий раскатистый смех. Он почувствовал, как напряглось его плечо. Он слышал, как харизматичный Хонджун болтает по телефону с клиентом. «Почему он должен быть таким чертовски громким в такую рань?» Сонхва подумал про себя, поправляя свои бумаги. Это будет еще один долгий день. К тому времени, когда день подходил к концу, Сонхва гордился объемом проделанной им работы. Он сделал только половину своих дел, и ему все еще нужно было задержаться допоздна, но такая работа была одной из вещей, которая заставляла его чувствовать себя лучше всего. Он оторвал взгляд от рукописи, взглянул на свой уже остывший кофе рядом с собой и решил, что сделает небольшой перерыв и закажет что-нибудь на ужин. Он подумал, что было бы просто вежливо предложить Хонджуну тоже немного еды, не говоря уже о том, что это было удобно из-за платы за доставку. Да, именно поэтому он и предложил бы, рассуждал он сам с собой. — Эй, я заказываю еду на вынос, не хочешь чего-нибудь? Я хотел заказать суши, — он предложил. Хонджун улыбнулся и кивнул. — Я буду то же, что и ты. И скажи мне, сколько я должен, — ответил он, оглядываясь на свою текущую рукопись. Сонхва кивнул сам себе и улыбнулся. Он взял свой мобильный телефон и направился в комнату отдыха. Он быстро позвонил, сделал заказ и снова включил кофеварку. Взглянув на светящиеся цифры на микроволновке, он глубоко вздохнул. Еще не было и шести, а его энергия уже иссякала. Кофеварка булькнула и запищала, сигнализируя, что его напиток готов. Он схватил свою теплую чашку, остановился, чтобы вдохнуть горьковатый, слегка сладковатый аромат, и чуть не выронил все это по пути из комнаты отдыха. Причиной этой неуклюжести был его босс Юнхо. — Осторожнее! — воскликнул он, протягивая руку, чтобы поддержать Сонхва. Ему удалось удержать равновесие, не пролив ни капли кофе. Он послал безмолвную благодарность Вселенной за то, что она даровала ему эту единственную спасительную благодать. — Уже довольно поздно, Хва, почему ты все еще здесь? — мягко спросил он. Сонхва вздохнул, его плечи поникли. — Мне просто нужно многое наверстать. Хотя все в порядке, мы с Хонджуном заказали немного еды, и мы оба задерживаемся допоздна. Я уже сказал уборщикам, чтобы они не запирали, — он объяснил. Глаза Юнхо расширились, когда Сонхва упомянул Хонджуна. — Ой! Джун ещё здесь? Сердце Хва глухо забилось. Джун. Джун. Джун. Джун. Джун. Джун. Джун. Джун. Джун. Все, о чем он мог думать, — это прозвище. —Ладно, в любом случае, просто не переутомляйся, ты всегда можешь наверстать упущенное после праздников, — он объяснил. Сонхва рассеянно кивнул. Сонхва покачал головой, чтобы избавиться от образа Хонджуна, мягко улыбающегося, когда к нему обращаются по прозвищу. — Не беспокойся обо мне, со мной все будет в порядке. Он похлопывает Юнхо по плечу и возвращается к своему столу. Он осторожно ставит свою дымящуюся кружку и смотрит на стопку рукописей. У него чешутся глаза, поэтому он решает, что вместо чтения начнет отвечать на некоторые электронные письма. Он слышит, как Хонджун стучит по своему компьютеру рядом с ним и играет какая-то тихая музыка. Обычно он раздражался и что-нибудь говорил, но сейчас он честно приветствовал эти звуки. Сонхва сошел бы с ума, сидя один в тишине. Он боролся с желанием заглянуть за перегородку и посмотреть, что задумал другой. Он знал, что найдет в любом случае. Хонджун с копной голубых волос сидел в своем офисном кресле так, что это сбило бы с толку акробатов, его телефон был зажат между плечом и ухом, а маленькие пальчики стучали по клавиатуре. Джун. Сонхва вздохнул и снова повернулся к своей работе. Он не мог позволить себе отвлекаться, и в любом случае, какое ему дело до раздражающего прозвища. Через несколько минут Юнхо крикнул «До свидания», и двое помахали ему на прощание. Прошел час, им принесли еду, они ели в относительной тишине во время работы. Прошел еще час, Сонхва продолжал копаться в своей куче работы. Его взгляд становился все более расплывчатым, чем дольше он смотрел на яркий экран своего компьютера. Была половина девятого, когда Сонхва встал, чтобы размяться и выпить еще кофе. У него осталась только небольшая кучка вещей, которые он абсолютно хотел сделать этой ночью, так что ему просто нужно было набраться сил. Встав, он взглянул на своего «соседа по парте», и у него отвисла челюсть. Хонджун заснул поверх рукописи, которую он сейчас читал. Его губы были слегка приоткрыты, а лицо полностью расслаблено. Сонхва не думал, что когда-либо видел его таким раньше. Такой мирный и спокойный. Он встряхнулся, осознав, что пялится, и занялся приготовлением кофе. Вернувшись к своему столу, он подумал, не разбудить ли Хонджуна, у которого тоже была работа, или дать ему немного отдохнуть. Он был явно измотан, как и все они. Это было напряженное время года. В конце концов он решил, что это не его обязанность, и никто не будет винить Хонджуна за то, что он закончил все немного позже обычного. Сонхва только что открыл свой текущий проект, готовый закончить к вечеру, когда зазвонил его мобильный телефон. Когда он увидел имя контакта, он немедленно отклонил вызов. Он продолжал работать в течение нескольких минут, когда на его экране снова вспыхнуло то же имя, заставив устройство загудеть вокруг его стола. Он неохотно ответил на звонок и переключил его в режим громкой связи с уменьшенной громкостью, чтобы продолжить работу. — Хва? Это ты? Почему ты не взял трубку в первый раз? — раздраженным голосом спросила пронзительная женщина. — Извини, мам, я был немного занят. Зачем ты звонила? — он спросил. — Все в порядке? — Он пытался оставаться вежливым. В последний раз, когда они разговаривали по телефону, все закончилось не очень хорошо, поэтому он надеялся ради них обоих, что им удастся не поругаться и в этот раз. — Конечно, все в порядке, но откуда тебе это знать. Ты теперь почти не звонишь мне, — она ответила. Он уставился на экран компьютера перед собой. «Интересно, почему?» саркастически подумал он про себя. — Мама, ты знаешь, что есть причина, по которой я не звоню, но я не хочу снова ее поднимать. Зачем ты мне позвонила? — снова спросил он. Он молча встал, чтобы убедиться, что Хонджун все еще спит и не является свидетелем этой катастрофы, но обнаружил, что другой покраснел и уставился прямо на свой компьютер. Сонхва вздохнул. Хонджун собирался стать свидетелем того беспорядка, в котором находилась его семья. — Ты ведешь себя крайне грубо, Хва. Пытаешься оттолкнуть меня даже по телефону. Он промолчал. Она фыркнула. — Отлично. Я хотела знать, приедешь ли ты домой на Рождество в этом году, — заявила она. Он внутренне застонал. Почему он должен был вести этот разговор прямо сейчас? Он просто хотел закончить свою работу и пойти домой. — Я не планировал этого, мама, — заявил он. — Ты знаешь, что я чувствую и что чувствует отец, поэтому я не думаю, что есть какая-то необходимость тратить весь свой отпуск на борьбу, — он объяснил как ни в чем не бывало. Он продолжал печатать наброски проекта, над которым работал. На обоих концах провода повисла тишина в течение неудобного промежутка времени. — Ты все еще утверждаешь, что тебя интересуют мужчины? — коротко спросила она. Его глаза расширились, и он взглянул на барьер между ним и Хонджуном, как будто мог увидеть его реакцию. Сонхва медленно терял хладнокровие. Он фыркнул. — Да, мама. Я все еще гей, — Он огрызнулся. Она вздохнула. — Мне жаль, что я так сильно разочаровал тебя, — сказал он, кипя от злости. — Ты действительно такой агрессивный. Неудивительно, что и не можешь получить желаемое повышение на работу. Ты застрянешь там, где находишься, на всю оставшуюся жизнь. Просто скромный редактор, которому некуда идти и некому позвонить, — заявила она. — Ты мог бы получить высокооплачиваемую работу в компании своего отца, но ты решил бросить нас. Ни у кого сыновья так не обращаются со своими семьями. — Может быть, если ты подумаешь о том, как ты со мной обращалась, ты поймешь, почему я такой, какой я есть. Я совершенно счастлив быть редактором. На самом деле, мне это нравится. Не то чтобы ты когда-либо заботилась или когда-нибудь будешь заботиться обо мне или моих интересах, кроме того, чтобы они заставляли тебя хорошо выглядеть в глазах твоих богатых друзей-мудаков, — возразил он. Он знал, что его голос медленно повышается, но ничего не мог с собой поделать. Его родители всегда выводили его из себя. Он был не в настроении вести этот разговор. — Ты знаешь, что Сонхва, ты такой неблагодарный, и ты будешь гнить в аду за свой выбор… — он прервал ее, нажав пальцем на кнопку завершения вызова. Он сделал несколько глубоких вдохов. Он ненавидел то, как раздражали его родители. Он не замечал, что по его лицу текут слезы, пока не увидел, как капли падают на его стол. Черт, подумал он, теперь я плачу, и Хонджун подумает, что я гребаный ребенок. Он шмыгнул носом и огляделся в поисках салфетки, но ничего не нашел. Он почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу, и, обернувшись, увидел Хонджуна, застенчиво стоявшего позади него. Он протянул коробку с салфетками. — Спасибо, — Сонхва ответил, вытаскивая немного и вытирая лицо. Он сделал несколько глубоких вдохов. Он снова почувствовал руку Хонджуна на своем плече. — Я не знаю, переступаю ли я через черту, или это поможет тебе, но у моего отца была такая же реакция на то, что я гей, — он объяснил, прислонившись к перегородке. — Мне было лет 12? 