Если ещё не слишком поздно.

ЧАСТЬ 8. ЧОНГУК       *****       В следующие пару месяцев Чонгук просто свёл свои отношения с Ёнми к состоянию вялотекущего романа. Они изредка встречались в универе, гуляли, в выходные ездили в клуб либо в кино. Ёнми продолжала как бы«не настойчиво и завуалировано» предлагать дальнейшее развитие их отношений, Чонгук был не готов, – «Прямо, как школьница», – говорил себе – и это его «не готов» звучало не очень, сам понимал. Но ничего поделать с собой не мог, он просто не хотел никакого продолжения. Да и вообще, постепенно Чонгука стали эти отношения утомлять.       Он помимо учёбы так и продолжал участвовать в различных соревнованиях и всё так же оставался звездой университетского футбола. Их команда рвалась к повторению прошлогоднего триумфа.       Так продолжалось до самых летних каникул. В каникулы Чонгук пробовал созвониться с кем-нибудь из ребят, очень хотелось встретиться, понял, что скучает по ним. Но все были заняты: кто разъехался по родственникам, как Чимин; кто отдыхал с родителями, как Хосок, кое-кто даже с девушками, как Намджун и Сокджин.       Тэхёну и Юнги Чонгук звонить не стал. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как пойти снова, как и в прошлом году, на подработку на автозаправку, чтобы хоть немного ещё поднакопить денег для вожделенного авто.        Пару раз, правда, звонила Ёнми, предлагала встретиться, но Чонгук под предлогом работы просто слился. Встречаться с Ёнми ему не хотелось. Так и прошли все летние каникулы.       А в сентябре все сразу увидели явный прогресс в отношениях между Тэхёном и Юнги. И, прежде всего, это относилось к Юнги. Этот, вечно спящий парень, вдруг проснулся и стал проявлять явно повышенное внимание к Тэхёну. И даже, оказалось, что и каникулы они провели вместе: Тэхён пригласил на пару недель Юнги к себе домой, – он с родителями жил в пригороде Сеула – где, по словам обоих, весело провели время.       Дом родителей Тэхёна располагался на самом берегу водохранилища, имел собственный выход к воде и даже небольшой пляж, а так же личный катер. Ребята катались на катере, вдоволь наплавались и назагорались, – действительно, Юнги даже был покрыт лёгким загаром – ездили по округе на квадроциклах, играли в теннис друг с другом и с родителями Тэхёна, а вечерами уезжали в город и ходили там по клубам и барам.       «Что ж, - подумал Чонгук, - я за вас рад». Но в душе где-то очень глубоко всколыхнулось какое-то неприятное чувство. «Это всего лишь зависть», - подумал тогда Чонгук.       Юнги же просто не отлипал от Тэхёна, вился везде за ним верёвочкой, заглядывал в глаза, даже музыку писать забросил. Зато часто можно было слышать, как он поёт что-то для Тэхёна и играет на гитаре. И, что самое главное, Тэхёну, похоже, это нравилось. Он с удовольствием общался с ним, стал много смеяться, они куда-то вместе уезжали. Как потом выяснилось, Тэхён несколько раз брал Юнги с собой на съёмки.       А однажды Чонгук, да и все ребята стали свидетелями того, как, сидя на диване в гостиной, Тэхён и Юнги держались за руки. Заметив, что все на них смотрят, они расцепили руки, но продолжили всё так же голова к голове рассматривать что-то в ноуте. Все повернулись к Чонгуку, но тот сделал вид, что ничего не увидел, и вышел из гостиной.       «Тэхён и Юнги – пара? Быть этого не может! – и тут же спрашивал себя: - А что тебя так удивляет? Да, Юнги не такой красивый и популярный, как ты. И что? Тэхёну никогда вся эта внешняя мишура была не нужна. Он любил тебя, потому что это был – ты! Тэхён – эстет, ты прекрасно это знаешь, а Юнги очень талантливый парень, и Тэхён вполне может им увлечься. Так что, хватит уже об этом думать! Пара – значит, пара!».       И снова продолжал диалог с собой: «Почему? Почему меня это задевает? Я же ещё недавно радовался, что ребята так подружились, и перестал себя казнить за то, что заставил мучиться Тэхёна. Почему же сейчас мне это не нравится? – и сам же себе и отвечал:- Потому что это уже мало похоже на дружбу. Потому что они держатся за руки, как когда-то держались мы. Потому что ты, Чонгук, всё ещё надеешься, что Тэхён до сих пор любит тебя».       И снова себя спрашивал: «А зачем тебе нужно, чтобы Тэхён тебя продолжал любить? Ты же сам от него отказался! Ты сам его бросил! Тэхён может теперь любить, кого захочет! И ты не имеешь никакого права ничего ему предъявить!».       Вот в таких мыслях и раздумьях проходили дни Чонгука. *****       И лишь спорт мог отвлечь Чонгука от грустных мыслей.       Футбол – футболом, но Чонгук ведь ещё и легкоатлет. Правда, вспоминал он об этом лишь, когда проводились какие-нибудь соревнования. Нет, тренировки он исправно посещает, да и вообще, считает, что надо поддерживать спортивную форму. Тренировки по футболу и лёгкой атлетике – и вот тебе полный набор и кардио и физнагрузки, никакая качалка не нужна.       