Если ещё не слишком поздно.

ГЛАВА 10. ЧОНГУК       - Гуки, привет, завтра едешь в универ? - Тэхён позвонил накануне.       - Конечно, куда ж я денусь?       - Давай, я тебя встречу на вокзале, доедем вместе?       - Ок, договорились.       … Красное авто Тэхёна было видно издалека. Да и сам он стоял, облокотившись о дверцу, в дорогой кожаной куртке с белым мехом. Все, кто проходил мимо, либо в открытую глазели на этого красавца, либо искоса бросали взгляды, рискуя получить косоглазие.       Чонгук шёл к нему и любовался. «Неужели этот невообразимый во всех отношениях парень принадлежит только мне? - он просто завидовал сам себе. - Что он во мне нашёл, почему именно я? Я ведь совсем простой парень, во мне нет ничего интересного, ничего исключительного! Он мог выбрать любого!».        С этими мыслями он подошёл к Тэхёну.       Они быстро обнялись, сели в машину.       - Я скучал, - Тэхён взял Чонгука за руку.       - Я тоже, хотя прошла всего неделя.       - Неделя, это очень много, - он неторопился отъезжать. - Я всё время вспоминаю нашу последнюю встречу.       - Тэтэ, не надо, а то мы тогда поедем не в универ, а прямо в «Olivia».        - Я не против! – Тэхён мягко засмеялся. - Ладно, тогда расскажи мне о разговоре с родителями. Ты ведь хотел с ними ещё раз поговорить. Вчера мне так и не позвонил, был расстроен? – в голосе Тэхёна уже не было смеха, только грусть.       - Да нет, просто с ними ужасно тяжело разговаривать. Я попросил их меня не перебивать, сказал, что все вопросы после.       А потом просто рассказал им всю нашу историю, полностью, с самого начала, естественно, без интимных подробностей. Сказал, что пытался порвать с тобой, но не смог. И ещё сказал, что люблю тебя, и что, нравится им это или нет, но мы будем вместе. По поводу их сомнений я сказал следующее: что СПИДом можно заразиться даже у стоматолога, что мне совсем не стыдно за эти отношения, что из универа меня никто не попрёт, а по поводу детей – это вопрос далёкого будущего. Поэтому, если они меня любят, то должны принять мой выбор. В ответ мама снова заплакала, а отец опять только махнул рукой. Но говорить мне больше ничего не стали.        - Понятно. Ну, ладно, ты просто молодец, решился сам на такой разговор. Было тяжело?       - Нет, я всё для себя решил. Они привыкнут. Куда им деться? – Чонгук грустно усмехнулся. - Расскажи мне лучше про Юнги, ты же обещал. Что между вами было? – и он стал нервно теребить пальцы.       - Ну, ладно, раз обещал… Только дай мне слово, что ничего ни ему, ни кому другому говорить не будешь! Хорошо? Тогда, значит, так. Начну с самого начала. После нашего с тобой разрыва прошел почти месяц. Помнишь, мы все сидели в гостиной, потом пришёл ты, и Хосок стал рассказывать, что ходят слухи, будто бы ты встречаешься с Ёнми. В общем, после всего этого, когда ты ушёл на тренировку, к нам в комнату заглянул Чимин и стал говорить, что Чонгук, типа, еще может вернуться, что он сам ещё в себе не разобрался, что он по-прежнему любит тебя, что просто надо дать ему время. Юнги слушал, слушал, а потом и говорит: «Мне, вообще-то, всё это по барабану, я лучше погуляю». Но Чимин остановил его: «Нет, Юнги, у меня есть и к тебе разговор». А дальше он предлагает, чтобы мы с Юнги изобразили, будто бы стали «лучшими друзьями» со всеми вытекающими. То есть сыграли бы перед тобой в любовь. Говорит, типа, чтобы Чонгук быстрее пришёл в себя, надо, чтобы стал ревновать. «Я, - говорит, - сам бы с удовольствием с тобой, Тэхён, сыграл в любовь, да только или Чонгук не поверит, или же просто меня ночью придушит. А я жить хочу». «А меня, значит, не жалко?» - бросил Юнги. «Ты, - говорит Чимин, - далеко, да и Тэхён, если что, тебя спасёт». Вобщем, Юнги сказал, что это бред сивой кобылы и ушёл. Чимин стал меня докапывать, что на самом деле, мысль очень хорошая, надо только уговорить Юнги. Я ответил, что подумаю, чтобы тот отстал. А потом вдруг решил: а что, если, правда, это сработает. Попытка ведь – не пытка! Вобщем, стал Юнги уговаривать, говорил, что очень тебя люблю, что жить без тебя не могу, - хотя он и сам это прекрасно знает - что это, может, единственный шанс вернуть тебя. Но он отказался наотрез. Прошло несколько дней, и вдруг, однажды Юнги сам завёл разговор на эту тему, и сказал, что он согласен, если из этого выйдет толк. Сказал: «Чего только для вас, двух дураков, не сделаешь!». Сказал, что он видит, как мне плохо, как я мучаюсь, и что можно попробовать, только безо всяких там поцелуев и т.