13 может быть? И я думаю, что я уже давно знал, что отличаюсь от других мальчиков. У меня не было никакого интереса к свиданиям, поцелуям или сексу, и я просто был потерян на долгое время. Потом однажды я смотрел шоу со своей мамой, и там были двое мужчин, которые целовались, и они были женаты, и у них были дети, и я впервые увидел жизнь, которую мог представить для себя. После этого мне потребовалось некоторое время, чтобы смириться с тем, что я гей, но как только я это сделал, я почувствовал себя великолепно, — объяснил Хонджун с легкой улыбкой на лице. Он смотрел вниз на свои ботинки, и Сонхва почувствовал, что пытается встретиться взглядом с младшим. Он был увлечен, слушая его истории. Хонджун покраснел, когда понял, что Сонхва смотрит на него, и продолжил: — Однажды я решил, по какой-то причине, что хочу сказать своим родителям, поэтому за ужином после школы я просто сказал это. Моя мама улыбнулась, обняла меня и поблагодарила за то, что я рассказал ей, но мой папа… — он сделал паузу. Он взглянул на Сонхва и нахмурился. — Это было плохо. Он много угрожал нам и пытался причинить мне боль. Моя мама была в ярости. Она решила, что он нам не нужен, и на следующий день я прогулял школу, чтобы мы с ней могли собрать все наши вещи и уехать, — он закончил. У него слезились глаза, но он улыбался. — Мы никогда не оглядывались назад. Просто мы так долго были вместе, и мы, извини, были счастливы таким образом, — он закончил улыбаться, немного заплаканный. Сонхва обнаружил, что тоже улыбается. — Спасибо, что сказал мне об этом Джун, — ответил он, и это прозвище вырвалось у него неосознанно. Хонджун отвел взгляд, покраснев, и Сонхва мысленно дал себе пощечину за то, что хотел снова так его назвать, просто чтобы увидеть, как его щеки покраснели. — Спасибо, что выслушал, Хва, — ответил он с легким смешком. — Я надеюсь, что это помогло. Я знаю, что мы не всегда ладили друг с другом, но я здесь, если ты хочешь поговорить. Я знаю, это может быть трудно, когда у тебя нет кого-то, кто тебя понимает, — ответил он. Сонхва улыбнулся. Он схватил руку Хонджуна и сжал ее в знак благодарности. Хонджун выпрямился и направился обратно к своему рабочему месту — А теперь давай закончим с работой и отправимся домой, — сказал он энергично. Хва усмехнулся и переключил свой мозг обратно в рабочий режим. Он услышал, как музыка Хонджуна сменилась на что-то более энергичное, и он сделал ее громче, и Хва был благодарен за то, что отвлекся. Он вернулся к своей работе, вычеркнув из списка все, что хотел сделать. Часы только что пробили десять вечера, когда он встал и потянулся в последний раз. Он наклонился, выключил компьютер и начал собирать свои вещи, чтобы уйти. Он случайно взглянул на Хонджуна и увидел, что молодой человек снова спит над рукописью. Он вздохнул. — Хонджун, — тихо позвал он, подходя к его месту и подталкивая его локтем. — Просыпайся, я думаю, тебе следует пойти домой и поспать в своей постели, — он позвал. Хонджун пошевелился, а затем поднял голову, затуманено моргая, глядя на Сонхва. Он кивнул и медленно, молча начал собирать свои вещи. Если Сонхва возился со случайными вещами за своим столом, притворяясь, что собирает свои вещи, чтобы они с Хонджуном могли уйти одновременно, что ж, рядом не было никого, кто мог бы это заметить и упрекнуть. Они оба, наконец, спустились на первый этаж своего здания, и Хонджун уже собирался выйти, когда почувствовал, что кто-то схватил его за запястье. Сонхва видел морщинки усталости в его глазах и то, как он волочил ноги, и почувствовал жалость к человеку, который шел домой в полном одиночестве так поздно. — Позволь мне отвезти тебя домой, — сказал он. Хонджун выглядел так, словно собирался протестовать, но он выглянул наружу, увидел темноту и подумал о своей долгой прогулке до железнодорожного вокзала, а затем домой. Он кивнул и позволил Сонхва затащить его обратно в лифт. Двери закрылись, и Сонхва опустил руку. Они вошли в гараж и направились к единственной оставшейся машине. Когда они устроились и включили отопление, Хонджун даже в разгар изнеможения сумел включить радио на рождественский музыкальный канал. Хва улыбнулся про себя. Хонджун сказал ему свой адрес, и Сонхва сел за руль. Это было довольно расслабляющее вождение в тепле его машины с приятной музыкой с кем-то рядом, заставляющим казаться таким живым. Он взглянул на упомянутого человека и тихо хихикнул, когда обнаружил, что тот вырубился у пассажирского окна. Это было действительно восхитительно. Хва не мог стереть улыбку со своего лица всю оставшуюся дорогу до дома Хонджуна. Он понял, что все еще улыбается, когда забрался в постель и позволил своим мягким подушкам и еще более мягкой праздничной музыке погрузить его в сон…***
Пак Сонхва собирался убить Ким Хонджуна. Да будет известно, что он не сбежит из их офиса даже ценой своей жизни. Молодой человек, о котором шла речь, смотрел на Сонхва глазами лани и извиняющейся улыбкой, застенчиво потирая затылок. — Я думал, что сказал тебе убедиться, что персонал знал, что мы будем здесь поздно, — Сонхва сказал с глубоким вздохом. Они только что провели последние 4 часа, украшая офис и делая его похожим на зимнюю страну чудес, и как раз когда они собирались уходить, они обнаружили, что все двери заперты и в здании никого не осталось. — Я забыл, что ты попросил меня это сделать, и думал, что ты это сделаешь, — объяснил он. Сонхва закатил глаза и направился обратно к лифту. — Куда ты идешь? — крикнул Хонджун ему вслед, побежав за ним, чтобы не отстать. — Ну, я не собираюсь проводить ночь, сидя у лифта, и я знаю, что Юнхо уехал в командировку, так что я могу найти более удобное место для сна, — он заявил, нажав кнопку их этажа слишком сильно. Хонджун поморщился. Он не винил Сонхва за то, что тот расстроился, он ничего так не хотел, как пойти домой и расслабиться с включенными рождественскими гирляндами и фильмом, а теперь ему предстояло провести ночь с мужчиной, в которого он был, по сути, влюблен. Вселенная ненавидела его, другого объяснения не было. Он взглянул на Сонхва, не в первый раз за этот вечер, и кто мог его винить. Мужчина был высоким, худощавым и одет так, словно собирался на праздничную фотосессию, в мягкий на вид свитер кремового цвета и джинсы. Хонджун даже не хотел и говорить о лице Хва. Он мог бы писать монологи о его лице. О, Хонджун зашел так далеко для этого человека, что это было даже не смешно. Сонхва прочистил горло и, подняв глаза, увидел, что он держит дверь лифта открытой. Он застенчиво улыбнулся и побежал в лифт. Напряжение в воздухе такое плотное, что его можно резать разделочным ножом. Хонджун сглотнул, потянув за шарф, обернутый вокруг его шеи. — Мне действительно жаль, Хва, — Хонджун вздрогнул, прозвище вырвалось неосознанно. Он услышал вздох рядом с собой. — Все в порядке, я просто не знаю, что мы будем делать, — он что-то пробормотал. Хонджун на мгновение задумался, а затем, как обычно бывает с его лучшими идеями, в его голове промелькнула мысль. — Ну, раз уж мы застряли здесь, давай устроим мини-вечеринку! У нас есть немного еды и напитков на кухне, и мы можем посмотреть фильм или что-то в этом роде! — он сказал, и уже предвкушал, они наверняка смогут найти что-нибудь на Netflix, и в это время года он всегда держал в офисе горячий шоколад с мятой. Он взглянул на Хва, чтобы увидеть его реакцию на эту идею, и его ухмылка исчезла. — Если мы застряли здесь, то сейчас самое подходящее время для того, чтобы заняться какой-нибудь работой. Зачем нам тратить его на что-то подобное? — объяснил он. Хонджун пожал плечами, борясь с желанием закатить глаза при упоминании о работе. Телефонный звонок с матерью Хва промелькнул у него в голове, и он вспомнил, что, вероятно, была причина, по которой Хва работал так же много, как и он. Он прекрасно понимал, что значит иметь плохие отношения с семьей. — Я не знаю, это похоже на вечеринку с ночевкой, верно? Мы можем просто расслабиться на одну ночь и повеселиться. Я сейчас не в рабочем настроении. Хонджун повернулся к нему, когда лифт зазвенел, и они вышли. Он использовал свое лучшее надутое лицо, чтобы попытаться добиться своего. Хва посмотрел на него и глубоко вздохнул. — Хорошо, но я не буду смотреть что-то глупое, и ты должен приготовить нам еду, — он ответил. Хонджун ухмыльнулся. Он снял куртку, бросил ее на рабочий стул и помчался в комнату отдыха, где была оборудована их мини-кухня. Он посмотрел на холодильник, пытаясь сообразить, что приготовить. Он, должно быть, был глубоко погружен в свои мысли, потому что подпрыгнул на 4 фута в воздух, когда услышал, как Хва прочистил горло позади него. Он слышал, как высокий мужчина посмеивался про себя, когда тот фыркнул и наклонился, снова оглядываясь. Он увидел сыр и масло и сумел найти приличный хлеб, который кто-то оставил. Там была действительно старая установка для приготовления блюд на углях, которую кто-то принес некоторое время назад, и под «некоторое время» он имел в виду где-то в 80-х годах, поэтому он включил ее и схватил пыльную кастрюлю, которая к ней прилагалась. Сомнительный жареный сыр должен был бы подойти. Он послал безмолвную молитву тому, кто слушал, чтобы они не сожгли здание дотла. Через 15 минут у него было две тарелки жареных бутербродов с сыром, миска попкорна и две