Сцена 1. Анальгетик

Трагедия Томуры началась вечером в воскресенье — примерно в пять часов, сразу после того как он смог проснуться. Не то чтобы уж прям трагедия. Его, в конце концов, не поймали герои и не смертельно ранили, а ещё он не лишился своей причуды или конечности. Но дело не требовало отлагательств и было больше сосредоточенно на его моральном, а не физическом благополучии. Нацуо (настоящая сволочь, кто будит людей в пять часов вечера, особенно после того как они неделю пытались скрыться от героев по всей стране? Томура итак еле дышит от усталости, а этот…) разбудил его до заката и чувствительные глаза Томуры почти оставили его слепым. Томура ненавидел солнечный свет, ненавидел день, ненавидел состояние не-сон; он много чего ненавидел, даже Нацуо прямо сейчас. Хотя последнее не точно. Всё же Нацуо очень даже ничего. Задница у него классная, что надо. Круглая, большая, самая то, чтобы смотреть. Шигараки бы с радостью обхватил её ладонью или ударил по этому ореху, если бы не риск превратить её в пепел даже из-за одного пальца. Увы, после последних битв ему нельзя даже одним пальцем к чему-либо прикасаться. Слишком высок риск уничтожить, и жопа Нацуо — не то, чего он хотел бы себя лишить. Всё же на неё его глаза с удовольствием могут смотреть даже в пять часов утра-вечера. Или вечера-утра? — О чём задумался? — спросил тот, двигая его на другую часть кровати. Шигараки простонал, закрывая глаза и не отвечая. Тупице хватит и того, что ему слишком лень пытаться заткнуть свои чувствительные уши. После такой недели всё будет ужасно. Шигараки без понятия, почему герои так стремятся его схватить — всего лишь очередная поставка человеческих органов. И стоило шуметь об этом так, что теперь даже пошевелиться невозможно? Подумаешь, он решил лично ехать в той колымаге, чтобы поставка не сорвалась (чего она, кстати, и не сделала — как раз вовремя дошла до адреса, ни капли не пострадав в процессе). Просто вот нужный человек решил помереть на неделе (Томура никому не скажет, что случайно ранее убил того в приступе ярости) и заменить его, кроме самого себя, было попросту некем. И надо же было этим тупым героям появиться на его обратном пути. Шигараки вообще без понятия, что могло его выдать, но на всякий случай сделал всё возможное, чтобы не привлечь внимания к своему Нацуо. Нацуо, которому, видимо, отсутствие ответа не совсем понравилось. Томура почувствовал на своей груди ласковые движения и чуть облегчённо простонал. Было так хорошо расслабиться — всё чертовски болело. Он даже не был уверен, насколько испортил кровать собственной кровью. Были ли у него вообще раны? Было ли что-то серьёзное? Он надеялся, что Нацуо не обратит на это внимание. Рука Нацуо стала массажировать его мышцы. Водит пальцами с ключицы до низа ребёр, задерживалась на груди. В какой-то момент почему-то стала только перебирать сосок и Шигараки прерывисто выдохнул, не зная, сможет ли его тело возбудиться на такие очевидные движения. Он никогда не славился выносливостью. Нацуо, видимо, наклонился, потому что его рука стала мять другой сосок, тогда как первый он лизнул. — Чёрт, — прошипел он от неожиданности. Хотелось положить руку на голову этому тупице, чтобы делал всё нормально. Шигараки не сахарный, можно чуть погрубее; но приходилось держать руки где-то… Наверху…? Он открыл глаза, встречаясь с серыми глазами и ухмылкой. Нацуо смотрел прямо на него (Томура тоже мог теперь смотреть — Нацуо не только разбудил его, но в добавок ещё и полностью уменьшил свет солнечных лучей. Хоть какая-то от него польза) и если одна его рука продолжала расслаблять мышцы груди, то вторая — вторая держала сами руки