д. Согласен только на взгляды и прикосновения и то только, когда это необходимо. Я аж, обалдел. Думал, что он ни за что на это не согласится. Вот, в общем-то и всё. А когда мы с ним сблизились, узнали получше друг друга, то здорово сдружились. Он очень талантливый, я был у него в студии, видел, как он записывает и продюсирует песни, это просто магия какая-то. А я его несколько раз приглашал на фотосессии, он тоже был поражён, говорит, что не думал, что это такой тяжёлый труд. Видел, как с моделей по сто потов сходит за время съёмок, как особенно девчонки с ног потом валятся. Вот, а я затем, в благодарность пригласил его погостить. А как только мы с тобой опять сошлись, он просто отошёл в сторону. Только сказал, что рад за нас, и чтобы больше даже не думали расставаться, а то он убьёт меня ночью, задушит подушкой, так как не может больше слышать мой вой по ночам и видеть мои слёзы. И это не зависимо от того, кто из нас будет виноват.       Чонгук слушал всё это и не мог поверить, его словно парализовало. Он широко открыл глаза, даже дышать стал через раз и думал: «Невероятно! Чимин?! Юнги?! Они все старались, чтобы мы помирились? А я ничего даже не подозревал!». Но вслух лишь сказал:       - А я вам поверил, вы были очень убедительны. А как же тот случай, когда вы на моих глазах практически поцеловались?        - А это мы разыграли специально для тебя. Знали, что больше никого нет в блоке. Ждали тебя, когда выйдешь. Я же слышал, что вы с Ёнми собирались в клуб. Видел бы ты своё лицо в тот момент! Это было нечто! А потом как ты всё время пялился на меня в клубе.       - Эй! Это ты всё время пялился на меня! – Чонгук возмущённо. - А я всё никак не мог понять, почему Юнги был так спокоен, когда мы сошлись снова, почему ты так легко меня простил, если у вас что-то было с Юнги?        - Да, я знаю, что неплохой артист, кстати, как и Юнги,- грустный смешок от Тэхёна. - На самом деле, когда ты меня бросил, я просто умер. Меня не стало, я старался держаться и никому ничего не показывать. Видел только Юнги, слышал, конечно, как я реву ночью в подушку, наверно, поэтому и решил помочь. Он оказался прекрасным другом.       - Как и Чимин, - у Чонгука от этих горьких слов Тэхёна зашлось сердце. - Прости меня, Тэхён! Я – идиот!       - Давно простил, - тихо ответил он уже привычными словами. ***** Весь университет просто гудел. Нездоровая атмосфера чувствовалась на каждом шагу. В воздухе носилось ощущение сенсации. Многие студенты, причём не только девчонки, но и парни, вернулись после каникул заранее, чтобы, чего доброго, не пропустить приезд двух «звёзд» университета – Чонгука и Тэхёна. У всех ещё были свежи воспоминания о новогоднем вечере, на котором Чонгук хвостиком бегал за Тэхёном, не скрывая ни от кого своего явного внимания к нему, а потом все слышали этот его отчаянный крик на весь кафетерий, в котором проходил вечер: «Тэхён, поговори, наконец, со мной, мать твою!», после которого оба просто пропали, больше их никто не видел.       Зрители жаждали продолжения дорамы с участием двух самых красивых и популярных персонажей универа. Все запасались попкорном, чтобы уж порадовать себя, любимых, по полной, и цейсовской оптикой, чтобы уж точно, ничего не упустить и не пропустить. Они собирались разобраться в отношениях парней полностью и окончательно, разглядеть всё, что можно, разобрать их на пиксели и атомы.       Недалеко от дверей Корпуса №7 постоянно дежурила «рабочая мобильная группа», сообщающая всем, кто в теме, последние новости. Близко подходить боялись, на страже стоял грозный охранник Ли, – бывший военный - с которым шутки плохи. Все знали, что тот может за «неподобающее поведение студентов на территории вверенного ему объекта» «захватить» тех, кто не успеет вовремя смыться, «допросить» и самое худшее – написать «рапорт» в деканат. А это чревато сообщением родителям или, что ещё хуже – лишением стипендии.       Красное спортивное авто Тэхёна все увидели уже издалека. Всё сразу пришло в движение, защёлкали камеры мобильных и фотоаппаратов. Тэхён, припарковав машину на университетской стоянке, вышел, неся свою кожаную дорожную сумку, и не спеша направился к корпусу. Всё выдохнули: «Один!». И тут дверь пассажирского сиденья распахнулась и из неё выплыл Чонгук со своим чёрным рюкзаком и ключами от машины Тэхёна. Он поставил авто на сигнализацию и побежал его догонять. Всё вокруг снова сразу пришло в движение и заволновалось: «Вместе! Они вместе!».       Парни же, не глядя ни на кого, да, наверное, и не видя никого, зашли в двери корпуса и скрылись в нём.       - Всем привет! – дуэтом Чонгук и Тэхён, обращаясь к ребятам в блоке.       Все, кроме них, уже были в сборе, сидели в гостиной, тревожно переглядывались и ждали двух «заклятых друзей», как их окрестил Чимин.        Напряжение и тут было просто осязаемым, хоть ножом режь. Намджун категорически запретил на каникулах звонить им, поэтому никто не имел никакой информации о том, что случилось после новогоднего вечера, куда парни пропали, да и вообще, об отношениях между ребятами на текущий момент.       