банки шипучки. Он должен был признать, что был вполне доволен своей импровизированной едой. Он схватил все и вышел из комнаты отдыха, пытаясь найти Сонхва. Старший сказал, что попытается выяснить, где они могли бы поесть и посмотреть фильм. Он услышал шорох, доносившийся из конференц-зала, и направился в ту сторону. Желудок Хонджуна сжался от волнения. Свет был выключен, за исключением цепочки рождественских лампочек, которые они вставили туда раньше, и экран проектора был остановлен на фильме Netflix. Большой стол был отодвинут в сторону, а два стула расставлены перед экраном в стиле кинотеатра. Хва склонился над компьютером в углу, возясь с динамиком, так что Хонджун принялся раскладывать еду. — Я выбрал первый фильм, который увидел, чтобы проверить, работают ли колонки и проектор. Если хочешь что-то другое, можешь поменять. Это называется «Рыцарь перед Рождеством» или что-то в этом роде, — заявил он. Он подошел к еде и схватил свою тарелку, усаживаясь на один из стульев. — Ой! Мне это нравится! Хороший выбор! — он ответил. Он нажал кнопку воспроизведения, схватил свою еду и сел на другой стул, когда начался фильм. Они оба, казалось бы, наслаждались жизнью, время от времени болтая о том, насколько дрянным был сюжет и за кого они болели. Там была сцена, когда мужчина выходил без рубашки, и Хонджун смущенно ахнул. — Он такой горячий, — воскликнул он. Он тут же смущенно прикрыл рот рукой. Он услышал, как Хва смеется над ним, и уставился на него. — Ты прав, он горяч, — сказал он, все еще посмеиваясь. Щеки Хонджуна покраснели, и он решительно уставился на экран перед собой. Они жевали попкорн, досматривая оставшуюся часть фильма. Хонджун расплакался, когда дети получили подарки, хотя они не могли себе их позволить, и Хва мягко рассмеялся над ним, протягивая ему салфетку, чтобы он смог вытереть глаза. Когда пошли титры после очередного дрянного счастливого конца, оба мужчины потянулись и начали чистить свои тарелки. После того, как с посудой было покончено, они посмотрели друг на друга, оба молча задаваясь вопросом, что они будут делать дальше. Хонджун вытащил свой телефон, чтобы проверить время, и на нем вспыхнуло яркое 21:30. Слишком рано ложиться спать, так что им нужно было чем-то заполнить свое время. — Давай потанцуем! — внезапно сказал Хонджун. Хва посмотрела на него так, словно у него выросла вторая голова. — Потанцуем? — повторил он. Хонджун кивнул головой, выбегая из комнаты отдыха в конференц-зал, где они расположились. Он открыл YouTube и включил свой плейлист. Заиграла оптимистичная песня, и Хонджун начал исполнять хореографию, танцуя по комнате. В последнее время он был так напряжен, и, честно говоря, ему было все равно, как он выглядит. Он заслуживал того, чтобы повеселиться. Он слышал смех Хва, когда тот стоял в дверях, наблюдая за ним. Он сделал небольшое покачивание и жестом пригласил Хва присоединиться к нему. Он медленно приблизился и начал делать небольшие прыжки, но он расслабился, и вскоре они смеялись и танцевали по всей комнате, выкрикивая тексты некоторых из своих любимых песен. Затем случилась катастрофа. Ну, это было не так драматично, как это, но Хонджуну показалось, что его миру приходит конец, когда песни переключились и зазвучала медленная. Из динамиков тихо заиграла гитара. Он покраснел, глядя на компьютер. — Извини, я, должно быть, включил не тот плейлист, — сказал он застенчиво. Хва улыбнулся ему, подходя ближе. — Все в порядке, в этом нет ничего такого, —сказал он и схватил Хонджуна, притягивая его ближе. Хонджун почувствовал, как его сердце перестало биться. Они танцевали медленный танец. Медленный танец. Он чувствовал, как руки Сонхва легли ему на бедра, отчего его кожа словно горела. Их тела были прижаты так тесно, что Хонджун почти мог услышать биение сердца Хва. Он почувствовал, как дыхание более высокого мужчины щекочет его ухо, когда старший наклонился: — Я даже сейчас чувствую, что ты слишком много думаешь, — он тихо усмехнулся. Хонджун был рад, что Хва держал его, потому что у него чуть не подкосились колени. Сонхва наклонился, схватил Джуна за руки и обвил их вокруг своей шеи, положив ладони обратно на бедра Джуна. Они начали слегка покачиваться в такт песне, и когда Хонджун понял, что это не сон, он расслабился и положил голову на плечо Хва. — Это мило, — тихо сказал он. — Так и есть. У тебя хороший музыкальный вкус, — похвалил Сонхва. Хонджун покраснел. — Я имею в виду, да, этот танец хорош, но также я имел в виду, что в целом я рад, что мы перестали ссориться друг с другом, — ответил Хонджун. Он почувствовал, как Хва на мгновение остановился, прежде чем их танец продолжился. — Я тоже, — наконец ответил он. Хонджун почувствовал, как тепло разлилось по его телу при этих словах. Может быть, быть в паре на этой вечеринке было не так уж и плохо, в конце концов, подумал он про себя, пока вокруг них зазвучали гитарные аккорды, а по комнате мелькали рождественские огни. Они решили спать в конференц-зале, так как это было удобнее, чем спать на открытом воздухе в открытой части офиса. Им удалось найти несколько ковриков для йоги, спрятанных в кладовке от какой-то давно забытой инициативы «офисный фитнес», свернутые пальто использовались в качестве самодельных подушек, и они нашли одеяла с аптечками первой помощи. В целом это была довольно приличная обстановка. Когда они были почти готовы ко сну, Хонджун заскочил в комнату отдыха, чтобы приготовить им горячий шоколад. Хва включил какую-то тихую музыку и сел на свой коврик. Они оба сделали по глотку какао и вздохнули. — Это так мило, — сказал Хонджун, прижимая чашку к своему телу. Они и не подозревали, как стало холодно. В помещении должно быть автоматическое отопление. Сонхва кивнул, тоже отпивая из своей кружки. Они посмотрели друг на друга поверх своих чашек и снова отвели глаза. Некоторое время они сидели в тишине. Не неловкое молчание, а пустота. — Значит, ты тоже будешь один отмечать Рождество? — спросил его Джун. Сонхва оторвал взгляд от своей чашки и кивнул, быстро взглянув вниз и на напиток. — Да, в этом году я не в настроении иметь дело с придурками-родственниками, — он ответил. Ему не хотелось оставаться одному, но он не хотел ехать к своим родителям ради трех родственников, с которыми ему действительно нравилось общаться. Хонджун кивнул. — А как насчет тебя? — он спросил. — У меня никого нет, так что я, наверное, тоже буду один, — он пожал плечами. Хва понял, что там было что-то еще, но он не был уверен, что ему следует настаивать. Хонджун, казалось, о чем-то задумался, прежде чем вздохнуть. Он опустил взгляд на свои колени, постукивая пальцами по кружке. — На самом деле моя мама умерла несколько месяцев назад, — он объяснил. Глаза Сонхва расширились. — Она была той, с кем я проводил праздники, так что это вроде как мое первое Рождество в одиночестве, — он закончил. — Мне так жаль. Вы, кажется, были очень близки с ней, — печально ответил он. Хонджун кивнул. — Были. Мы проводили все праздники вместе, но Рождество всегда было нашим любимым, — он усмехнулся, его глаза остекленели, он погрузился в воспоминания. — Мы всегда проводили целые выходные, украшая наш дом, а затем оба наших дома, когда я переехал. — Это звучит очень весело, — Хва ответил с легкой улыбкой. — Так и было. Каждое рождественское утро ее первым подарком мне всегда был комплект пижамы, такой же, как у нее, и коробка готовой смеси для блинов. Я знаю, это звучит очень неубедительно, но это была лучшая часть каждого года. Я мог меньше заботиться о других вещах, пока у меня была пижама, и мы с мамой могли провести утро, готовя блины вместе, — он закончил со вздохом. Сонхва кивнул, потягивая свой напиток. Это действительно звучало мило. Сонхва не мог вспомнить, когда у него когда-либо было что-то подобное с родителями. Они всегда были слишком заняты. — Помнишь тот месяц, когда я часто не появлялся на работе? — Хонджун спросил. — Именно тогда это произошло, ее смерть. Вот почему у меня так много накопившейся работы, о которой ты так послушно упоминаешь каждый день, — фыркнул он, высунув язык. Сонхва открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хонджун жестом заставил его замолчать. — Все в порядке, ты никак не мог узнать, что произошло, если бы я не сказал тебе, я не виню тебя, — тихо сказал Ким. Хва все еще выглядел так, будто хотел извиниться, но потом передумал. — В любом случае, хватит грустить, давай поговорим о подарках. Ты уже все купил? — начал Хонджун, меняя тему разговора. Так они разговаривали и пили горячий шоколад. И пока тихая музыка продолжала звучать из динамика, глаза начали закрываться, их речь стала невнятной от усталости. Они отставили кружки в сторону и натянули на себя одеяла. — Спокойной ночи, Хва, — прошептал Хонджун, не желая нарушать почти волшебное, вневременное чувство вечера, который они только что испытали. Тихо прошептал в ответ, как бы говоря, что все будет хорошо. — Спокойной ночи, Джун. Спи спокойно, — ответил Хва. Хонджун почувствовал, как его губы растянулись в улыбке, после чего он повернулся и быстро заснул. Джун внезапно проснулся и почувствовал, как дрожь сотрясает его тело. Он был уверен, что никогда в жизни не чувствовал такого холода. Он сел, натянув на плечи одеяло и свернувшись в клубок, чтобы согреться. Он выглянул в окно, наблюдая, как яростно кружится снег, а