Томуры вверху. Ох. Нацуо уже это предусмотрел. Как хорошо. Хотя почему это он не почувствовал? Неважно. Томура снова прикрыл глаза, расслабляясь. — Как ты относишься к сомнофилии? — спросил тот странно-задумчиво. — Никак я к ней не отношусь, — лениво ответил Шигараки. После чего замер; до разума дошёл вопрос. Он снова открыл свои глаза, смотря на единственное белое пятно во всём помещении — ещё одного человека, — но тот только улыбался, как бы говоря «да, я спрашивал у тебя именно это и ты согласился, Томура». — У меня есть то самое обезболивающее, — намекнул тот и Шигараки разочарованно простонал. Нацуо — беспричудный гражданский со своими заебонами. Он закончил самый престижный медицинский университет, выучившись на хирурга и теперь проработал достаточно, чтобы приносить с работы законные и не совсем законные таблетки\капли\непонятное-средство медицинского предназначения. Одно из них довольно-таки сильное. Шигараки с него так клонило в сон, что он часа три был вроде бы и здесь, но вроде бы и нет, потому что несмотря на состояние он попросту не мог заснуть, даже если очень и очень хотел. Он ничего не чувствовал, разве что слабые прикосновения к своему телу (хотя они должны быть очень сильными и оставлять на нём синяки, чтобы их почувствовать — то есть совершенно ничего не чувствовал). Он не мог глотнуть слюну, он не мог даже моргать — но он более менее всё осознавал. Это было странно, но прикольно. И с учётом той боли во всём теле, которое он на данный момент ощущал — оно могло бы серьёзно облегчить ему жизнь. Томура серьёзно задумался. Три часа — это только начало. Потом он засыпал на непонятное количество времени, что зависело от его состояния. — Давай, — плюнули в ответ. Нацуо улыбнулся так самодовольно, что было удивительно, как его губы не треснули от такой ухмылки. Он чувствовал, как поднимается настроение от согласия Томуры; всё же его парню действительно иногда нужно как следует расслабиться, так что ничто не повредит. Он уже промыл его раны, перенёс с дивана на кровать (как хорошо, что он уже давно привык укрывать диван специальной накидкой, иначе бы он никогда не смог его отстирать от крови). К счастью, в этот раз на Шигараки не было ничего слишком серьёзного. Самое большее — опасный ожог от взрыва героя Динамита и про него Нацуо был в курсе ещё три дня назад, так что подготовился заранее. Ожог был на одной из рук. Нацуо уже снова его намазал, так что остаётся только ждать полного выздоровления. Но — чертовски близко. Если бы тот оказался сильнее, Шигараки бы не смог вовремя вырваться. Он обязательно поговорит с ним на эту тему после того, как тот сможет прийти в себя окончательно. Он лениво теребил сосок Томуры пальцем, наблюдая за расслабленным лицом. Тот чуть нахмурил брови и облизнул губы и Нацуо специально потянул за чувствительную кожу пальцами и тот на миг задержал своё дыхание. Шигараки ничего не предпринимал. Лежал, не собираясь даже шевелиться, так что почему бы и нет? Нацуо нехотя покинул тёплое тело, но внутри гудело предвкушение. Он подошёл к своему шкафу и открыл его, натыкаясь на свою парадную и просто выходную одежду. Все вешалки оказались сдвинуты в стороны, а сами руки полезли к стенке, в сторону. Его пальцы зацепили небольшое углубление и Нацуо вначале резко потянул стену. Потом отпустил. Потом стал тянуть медленно — дверца поддалась и уже на середине пути он ускорился. Второе дно шкафчика дало доступ ко всему медицинскому и совершенно незаконному. Нацуо было плевать — он наклонился к самому низу, доставая специальный раствор и на всякий случай проверяя этикетку. Но он уже знал, что это именно то, чего он так сильно хотел. Он