Хорошо, что здесь он ограничился только бегом, правда, на все возможные дистанции. Не везде он бегал ровно, не любил спринтерские забеги на 100 метров, не успевал войти в ритм. Зато более длинные дистанции и эстафета – это его, особенно эстафета. Ведь эстафета – это уже и не бег даже, а единение мыслей четырёх людей, которые должны чувствовать друг друга, дышать и жить все четыре этапа, как один живой организм. Такими и были все трое ребят, с которыми бегал Чонгук: надёжными, как скала. Поэтому первое место всегда было за ними – никто и не претендовал больше.       И кто бы мог такое себе представить, что в преддверии Студенческих Игр по лёгкой атлетике разразится вдруг страшный грипп, который просто покосил студентов. А, значит, и спортсменов во всех учебных заведениях Сеула. Из-за этого даже собирались перенести Игры, или вообще отменить, но, затем, посовещавшись, устроители и организаторы всё же общим собранием пришли к следующему решению: Студенческим Играм быть! А это значит, что надо готовить команду по всем дисциплинам.       - Чонгук, ты же понимаешь - больше некому. Вся надежда только на тебя, - тренер Мо и смотрит так, с той самой надеждой.       - Тренер, я всё понимаю, но Вы ведь знаете, что короткие дистанции – не моё.       - Ну, теперь уже не до хорошего. Что есть. Вот только не знаю, что делать с эстафетой, один же ты не побежишь за четверых.       - Тренер, а давайте, попробуем устроить быстрый просмотр и отбор мальчишек, может, кто-то неплохо бегает. Поднатаскаем за оставшееся время. Ведь и к нам приедут не мастера спорта международного класса. Все мы в одинаковых условиях, грипп по всему Сеулу. В конечном итоге, я думаю, камень в нас никто не кинет, если мы сделаем всё, что сможем.       - Ты прав, ты прав. Надо попробовать. Я напишу объявления и развешу их, а ты со своей стороны попробуй поговорить с ребятами, с теми, кого знаешь.       А кого Чонгук знает? Ну, прежде всего, надо поговорить со своими.       - Парни, я собрал вас для того, чтобы попросить помощи, - все сидят и выжидающе смотрят на Чонгука. - Значит, такое дело: вы, я думаю, в курсе - скоро Студигры, а бежать некому – все свалились с гриппом. В общем, тренер попросил поговорить, может, кто из вас сможет пробежать прилично. Заставлять никого не будут, но, может, кто-то попробует хотя бы? – все смотрят на Чонгука и молчат.       Откликнулся лишь Намджун:       - Чонгук, ты понимаешь, я вообще не очень дружу со спортом, так что я – пас.       - Я тоже, - это Сокджин. - Я просто в ногах путаюсь, спорт – не моё. Извини.       Остальные тоже сидели, как прибитые. Чонгук понял, что в пролёте. «Ну, что же, попытаться стоило. Пойду в другие блоки».       - Я могу попробовать, я вообще-то, неплохо бегаю, - это был Тэхён.       - Ты? – сказать, что Чонгук удивился – не сказать ничего. - Ты бегаешь?       - А чего ты так удивляешься? Думаешь, я только лежать умею? – получилось двусмысленно. Чонгук кашлянул. Все остальные ухмыльнулись.       - Я тоже попробую, - это Хосок. - Я ведь всё-таки танцор, лапками перебирать умею.       - И я тоже, - откликнулся Юнги. - Почему бы не попробовать?       - Я тоже подпишусь. Я друг, или где? – улыбался Чимин.       И тут выяснилась неожиданная вещь: самым лучшим спринтером (на короткие дистанции) оказался Юнги. Он в одну калитку обгонял Чонгука и на своих тоненьких, недлинных ножках давал такую фору уже со старта, что тренер не успевал от удивления подбирать челюсть. И всё поражался, как же такого парня проглядели при поступлении? Тренер так прыгал, скакал и извивался вокруг Юнги, что тому даже было неловко. Остальные ребята только посмеивались.       Таким образом, оставшиеся Чимин, Хосок и Тэхён были задействованы в эстафете. Получалось очень даже неплохо. Пришли по зову тренера еще несколько человек, вот только такой сплоченности и чувства плеча, как у этих ребят, не было больше ни у кого.       Так и решили оставить: Чимин начинает, за ним – Хосок, затем – Тэхён, и последний – Чонгук, чтобы по возможности исправить все огрехи и прийти первыми, на что тренер очень надеялся.       Тренировались каждый день до самых игр. Чувствовалось, что тренер Мо доволен. У ребят, и, правда, получалось. Конечно, не так, как со своей проверенной командой, но очень, очень неплохо.       Правда, один раз случился какой-то непонятный казус, никто не понял, что это было – списали на ошибку. Чимин ушёл со старта как надо, передал палочку Хосоку, тот в свою очередь - Тэхёну. А вот когда Тэхён передавал палочку, то почему-то получилось, что Чонгук схватился не за палочку, а за руку Тэхёна, и они ещё по инерции несколько десятков метров пробежали вместе, пока Чонгук не понял, что тащит Тэхёна за собой.       Он так сильно вцепился тому в руку, что даже после того, как оба остановились, никак не хотел разжимать пальцы. Всё смотрел на их сомкнутые руки и тупо молчал. Тренер тоже со своей стороны никак не мог понять, что происходит, ведь эстафетная палочка так и осталась в руке Тэхёна. А вот парни, те с улыбками переглядывались и хмыкали. Чонгук поднял взгляд на Тэхёна, тот не отрываясь, также глядел ему прямо в глаза. Только после этого Чонгук буквально бросил его руку, словно обжёгся.       Но, смех – смехом, а день Студенческих Игр всё-таки наступил. Погода стояла не по концу октября: тёплая и солнечная. Лёгкий ветерок мягко обдувал лица спортсменов и болельщиков. Конечно, приехали на игры не все учебные заведения, кто-то так и не смог собрать команду. Но, в основном, худо ли бедно, - как говорится "что имеем" - основная масса решила выступить.       