***
Этот день должен был когда-то закончиться. Вечер Гермиона решила провести в ванной для старост, окунувшись в пенную и расслабляющую ванную. Горячая вода расслабляла и тело и разум девушки, давая возможность проанализировать текущий день. Сегодня Рон пересёк все мыслимые и немыслимые границы. В присутствии старост со всех факультетов он потерял всю свою корректность и выразился такими паршивыми словами. Да как он смел говорить об унижении? Да, Гермиона часто его поправляла или даже читала нотации, но она делала тоже самое и с Гарри, однако тот не считает это унижением. Да и в любой момент Рон мог сказать, что это его не устраивает и Гермиона обязательно бы что-нибудь придумала, начала бы работать над собой в конце концов. Может Грейнджер действительно не любила Рона, но она его уважала и любила как друга. Он был очень ей дорог, несмотря на все его прошлые ошибки. Именно поэтому слышать такие слова из его уст было до слез обидно. Сравнимо с предательством. После того, как их признали золотым трио, Уизли слишком зазнался. Изменения были на лицо: излишняя заносчивость, он перестал быть таким застенчивыми, за что Гермионе он нравился, стал смотреть на всех свысока. Нет, такого Рона Уизли девушка не знала. И не хотела знать. Теперь эта непонятная ненависть по отношению к ней… заслуживает ли она такого отношения? Определенно нет. Поэтому Грейнджер приняла решение лишний раз с ним не пересекаться. Просто делать вид, будто его не существует. Гермиона вылезла из ванны, завернулась в полотенце и присела на краешек бассейна, когда услышала тихие размеренные шаги из раздевалки. — Я наслышан о сегодняшнем собрании старост. Как ты? — Фред медленно подошёл к Гриффиндорке и присел рядом. Его лицо было таким милым: заботливо-обеспокоенным, и Грейнджер поняла, что именно он ей и нужен. Только он сейчас сможет унять все ее печали и тревоги. — Уже намного лучше, спасибо. — Я с Джорджем поблагодарили Малфоя. Он все сделал правильно. Был бы я не его месте, я бы разорвал его там же, особо не распинаясь. — Фред, так нельзя, он твой брат. — А ты моя девушка! И это не даёт ему право относиться к тебе таким образом. Плевок в твою сторону это одновременно плевок и в мою. Но Гермиона дальше не слушала. «Ты моя девушка» - именно эти слова стучали в ее ушах. Значит… Значит у них настоящие отношения? Они встречаются? И как давно он считает ее своей девушкой? И вообще что это значит? Он любит ее? Девушка в недоумении опустила глаза и закусила губу, почувствовал тяжелую и тёплую руку на своём плече. — Я не хочу видеть тебя расстроенной. Одна твоя улыбка способна перевернуть мою жизнь, и я бы хотел, чтобы моя жизнь вертелась бесконечно. Фред улыбнулся и обнял ее, прижав к своей груди. Вот они, нежные и тёплые объятия, запах корицы с ванилью. И что бы там ни происходило, она хотела, чтоб этот момент длился вечно. Без похоти, пошлости. Обычные заботливые объятия. Таких объятий она не чувствовала уже несколько лет. Так обнимали ее мама с папой, когда она болела или когда было просто грустно. Сейчас их нет рядом и она уж думала, что больше не сможет испытать подобные эмоции. Но Фред подарил ей такую возможность, он подарил ей эти эмоции, эти чувства. Чувство заботы, защиты, поддержки.***
Со всей подготовкой к балу-маскараду у Гермионы почти не оставалось свободного времени. Обязанности Рона она взяла временно на себя, праздник приближался, а идей на собственный костюм и маску совсем не было. А ещё и главные экзамены были на носу, а девушка полностью сбилась с графика подготовки. И пока в своей сумке она попыталась отыскать доклад по трансфигурации, на пол выпал хитрый свиток. Развернув его, он оказался пустым. Девушка взяла перо в руки и написала: «Ты здесь?» Не прошло и пары минут, как появился положительный ответ. Интересно, он постоянно держит его в руках? Но