закрыл шкаф и подошёл к своей тумбочке, откуда достал упаковку шприца. Шигараки на диване пошевелился и Нацуо на мгновение бросил на того взгляд — мужчина всего лишь опустил руки. Ожидаемо. В постели Томура иногда напоминал ему надоедливую принцессу. То не делай, это мне не нравится, это не хочу. Соски ему не лижите — это противно. И язык в задницу не совать — это не гигиенично и странно. И руки он вверху держать не будет — затекает. Шигараки даже член в заднице не особо любил — оно могло ему приесться, так что уже спустя три месяца отношений стал притаскивать игрушки в постель, для разнообразия. Не то чтобы Нацуо был против. Он набрал раствор в шприц, после чего положил использованный пакет на тумбочку. Он взял руку Томуры в свою, не упуская из виду, как пальцы сомкнулись в кулак. Ваткой он протёр место, куда собрался колоть, а потом перевернул веной вверх и сделал укол, зная, что Шигараки сейчас даже ничего не почувствует от другой усталости по всему телу. После этого ему пришлось встать и положить шприц на полку к использованному пакету. Как только Шигараки будет в нормальном состоянии — вещи будут уничтожены в пепел. А до тех пор придётся оставить их в таком состоянии. Место укола Нацуо снова протёр ваткой, убирая пару капель крови. — Я уже чувствую, — тихо и медленно сказал Шигараки. Нацуо никогда не пробовал эту штуку на себе, но Томуре она нравилась. Правда, нормальных людей она должна вырубать сразу, а не спустя три-пять часов, но это уже личный заебон тела Шигараки. Он раскрыл лежащее тело, оттаскивая одеяло в сторону и осматривая состояние. Синяки, царапины. Ещё один ожог — довольно лёгкий, это от огня его брата Шото. Или от Тои? Тоя вообще участвовал или был занят Кейго? Нет, ожог слишком лёгкий, скорее всего действительно от Шото, его огонь всё же слабее, — уже практически зажил. Он был с правой стороны живота, небольшого размера и привлекал внимание. Хотелось потрогать, обвести пальцем, а ещё языком. Нацуо не стал себе отказывать. Пусть Шигараки этого не чувствовал — тело всё равно ощущало. Это не их первый раз под такой сильной дрянью, так что член у Томуры встанет — бывало и похуже. Тем более ему не от ран больно, а от такой неожиданной западни. Увертывать пришлось долго его парню, неделю тот не спал, всё прятался и прятался от героев. Его палец легонько провёл по ожогу. Влажный от мази, немного распухший, красный. Нацуо не так сильно привлекали все эти синяки-раны-ожоги, как реакция тела Шигараки. Тот скрывал хорошо, но Нацуо знал — мазохист как он есть. Томуре не нравилось, когда ему наносили раны, но ему нравилось чувствовать боль от них. Нацуо не совсем садист, но ему нравилось наблюдать, нравилось пробовать, нравилось трогать-трогать-трогать. — Мм, — слабо послышалось от Томуры. Нацуо скосил глаза на часы — осталось ещё три минуты и действие лекарства войдёт в полную силу. Он мог это подождать. Он улыбнулся и положил горячие ладони на распухшие соски. Томуры снова чуть промычал, но уже тише — он постепенно терял контроль над голосовыми связками. Увы, но через определённое время единственное, что ему останется — дышать и понимать, что происходит. Ещё слышать и это — самое важное. Стонать, он, конечно, сможет, но тихо. И это прекрасно. — Такой непослушный, — сказал Нацуо, цыкнув. На его губах появилась улыбка, когда он мог увидеть заинтересованный член Шигараки. С расставленными ногами, упавшими руками, практический голый, если не считать свободных трусов, самый грозный злодей мира был в его постели совершенно беззащитен и слаб настолько, что Нацуо бессовестно сносило голову. — Ты должен молчать, — сказал Нацуо, начиная разминать и тереть