Тренер Мо возлагал огромные надежды на Мин Юнги, и тот его не подвёл. Юнги выиграл «золото» во всех трёх спринтерских забегах. Чонгук же ожидаемо занял первое место в забеге на 400 метров.       И вот она – эстафета. Волнуются все. Чимин бежит, как всегда первым. Но противники достались совсем не слабые, он с трудом удерживает второе место. Хосок, приняв палочку, несётся на всех парах, немного смешно, словно танцуя, переставляя ноги, и чуть не упав на повороте. Но всё-таки удержался на ногах и сохранил второе место. Тэхён, как ни странно, действительно, хорошо бегает. Он срывается с места сразу, без разбега, и ни разу не оглянувшись на тех, кто сзади, бежит, видя перед собой лишь одну спину, и также сохраняя второе место. Передаёт палочку Чонгуку и в этот момент… громко вскрикивает и падает на поле. Чонгук, уже умчавшись на несколько метров вперёд, останавливается, разворачивается, как в замедленной съёмке, и в ужасе глядит на сидящего на земле и чуть не плачущего от боли Тэхёна. Тот видит это и дурниной на весь стадион орёт:       - Беги, Чонгук, беги, мать твою, мы должны победить!       Чонгук приходит в себя, разворачивается, видит перед собой уже все четыре спины соперников - все его обошли. Он выдыхает и, сорвавшись так, словно за ним гналась стая диких носорогов, несётся по дорожке к финишу. Бежит так, как не бегал, наверно, никогда.       Вот одна спина осталась позади. Ноги работают, словно пропеллеры. Он практически не чувствует земли. Не оборачивается на соперника. Вторая спина тоже отстала. До финиша уже рукой подать. Но он не может подвести ребят, команду, тренера, универ. Он понимает - сам виноват, что на старте промедлил, ступил. И поэтому ещё прибавляет хода.       Весь стадион уже просто ревёт, когда за спиной остаётся третий спортсмен. Вот он – финиш, и Чонгук буквально на полшага опередив последнего соперника, срывает финишную ленточку и, не сбавляя темпа, несётся в центр стадиона, где сидит Тэхён с вывихнутой лодыжкой. По дороге на него набрасываются радостные Хосок, Чимин, за ними – Юнги, но он этого не чувствует. Чонгук, как мама-опоссум с прилипшими к её спине детёнышами, весь обвешанный парнями, даже не чувствуя их веса, продолжает бежать к Тэхёну. И только, добежав до него и увидев его восторженный взгляд и улыбку во весь рот, падает на землю, сметённый силой и весом троих ребят.       Это - победа! Да какая победа! Такие победы запоминаются на всю жизнь!       А Чонгук никак не мог забыть лицо Тэхёна и этот его взгляд, его восхищённый взгляд. Что-то было в нём ещё, но Чонгук никак не мог понять – что это было. Но точно знал, что этот взгляд Тэхёна он точно не забудет никогда.       А затем, наверно, ещё целый месяц все называли Чонгука Форрестом. После крика Тэхёна на весь стадион многим вспомнился фильм «Форрест Гамп» и коронное оттуда: «Беги, Форрест, беги!». ***** Так незаметно наступил, а затем и подошёл к концу ноябрь.       - Чонгук, можно с тобой поговорить? Извини, Чимин, - в комнату заглянул Тэхён.       У Чонгука сразу скакнуло сердце куда-то в район пятки и там мелко забилось больной однокрылой бабочкой.       Чонгук вышел в гостиную. Тэхён сидел в самом дальнем углу.       - Слушаю,- Чонгуку очень хотелось, чтобы получилось равнодушно.       - Чонгук, помоги мне, пожалуйста, - Тэхён облизывал губы и смотрел себе под ноги. - К сожалению, кроме тебя, больше никто не подходит. Дело в том, что у меня завтра фотосессия, а мой напарник заболел. Остальные все ребята разобраны: у кого тоже съёмки, кто уехал в другой город, кто просто отказался, – Чонгук молчал.       Тогда Тэхён стал говорить быстрее, чтобы тот не успел отказаться.       - Там ничего сложного, просто постоять перед фотографом в костюме, я всё тебе объясню. Пожалуйста, для меня это очень важно, – и Тэхён впервые за весь разговор поднял глаза на Чонгука.       «Господи, эти глаза! Я думал, что никогда уже больше не увижу в них ничего, кроме равнодушия, – взгляд Чонгука метался по лицу Тэхёна, останавливаясь то на глазах, то на губах. Руки непроизвольно потянулись к его щекам, но тут же Чонгук их опустил и стал заламывать пальцы. - Как же мне ему отказать? Конечно же, я не могу сниматься, это совсем не моё! Но как отказать-то?!».       - Чонгук, я ещё забыл сказать, что за это очень неплохо заплатят. Тебе ведь нужны деньги, ты же копишь на машину. Соглашайся, это совсем не надолго. А иначе мне придётся отказаться от съёмки. Пожалуйста! - и Тэхён изобразил самое жалостливое выражение на своем лице.       Чонгук был в смятении:       - Тэхён, ты же знаешь- я не могу. У меня не получится. Попроси лучше кого-нибудь ещё, например, Чимина или Сокджина.       - Дело в том, что я фотографу показал фото всех наших ребят, и тот выбрал тебя. Остальные, он сказал, не подходят по концепции. Лучше всех подходишь ты. Пожалуйста, я тебя туда отвезу и буквально через час верну назад.       