Все, как один, развернулись и молча уставились на них.       - Что случилось? Кто умер? - Тэхён и Чонгук так и остались стоять в дверях, не понимая, что происходит.       - Вы живы! – театрально воскликнул Чимин, бросился к парням и стал их по очереди обнимать.       Все сразу отмерли, зашевелились, заулыбались, тоже повскакивали со своих мест, подбежали к ребятам и стали их обнимать и облегчённо смеяться.        - Да что случилось-то? – они оглядывались в недоумении на всех и ничего не понимали.        Когда все немного успокоились, Намджун произнёс:       - И вы ещё спрашиваете – что случилось?! Вы же пропали оба на новогоднем вечере и всё…, больше не объявлялись, никому не звонили. У меня самого чесались руки, как хотелось позвонить хотя бы одному из вас, но я запретил всем звонить, чтобы…тьфу-тьфу, не сглазить. Вам надо было поговорить, разобраться в своих отношениях. Но хоть позвонить-то можно было? Мы тут все с ума сходили два месяца!       - Да мы как-то не подумали, - Тэхён и Чонгук переглянулись и пожали плечами.       - Конечно, чего о друзьях думать-то?! Мы тут с ума сходим, а они и не подумали о нас! Не, ну, вы слышали?! – Чимин просто брызгал ядовитой слюной.       - Так, всё, остыли! – Намджун примирительно выставил вперёд руки. - Мы правильно поняли, что у вас всё в порядке?       Чонгук и Тэхён одновременно кивнули.        - Ну и ладно! Всё, все расходимся! Отдыхаем, завтра занятия!       Чимина же продолжало распирать от любопытства.       - Гуки, ну, Гуки, ну расскажи, что было-то? – тот аж приплясывал возле Чонгука.       - Да нечего рассказывать. В тот вечер мы помирились, а потом я на две недели поехал погостить у Тэхёна.       - Ух, ты! И как всё прошло?       - Да отлично! Гуляли, катались на коньках, фильмы смотрели. Я познакомился с другом детства Тэхёна – Минхо: отличный парень! Мама у Тэтэ, вообще, просто классная!       - И всё? – Чимин сузил глаза и внимательно стал всматриваться в Чонгука.        - А что ещё тебя интересует?       - Интимные подробности.       - Брысь, Чимин, это тебя не касается! – Чонгук засмеялся.       - Как это – не касается! Очень даже касается! Я же за вас переживаю!       - А чего за нас переживать? У нас всё хорошо! Честно!       - Ну и, пожалуйста, не хочешь рассказывать, не надо, - обиделся Чимин.       - Да что рассказывать-то?       - Год ведь прошёл! Отвыкли друг от друга, наверно.       - Как отвыкли, так и привыкли, - Чонгуку уже надоел этот разговор.       - Привыкли? Значит, что-то было? – увивался рядом Чимин.       - Было, было, успокойся! Всё, Чимин, тему закрыли, ок?       - Ну, ок, ок, - сдался Чимин. - Как же это он тебя простил-то, дурака?       - Вот так и простил. Сразу… простил, - тихо вымолвил Чонгук.       - Сразу?! Надо же! Вот она – сила настоящей любви!       - Чима, хватит уже! Достал! Всё, я в душ!       Тэхён тоже шёл в душ. Они встретились возле двери.       - Ну что, вдвоём примем? – усмехнулся Тэхён.       - Ага, повеселим народ! – откликнулся Чонгук. - А то, что-то они грустные! Нет уж, давай по одному, я пошёл в другой!       - Фу, куда только делся твой здоровый авантюризм? – Тэхён насмешливо посмотрел на Чонгука.       - Ах, мой авантюризм? Хорошо, пошли! – Чонгук потащил Тэхёна в душ.       - Ой, нет, нет, свой авантюризм я весь оставил в «Olivia», - заупрямился Тэхён.       - Да, я тоже уже хочу в «Olivia», - взгрустнулось Чонгуку.       Он подошёл близко к Тэхёну, взял его лицо в ладони и поцеловал.       Сзади раздалось улюлюканье пяти человек и аплодисменты.       - Вы чего, это вам что – театр, что ли? – Чонгук и сам смеялся, Тэхён лишь улыбался.       - Вот теперь мы верим, что у вас всё хорошо! И, кстати, что такое «Olivia»?– ухмыльнулся Чимин. ***** А буквально со следующего дня начался сплошной ад. На них показывали пальцами, шептались за спинами, даже, если они были где-то порознь, откровенно смеялись. И впервые они услышали, как кто-то, проходя мимо, обозвал их педиками. Затем были «пидоры», «геи», «голубки», «голубые», «радужные» и даже «трахнутые». Как потом выяснилось, вся эта кампания по травле парней была организована не без участия Чхве Ёнми.       В первый момент показалось, что каждому из них на голову вылили по ведру помоев. И Чонгук, и Тэхён были просто в шоке. Они никак не ожидали такой реакции. Да, они перестали шифроваться, но все же старались не привлекать к себе лишнего внимания: не обнимались, уж тем более не целовались на людях, даже не держались за руки, хотя так хотелось каждому найти друг в друге поддержку. Они просто ходили рядом – друг без друга не могли совсем никак – и всё равно слышали гадости в свой адрес.       - Что будем делать? Сделаем вид, что не общаемся, да и вообще, не знакомы? – Тэхён решил поговорить с Чонгуком.       - А ты так хочешь? – он внимательно посмотрел на Тэхёна.       - А ты?       - Нет, не хочу! Я хочу, чтобы все видели, что мы вместе! – Чонгук упрямо сжал губы.       - Значит, решено! Выдержим? – Тэхён ещё раз глянул на Чонгука.        - Выдержим! В конечном счете, как бы это смешно или грустно не звучало, но они не говорят ничего такого, чего нет. Всё, ведь, правда! А на правду не обижаются! – грустно усмехнулся Чонгук.       - Ба, да ты становишься философом! – Тэхён обнял Чонгука.       На эту тему с парнями решил поговорить и Намджун.       - Не обращайте внимания! Я понимаю, что трудно, но постарайтесь. Вы уже много через что прошли, переживите и это. В конечном итоге, поговорят, поговорят, да и надоест! Со временем всё это уляжется, все привыкнут. Держитесь! Мы все с вами! Мы будем вас поддерживать! – как всегда лаконично и по существу.        Так всё и получилось, как сказал Намджун. Увидев, что оскорбления не достигают цели, даже самые отъявленные гомофобы постепенно утихомирились. Парни никак не реагировали, хотя бы внешне, на все выпады в их адрес. А потом были футбольные матчи, и опять Чонгук был на высоте, и опять он бился за свою команду, за свой университет, бился, как в последний раз, по-другому он не умел. И, наверно, кому-то даже стало стыдно за свои слова. В общем, к середине третьего курса всем эта тема стала не интересна, и Чонгук с Тэхёном смогли вздохнуть свободно.       Итак, два с половиной года мук себя полностью окупили. Теперь уже никто не обращал внимания, что они ходят всегда вместе, что всегда и во всём поддерживают друг друга и защищают от любых нападок, что смотрят друг на друга так, как больше никто ни на кого не смотрит. Девчонки, которые первые же их и заклеймили, стали на них смотреть с некоторой долей зависти, ведь все, в конечном счете, поняли, что это любовь. А за любовь нельзя судить! Так в итоге решили все и отстали от них. *****       Время от времени парни на выходные уезжали в «свой» отель «Olivia». Чтобы на них не писал «рапорты» господин Ли, когда те по ночам отсутствовали в общежитии, Тэхёну пришлось «поговорить с ним по душам» - как он это назвал. Хотя Чонгук предполагал, что всё-таки деньги и немалые здесь сыграли свою роль.       В отеле же к ним уже настолько привыкли, что стали просто считать талисманами. Так как уже после их первого пребывания в отеле, тот вдруг по какой-то совершенно необъяснимой причине стал пользоваться невероятной популярностью. И ребятам теперь даже приходилось заранее бронировать свой любимый «Сиреневый» номер, который, надо отдать должное персоналу отеля, всегда для них был свободен. Кроме этого в номере их, помимо уже привычных свечей, в качестве комплимента «лично от владельца отеля» всегда ждала бутылка отличного красного вина и блюдо с фруктами.       В отеле же мальчишки просто не могли оторваться друг от друга , насмотреться, нацеловаться, наобниматься. В такие дни они не вылезали из постели, забывали про еду и сон, и вечером в воскресенье выползали из отеля на трясущихся ногах лишь для того, чтобы, едва добравшись до общежития, рухнуть на кровать и отключиться.       А иногда настроение было лёгкое и даже какое-то… никакое. В такие моменты мальчишки даже могли на некоторое время забыть, зачем они здесь, лишь изредка занимаясь любовью. Всё время просто тупо валялись в постели; трепались ни о чём; ржали не понятно над чем; дурачились так, как будто им было по десять лет: сражались друг с другом на шпагах – палочках для еды, устраивали первенство отеля по вольной борьбе в кровати или заплывы на короткие дистанции в ванне. После этого снова ржали до икоты и колик в животе.       С «экспериментами», правда, парни тоже разобрались. И, как сказал Чонгук, трёх раз, действительно, вполне хватило, чтобы распробовать это новшество. Хотя и здесь не обошлось без приключений. Не даром говорят, что разведчик сыпется на мелочах. Так и случилось. Когда Чонгук сказал Тэхёну, что, всё: он морально готов, Тэхён, наверно, переживал больше Чонгука. Он с ужасом вспоминал прошлый раз, который привёл к разрыву отношений почти на год. Он хотел уже сказать Чонгуку, что, может, не надо, может, позже, но Чонгук был не отвратим, как карма. Тэхён, вроде, в этот раз всё предусмотрел, обо всём позаботился, он прекрасно помнил о напористой, даже агрессивной сексуальности друга. Но, как известно, предусмотреть всего просто невозможно. В первый раз за всё время их отношений Тэхён даже подумал о том, чтобы со своей стороны обойтись без оргазма, так как понимал, что, скорее всего, вместо удовольствия только и будет, что мониторить ощущения и состояние Чонгука, что, как известно, не способствует получению удовольствия.       … Тэхён был очень осторожен, очень нежен и ласков, что-то всё время шептал Чонгуку, целовал и легко покусывал, он максимально растягивал время его подготовки, понимая, что это далеко не самая приятная процедура. И только когда Чонгук уже стал запрокидывать в изнеможении голову и судорожно скользить руками по его предплечьям, Тэхён осторожно вошёл, затаился, словно зверь перед прыжком, заставляя Чонгука расслабиться, и затем, буквально контролируя каждое своё движение, стал двигаться. Сначала не спеша, но в какой-то момент вдруг понял, что контролировать Чонгука у него не слишком получается, так как, оба выпадают временами из реальности. И вот на этой волне Тэхён вдруг почувствовал боль, сначала лёгкую: это Чонгук впился своими ногтями ему в ягодицы, пытаясь прижать к себе Тэхёна как можно ближе. А затем, сильно провёл ими по спине Тэхёна, от чего у того распахнулись, а позже и полезли на лоб глаза, а из горла вырвался первый хриплый стон. На Чонгука он подействовал, как красная тряпка на быка: тот выгнулся, втянул носом воздух:       - Давай, сильнее, глубже, быстрее!       «Я тебе, что, блин, олимпиец?!». И Тэхёну не оставалось ничего, как наращивать темп, входя с каждым разом так глубоко, как мог.       Единственная мысль, которая билась у Тэхёна в голове: «Я выдержу!», и он уже чувствовал себя просто партизаном на допросе после пытки Линчи.       Кто рычал громче - это большой вопрос. Тэхён просто свалился от боли, и когда Чонгук пришел в себя, в первый момент не понял, что происходит с Тэхёном. Тот чуть не плакал.       - Тэхён, что?! Что я опять натворил?! – Чонгук был в ужасе, когда увидел дело рук своих, в полном смысле этого слова.       Вся спина друга была исполосована в кровь, будто когтями зверя. Тэхён же себя чувствовал просто в роли Леонардо ди Каприо из «Выжившего», идущим вместо него на «Оскар», после сцены схватки с медведем.       - Твою ж мать, Чонгук! Ты ногти когда-нибудь стрижёшь?!       А тот, глядя, во что превратилась спина друга, распахнул широко глаза, поставил на долгую загрузку физиономию, и ничего не мог сказать. Тэхён же, видя, что Чонгук просто выпал, испугался ещё больше и стал трясти его за плечи. Тот пришёл в себя, и единственное, что смог вымолвить:       - Стригу.       … Все пятеро ржали в голос, увидев еле двигающихся, покалеченных, словно пришедших с войны, друзей. Юнги не сдержался:       - Чуваки, да вас нельзя ни оставлять одних, ни отпускать одних, вы однажды поубиваете друг друга! Господи, что вы там друг с другом делаете, что один потом не может сидеть, а другой лежать? А, садомазохисты чёртовы?! – и снова начал ржать.       Хосок же, как всегда, уже икал от смеха, выползая откуда-то из-под дивана.       Впоследствии парни внесли небольшие корректировки в свои отношения. Тэхён теперь сам всегда проверял размер ногтей у Чонгука. Но при всём этом, они стали ещё лучше понимать чувства и потребности друг друга, радовались как дети, когда находили новые чувствительные зоны друг у друга.       Чонгука просто захлестнули такие невероятно острые и яркие ощущения. Однако, у них так и не прижилась очерёдность в этом вопросе. Тэхён с радостью всегда уступал пальму первенства Чонгуку, если у того было желание доминировать. Но, иногда вдруг, в Тэхёна словно вселялся дьявол, и тогда ни о какой жалости по отношению к Чонгуку речь просто не шла: тот был настолько напористым, агрессивным и даже жёстким, отрывался на Чонгуке по полной, что тот затем несколько дней испытывал, мягко говоря, дискомфорт, ходил исключительно, поддерживая собственный зад, как будто боялся, что тот ненароком отвалится и уйдёт не прощаясь, и тогда все ребята в блоке, включая самого Тэхёна, глядя на его походку больной утки, втихаря посмеивались. А кое-кто, такие как Хосок, и не втихаря. В такие дни Чонгуку приходилось ещё и полностью закрывать шею - она была вся искусана, словно зверем.       Кстати, о зверях. Чтобы не пугать гостей отеля вдруг раздававшимся рыком, владелец «Olivia» поступил очень креативно: и теперь на всех этажах транслировалась так называемая «музыка джунглей», предназначенная для релаксации гостей: – объяснение всем новым постояльцам – это пение птиц, крики обезьян, рёв слонов и даже рык льва, которому, правда, было далеко до тех звуков, которые издавал Чонгук. Однако никто из постояльцев не жаловался, очевидно, в его рыке было столько неприкрытого секса, что гостям отеля тоже послушать его было в удовольствие, а кому-то, может быть, и не просто послушать. Эта «музыка» стала визитной карточкой, «фишкой» отеля. Может, именно из-за этого и росла его популярность.       