соски. — Я хочу посмотреть на тебя, так что не отвлекай меня от дела. Дыхание у Томуры на мгновение остановилось, а потом стало несколько тяжелее. Нацуо только покачал головой на знакомую реакцию, медленно переходя руками ниже. Шигараки ещё мог его чувствовать — он сможет это ещё полчаса, хотя боль полностью оставит его. На последнюю реплику Томура не ответил; не промычал. Нацуо кинул взгляд на часы — время вышло. Теперь только ощущение, но никакого контроля со стороны Томуры. Нацуо сел поудобнее, полностью убирая руки и осматривая тело. Его правая потянулись к трусам; ладонь была почти горячее от его предвкушения, так что он полностью положил её на член Шигараки. Ни единая мышца не дёрнулась, но тот замычал отчаяннее. Явно хотел потереться; точнее его тело. Нацуо хмыкнул: — Какой непослушный. Получишь ведь. Он надавил рукой на член, чувствуя, как он крепнет под ним. Шигараки снова промычал, слабо дыша. Другой рукой Нацуо раскрыл его рот и зажал нос, чтобы перенаправить дыхание — в любой момент тому могло стать тяжело дышать носом, а воздуха должно быть достаточно. Одно из правил — никакого перекрытия кислорода. После этого он резко схватил за бока Шигараки, хватаясь пальцами за трусы и натягивая их, заставляя член проступить сквозь ткань. Завораживающее зрелище. Он потянул трусы вверх, слыша, как Томура стал дышать тяжелее, когда ткань трусов оказалась зажата между его ягодицами. Нацуо переместился, отталкивая одну и ног и сев между ними, смотря со своего роста на твердеющий член. Его рука схватила его через ткань, с изучением помяв, чтобы оценить получше. — Как-то слабо, — притворно-разочаровывающие сообщил он Шигараки, когда тот загнанно замычал, не имея возможности даже двинуться. — Сейчас мы это исправим. Уверен, тебе понравится. — его голос на последних словах стал твёрже. Нацуо пришлось встать, чтобы стянуть трусы с ног Томуры; он кинул их куда-то в сторону стула, который стоял в углу его спальни. Он наклонился к члену, наклоняя его своими пальцами поудобнее. Один из его пальцев надавил между яичек и Томура снова стал стонать. — Что такое? Тебе больно? — сожалеюще спросил он. Нацуо резко схватил его член, заставляя прерванно и загнанно дышать ртом. Он потянул член вверх, словно хотел оторвать его от тела, зная, что Шигараки это ненавидит. Кожа чуть потянулась вверх, когда Нацуо отпустил, заставляя член вернуться в исходное положение. Показалась капля спермы. — Уже? — разочарованно протянул он, вздыхая. Шигараки снова замычал. — Как-то быстро, ты не находишь? Так сильно хотелось, чтобы кто-то потрогал твой член? Уверен, ты думал об этом. Ай-ай-ай, как не стыдно, Томура. Нацуо какое-то время смотрел на эту каплю, а потом пожал плечами, слизывая её языком и дуя на головку. Шигараки задохнулся от неожиданности, но Нацуо было плевать: он обхватил головку губами, с интересом обводя её языком и втягивая в себя. Он сильнее сжал губы, слушая отчаянное мычание, когда язык стал дразнить щелочку. Она была чуть распухшей и такой жалкой. Нацуо решил это озвучить, выпуская член изо рта и из рук: — Твой член такой жалкий, — сказал он, беря с тумбочку смазку и выдавливая на руку. Он тихо выдохнул немного теплого воздуха, стараясь согреть, но это не особо помогло. Ну, Шигараки в любом случае сейчас мало понимал температуру. Или нет? Нацуо мало что знал. Знал только, что злодею это нравится и крышу сносит. Иначе бы тот уже давно (ещё после их первого спонтанного раза) всё высказал, когда Нацуо понять не мог, чего тот мычит после нескольких минут укола — оказывается, член встал из-за ситуации полной неспособности пошевелиться. Ну, и сам Нацуо мог немного улечься