затем посмотрел на Сонхва и увидел, что он тоже дрожит, но все еще крепко спит. Хонджун пошарил возле своей маленькой спальной зоны, чтобы найти свой телефон, который был почти мертв и замерзал, он застонал. Было всего 2 часа ночи. Как он собирался спать, если ему было так холодно, его тело тряслось так сильно, что ему казалось, что он умирает. Он догадывался, что дела у Хва идут ненамного лучше, и искренне беспокоился, что с ними может случиться что-то плохое. Он подполз к старшему и осторожно потряс его за плечо. — Хва, проснись, — мягко позвал Он. Хва пошевелился во сне и снова вздрогнул. Хонджун снова легонько похлопал его по руке, зовя по имени, пока мужчина, наконец, не открыл глаза. Он выглядел смущенным на секунду, прежде чем полностью проснулся. Его глаза расширились, и он поднес руки к лицу, выдыхая маленькими облачками, чтобы согреть их. — Святое дерьмо, почему так холодно? — прошептал он. Хонджун пожал плечами и натянул одеяло Хва, чтобы прикрыть плечи более высокого мужчины. — Мы не можем так спать. Мы буквально замерзнем до смерти. Тепло, вероятно, не вернется раньше 6 или 7, — заявил Хонджун, съеживаясь, насколько мог, под своим одеялом. Хва кивнул, все еще потирая руки. — Что нам делать? — он спросил. Хва на мгновение задумался. — Почему бы нам не попытаться спать немного ближе друг к другу, и, может быть, тепло нашего тела поможет, — он ответил. Хонджун кивнул, обычно он бы сходил с ума, но сейчас он едва чувствовал свои пальцы. Он придвинул свой коврик для йоги поближе к тому месту, где спал Хва, и оба мужчины снова растянулись, накрывшись одеялами, насколько могли. Они лежали почти плечом к плечу, и Хонджун попытался заснуть, но буквально не мог унять дрожь. Он почувствовал, что Сонхва тоже дрожит. Они оба вздохнули. — Это не помогает, мы оба все еще мерзнем, — сказал Хонджун. Он повернул голову в сторону, обнаружив, что Хва уже смотрит на него. Он выглядел как ангел в мягком сиянии рождественских огней, и бедное веселое сердце Хонджуна забилось в груди. — Думаю, нам нужно лечь ближе, — прошептал Хва. Хонджун замер, и на этот раз не из-за холода. Он наблюдал, все еще дрожа и стуча зубами, как Сонхва стянул с них одеяла, подставляя их холодному офисному воздуху. Затем он почувствовал, как его тянут. Когда они были практически друг на друге, он осмелился взглянуть на Сонхва, который смотрел куда угодно, только не на Хонджуна. Они оба повернулись на бок, никто не хотел двигаться вперед на лишние несколько сантиметров. Сонхва фыркнул, а затем Хонджун почувствовал, как его прижимают к крепкой, худой груди. Его голова покоилась прямо на сердцебиении Хва, которое билось громко и быстро, вероятно, от страха, что они действительно могут умереть, подумал Хонджун. К ним добавился вес обоих одеял, а затем руки обхватили его за талию, притягивая его невозможно ближе к самому красивому мужчине, которого Джун когда-либо знал. Если бы он выбрался из этой ночи живым, он собирался убить Юнхо, а затем воскресить его и дать ему все, что он хочет, чтобы это произошло. Он наконец-то, наконец-то, начал чувствовать, как тепло возвращается в его конечности. Он удовлетворенно вздохнул. Он почувствовал, как в груди Хва завибрировал смех. — Почему ты смеешься надо мной? — прошептал Джун, притворяясь оскорбленным. — Ты как кошка или что-то в этом роде, мурлыкаешь, потому что счастлив, — он тихо ответил. — Это мило, — он добавил. Хонджун почувствовал, как его душа покидает тело. Он не мог дышать. — Иди спать, чудак, или я покажу тебе, какой из меня кот, и поцарапаю тебя, — ответил он. Хва снова усмехнулся, а затем замолчал. Хонджуну было так удобно, что он думал, что сразу же заснет, но он не мог перестать думать о том, что до этого момента не осознавал, как сильно ему это нужно. Он скучал по ощущению безопасности в чьих-то чужих объятиях. Он был уверен, что Сонхва спит, поэтому он обнял мужчину своими руками и прижался к нему сильнее. Затем, из ниоткуда: — Спокойной ночи, Хонджун. Сегодня вечером было действительно весело. Спасибо, — он почувствовал, как шепот приблизился к его уху. Хонджун покраснел и был рад, что его лица не было видно. — Спокойной ночи, Хва. Мне тоже было весело, — он тихо ответил. И для любого, кто находился за пределами здания, они увидели бы скучный серый фасад, ничего необычного или интересного. Они и не подозревали, что на 10-м этаже, в конференц-зале, который почти не использовался, два человека, которые каждый день ссорились и ссорились, сделали шаг навстречу друг другу. Две звезды были на пути к столкновению самым прекрасным способом, который только можно себе представить. Этот шаг, это крошечное, бесконечно малое закрытие означало все. Когда двое заснули, это было похоже на луну в небе, и солнце, готовое взойти, вздохнуло с облегчением. Так и должно было быть. Они тихо шептались, когда дыхание смешивалось, и мечты танцевали навстречу лучшему завтра.***
Хонджун застонал, проснувшись. Первое, что он заметил, было то, как светло было. Он приоткрыл глаза и тут же закрыл их, когда свет из комнаты пронзил его глаза. Второе, что он заметил, было то, насколько ему было тепло. Он медленно открыл глаза и обнаружил, что прижат к груди. Он почувствовал, как румянец заливает его щеки. Затем он услышал шепот и шарканье. Он наклонил голову так сильно, как только мог, и увидел Уена, Сана и Юнхо, стоящих в дверях со своими телефонами, направленными в его сторону. Он пристально посмотрел на них и попытался высвободиться из объятий Сонхва. К его смущению и шоку, Хва притянул его ближе и пробормотал что-то похожее на «Джун, останься». Хонджун был уверен, что в этот момент он выглядел как помидор. Он мягко похлопал Хва по плечу, чтобы заставить его проснуться, когда остальные мужчины смягчились и вышли из комнаты. Он снова постучал, когда мужчина зашаркал и наблюдал, как другой мужчина медленно открыл глаза, приходя в себя. Он взглянул вниз на Хонджуна. — Доброе утро, — сонно сказал он. Хонджун почувствовал, как его душа вознеслась. Не было такой вселенной, в которой он когда-либо мог бы подумать, что услышит хриплый утренний голос Хва. Должно быть, он спас много людей в своей прошлой жизни, раз ему так повезло. Хонджун посмотрел на Сонхва со своего места, все еще наполовину прижатого к его груди. И в этот момент он умер. Или не совсем, но ему так показалось. Потому что Сонхва смотрел на него с мягкой улыбкой и выражением в глазах, которое Хонджун не мог определить. Может быть, он боялся думать о том, что это значит. Казалось, они оба для чего-то затаили дыхание, медленно приближаясь друг к другу. Хонджун прерывисто выдохнул, когда его лицо остановилось в нескольких дюймах от лица Хва. Они посмотрели друг другу в глаза, и мир, казалось, исчез. Хонджун почувствовал, как его сердце бешено колотится в груди. Хва продолжал смотреть на него этим невероятно мягким взглядом. Джун не думал, что когда-либо раньше видел Хва таким мягким и добрым. Его глаза как расплавленный шоколад, волосы мягкие и взъерошенные после сна, морщины на щеке от подушки-пальто. Невидимое притяжение между ними притянуло их еще ближе, и глаза Хонджуна закрылись по собственной воле. Он почувствовал, как дыхание старшего коснулось его губ— Громкий стук в дверь конференц-зала заставил их вздрогнуть. Глаза Хонджуна распахнулись, и он посмотрел на Хва перед собой, а затем вниз, на их все еще прижатое положение. Они поспешно разделились, когда Юнхо просунул голову в дверь. — Не хочу прерывать то, что здесь происходит, о чем вы мне в конце концов расскажете, но я хочу, чтобы вы оба пошли домой и действительно поспали в своих кроватях, чтобы завтра вы не умерли на вечеринке, — сказал он, смеясь. — Кроме того, это место выглядит потрясающе! Вы оба действительно превзошли самих себя! — он закончил. Он помахал рукой и вышел из комнаты. Только когда он ушел, Хонджун понял, что все еще очень замерз и устал. Спать на полу, мерзнуть большую часть ночи — не очень полезно для хорошего отдыха, предположил Хонджун. Он протянул руки, и оба мужчины начали собирать вещи, которые они принесли, демонстративно игнорируя то, что произошло или почти произошло, до того, как вошел Юнхо. Собрав все свои вещи, они медленно вышли из комнаты. Он чувствовал, как его коллеги провожают его и Хва взглядами, когда они шли к лифтам. Хонджун собирался нажать кнопку первого этажа, но Хва оттолкнул его руку и нажал кнопку гаража. — Я однозначно отвезу тебя домой, дурачок, — сказал он, и Хонджун услышал усталость в его словах. Он взглянул на Сонхва и увидел, что старший улыбается. Хонджун тоже улыбнулся и подождал, пока лифт доставит их к месту назначения. Поездка к их домам прошла в тишине, оба мужчины были слишком измучены, чтобы даже думать, не говоря уже о разговорах. Хотя Сонхва воскликнул быстро, — Я заеду за тобой завтра, будь готов к 8! — прежде чем Хонджун вышел из машины. Хонджун не позволял себе думать о том, что произошло в конференц-зале, и только когда он был благополучно уложен в постель с закрытыми шторами и уже закрывающимися глазами, он позволил себе улыбнуться и, самое главное, надеяться. В его груди вспыхнула маленькая искра, что он, возможно, не единственный в дуэте с неразделенными чувствами. Он вздохнул и позволил себе заснуть, в то время как образы светлых волос и розовых губ проплывали в его голове. Сонхва открыл глаза. Он вытянул руки над головой, а затем потянулся за телефоном. 