Чонгук не знал, что делать. Деньги, конечно, нужны. Но фотосессия – это совсем не про него! Ничего же не получится! Но помочь надо, раз больше некому. Тэхён же помог, когда надо было бежать эстафету, даже пострадал.       Всё то время, что Чонгук договаривался сам с собой, Тэхён не сводил с него глаз и видел все его метания.       - Ну, хорошо…Только ты же знаешь, что я в этом деле никакой.       И увидел, как облегчённо сразу выдохнул Тэхён и даже улыбнулся.       - Спасибо, Чонгук, тогда до завтра.       «Господи, на что я только что подписался?!». *****       - Так, ребята, давайте, переодевайтесь, на макияж, и на площадку. Время поджимает.       Чонгук с ужасом увидел театральные костюмы в готическом стиле или, как сейчас говорят – в стиле «Вамп». Он вопросительно поглядел на Тэхёна. Тот лишь пожал плечами.       Когда Чонгука отпустили на волю после всех мук макияжа, и он смог разглядеть себя полностью в большом зеркале, то просто собрался сразу же сбежать. Он стал похож на опереточного злодея. Жесткий высокий ворот белой свободной рубашки, заправленной в брюки, поджимал под самый подбородок, через одно плечо был перекинут на завязках бархатный чёрный камзол. Узкие, такие же чёрные бархатные брюки были заправлены в высокие, почти до колен, сапоги. Завершением всего стал широкий красный пояс. Все волосы ему залили гелем и зачесали назад, в ушах красовались длинные серьги, мёртвенно бледный цвет лица оттеняли - о, ужас – красные линзы. А завершающим штрихом стали небольшие клыки, которые, при любом движении рта, хищно высовывались наружу, и струйка крови, стекающая из угла рта к подбородку.       «Так, кого-то я себе напоминаю? – Чонгук наморщил лоб. - А, вспомнил – Графа Дракулу! Ну, классно! И что же я в таком виде должен делать?».       В этот момент из соседней кабинки показался Тэхён, и у Чонгука отпала челюсть, которую тот постарался побыстрее подобрать с пола. Тэхён был абсолютно спокоен, даже расслаблен, во всём его облике читалось превосходство и отстранённость. Он был уже в образе. Образ же был очень похож на Чонгука, только более романтичный: никакого камзола, а такая же свободная белая рубашка, только с рюшами, была расстёгнута практически до пояса, лёгкая шнуровка на ней не могла скрыть нежный оттенок кожи. По волосам лишь слегка прошлись гелем, от чего они приняли вид влажных и стали слегка волнистыми. Тэхёна не портили даже красные линзы и выпирающие клыки.       Чонгук сглотнул. Тэхён вдруг стал крутить головой, поймал взгляд Чонгука и завис так же, как и он. Всё спокойствие и превосходство вмиг улетучились, он, не отрывая взгляда от Чонгука, рассматривал его, и в глазах читалось такое восхищение, что Чонгуку стало даже неловко.       - Да хороши, хороши оба! Никак не налюбуетесь друг на друга? Давайте уже начнём!       И тут Чонгук снова впал в ступор. Он стоял под светом прожекторов и софитов и абсолютно не понимал, что должен делать.       Фотограф сделал пару снимков, остановился, вздохнул:       - Так не пойдёт! Техён, ты объяснил своему другу, что делать? – он вопросительно глянул на него и дёрнул подбородком.       - Сейчас ещё раз объясню.       - Давай, я пока перекурю, - и вышел из студии.       - Тэхён, пойми, я ничего не смогу сделать, ты же знаешь! – отчаянию Чонгука не было предела.       - Чонгук, успокойся! Ты просто доверься мне, я сам буду поворачивать тебя, куда нужно, а ты оставайся в той позе, какую я создам. Хорошо? Главное, не дёргайся! Всё будет хорошо, я обещаю! Вот, давай, попробуем! Только не нервничай, мне придётся часто тебя держать, возможно, когда-то обнять. Ладно?       Чонгук был уже готов на всё, лишь бы это скорее закончилось. Тэхён стал принимать какие-то позы, какие, Чонгук не видел вблизи, и не понимал. И стал поворачивать Чонгука в разные стороны, держа его то за плечи, то за талию.       - Ну, вот, как-то так! Понял? Ничего ведь страшного? И мы быстро управимся. Только одна просьба…, - Тэхён потупил взгляд. - Чонгук, попробуй во взгляд вложить что-то, ну, например, страсть, желательно животную, грубую, - он усмехнулся. - Или, например, презрение, или… любовь. Я понимаю, что тебе это будет трудно сделать, но попробуй, пожалуйста, я тебя прошу, - под его долгим взглядом Чонгуку стало жарко.       А тот вдруг взял, наклонился ещё ближе и поцеловал Чонгука прямо в губы. Чонгук от неожиданности застыл, не понимая, что тот сейчас сделал, и от этого окончательно выпал из реальности.       В этот момент вошёл фотограф.       - Ну, что, всё объяснил? Тогда, поехали! Кстати, парень, тебя как звать-то?       - Чонгук, - ответил за него Тэхён, видя, что тот не здесь.       Чонгук плохо помнил, куда и как его ставил Тэхён, где держал и за что обнимал. Все его мысли были о поцелуе. «Зачем Тэхён это сделал? Только ради съёмки? Или нет? А, может быть, он всё ещё меня любит?». И от этой невероятной мысли враз пришёл в себя уже к концу сессии.       - Так, хорошо, Тэхён – молодец! Чонгук, больше страсти! Хорошо!       И тут Чонгук вдруг развернулся в руках Тэхёна, пристально посмотрел ему в глаза. Тэхён аж откинул голову от неожиданности. Обнял того одной рукой за талию, надавив так, что Тэхён даже прогнулся, другой – за шею, собрал его волосы в кулак и оголил клыки. И всё это, не прерывая зрительного контакта. В глазах Тэхёна вспыхнуло удивление, затем насмешка, а потом Чонгук явно увидел в них … нежность.       - Чонгук, отлично! Просто здорово! – фотограф еле успевал менять ракурс.       Чонгук разом опустил обе руки, затем, всё также глядя в самую душу Тэхёна, положил свои ладони на его лицо и застыл. Тэхён вообще больше не шевелился, и лишь спустя несколько долгих секунд, поднял руки, крепко обхватил Чонгука за талию и прижал к себе так, словно хотел вобрать его в себя полностью. В его глазах заблестели слёзы.       - Отлично, мальчики! Великолепно! И Чонгук проснулся наконец-то! Просто молодцы! А какая «химия»! Всё, снято! Спасибо! – фотограф аж подпрыгивал от возбуждения. - Парни, а до меня лишь сейчас дошло, что между вами что-то есть, - он усмехнулся, собрал своё оборудование и ушёл.       Чонгук и Тэхён так и стояли на площадке, рабочие уже погасили свет, собрали осветительные приборы, а они всё не могли оторвать глаз друг от друга.       - Ребята, костюмы сдайте, - кто-то окликнул из-за занавески.       Чонгук только тут пришёл в себя, дёрнулся, опустил взгляд, сглотнул и, не глядя на Тэхёна, пошёл переодеваться.       В машине ехали молча - Тэхён молчал, и Чонгук тоже ничего не хотел говорить. Мысли носились в его голове зайцами: «Что я делаю? Зачем мне всё это? Я только-только начал его забывать! Ага, забывать? А как быстро вспомнил-то, стоило только Тэхёну дотронуться до тебя губами. Господи, спаси! Его губы - это мой личный ад. Что же теперь делать? Спустить всё на тормозах, типа понял, что это было лишь для съёмки или…?».       Едва заехали на университетскую стоянку, Чонгук, не говоря ни слова, выскочил из машины и просто сбежал. Поэтому он не видел, как Тэхён в задумчивости смотрел ему вслед, а затем … грустно улыбнулся.       В последующие дни тот старался не попадаться Тэхёну на глаза. *****       Чонгук находился в абсолютном раздрае. Он понятия не имел, что ему теперь делать. И он совсем не понимал, что у него происходит с Тэхёном. Эта фотосессия, точно, была не просто так. Зачем надо было звать на неё Чонгука, который ничего такого не умеет делать, а потом ещё и целовать его?       В голове и в глазах – один Тэхён, его чувственные полные губы, этот глубокий, такой до боли родной и знакомый взгляд, эти тёплые руки с длинными, тонкими пальцами, которые…, - Господи, спаси! - которые что только с ним не делали?! Почему он не может всё это выкинуть из головы? Почти год…, почти год, как они не вместе. Он сам так захотел. Он сам не хотел больше никаких сложностей, трудностей, проблем, он сам не захотел Тэхёна. Тогда чего сейчас мучиться, вспоминать и, притягивая колени к подбородку, пытаться прятать даже от самого себя то, что всё помнишь, всё чувствуешь, как будто это было вчера, задыхаться в пустой, холодной, влажной постели с мыслями о нём? Что ты сможешь теперь сделать? А что бы ты хотел сделать? Вернуть Тэхёна? Хотел бы? А сможешь? А как же Ёнми? Она тебе верит, она тебя, возможно, даже любит. Сможешь ты поступить теперь и с ней так же, как когда-то с Тэхёном? Чонгук, Чонгук, что же ты делаешь со своей жизнью и жизнью других людей? Итак, признайся хотя бы самому себе, что тебе нужен Тэхён, что ты хочешь его вернуть. Только вот, захочет ли он вернуться? Простит ли? Поверит ли ещё раз? Ведь и у него уже началась новая жизнь, в которой места тебе нет, зато в которой есть место для Юнги. Что ты тогда будешь делать?       Ночь. Чонгук лежит в своей кровати. Сна нет. Мысли колотятся об кости черепа, распадаясь на миллионы частиц, путаясь друг с другом. Что-то надо делать, это он понимает. На что-то решиться. Итак… Чонгук… давай, что же ты будешь делать?       - Я хочу вернуть Тэхёна! Я хочу Тэхёна! Я люблю Тэхёна! Я ужасно соскучился по нему! – он не заметил, что сказал всё это вслух.       Чимин заворочался в своей кровати. «И что дальше? А ничего… Я скажу ему всё это, пусть он решает сам. Я всё скажу ему: что - идиот, что всё неправильно сделал, что пусть хотя бы попробует простить, - Чонгук уже и не надеется на взаимность. - Предательство прощать нельзя, иначе налетишь потом на те же грабли. Но сказать должен, сказать хочу, чтобы он знал, что я очень раскаиваюсь, и ещё – что люблю. Но я должен быть честен с Ёнми, с ней тоже надо поговорить. И независимо от исхода разговора с Тэхёном, с Ёнми надо поговорить с первой». ***** <b>"Надо поговорить с Ёнми, а то как-то не по-человечески все это, получается, будто я от неё прячусь. Так нельзя. Объяснять, конечно, ничего не буду, но поговорить надо». Она ведь ему, действительно, нравилась, и было очень перед ней не удобно.        - Ёнми, мне надо с тобой поговорить, - Чонгук только вышел с тренировки, она уже как всегда ждала его. - Давай присядем где-нибудь.       - Давай, - Ёнми была заинтригована, она подумала, что Чонгук хочет сделать ей какое-нибудь интересное предложение, ведь впереди были новогодние праздники. В предвкушении этого она хваталась за его руку и пыталась заглянуть в глаза.       Чонгук глаза отводил в сторону, он понимал, что разговор будет непростым. Эту лавочку он выбрал заранее, она находилась в тени деревьев и достаточно далеко от основных дорожек передвижения студентов.       - Ёнми, ты очень хорошая девушка, и мне очень нравится проводить с тобой время, - Ёнми улыбалась и ждала продолжения. - Но так складываются обстоятельства, что нам надо с тобой расстаться, - Чонгук поднял голову и посмотрел на девушку.       Та продолжала глядеть на него и улыбаться - до неё не сразу дошёл смысл сказанного. Чонгук тоже молчал. Медленно улыбка сползла с лица Ёнми.       - Что? Что ты сказал? Я не поняла. Что значит – расстаться? – Ёнми говорила подозрительно тихо. - Почему – расстаться? Зачем?       - Ёнми, пойми, у меня совсем нет времени встречаться с тобой или с кем другим. А видеться урывками, раз в неделю, я считаю, ты такого не заслуживаешь, - Чонгук заранее подготовил эту речь, чтобы не обидеть девушку. - Так что, извини меня, пожалуйста, - и он собирался уже скорее уйти.       Ёнми, видя это, схватила Чонгука за рукав куртки.       - Что?! Извини?! Ты меня бросаешь, и просто - извини?! - она уже взвизгивала. - Я поняла - у тебя появилась другая! Правильно? Кто она? Признавайся!       Чонгук поморщился, ему очень не хотелось выносить этот разговор на люди.       - Да никто у меня не появился, просто нет времени с кем-либо встречаться. Ёнми, пойми, мне больше нечего тебе сказать, - Чонгук уже пожалел, что затеял этот разговор.       - Ах, нечего сказать! Зато у меня есть, что тебе сказать! Я всё поняла: ты снова крутишься возле этого Ким Тэхёна, словно его верный пёсик! Правильно? Я-то подумала, что ты, наконец-то одумался, и что эта блажь улетучилась из твоей головы! Оказывается, нет! Я-то думала, что тебе дома родители вправили мозги на место! – при этих словах Чонгук замер и неверяще уставился на Ёнми. - Да, да, это я звонила твоей матери, чтобы она приняла меры, пока не стало поздно, и ты не наделал бы глупостей и не стал бы посмешищем для всего универа. Да, это я ей сказала, что ты спишь с парнем. Весь универ об этом знает, все уверены, что между вами что-то было. Я тебе дала возможность забыть его, тебе ведь было со мной хорошо, я это видела, чувствовала. Но ты снова уходишь к нему. Почему? Каким мёдом у него там намазано? – выкрикнула Ёнми и зло уставилась на Чонгука.       Чонгук слушал этот крик и не мог поверить, что эта визжащая мегера – его милая, нежная, весёлая Ёнми. Похоже, у него совсем нет ума, он ничего не видит дальше своего носа, ничего не понимает в девушках. Чонгук предполагал, что Ёнми может начать плакать, может, даже просить его не бросать её, он даже платок приготовил на всякий случай. Но к тому, что сейчас видел перед собой и что слышал, точно, был не готов.       У Ёнми зло сверкали глаза, перекосился от ненависти рот, и она просто выплёвывала все эти обидные и злобные слова, желая, по возможности, больнее ужалить ими Чонгука.       - Прекрати, ты говоришь глупости! – Чонгук тоже стал заводиться.       - Глупости? Никакие это не глупости! Почти за год, что мы встречаемся, ты даже ни разу не предложил переспать с тобой. Ты, что – импотент? Нет, совсем даже – нет! Уж кому, как не мне это знать! Тогда почему? Если ты со мной встречался, значит, я тебе нравилась. Так? Тогда, почему? Из скромности? Тоже вряд ли. Я тебе очень открыто намекала, что я не против отношений. Но тебе это было просто не надо. А, знаешь, почему? Потому, что ты - пидор! – последнее слово она просто выплюнула в лицо Чонгуку.       Дальше Чонгук слушать был не намерен, уже и так в их сторону стали оборачиваться немногие проходящие мимо студенты, кое-кто даже останавливался. Интересно, же, когда всем известная в университете личность, бурно выясняет отношения со своей девушкой. Он развернулся и просто ушел.       Однако ему вслед Ёнми громко и зло крикнула, да так, чтобы все, по возможности услышали:       - Ничего, подожди, я позабочусь, чтобы об этом узнали все! Чтобы вам – двум пидорасам, жизнь мёдом не казалась! Ты ещё очень пожалеешь, что так со мной поступил! Я тебе устрою «полную жопу» в полном смысле этого слова, раз уж ты так это любишь!       Чонгука просто трясло от злости. «Вот хочешь, как лучше, а получается, как всегда! Хотел же расстаться с ней по-хорошему, нет же, наслушался по полной. Ну что за невезуха!».       С этими мыслями он ввалился в общагу. Ни на кого не глядя, вбежал в комнату, упал на кровать и отвернулся к стене. Чимин удивлённо поглядел на друга, отложил учебник.       - Что произошло?       - Ничего.       - И всё же? Давай, выкладывай, я же вижу, - Чимин присел на край кровати и потряс Чонгука за плечо. - Давай, давай!       Чонгук развернулся к нему, вздохнул.       - Просто попытался мирно расстаться с Ёнми.       - Ух, ты! И даже остался жив? Смелый поступок. Представляю, что ты о себе узнал. Ты разве не знаешь, что с девушками тихо расстаться никогда не получается?       - Нет, - Чонгук удивлённо хлопал глазами. - Почему? - и тут же вспомнил свой разговор с Тэхёном, когда они расставались. Тогда Тэхён всё выслушал и просто ушёл.       - Это же девушки, Чонгук! Так, и что она тебе сказала? – Чимин даже уже улыбался. - Представляю!       - Даже не представляешь, - Чонгук стал успокаиваться. - Представь, это, оказывается, она позвонила моей матери и сказала ей, что я сплю с парнем. Сама призналась. А сейчас орала на весь универ, что я - пидор, и что она мне ещё всё это припомнит, и что её мстя будет страшной. Вот так.       - Во, блин!... – Чимин задумался. - Ладно, не бери в голову. Сейчас экзамены, скоро конец курса, потом два месяца каникул, все всё за это время забудут. А вообще-то, чего это ты решил с ней расстаться-то? Вроде, у вас с ней всё было норм? А? Колись!       Чонгук молчал.       - А…, - протянул Чимин, кажется, я понял. Решил всё-таки вернуть Тэхёна? А? Я прав? – Чонгук промолчал.       А за чуть приоткрытой дверью в комнату всё это время стоял Тэхён и ловил каждое их слово. На последней фразе Чимина он застыл, словно изваяние, но так и не услышал ответ Чонгука. Тогда улыбнулся во весь рот и тихо отошёл от двери. *****       Вот так незаметно подошёл к концу второй курс обучения. Какие же они были разные – эти два года. Год с Тэхёном и год – без Тэхёна.       Чонгук еле дождался Новогоднего вечера. Он всё время откладывал разговор с Тэхёном. Дальше уже тянуть нельзя, дальше каникулы, а, значит, они не увидятся ещё два месяца. Нет, такого Чонгук допустить не мог! Пусть, пусть ему будет плохо после этого разговора, зато это хоть какая-то определённость. Пусть Тэхён в лицо ему скажет, что он, Чонгук, ему не нужен, что всё прошло, перегорело, быльём поросло, усохло, завяло, кончилось. Пусть так! Пусть Чонгук будет снова мучиться, но теперь хотя бы будет знать, что мучается из-за своей любви, из-за своей вины, а не из-за надуманных проблем.       Всё то, что раньше казалось ему непреодолимым препятствием в их любви, в итоге оказалось сущей ерундой. Ведь, когда, действительно, любишь человека, решить можно любые проблемы, главное - решать их вместе. Вот это он теперь знал чётко!       Прошла уже половина вечера, а Чонгук так и не поговорил до сих пор с Тэхёном. Тот сегодня был просто неуловим. Постоянно переходил от компании к компании, постоянно был на виду, танцевал с девушками, которых приглашал он, танцевал с девушками, которые приглашали его. Чонгуку просто приходилось бегать за ним, как привязанному, но делал он это аккуратно, совсем незаметно – так считал он. На самом деле, даже не только свои ребята, которые украдкой посмеивались над этим «агентом под прикрытием», а и все остальные видели эти «скрытые» передвижения Чонгука и внимательно следили за обоими. Складывалось даже впечатление, что кто-то заключал пари, а кто-то даже собирал ставки на: поговорят – не поговорят; помирятся – не помирятся.       А то, что ребята в самом начале учебного года поругались, поняли все. Правда, никто не знал причины. Зато также все знали, что Чонгук стал встречаться с Ёнми, и, конечно же, все знали, что он с ней недавно расстался, хотя она всех уверяла, что бросила его сама. Ей не верили, ведь, конечно же, нашлись свидетели их последнего разговора, во время которого Ёнми вела себя, мягко говоря, неадекватно и грозилась мстить Чонгуку. Так что правда быстро облетела весь университет.       Ёнми тоже была на вечере, старалась выглядеть весёлой и независимой, однако постоянно кидала злые взгляды на Чонгука и лишь фыркала, видя, как тот бегает за Тэхёном.       Так что: сегодня – или никогда! Ведь уже завтра, а кое-кто и сегодня - все разъедутся по домам на каникулы. «Сегодня – или никогда» - это могло бы стать лозунгом Чонука на сегодняшний вечер. Только вот получалось, скорее, что - никогда.       Чонгук никак не мог застать Тэхёна одного. Или хотя бы пересечься с ним взглядом. За всё время Тэхён ни разу даже мельком не взглянул на Чонгука. Грело душу лишь одно: с Юнги Тэхён сегодня тоже не общался. Тот весь вечер просидел в самом дальнем углу с бутылкой пива и снова с сонными глазами. «Неужели, поссорились? – думал Чонгук. - Тем более надо использовать этот момент, нельзя отступать».       И когда вечер уже практически подходил к концу, Чонгук решился: он просто подошёл к Тэхёну, стоявшему в центре какой-то группы и рассказывающему, видимо, всем что-то интересное и весёлое, так как вся компания, кроме него самого, просто заливалась смехом, и буквально, оборвал Тэхёна на полуслове – иначе бы снова не решился:       - Техён, поговори, наконец, со мной, мать твою! - и, не дожидаясь ответа, сразу отошёл.       При этом подумал, что если Тэхён не пойдёт, значит, он, Чонгук, ему совсем не нужен, значит, не нужен и никакой разговор. Отойдя на несколько шагов, обернулся, Тэхён стоял прямо за его спиной. От неожиданности Чонгук даже «завис»: глаза круглые, рот полуоткрыт, взгляд остановившийся. Поэтому не видел, что Тэхён бегает своим взглядом по его лицу, будто потерял что-то.       - Ты что-то хотел сказать? – Тэхён неожиданно серьезно и тихо.       Только тут Чонгук отмер, сглотнул.       - Давай, только отойдём куда-нибудь, я долго тебя не задержу, - а самого уже стало потряхивать от напряжения.       Они вышли в фойе кафетерия, в котором по традиции проводились все вечера, и ушли в самый дальний неосвещённый угол. Оба молчали.       Тэхён смотрит на Чонгука, Чонгук – на свои ноги.       - Я слушаю, - снова тихо Тэхён.       - Прости…, - Чонгук поглубже вдохнул, чтобы продолжить. И вдруг:       - Давно простил.       Чонгук резко поднял голову и увидел тёплые, ласковые, такие родные, такие любимые глаза. Он понимал, что дальше может последовать: «Если это всё, то я пошёл». Нет, он должен был сказать Тэхёну всё:       - Прости, я понимаю, что, наверно, прощения не заслужил, но мне правда очень жаль… Я жалею обо всех тех словах, что сказал тебе тогда, жалею, что мы разошлись, жалею, что принял неправильное решение, что не попробовал разрулить ситуацию раньше. Я понимаю, что, мы уже не будем вместе. Я видел вас с Юнги, я всё понимаю. Я понимаю, что потерял тебя. Это, наверно, правильно. Я просто хотел тебе сказать, что я всё ещё люблю тебя! Вот, я просто должен был тебе это сказать. Ещё раз – прости!       Из глаз Чонгука лились слёзы, но он больше не отводил взгляд от Тэхёна, как и Тэхён от него. Он понимал, что это конец, но продолжал стоять и смотреть прямо в глаза. За эти несколько мгновений тишины перед мысленным взором Чонгука пролетел весь их первый год, начиная с самого знакомства: первые такие робкие взгляды, первый поцелуй, первые ласки, первый стон Тэхёна и первый рык Чонгука. Говорят, так проносится перед глазами жизнь, когда умираешь. «Значит, я уже умер», - грустно подумал Чонгук.       Он сказал всё, что хотел, можно было уходить. Он развернулся и вдруг… цепкие, тонкие пальцы обхватили его запястье, развернули к себе, и в тот же миг Чонгук оказался в объятиях Тэхёна. Он обнимал его и молчал, просто молчал, уткнувшись ему в шею. Только почему-то в этом месте шея сразу стала горячей и мокрой.       Чонгук обхватил Тэхёна за талию, положил голову ему на плечо и тоже молчал. Сколько они так стояли, не известно. Тэхён вдруг отстранился, глазами, полными слёз ещё раз посмотрел на Чонгука, обхватил его лицо руками и поцеловал. Он так целовал Чонгука, как будто это был их последний поцелуй – Чонгук вдруг об этом с ужасом подумал. Тэхён не давал Чонгуку выбраться из этого мокрого и солёного от слёз, горячего, такого крепкого поцелуя. Дышать уже обоим было нечем, только тогда Тэхён отстранился и сказал единственное слово: «Дурак!» и в первый раз улыбнулся.       «Конечно, дурак! Ещё, какой дурак!» - Чонгук понимал это и мысленно благодарил Тэхёна, за то, что принял назад, что не оттолкнул, что, значит, прощает и, значит, всё ещё любит.       - Тэхён… - Не говори больше ничего, а то я снова, блин, расплачусь, а мужики не плачут, - уже с улыбкой.       «Да, да, кто бы говорил», - Чонгук мысленно.       - Ты когда домой?       - Сегодня. Оставаться ночевать нет смысла, уже почти утро. Вещи я собрал. А ты?       - Я тоже хотел сразу после Новогоднего вечера. Давай, я тебя подброшу до вокзала на такси, ещё хоть немного поговорим, а потом и сам поеду домой.       - Хорошо, тогда за вещами.       Они были поглощены только собой, поэтому не видели, что у дверей в кафетерий стояли Хосок и Сокджин, охраняя вход и давая возможность ребятам поговорить. И, конечно, не знали, что и внутри, не давая никому, из особо любопытных, выйти из зала, двери охраняли их надёжные друзья – Намджун, Чимин и Юнги.       В такси они продолжали молчать, судорожно держась за руки. И только в здании вокзала, дожидаясь электрички на Пусан, снова заговорили. Причем, говорил Тэхён, Чонгук понятия не имел, что ещё может сказать. Он только своими круглыми глазами всё смотрел и смотрел на Тэхёна, не веря тому, что он его простил.       - Гуки, у меня к тебе предложение. В январе почти на весь месяц мы с семьёй улетаем кататься на горных лыжах в Австрию. Зато весь февраль я свободен. Не хочешь провести у меня пару недель? Мои против не будут, точно. Решение за тобой. Мама у меня - класс! Сам увидишь. Потому что два месяца до учёбы – это слишком. Ну, ты как? Или тебе надо время «на подумать»? – с надеждой глядя в глаза Чонгука.       Чонгук сразу согласился, как только Тэхён начал говорить. Он согласился бы на любое предложение Тэхёна. А уж – погостить у него, даже мечтать не мог.       - Конечно, с удовольствием. А ты не передумаешь за это время?       - Нет, не передумаю. А ты?       - Нет, нет, нет! Я не передумаю! – он, наконец-то, смог улыбнуться.       - Тогда до встречи через месяц. Будем на связи… Люблю тебя.       Чонгук снова округлившимися глазами глядел на Тэхёна и не верил своим ушам.       - И я люблю тебя, - Чонгук, не удержавшись, чмокнул в губы и побежал на электричку.       … А в это время в блоке проходило «общее собрание коллектива» под председательством Намджуна.       - Значит так, парни, как мы смогли понять общими усилиями, наши пацаны всё-таки помирились. Прости, Юнги, – Намджун глянул на него.       - Да всё норм, - Юнги нехотя.       - Как и что там у них, если захотят – сами расскажут, - продолжил Намджун. - Поэтому, очень вас всех прошу: не звонить им, не писать, ничего не спрашивать. Пусть до конца разберутся в своих отношениях. Всё узнаем в марте. Но, если вдруг кто из них сам нарисуется, сообщите. Договорились? Надеюсь, все всё, блин, поняли? – кивки. - Отлично! Ну, а теперь, парни, по домам.