разминанием мышц. Ничего похожего на происходящее сейчас. — Я только взял его в руки и он сразу потёк, представляешь, — сказал он, сгиная одну ногу в колене. — Такой красный, такой отчаянный. Уже хочешь поскорее кончить? Признай, что хочешь. Я знаю. Он прикоснулся одним пальцем к дырке, давая время на осмысление. На всякий случай, если Томура не может это понять, решил озвучить: — Сейчас я тебе помогу. Давай посмотрим, получится ли у тебя, если я больше не прикоснусь? Шигараки отчаянно заскулил. Если бы мог, наверняка забился и зарычал, но пока что это его наибольшие возможности. С его открытого рта капала слюна и Нацуо подпёр своей ногой ногу парня, чтобы одеялом мокнуть лишнюю жидкость. Не дай Бог подавится — глотать сейчас явно не может. Он протолкнул первый палец, покрутив его. Мышцы были полностью расслаблены, так что Нацуо вынул первый и вставил сразу два. Шигараки снова заскулил. — Что такое? — поинтересовался он. — Это всего лишь палец в заднице. Она у тебя и поболее видела, так что не скули. Потерпишь. Тело у Томуры на много чего не так реагирует. Но это интересно. Например — один палец в заднице — почти ничего. Два — офигенно. Три — ну, много, конечно, но два пальца лучше. Четыре его вообще не интересует. Так что от двух пальцев Томуру стало колбасить, в переносном смысле, правда. Нацуо повернул двумя пальцами, засовывая их как можно глубже. Другой рукой ему пришлось повернуть голову Шигараки в сторону — что-то в этот раз слюны много. Такое уже бывало, но в прошлый раз было поменьше. — Где же это, где же, — тихо сказал он, но так, чтобы его услышали. Пальцы старательно избегали самого лучшего места. Шигараки бы дёргался в обычном состоянии, но сейчас его лучшая реакция — текущий член и скуление. Нацуо этого вполне хватало. — Ох, никак не могу найти, — с разочарованием сказал он, остановившись. — Ммм, — протестующие застонал Томура. — Мн… — Как же мне быть? — спросил Нацуо, опускаясь ниже и смотря прямо на дырку, где исчезали его пальцы. Он развёл их в стороны, медленно вытаскивая под вой, а потом сомкнул и резко сунул как можно дальше, натыкаясь прямо на комочек нервов. Шигараки в кровати практически закричал. — О, так вот где оно пряталось, — довольно сказал он, начиная играться с комком нервов. — Ты специально это от меня прятал? Как ты мог, Томура. Я думал, что ты хочешь получить для себя подарок. Или ты не хочешь? Пальцы давили прямо туда, посылая волны удовольствия в лежащее тело. Он смотрел, как дёргался член Шигараки, почти готовый кончить, но ещё не совсем и давил пальцами, заставляя погружаться даже костяшки. Гладил по кругу, заставляя прыгать на волнах удовольствия, пока тот не стал как-то задыхаться. Нацуо мгновенно посмотрел вверх, ищя рот, но всё было нормально. Член подозрительно задёргался и Нацуо медленно остановился. — МММ! — закричал Шигараки. Нацуо почти видел, как дёрнулся его палец на правой руке. Поистине впечатляюще — тело Томуры рано или поздно привыкнет к этой дряни, но до тех пор у них есть время и это явно включает в себя сегодня. — Что такое? — спросил он. — Что-то не так? Я думал, тебе это нравится. Шигараки только стонал. Если Нацуо что и не нравилось — то это то, что ответов не было. Ну, тут уж ничего не поделаешь. — Я думал, тебе это нравится, — сказал он, медленно шевеля пальцами в заднице. Томура согласно мыкнул. Нацуо утешающе погладил его колено, которое держал второй рукой. — Я думал, ты собираешься быть для меня хорошим мальчиком и кончить вот так? Неужели тебе нужна помощь даже в таком простом деле? Мычание. — Всё-таки помочь? — спросил он, медленно двигая костяшками у входа. Вход пульсировал в ответ и это была