5:00 вечера. Хорошо. Его график сна будет испорчен. Он застонал. Он медленно сел. Он потянулся за тапочками, когда услышал тихий стук в парадную дверь. Он был в замешательстве. Зачем кому-то приходить к нему домой? Может быть, кто-то с работы что-то привез? Он натянул домашнюю одежду и вышел из своей комнаты через свою чистую квартиру. Он подошел к двери и заглянул в глазок. Он в замешательстве распахнул дверь. — Хонджун? — он спросил. Мужчина поменьше покраснел и застенчиво потер затылок. — Гм…. Возможно, я захлопнул дверь в свою квартиру… — он объяснил. Сонхва вздохнул. — И ты пришел сюда, потому что? — спросил Сонхва. Хонджун посмотрел вниз на свои ботинки. — Я не знал, куда еще пойти? — он предложил. Сонхва прищурил глаза на младшего, прежде чем отступить и помахать ему рукой, приглашая в квартиру. Хонджун снял ботинки и вошел, оглядывая пространство. Технически он никогда не был здесь, но он был в этом районе, когда Есану или их другим друзьям нужно было что-то оставить. Слава богу, в квартире был указан адрес снаружи. Хонджун позволил себе на мгновение заглянуть в квартиру Сонхва. Это было хорошее место, с хорошим видом, просторное, но было что-то, что беспокоило Хонджуна. Квартира была… пуста. Ни декора на стенах, ни фотографий, ни картин, ни растений, только простая мебель, которая соответствовала чистой белой эстетике стен. — Ты закончил мысленно критиковать мою квартиру? — удивленно спросил Сонхва из коридора. Хонджун понял, что он просто стоял, любуясь местом посреди гостиной Хва. Хонджун рассмеялся. — Я этого не делал, — объяснил он. Сонхва уставился на него взглядом, который говорил: «мы оба знаем, что это чушь собачья». — Хотя у тебя нет никаких украшений, — нахмурившись, заявил Хонджун. Сонхва пожимает плечами. — Я никого не приглашаю сюда на праздники, в этом нет смысла, — он объяснил. Хонджун выглядел так, словно собирался устно изложить целое эссе о том, почему не имеет значения, что никто этого не увидит. — У тебя есть украшения? — спросил Хонджун, стараясь говорить небрежно. Сонхва вздохнул, уже сожалея о том, что впустил Хонджуна в свой дом. — Да, у меня есть украшения Хонджун, они в моем шкафу, — заявил он. — Это не важно, ты уже поел? Мы могли бы заказать? — он предложил. Хонджун кивнул, и они быстро решили, чего хотят. Сонхва подошел к своему холодильнику, где он держал брошюру о месте, где можно купить еду на вынос. Он позвонил, делая заказ. Он повесил трубку и понял, что в квартире тихо. Слишком тихо для места, которое в настоящее время занимал Хонджун. Он медленно вернулся в свою пустую гостиную и вздохнул, наверное, в тысячный раз за эту ночь. Повсюду блестки. Мишура, украшения, искусственная елка Хва и множество других рождественских вещей были разложены на его полу. — Ммм… Я нашел украшения, —сказал Хонджун. Сонхва просто уставился на него. Хватило же наглости прийти в чей-то дом и начать украшать его, как будто он твой собственный. — Тебе не приходило в голову, что, может быть, я не хочу украшать свой дом? — он спросил. Он скрестил руки на груди. Хонджун пожал плечами. — Я сделаю всю работу, а ты можешь просто сидеть и смотреть на меня, — ответил он с ухмылкой. У Хва должна была случиться аневризма при мысли о беспорядке, который он будет убирать. Он закатил глаза, подходя, чтобы сесть рядом с Хонджуном и начать рыться в корзинах с украшениями, стараясь, чтобы все было как можно аккуратнее. Как обычно, прежде чем они что-то начали, Хонджун достал свой телефон и включил рождественскую музыку, ноты плыли в воздухе вокруг них. Они начали украшать, и это было так же грязно, как и предсказывал Сонхва. Но, и он не хотел этого признавать, ему было весело. Был ли это Хонджун, сияющий всеми украшениями, которые у него были, его улыбка освещала его лицо; или Хонджун, обматывающий цепочку огней вокруг тела Хва («Нам нужно проверить их, конечно!»); или Хонджун, отчаянно пытающийся поместить звезду на верхушку дерева, но не дотягивающийся. Сонхва мог только с нежностью смотреть, как этот крошечный человечек вошел в его пространство и занял его место. Он думал, что расстроится, но, когда он порылся в себе, все, что он смог найти, было отвратительное количество нежности, расцветающей в его некогда холодной, пустой груди. Когда наконец Хонджун объявил, что они закончили, квартира Сонхва выглядела так, словно взорвалась рождественская бомба. Еда была доставлена давным-давно и стояла в микроволновке Хва, ожидая, когда ее съедят, пустые коробки валялись в гостиной, вокруг были разбросаны поддельные сосновые иголки с дерева Хва, почти отовсюду мигали и мерцали огни, и на его ковре, и в волосах Хонджуна было тревожное количество блеска. Сонхва даже не помнил, чтобы у него было что-нибудь с блестками. Но он должен был признать, что впервые за много лет его квартира действительно выглядела как дом. Не место, где он спал перед работой, не место, где у него не было никого, кроме него самого, а настоящий, теплый, манящий дом. И в центре всего этого был яркий, улыбающийся Хонджун, вращающийся и любующийся своей работой. Сердце Сонхва болезненно забилось в груди, когда он наблюдал за младшим, но он слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Это была проблема для будущего Сонхва, с которой ему предстояло разобраться, а сейчас ему нужно было убираться. Было около 8, когда они закончили, и Сонхва встал, чтобы разогреть для них еду. Они устроились на маленьком диване Хва, перед ними шел фильм, снова окруженный мягким сиянием рождественских огней. — Когда мы вернемся из отпуска, все будет не так, как раньше, верно? — спросил Хонджун, глядя на Сонхва, пока титры прокручивались на экране. Сонхва нахмурился, не ожидая такого вопроса. Вернуться к тому, что было раньше? Ссоры, пререкания, ненависть друг к другу? Зачем им возвращаться к этому, когда это было намного лучше? Теперь, когда Хонджун так сильно присутствовал в его жизни, он даже не думал, что сможет вернуться к тому, как это было раньше. — Ни за что. Ты застрял со мной, — ответил он с легкой улыбкой и взглянул на другого. Это оказалось катастрофической ошибкой, потому что Хонджун положительно сиял, улыбка осветила его лицо. — Хорошо, потому что мне действительно нравится, что ты мой друг, — он ответил. — Это гораздо проще, чем притворяться, что я тебя ненавижу, — он продолжил. Затем сделал паузу, широко раскрыв глаза, когда понял, что сказал. — Хонджун, что ты имеешь в виду, «притворяться», что ненавидишь меня? — спросил его Сонхва, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Хонджун фыркнул и опустил взгляд на свои колени. Он сидел, скрестив ноги, на диване и играл со свободной веревочкой на брюках. Наконец он снова посмотрел на Сонхва. — Я имею в виду, что ты провел последние несколько лет, ненавидя меня до глубины души и давая понять, что я тебе не нравлюсь. Я никогда не ненавидел тебя, на самом деле совсем наоборот, но я знал, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, поэтому проще всего было согласиться с этим, — объяснил он, пожимая плечами. Его взгляд снова упал на диван Хва, как будто это была самая интересная вещь в мире прямо сейчас. Сонхва подумал, что именно это имели в виду люди, когда говорили, что «их взгляды на мир перевернулись », потому что все это, наконец, обрело смысл. Весь румянец, который никогда не имел смысла для Сонхва, все тайные улыбки, когда Хонджун думал, что он не смотрит, каждый случай складывался, и Хонджун мог видеть момент, когда он щелкнул, и глаза Сонхва расширились невероятно больше, чем были. Тайна Хонджуна должна была раскрыться, и он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Он собрался с духом. — Подожди, я тебе нравлюсь? После всех этих лет? После того, как я с тобой обошелся? Я сидел здесь, вел себя как придурок, а все, чего ты хотел, это быть моим другом? — спросил Сонхва. Хонджун замер. Друг. Это все. Не влюбленность, не бойфренд, не что иное, как друг. Он не знал, радоваться ли ему, что его тайна в безопасности, или расстраиваться из-за того, что он упустил еще один шанс просто признаться и покончить с этим. Хонджун посмотрел на него и медленно кивнул. Он был готов, возможно, к небольшому извинению, обещанию быть милее (теперь они официально были «друзьями», разум Хонджуна бесполезно плюнул на него) или чему-то в этом роде. Чего он не ожидал, так это того, что Сонхва бросится всем телом через диван и заключит Хонджуна в сокрушительные объятия. Он застыл в шоке. Он не знал, что делать. Сонхва обнимал его. Его руки обхватили крошечное тело Хонджуна. — Мне так жаль, Хонджун. Я никогда не хотел, чтобы это случилось. Я никогда не хотел, чтобы все вышло из-под контроля, как сейчас. Я был раздражен, когда впервые присоединился к компании и увидел, что ты так хорошо справляешься, будучи таким непохожим на меня. Ты был неряшливым, шумным, счастливым, болтливым, и такой уж ты был, и все купились на это. Я был зол, озлоблен и завидовал, что ты можешь говорить со всеми, — он сделал паузу и судорожно вздохнул, и Хонджун понял, что чувствует, как на спине его свитера появляются мокрые пятна. Сонхва плакал. Хонджун принял решение обнять его и попытался немного утешить, выплескивая свои чувства в этой маленькой, когда-то пустой квартире, перед своим некогда врагом, ставшим другом. — Мне