Если же время не особо позволяло, Чонгук с Тэхёном, как и все парни в блоке, довольствовались «комнатой свиданий». И это тоже их вполне устраивало.       В каникулы же Чонгук стал частым гостем в доме родителей Тэхёна. Его мама вообще уже к нему относилась, как к родному сыну. Теперь парни могли по полной отдыхать душой, развлекаться и радоваться своим отношениям. Летом они плавали, загорали, катались на катере и квадроциклах, играли в теннис. Зимой катались на коньках, - они очень полюбили «свой» каток, а если ничего этого не хотелось, то тупо ходили в клубы и даже в кино. *****       Чтобы постоянный приезд Чонгука не казался таким уж подозрительным, Тэхён каждый раз брал с собой ещё кого-нибудь из друзей. В итоге в доме Тэхёна поперебывали все, да не по одному разу.       Однажды, ещё на четвёртом курсе, домой к Тэхёну вместе с Чонгуком приехал Хосок. Он до этого ещё ни разу не был у него в гостях. Всё рассматривал, всему удивлялся. Особенно ему понравилось, что купаться в водохранилище можно, практически, не выходя из дома. Что он и делал, просто не вылезая из воды. Вечерами ребята часто уезжали в какой-нибудь клуб в Сеул, а иногда и в местные, оказалось, что они тоже ничуть не хуже.       И вот однажды Тэхён:       - Парни, у меня есть предложение, - и смотрит так загадочно.       Ох, как же не любил Чонгук этот его взгляд. Он прекрасно понимал, что дальше за этим последует какая-нибудь авантюрная идея, которая чаще всего заканчивалась «жопой», да не просто ею, а ещё и быстро сматывающейся от милого пушистого зверька, который, если догонит, то тогда уж тогда точно получится «полная жопа», в чём Чонгук ни раз убеждался.       - Да ладно тебе, Чонгук, не умеешь ты веселиться, - взглянув на парня, радостно закончил Тэхён.       - Что за предложение?- вот Хосок всегда готов был поддержать любое неожиданное начинание.       - Я хочу вам предложить сегодня съездить в гей-клуб. Что скажете? – и вопросительно в сторону Хосока. Ответ Чонгука он и так знал.       Хосок сделал удивлённое лицо, но в следующую секунду уже радостно заржал:       - А что? Клёво, я там никогда не был.       - Да никто не был, - Тэхён ему. - Вот и поглядим, что это такое. Я уже и клуб приглядел недалеко отсюда, рейтинг хороший, и отзывы.       - Ни за что! – Чонгук округлил глаза. - Я не поеду!       - Гуки, ну мы же не за клубничкой туда идём, а просто поглазеть – что это такое. Давай, соглашайся. Подчинись большинству. Мы просто посмотрим и уйдём.       - Да, Чонгук, поехали, хоть что-то новенькое, - поддержал Хосок.       Чонгуку ничего не оставалось, как согласиться.       Клуб назывался «Blue Paradise». Парни вошли внутрь, почувствовали тут же на себе заинтересованные взгляды завсегдатаев. «Похоже, сюда ходят только местные, - мелькнуло у Тэхёна. - Надо было ехать в Сеул». Но тут же прогнал эту мысль.       Клуб ему понравился- играл негромкий блюз, кто-то танцевал. Столики все были заняты, поэтому ребята остановились возле барной стойки. Заказали выпивку, получили её, Тэхён расплатился, и все развернулись лицом к залу, чтобы поглядеть, куда же это их занесло с нелёгкой руки Тэхёна.       В полумраке, создаваемом голубыми и белыми вспышками огней, можно было разглядеть на стенах чёрно-белые фото брутальных парней с голыми торсами. Так что всё было вполне прилично, только не привычно было не видеть ни одного девичьего лица.       Парни пили, расслаблялись, тихо переговариваясь между собой, больше ими уже никто не интересовался.       - Гуки, пошли, потанцуем, - с пьяненькой ухмылкой Тэхён.       - Отстань, и так чувствую себя не в своей тарелке.       - Да расслабься уже, - и не сильно трезвый Тэхён сделал вид, что хочет его поцеловать.       И вот тут, словно по заказу, нарисовались первые «девушки» и интересовались они исключительно Чонгуком. Тот сам не заметил, как его обвили четыре руки со всех сторон и губы стали что-то такое пошленькое нашептывать на ухо. «Девушки» - блин, совсем не девушки - были как из фильма ужасов:красные длинные волосы, десятисантиметровые ресницы, румянец в полщеки и губы в поллица. От неожиданности Чонгук округлил глаза и надолго «завис». Тэхён видел, что Чонгук впал в летаргию, и продолжал пьяно смеяться, как и Хосок.       Из коматозного состояния Чонгука вывел крик Тэхёна:       - Чонгук, блядь, сматываемся!       Чонгук плохо соображая, выплыл и только тут с ужасом увидел, что Тэхёна просто тискают и жмут два амбала, похожих на йети. Тэхён изо всех сил пытался отбиваться, но у него не очень получалось.       Со всего размаха Чонгук наваливается, вытаскивает из-под них Тэхёна, и они вдвоём несутся вслед за мелькающим впереди Хосоком. На выходе их, однако, тормозит ещё один неандерталец.       - Парни, за выпивку надо заплатить, - и преграждает им дорогу.       - Так мы же за всё заплатили, - лепечет Чонгук.       Тэхён всё понимает с полпинка, вынимает две купюры по 50 000 вон.       - Держи, одна за выпивку, другая тебе лично, чтобы не скучал, - тот довольно осклабился и выпустил пленников на волю.       Еле отдышавшись, взяли скорее первую попавшуюся попутку, и домой. В машине Чонгук сообразил, что Тэхён, здорово за всё переплатил.       - Ты чего так деньгами соришь?       Тэхён хмыкнул.       - Неужели ты не понял, что иначе нас бы просто не выпустили. Еще пришили бы нам какое-нибудь разбитое зеркало, или украденную вывеску, или исчезнувшую барную стойку. Вообще бы не ушли.       Подъехав к дому, мелкими перебежками, особо не светясь, двинули в комнату к Чонгуку, благо она на первом этаже. И только здесь смогли оценить весь размер бедствия. Приличнее всех выглядел Хосок, правда, он весь был в губной помаде: начиная с щёк и губ, и заканчивая ключицами. Дальше «девушки» залезть просто не успели, так как тот предусмотрительно надел футболку и заправил ее в джинсы.       Чонгук выглядел практически так же. За исключением того, что рубашка на нём была аккуратно расстегнута и отпечатки красных губ виднелись не только на сосках, но и на животе.        Но больше всех досталось Тэхёну. Помады на нём не было, что уже порадовало. Зато всё пуговицы на рубашке были выдраны просто с мясом, а сама рубашка разорвана ещё и под мышками. Она была Slim-Fit, поэтому просто не выдержала столь активного «нет» со стороны Тэхёна.       Но самое интересное было то, что у Тэхёна были полностью расстёгнуты брюки. Причём, на них была не молния, а скрытая застёжка на пуговицах, но, видимо, это никого не остановило. Брюки держались на «добром слове», а, точнее, на полурасстёгнутом ремне. «Всё-таки хорошо, что Тэхён носит нижнее бельё, в отличие от меня», - вовремя вспомнил Чонгук.       Увидев всё это безобразие в зеркале, он пришёл в ужас, Тэхён просто находился в непонятках – он вообще, плохо, что помнил, хотя выпил немного. Хосок же был необычайно доволен приключением, он дико ржал и фотографировал Тэхёна и Чонгука, а затем ещё и селфи сделал, как он выразился – «Для потомков, чтобы знали, как надо отдыхать». Да ещё и отправил эти фото остальным ребятам. Отклики не заставили себя ждать: буквально через минуту пришёл смайлик от Юнги с поднятым вверх большим пальцем, затем селфи с выпавшими в осадок Намджуном и Сокджином и, наконец, сообщение от Чимина: «Я тоже так хочу!» и грустный смайлик. ***** Так незаметно пролетало время учёбы в университете. И вот снова март – начало шестого, выпускного курса. Никто, даже сам Тэхён, наверно, не смог бы сказать, в какой момент он вдруг стал отдаляться от Чонгука, а самое главное, почему. И случилось это абсолютно вроде как на пустом месте. Просто в один непрекрасный день Чонгук понял, что Тэхёна рядом нет. Точнее, он есть, но сам по себе, просто Тэхён без Чонгука.       Началось с того, что Тэхён, оправдывая это занятостью, перестал ходить вместе с Чонгуком в столовую, затем и в библиотеку. Они перестали ездить в «Olivia», а потом Чонгук уже даже не мог вспомнить, когда в последний раз они были в «комнате свиданий». Он пробовал с ним разговаривать на эту тему, но Тэхён уходил от разговора, говоря, что Чонгук всё себе придумал, просто много дел. Чонгук мучился, не находил себе места, винил во всём себя. Знал, что парни тоже решили поговорить с Тэхёном, когда тот ушёл на тренировку. Но и после ничего не изменилось. Чонгук жил, как во сне, он не понимал, что ему надо сделать, чтобы всё опять стало хорошо.       В этой муке Чонгук прожил весь курс – почти год. И вот выпускной. Чонгук дал себе зарок, всё решить с Тэхёном. Как и в прошлый раз на втором курсе, так и сейчас, он был уверен, что поговорит с Тэхёном, и всё опять будет как прежде.       Тэхён на выпускном был просто неуловим и… прекрасен,как всегда. В строгом классическом костюме и при галстуке он был похож на суперзвезду. Тэхён постоянно с кем-то беседовал, перетанцевал, наверно, со всеми, с кем только можно было. Да и вообще, был необыкновенно весел и активен. Он ни на минуту не оставался один, к нему даже невозможно было подойти и просто поговорить.       Чонгуку было очень плохо. У него изболелась вся душа, он не понимал, что делать дальше. «Надо выпить, иначе слечу с катушек». Он нашёл полную бутылку вина и не заметил, как выхлестал её. Легче не стало, только голова стала совсем тяжёлой.       - Гуки, ты много пьёшь, - подсел Чимин.       - Всё норм, я как огурец! – язык Чонгука уже заплетался.       - Ага, такой же зелёный и пупырчатый! Хватит пить, или хотя бы закусывай! – Чимин придвинул к нему тарелку с нарезкой.       - Не могу, кусок в горло не лезет! Ты видел Тэхёна? Мне надо с ним поговорить! А …вот и он! Тэхён! – Чонгук пьяно улыбнулся.       