самая чёткая реакция тела. — Хм, так уж и быть. Будь для меня хорошим мальчиком. Грязным хорошим мальчиком. Он снова стал тереть пальцами комок нервов, тыкая его сильнее и подталкивая Шигараки к краю. Если бы его тело могло, оно бы конвульсионно дёргалось в наслаждении, но оно не могло, так что Нацуо только лениво и довольно смотрел на то, как напрягается его член, пытаясь выдавить из себя сперму. — Давай, кончи для меня. — прошептал он, смотря на член. Тот задергался, наконец выталкивая сперму. Нацуо продолжал шевелить пальцами, выталкивая своего парня за край, пока стимуляция не стала лишней. Он вытащил пальцы и опустил колено, которое держал. Чистой рукой взял салфетки и быстро вытер сначала себя, потом живот Томуры. Пара капель оказалась на простыне и их он тоже стёр, хотя влажный след остался. Плевать. Нацуо чувствовал ужасную пульсацию между ног — собственный член в штанах был зажат словно в тисках. Он прижал его рукой, чтобы дать себе хоть каплю облегчения и перед глазами почти потемнело, так что он невольно простонал. — Как насчёт немного помочь, а? — спросил он, смотря на Шигараки. Тот до сих пор пытался отдышаться, но на вопрос согласно хмыкнул. Нацуо сел возле его головы задницей, стягивая с себя штаны с трусами, и помог парню полностью перевернуться на живот, удобно уложив ноги и даже чуть поправив член, чтобы тот потом не жаловался. Томура согласно мыкнул, когда оказался удобно уложен и Нацуо одной рукой схватил его голову за волосы, держа на весу… Смотрелось действительно странно, хотя Нацуо знал, что Томура не чувствует сейчас боли. В их постели он любил, когда его дёргали за волосы, но в таком состоянии это редко приносило удовольствие самому Нацуо. … а второй направил свой член в этот рот. Боже, как же во рту у Томуры было мокро. — Чёрт, — прошипел он, пытаясь сдержать ругательства. Мокро и жарко. Нацуо медленно натягивал его голову на свой член двумя руками, остановившись только тогда, когда нос Шигараки ткнулся ему в пах. Нацуо едва сдерживал рывки бёдер, чтобы тот не подавился членом или слюной, но, чёрт, как же это было сложно. Нацуо закинул голову, утыкаясь затылком в холодную стену. На миг это даже немного помогло прийти в себя: он потянул волосы назад вместе с головой, чувствуя такой холодный воздух своим членом, а потом натягивая обратно. Язык у Шигараки лениво попытался вести по члену, но они оба знали, что это полностью бесполезно. Нацуо положил вторую руку на подбородок, заставляя его теснее обхватить член и застонал от ощущения, непроизвольно толкаясь вперёд и назад. Глубже, утыкаясь в горло. Назад, на воздух. Обратно, в эту мокрою… мокрою… — Давай, — зашипел он, не зная, кому именно и что он собирался сказать. Его бёдра двигались взад и вперёд, заставляя Шигараки задыхаться, когда что-то изменилось — казалось, будто Томура сглотнул и это заставило какую-то пружину в паху резко отпустить. Нацуо кончил глубоко в рот Шигараки, несколько секунд держа голову дрожащими пальцами, а потом стянул его с члена, укладывая между ног. Тело трясло после оргазма, но он потянулся к салфеткам, убирая беспорядок. Он какое-то время не двигался, приходя в себя, а потом переместился на край кровати, не доверяя пока что ослабленным ногам. Нацуо повернул голову Шигараки поудобнее, укладывая на подушку и укрыл голое тело одеялом — даже если холод не чувствуется, это не значит, что оно не настигнет их потом. Вот только жалоб Шигараки ему не хватало. Тупица ведь никогда не признается, что расстроился, что его одеялом не укрыли. Нацуо почти поцеловал его в лоб, но в последний момент сдержался. Не хотелось ему слушать язвительные комментарии на эту тему.