потребовались годы, годы, чтобы достичь этого уровня, уметь разговаривать с клиентами и персоналом и обладать тем же очарованием, а ты даже не пытаешься. Ты просто существуешь таким образом, привлекая людей. Я был дураком, думая, что со мной этого тоже не случилось. Я ненавидел тебя за то, как сильно я хотел быть частью твоего круга, я хотел быть тем человеком, на которого ты пролил свой свет. Я хотел быть твоим… другом, — он закончил. Хонджун не мог придумать, что сказать или сделать. Он просто сидел в объятиях Сонхва, потирая ему спину, пытаясь успокоить старшего. — Я обещаю, мы никогда не вернемся к тому, что было, — усмехнулся он, — я не думаю, что смог бы, даже если бы попытался, — он ответил. — Спасибо тебе, Сонхва. Тебе не обязательно было говорить мне все это, но я рад, что ты это сделал. Я чувствую себя детективом в конце романа, когда все встает на свои места, — Хонджун ответил смешком, поднимая настроение. Сонхва тоже засмеялся и отстранился от Хонджуна, который притворился, что не видит, как высокий мужчина поспешно вытер глаза и шмыгнул носом. Он снова устроился на диване, на этот раз гораздо ближе к Хонджуну. — Хочешь посмотреть еще один фильм? — предложил Сонхва. Хонджун кивнул, и так прошел вечер. Они посмотрели еще два фильма, перекусывая, прежде чем оба бесцеремонно уснули друг на друге на диване, окруженные старыми украшениями, и надежно укрылись в квартире — когда-то пустое, холодное место теперь превратилось в теплое, безопасное убежище; очень похоже на сердце владельца упомянутой квартиры.***
К счастью, Хонджун смог связаться со своим домовладельцем и попасть в его квартиру на следующее утро. Его шея болела от сна на диване, но сердце было полно. Он бегал по своему дому, собираясь на работу, и в итоге опоздал. Он боялся входить в здание поздно, но остановил себя. Единственная причина, по которой он ненавидел появляться поздно в прошлом, была из-за Сонхва и его ехидных, дразнящих комментариев. Те дни остались далеко позади, поэтому он одним прыжком вышел из лифта в их безукоризненно оформленное офисное помещение. Он пошаркал к своему рабочему столу и снял куртку, собираясь на работу, когда услышал, как кто-то прочистил горло. Он поднял глаза от того места, где рылся в своей сумке, и увидел, что Сонхва улыбается ему сверху их перегородки. Он улыбнулся в ответ. — Доброе утро, — высокий мужчина поздоровался. Хонджун кивнул в ответ на приветствие, его улыбка стала шире, когда он увидел, что Сонхва протягивает ему напиток. Он схватил его и слегка понюхал возле отверстия для рта. Горячий шоколад. Щеки Хонджуна порозовели. — Тебе не нужно было приносить мне это, — сказал он, улыбаясь. — Хорошо, я тогда выпью, — ответил Хва, дразняще пытаясь взять чашку. Хонджун зашипел, отдергивая его. — А попробуй отбери, — он ответил, используя свое тело, чтобы защитить драгоценный горячий напиток. Они оба рассмеялись и откинулись на спинки своих столов, не подозревая о 6 парах глаз, наблюдающих за ними. Хонджун всегда чувствовал, что однажды его похитят, он просто знал в душе, что так и будет. Он просто не ожидал, что это произойдет средь бела дня, на его рабочем месте, в окружении толпы других людей. Что он должен был думать, когда его подняли со стула и, по сути, по-лягушачьи повели в лифт. — Ты сегодня обедаешь с нами, — он услышал безошибочно узнаваемый голос Уена, говорившего. Он обернулся, чтобы посмотреть на своего друга, и был потрясен, увидев Сана и Юнхо также в небольшом пространстве с ними. — Юнхо тоже? — спросил Хонджун. Высокий мужчина кивнул. — У меня было немного свободного времени, и мы почувствовали, что нам всем нужно поговорить с вами, — ответил он. Хонджун настороженно посмотрел на них, но позволил проводить себя до непринужденной закусочной рядом с их зданием.— Пойдем с нами, сегодня ты обедаешь в комнате отдыха, — сказал Есан, высунув голову из-за стены их общей перегородки. Сонхва взглянул на него. — У меня слишком много работы, я поем за своим столом, — он ответил. Снова сосредоточившись на компьютере перед ним. — Я уже сказал Чонхо, что хочу пообедать с тобой. Рискни и скажи ему «нет», — ответил Есан. Сонхва побледнел. Он знал, что Чонхо никогда не причинит ему вреда, однако, когда дело касалось Есана и его желаний, все было немного по-другому. — Хорошо, я поем с вами, ребята, — ответил Сонхва. Он сохранил то, над чем работал, и, схватив свой небольшой пакет с обедом, направился в комнату отдыха. Он сел рядом с Есаном, Чонхо и Минги, что было неожиданным, но приятным дополнением
—Итак, — начал Сан, когда они уселись. — Офис выглядит великолепно! Я смотрю, у кого-то улучшились отношения с Сонхва? — Он спросил. Хонджун подозрительно взглянул на него. — Да, все в порядке. А что? — он спросил. Сан посмотрел на Уена, который взглянул на Юнхо, который затем снова посмотрел на Сана. Хонджун с любопытством наблюдал за обменом репликами. Уен не так уж незаметно толкнул Юнхо, который чуть не подавился жареным картофелем, который он ел. — Ну, мы только что заметили, вы двое казались…… в последнее время сблизились, — Есан объяснил. Сонхва взглянул на мужчин перед собой, его вилка, полная салата, была на полпути ко рту. Сонхва опустил руку обратно на стол и посмотрел на небольшую группу. Минги смотрел на свою еду, тщетно пытаясь сделать вид, что не понимает, что происходит. Чонхо уставился на Сонхва так, что старший немного занервничал, а Есан застыл, почти поморщившись, ожидая, что Сонхва, вероятно, накричит на него. — Эм, я думаю, мы друзья, — он объяснил группе. Все они уставились на него, разинув рты. — Чего вы, ребята, ожидали? Мы потратили около 3 недель, планируя эту вечеринку, мы просто закончили тем, что обсудили некоторые вещи, — он закончил.
— Не похоже, что это сильно что-то меняет! Я не знаю, почему это так важно для всех, — воскликнул Хонджун, размахивая жареной картошкой. — Это не так уж и важно, это просто неожиданно? — Это было утверждение или вопрос, малыш? — спросил Хонджун. Он начинал чувствовать, что это было вмешательство. — Почему вы все хотели пообедать со мной? Что все это значит? — он спросил. — Ничего! Вообще ничего, мы просто хотим убедиться, что вы знаете, что делаете, — Юнхо ответил.— Конечно, я знаю, что делаю, Минги! Что это за вопрос такой? Мы с Хонджуном друзья, что в этом такого непонятного? — взорвался Сонхва. Трое мужчин, стоявших перед ним, переглянулись. — Мы просто беспокоимся, что кто-то может обидеться, — Чонхо объяснил через минуту. Сонхва в замешательстве нахмурил брови. — Это так очевидно, что вы двое… — нахмурился Чонхо, прерванный хорошо поставленным ударом Есана по голени. — Очевидно, что мы что? — спросил Сонхва.
— Что вы любите друг друга! — воскликнул Уен. Глаза Сана и Юнхо расширились, когда они все посмотрели на Хонджуна. Он никогда еще так сильно не краснел. В основном все знали о его увлечении Сонхва, но об этом редко упоминалось, кроме легкого поддразнивания. Это был первый раз, когда они столкнулись с ним по этому поводу. Ему это не понравилось. — Я.… я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Хонджун. Все трое мужчин тупо уставились на него. — Что? Я действительно не понимаю, о чем вы, ребята, говорите! — воскликнул он, и румянец на его щеках еще больше осудил его.— Ты улыбаешься всякий раз, когда он рядом.
— Ты становишься таким взволнованным и хихикающим, когда находишься рядом с ним.— Ты пялишься на него, когда думаешь, что никто не смотрит.
— Ты чуть не упал в обморок, когда пришёл на работу, а он приготовил для тебя горячий шоколад.— Сегодня ты принес ему горячий шоколад! Ты буквально запомнил его заказ в Старбаксе!
— Мы просто думаем…— Мы просто думаем…
И почти в то же самое время двое допрашиваемых мужчин пришли к осознанию. — Боже мой, я люблю его!— Боже мой, я люблю его!
Шестеро друзей уставились на своего соответствующего участника печально известного дуэта Пак/Ким. Сердце Сонхва громко стучало в груди. Ладони Хонджуна вспотели.— Как мне теперь вернуться туда и встретиться с ним лицом к лицу? Что я должен сказать? Что мне делать? — спросил он, лихорадочно вглядываясь в лица своих друзей в поисках ответов.
— Он никогда не должен узнать, это может разрушить нашу дружбу. Все доверие, которое мы создали за последние несколько недель, может быть разрушено, — заявил Хонджун, широко раскрыв глаза. — Мы действительно не думаем, что это все испортит. Ты не видишь, как он смотрит на тебя, — объяснил Сан. Хонджун резко поднял голову. — Что ты имеешь в виду? — Хонджун, ты буквально единственный, кто не заметил, что он буквально смотрит на тебя влюблёнными глазами, когда ты не смотришь, — вмешался Уен. — Я не хотел вмешиваться в это, но я чувствовал, что что-то подобное произойдет в течение многих лет, хорошо? Между вами двумя всегда была странная напряженность, — добавил Юнхо. Хонджун откинулся на спинку сиденья, его мысли неслись со скоростью сто миль в минуту. — Значит, все знают? — тихо спросил Хонджун. Трое мужчин кивнули.— Единственные два человека, которые, кажется, ничего не замечают, это вы двое, — Есан объяснил. Сонхва тупо кивнул. Казалось, что все его мировоззрение меняется. Ему нужно было купить подарок. В его голове медленно формировался план. — Скажи Юнхо, что я вернусь на работу поздно. Мне нужно кое-что сделать, — заявил Сонхва, собирая свой обед и направляясь к двери.