Грейнджер не знала, зачем она ему сейчас написала. Это был какой-то странный порыв. Вытащив из подаренной ей на день рождения коробки сладкое перо, Гермиона стала думать, что б ему написать. «Сегодня после отбоя в выручай-комнате?» Да, именно этого ей и хотелось - побыть наедине с Фредом. Его присутствие точно поможет ей бороться со стрессом и немного осветлить голову. Получив от него утвердительный ответ, Грейнджер расслабилась и принялась за незаконченный доклад. Спустя пару часов Гермиона уже сидела в персональной библиотеке на диванчике, закинув ноги на стол, и читала очередное произведение. Спустя пару минут в комнате появился Фред, который сразу сел рядом. — Неужели кто-то снизошёл с небес и написал первой? Но Гермионе было не до болтовни. Отложив книгу, она практически набросилась на Фреда, прильнув своими губами к нему. Фред опешил, сильно удивился, однако сопротивляться не стал, а обнял девушку и незамедлительно ответил на поцелуй. Она целовала его жадно, страстно, будто это был их последний поцелуй, который прервался только когда она стянула с него футболку. Фред лёг головой на подлокотник дивана, а Гермиона села на него, впившись в шею и оставляя заметные следы. Через свои пижамные штаны она отчетливо чувствовала его эрекцию, поэтому бёдрами начала совершать поступательные движения. Фред откинул голову и застонал, впившись пальцами в ее бедра и направляя. Гермиона продолжала целовать шею, спускаясь к ключицам и ниже. Дойдя до живота, начала поспешно опускать его пижамные штаны с боксерами и по волосяной дорожке оставлять поцелуи все ниже и ниже. Фред тяжело задышал, румянец прожигал его щеки: — Гермиона, Мерлин, что ты творишь? Но Гермионе слишком сильно этого хотелось. Это было ее давней фантазией. Не совсем понимая, что делать с его членом, она взяла его в руку и пару раз провела вверх и вниз, облизнув губы. Оттянув кожу вниз, девушка лизнула головку, а Фред застонал громче на выдохе. Этот сладкий стон прибавил решимости Грейнджер, поэтому она повторила это ещё несколько раз. После она провела языком от основания члена до головки, дыхание Уизли начало сбиваться. Взяв его член полностью в рот, она начала посасывать его, параллельно лаская языком уздечку головки. Фред схватил ее за волосы и стал направлять ее голову. — Малышка, если что-то пойдёт не так, ущипни меня, пожалуйста. Я могу потерять голову. Гермиона кивнула и продолжила. Она всасывала его головку, будто пила сок из трубочки, облизывала уздечку, слышала его вздохи каждый раз, а рукой продолжала водить по нему вверх и вниз. Фред с каждым разом все сильнее и сильнее надавливал на ее затылок, пока член не оказался у самого горла, а Грейнджер не начала кашлять. Однако она не стала его щипать, что только сильнее распыляло его. Чуть погодя Гермиона уже сама начала насаживаться на него быстрее и глубже, поймав удобный ритм и лаская его яички руками. — Гермиона, остановись, или я сейчас кончу прямо в тебя. — Взмолился Фред, который уже был покрыт испариной и не мог перестать постанывать. Но его слова не остановили ее, она только увеличила скорость. Он накрутил ее кудри на свою руку и грубо начал трахать ее рот, пока она пыталась закашлять. Следом он резко насадил ее на всю глубину. — Да, любимая! — Его тело дернулось, а в горло излилась тёплая вязкая жидкость. Как только он отпустил ее, Гермиона начала кашлять и невербально наколдовала себе стакан воды, чтобы хоть как-нибудь это все запить. Только сейчас она поняла, что слёзы все это время текли ручьём, а горло неприятно жгло. — У тебя все в порядке? Я не смог… Ты меня не ущипнула. — Фред привстал и обнял девушку за плечи, заглянув в глаза. Как она кивнула, он схватил ее в крепкие объятия и повалил на себя, уткнувшись носом в ее кучеряшки. А Грейнджер молчала. Потому что думала. Потому что он назвал ее любимой.