Четверо мужчин быстро закончили обед, когда Хонджун начал принимать свою новую реальность. Он остановился на том, что ему предстояло сделать. Они возвращались в офисное здание, когда из лифта вышел измотанный Сонхва и направился к дверям. Навстречу. В сторону Хонджуна. Он почувствовал, как его сердце остановилось в груди. Все мужчины замерли, уставившись друг на друга. Хонджун был уверен, что покраснел так сильно, как только можно себе представить. Сонхва встретился взглядом с Хонджуном, и именно тогда он понял, что, что бы ни случилось в будущем, с ним все будет в порядке. Потому что Сонхва улыбнулся. И это осветило его лицо, как утренний восход солнца. Как радуга после шторма. Затем он посмотрел за спину Хонджуна туда, где стоял Юнхо. — Я беру выходной на вторую половину дня, обещаю, что исправлюсь на следующей неделе, но это важно, — он объяснил. Юнхо кивнул. Сонхва выглядел так, как будто он собирался снова убежать, но он остановился и снова повернулся, чтобы посмотреть на Хонджуна, обнаружив, что мужчина поменьше смотрит на него. Он снова улыбнулся, затем вышел за дверь. Хонджун практически поплыл обратно к своему столу. Он не помнил, сколько работы он сделал, кому звонил, писал по электронной почте или разговаривал. Все, о чем он мог думать, — это улыбка, похожая на первый кусочек теплого печенья, и лицо, которое казалось ему родным.***
Сонхва посмотрел на себя в зеркало. Люди обычно наряжались на эту вечеринку несмотря на то, что она была днем и всего несколько часов. И Сонхва не был исключением. На нем был его костюм, красивый такой серый. Он поправил волосы, которые на этот раз были убраны с лица. Он был неотразим. Он схватил ключи от машины и направился на вечеринку. Он устроился в своей машине, и радио включилось вместе с двигателем. Рождественские мелодии заполнили небольшое пространство, и легкая улыбка осветила лицо Сонхва. Он не мог поверить, что раньше ненавидел рождественскую музыку, пока в его жизнь не вошел маленький, пылкий, неугомонный редактор. Он собирался признаться Хонджуну сегодня вечером. Он знал, что это было правильно. Дружить с Хонджуном было лучше, чем он мог себе представить, и да, он беспокоился, что может все испортить, но хотел быть честным. Он был в долгу перед Хонджуном после того, как тот обращался с ним все эти годы. Он добрался до офисного здания, вздохнув, когда понял, что провел там слишком много времени. Одним из его новогодних обещаний было меньше работать. Он поднялся в их офисы, улыбаясь, когда джазовая рождественская музыка и сверкающие огни приветствовали его, когда двери лифта открылись. — Вау, хорошо выглядишь, Пак, — объявил Сан, подходя к нему и протягивая чашку гоголь-моголя. Сонхва улыбнулся. — Ты и сам не так уж плох, — он ответил. — Санни! Идём танцевать! — крикнул Уен с другого конца офиса. — Долг зовет, — сказал Сан, отдав честь. Сонхва рассмеялся, делая глоток своего удивительно пьянящего гоголь-моголя. Он прошел дальше вглубь вечеринки, остановившись у своего стола, чтобы положить пальто. Он оглядел помещение и должен был признать, что вечеринка была довольно потрясающей. Они упорно трудились, чтобы это выглядело хорошо, и это было заметно. Фальшивый снег покрывал все выступы и перегородки, по всему офису были развешаны фонари, дающие окружающее освещение, был фальшивый Санта с небольшим стендом для фотографий и буфетом с закусками. Тихая джазовая музыка играла от небольшой группы музыкантов в углу, и люди танцевали возле дерева, которое они установили. Это было произведение искусства. Есан и Чонхо разговаривали за едой, Минги и Юнхо танцевали вместе рядом с Саном и Уеном, а Хонджун стоял один, прислонившись к стене, наблюдая за вечеринкой. Сонхва почувствовал, как его сердце заколотилось в груди. Он хорошо выглядел. Его волосы были убраны с лица, он был одет в темно-красный костюм, его уши были видны и украшены серьгами, и он медленно направлялся к Сонхва. Он запаниковал. Он не мог этого сделать. Ему нужно было что-нибудь покрепче, чем полупустая чашка гоголь-моголя. Он свернул и начал удаляться от Хонджуна в сторону Есана и Чонхо, которые уставились на него, когда он приблизился. — Привет, ребята, как дела? Наслаждаетесь едой? Классно! Увидимся позже, — сказал он, хватая три заранее налитых бокала шампанского и направляясь в комнату отдыха. Там было восхитительно тихо и пусто. Сонхва залпом осушил первый стакан и быстро выпил второй. Он поморщился, но выпил третий стакан. Он прислонился к стойке, ставя стаканы в раковину. Он покачал головой — о, это была ошибка. Его зрение было немного шатким. Возможно, он промахнулся. Он не так уж много пьет. Он вышел за дверь и вернулся к закускам. Он схватил еще одно шампанское, чтобы выпить, проходя мимо озабоченных Есана и Чонхо. Он направился к человеку, которого избегал. Кого волнует, если он опозорил себя? Он заслуживал горячего парня, и это то, что он собирался получить. Он отметил в своем очень-нетрезвом уме, что определенно собирается выставить себя дураком, но обнаружил, что ему все равно. Он заметил мужчину поменьше, разговаривающего с Саном у дерева, и двинулся в том направлении. — Джуууун! — позвал он, подходя ближе. Глаза обоих мужчин расширились, как и у всех вокруг них. Сан усмехнулся и извинился, а Хонджун уставился на Сонхва. — Хонджун, я должен тебе кое-что сказать, — ему удалось выдавить из себя. Хонджун хихикнул и улыбнулся. — В чем дело, Хва? — он спросил. Сонхва хихикнул и отпил немного своего шампанского. Когда его стакан снова опустел? Теперь он действительно это чувствовал. Ему нужно было больше алкоголя. — Я действительно думаю, что с тебя на сегодня хватит, Хва, — сказал ему Хонджун, осторожно забирая его стакан. Он сказал это вслух? —Да, ты сделал это, — Хонджун снова ответил, хихикая. — Хонджун, я должен тебе сказать, — начал он. Пак взглянул вниз на человека, который покорил его сердце в этом сезоне. — Ты действительно хорошо выглядишь. Вроде действительно хорошо. Вроде так хорошо. Так, так, так хорошо. Я даже не знаю, как объяснить, как хорошо ты выглядишь. Это как мое любимое печенье… занимается сексом с тем горячим парнем из того фильма, который мы смотрели… Это… как хорошо ты выглядишь. Как печенье, смешанное с горячим парнем, — сказал Хва, улыбаясь, довольный его описанием. Хонджун уставился на него, разинув рот, а затем быстро расхохотался. Он смеялся так сильно, что фыркнул, и Сонхва отметил в своем сильно пьяном сознании, что он все глубже и глубже влюблялся в мужчину перед ним. — Спасибо тебе, Хва. Ты тоже выглядишь потрясающе, — он ответил. Сонхва ухмыльнулся. Внутри у него было так тепло. Обычно он ненавидел праздники, но Хонджун все изменил. Он подумал, что должен сказать это Хонджуну, что и сделал, наслаждаясь тем, как идеальные щеки Хонджуна загорелись ярко-красным. — Хва, ты не хочешь потанцевать? — он протянул руку, ставя свой стакан на стол. Глаза Сонхва загорелись. И они танцевали, танцевали и танцевали. Они танцевали друг с другом, со своими друзьями, всей группой. Через некоторое время джазменов сменил диджей, и офис начал расслабляться и веселиться. Именно после того, как они все закончили выкрикивать слова ремикса рождественской поп-песни, Хонджун оттащил Сонхва от толпы. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, все еще немного запыхавшись от всех этих танцев. Сонхва хихикнул. — Джун, мне кажется, я пьян, — ему удалось выдавить из себя. Хонджун рассмеялся. — Сколько ты выпил? — спросил он, улыбаясь. Сонхва рассмеялся, громко и весело. Он сделал вид, что пытается сосчитать на пальцах. — Где-то 70, не больше, — он ответил, улыбаясь. — Я думаю, что ты напился, и я никогда не позволю тебе забыть это. Это потрясающе, — он ответил. Сонхва застонал к большому удовольствию маленького демона перед ним. Юнхо подошел к ним, поддерживая очень пьяного Минги. — Я думаю, мы заканчиваем, вас обоих нужно подвезти? — он спросил. Хонджун кивнул. — Я не думаю, что Хва здесь в состоянии вести машину, и я поймал попутку с Саном и Уеном, которые исчезли, — он объяснил. Юнхо кивнул и повел их вниз к гаражу, предварительно захватив их вещи. Они спустились на первый этаж, когда уборщики начали свою смену. Они миновали очень занятых Есана и Чонхо, которые не успели дойти до своей машины, как напали друг на друга. Оба мужчины машут им, не отрываясь друг от друга. Юнхо повернулся к Хонджуну. — Эти двое встречаются? — спросил шепотом. Хонджун пожал плечами. — Я понятия не имею, и в данный момент я слишком боюсь спрашивать, — ответил Ким. При звуке протяжного стона оба трезвых мужчины, поддерживая своих пьяных товарищей, поспешили к машине Юнхо. Как только все были заперты, они направились в квартиру Сонхва, где Юнхо спросил, остановился ли Хонджун. — Я лучше удостоверюсь, что с ним все в порядке. Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Спасибо! Счастливого Рождества! — позвал он, отмахиваясь от своего босса и медленно ведя Сонхва в его квартиру. Он подтолкнул Сонхва, чтобы тот открыл дверь, и протиснулся внутрь. — Давай уложим тебя в постель, — заявил он, заставляя Сонхва снять обувь у главного входа, несмотря на его протесты. Он знал, что старший поблагодарит его позже. Внезапно Сонхва остановился, заставив Хонджуна тоже остановиться, так как он поддерживал мужчину. Сонхва оттолкнулся от него на нетвердых ногах, чтобы он мог посмотреть в лицо Хонджуну. — Я должен тебе кое-что сказать, потому что ты такой красивый, и сегодняшний вечер идеален, и я больше не могу ждать, — он объяснил, стараясь не путать слова. — Мне нравится Рождество, — он выпалил. — Подожди, нет, это неправильно. Что ж, я действительно люблю Рождество, ты заставил меня полюбить Рождество. Ты заставил меня полюбить это, потому что ты мне нравишься, Хонджун, — он закончил в спешке. Глаза Хонджуна расширились. — Ты мне тоже нравишься, Хва, ты отличный друг, — ответил он, пытаясь мягко отвести высокого мужчину в его комнату. Сонхва снова толкнул его. — Нет, мне нравишься. Я люблю тебя, понимаешь? — он сделал паузу, чтобы хихикнуть. Он наклонился, чтобы прошептать: — Джуни, я влюблен в тебя, — закончил он мягким и сладким голосом. Хонджун был уверен, что покраснел до кончиков пальцев ног. — Я надеюсь, что ты вспомнишь все это завтра, — ответил Ким, улыбаясь. Ему удалось затащить Сонхва в спальню и снять с него одежду (не без того, что Сонхва попытался устроить сексуальное стриптиз-шоу, которое Хонджун быстро закрыл, покраснев как сумасшедший). Как только старший был надежно укрыт одеялом и, к счастью, отключился, он устроился на диване. Он сам устал и был готов просто расслабиться, посмотреть рождественские фильмы и убедиться, что Сонхва ни в чем не нуждается. Он уже собирался начать фильм, когда заметил, что под деревом Сонхва был только один подарок. Хонджун встал и подошел к своему пальто, брошенному на кухонный стул. Он сунул руку в свой длинный внутренний карман и вытащил маленький завернутый подарок. Он быстро положил его рядом с единственным подарком. Затем он устроился на диване и посмотрел свой фильм. Ему пришлось посмотреть не один фильм, прежде чем он, наконец, почувствовал сонливость. Он заснул под звуки храпа из соседней комнаты и рождественского фильма, который включил по телевизору. Он никогда еще не был так доволен. Сонхва застонал, медленно приходя в сознание. Он чувствовал себя так, словно кто-то ударил его молотком по голове. Он взглянул на свой ночной столик, чтобы взять телефон, и увидел болеутоляющее и воду. Хонджун. Он застонал, когда все воспоминания нахлынули на него. Он был в замешательстве. Он сразу вскочил в постели. Это было Рождество. Он пошел в ванную, умылся и переоделся в одежду для отдыха, прежде чем отправиться на кухню за столь необходимым кофейником. Он остановился как вкопанный, увидев Хонджуна, все еще в своей вчерашней помятой одежде, сидящего на диване, пьющего горячий шоколад и смотрящего рождественский фильм. Хонджун взглянул на него. Сонхва уставился в ответ, каждое неловкое слово, слетевшее с его губ, внезапно возвращалось обратно. Затем Хонджун улыбнулся, и он понял, что все будет хорошо. — Счастливого Рождества, Хва! — Счастливого Рождества, Джун, — ответил Сонхва. Хонджун встал и подошел к нему. Они оба направились на кухню, и Хонджун прислонился к стойке, пока Сонхва готовил себе кофе. — Итак, — начал Хонджун, — насчет прошлой ночи, — заявил он. Сонхва густо покраснел, демонстративно повернувшись лицом к кофеварке, и глаза уставились на него. — Хм, я могу все объяснить, — он ответил, поворачиваясь теперь с полной чашкой кофе. Коричневая жидкость, казалось, немного успокоила его нервы, когда он посмотрел на красивого мужчину перед собой. — Я был пьян, — заявил он. — О, я знаю, — ответил Хонджун с ухмылкой. — Ты не мог перестать говорить мне, как хорошо я выгляжу. Вроде так, так, так хорошо. Как будто твоя любимая печенька занималась сексом с горячим парнем, — сказал Хонджун, ухмыляясь и потягивая свой горячий шоколад. Сонхва покраснел еще сильнее. — Я действительно был настолько пьян? — он предложил. Хонджун рассмеялся. Он сжалился над нервным, очаровательным мужчиной, протянул руку и потянул его к дивану. — У меня есть для тебя подарок, — заявил он, хватая маленький завернутый подарок. Сонхва с любопытством взглянул на посылку. — Знаешь, обычно подарки открывают, а не прожигают их взглядом, — поддразнил Хонджун. Сонхва закатил глаза, разрывая бумагу. Он держал футляр, на котором было выгравировано его имя. Он взглянул на Хонджуна. — Джун, это, должно быть, стоило тебе… — Я не хочу ничего этого слышать, просто открой его, — нетерпеливо сказал он. Сонхва вздохнул, но поднял крышку. Внутри была ручка с выгравированной цитатой. «Нет большей агонии, чем вынашивание и невысказанная история внутри вас. Майя Анжелу.» Сонхва произнес эти слова, нахмурив брови. — Я знаю, что ты это тщательно скрывал, но я, возможно, узнал, что ты раньше и сам писал, и поэтому я подумал, что мог бы дать тебе ручку, чтобы ты мог начать писать свой роман. Я даже буду твоим редактором, если ты вежливо об этом попросишь, — Хонджун объяснил, нервно хихикая. Сонхва мог только улыбнуться. Этот маленький человечек никогда не переставал удивлять его. — Спасибо. Действительно. Это прекрасно. Никогда мне не дарили ничего подобного, — он ответил. Он осторожно положил ручку на кофейный столик. — Ты должен открыть свой другой подарок там, Хва! — предположил Хонджун. Сонхва встал, чтобы взять большую коробку, а затем передал ее Хонджуну. — Это для тебя. Я просто не хотел тащить его всю дорогу на вечеринку, — глаза Хонджуна расширились, когда он схватил коробку. Он сорвал бумагу и открыл коробку. Затем он сразу же заплакал. — Ты не сделал этого, — сказал Хонджун. Сердце Сонхва остановилось от мысли, что он как-то напортачил. Затем Хонджун рассмеялся, и все снова стало хорошо. Он наблюдал, как дорогой ему человек достал коробку с блинной смесью и поставил ее на кофейный столик. Затем он полез в коробку и вытащил два комплекта одинаковых пижам. Радуясь им, как будто они были бриллиантами. — Я не знал, перешёл ли я черту, но я знаю, как много твоя мама значила для тебя, и я, подумал, что это может быть мило? Мне жаль, если тебе это не нравится, — заявил Сонхва, нервно потирая затылок. Хонджун покачал головой, слезы текли по его лицу. — Это… это самая удивительная вещь, которую ты мог мне подарить, — ответил он. Сонхва вздохнул с облегчением. — О, слава Богу, я так волновался, я не хотел тебя обидеть или… — его прервал Хонджун, заключивший его в объятия. — Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, — повторял он снова и снова, пачкая плечо Хва своими слезами. Он снова рассмеялся, а затем отстранился, в основном сидя на коленях Сонхва в этот момент. — Ты все помнишь с прошлой ночи? — внезапно спросил он. Сонхва кивнул, его румянец вернулся. — Хорошо. — Хорошо? — спросила Хва. Хонджун кивнул. Он наклонился так близко, что их дыхание смешалось. — В этом нет ничего плохого? — спросил Ким. Сонхва смог выдавить из себя только дрожащее «да», прежде чем Хонджун наклонился и наконец поцеловал его. Сонхва хотел бы сказать, что это было похоже на фейерверк или какое-то другое чрезмерно романтическое клише, но все, о чем он мог думать, это о том, что ему есть с кем провести Рождество. У него была причина украсить свой дом, провести там время и отпраздновать этот когда-то страшный праздник. Когда Хонджун отстранился, а затем поцеловал его снова, и снова, и снова, проводя руками по пушистым, спутанным со сна волосам Сонхва, он подумал о том, как это было правильно. Он был в нужном месте, с нужным человеком, с дурацким фильмом и пижамой, которую они наденут позже, и группой друзей, которые будут безжалостно дразнить их, когда они узнают. Он обнаружил, что, когда притянул Хонджуна ближе и углубил их поцелуй, ему было все равно. Если бы он так проводил свои каникулы, то с удовольствием бы позволил друзьям издеваться над ним всю оставшуюся жизнь. Они отстранились друг от друга, глаза обоих мужчин затуманились. Оба они улыбались так широко, что едва могли поцеловаться. Однако это не помешало им попытаться. Несколько раз, пока их губы не покраснели и не распухли, и они не захихикали. — Хва, мне нужно тебе кое-что сказать, — прошептал Хонджун, стараясь не нарушать очарование момента. Сонхва серьезно кивнул. — Конечно, детка, в чем дело? — он спросил. Хонджун наклонился к его уху, дыхание щекотало другого мужчину. — Я тоже люблю тебя, — Хонджун отстранился, смеясь, когда Сонхва вздохнул. — Как я и сказал прошлой ночью, я никогда не позволю тебе забыть это, — он дерзко улыбнулся, притягивая Сонхва для еще одного поцелуя. И вот так прошла остальная часть дня; смешная, подходящая пижама; поцелуи; приготовление блинов и беспорядок на кухне с множеством поцелуев; просмотр рождественских фильмов; еще несколько поцелуев; горячий шоколад; поцелуи; выход на улицу, чтобы посмотреть на рождественские огни по всему городу; поцелуи под омелой; возвращение в квартиру Сонхва; переодевание в соответствующие пижамы; поцелуи; а затем засыпание под сладкие звуки рождественской музыки. (Вероятно, также было больше поцелуев, но это секрет). — Я так и знал! Уен, иди сюда прямо сейчас! Они держатся за руки! Боже мой, они только что поцеловались, меня сейчас вырвет. Уен, клянусь богом, если ты не придёшь, я побрею тебе голову. Это так грубо и по-домашнему. Мне плохо! Я не могу поверить, что ты это пропустишь!