Тэхён лишь быстро глянул на него, в глазах мелькнула жалость.       - Чонгук, выйдем, надо поговорить! – и пошёл к выходу из зала.       - Ну, наконец-то, поговорим! – Чонгук тяжело вылез из-за стола и нетвёрдой походкой направился за Тэхёном.       Догоняя уходящего друга, схватился за его руку, но тот аккуратно высвободил её из цепких пальцев друга. Чонгук понимает, что Тэхён что-то хочет ему сказать, ждёт. «Пусть сначала он, потом – я!».       - Чонгук, послушай, я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но я сегодня, прямо сейчас, улетаю в Италию. Со мной заключило контракт на два года одно довольно крупное итальянское модельное агентство. Мне уже пора в аэропорт. Прости! – и просто уходит в зал.       Чонгук ничего не понял. «Какой контракт?! Какая Италия?! Он что-то не то услышал, просто выпил много. Да, он, Чонгук, просто пьяный! Что он такое говорит?! Никуда он не поедет! Никуда он без него не поедет!».       Чонгук чуть не вышибает дверь. Глаза застилает мерзкая серая пелена. В зале в самом дальнем углу он еле разглядел Тэхёна, окружённого парнями. С быстротой, на которую только способен пьяный человек, подбегает к Тэхёну, хватается за него, царапая ногтями:       - Ты что мне сейчас сказал? Ты что сказал? Какая ещё Италия? А как же я?! А что же будет со мной?! Я поеду с тобой! Слышишь, я поеду с тобой! – и скребёт пальцами по рукаву его рубашки.       Тэхён равнодушно отцепляет пальцы и идёт к выходу.       - Стой! – крик раздаётся на весь зал, отчаяние берёт верх. Чонгук снова бежит к Тэхёну. – Ты не можешь так со мной поступить! Я поеду с тобой! Какой это город? Я прилечу завтра же! Так нельзя! Тэхён, я полечу с тобой! – он уже не слышит, что отвечает на его крики Тэхён. Он с ужасом понимает, что сейчас его потеряет, поэтому продолжает изо всех сил хватать и изо всех сил держать.       - Тэхён, прошу тебя, не улетай! Ну, хотя бы не сегодня! Подожди несколько дней! Давай, поговорим с тобой, давай, всё решим!       Музыка смолкла. Все уставились на эту неожиданную сцену. Чонгук рвался к Тэхёну, но его держали чьи-то сильные руки, не давая снова ухватиться за него. В голове и ушах стоял шум. «Он меня бросает! Он меня разлюбил! Он меня предал! - эти мысли бились об кости головы Чонгука, разламывая и круша их. - Он - подонок!».       Внезапно он вырывается из держащих его рук, бросается ко всё ещё стоящему невдалеке Тэхёну и бьёт его кулаком изо всех сил прямо в лицо. Видит, как изо рта Тэхёна вытекает струйка крови и практически без сознания падает на чьи-то руки. *****       Пришёл в себя Чонгук в какой-то незнакомой квартире. В первые мгновения не мог вспомнить, что с ним было. На диване возле Чонгука сидит Сокджин, держа его за руку. И все остальные парни толпятся тут же. Чонгук невидящим взглядом перекатывается с одного лица на другое. И вдруг всё вспоминает: «Тэхён! Он меня предал! Он меня бросил!», и его тут же начинает выворачивать. Внутренности словно скручивает в узлы, а сами узлы застревают в горле, не давая дышать. Парни бегают, носят какие-то тазики, полотенца, воду, а Чонгука всё рвёт и рвёт не переставая. Позже кто-то суёт ему кружку с водой, он пьёт на автомате и вырубается.       Снова приходит в себя, сколько прошло времени – не знает, где он – не знает. Рядом никого. Приглушённый свет настольной лампы в незнакомой квартире режет глаза. Сильно болит голова, всё тело словно пропустили через мусоропереработчик. Первая мысль: «Тэхён! Он предал меня! Он бросил меня!». Стонет. В комнату тут же вбегает Сокджин.       - Чонгук, ты как? – садится и снова берёт его за руку.       - Не знаю. Где я? – сухой язык еле помещается во рту.       - Ты в нашей с Намджуном квартире. Помнишь, мы говорили, что сняли квартиру в Сеуле? Ты проспал двое суток. Мы уже стали переживать. Все твои вещи Чимин собрал и перевёз к нам. Вчера было вручение дипломов, мы сказали, что ты заболел. – Сокджин продолжает гладить Чонгука по руке, - Есть хочешь?       - Пить, - Чонгук тихо.       Сокджин берёт со стола кружку с водой.       - Сам взять сможешь? – протягивает Чонгуку.       Чонгук трясущимися руками берёт кружку и жадно пьёт.       - Спасибо.       - Что-нибудь ещё?       - Нет, - и снова проваливается в тяжёлый сон.       Новое пробуждение оказалось хуже предыдущего. Перед глазами пляшут разноцветные круги, крутится потолок, и снова тошнит. Чонгук застонал. Откуда-то вынырнул Хосок.       - Привет, ты как?       - Плохо, голова кружится.       - Юнги! Иди сюда - помощь нужна, - из ниоткуда появился Юнги.       - Что случилось? – он участливо смотрит на Чонгука.       - Чонгук говорит, что ему плохо, голова кружится. Давай, вызовем врача. От греха подальше.       - Давай.       … - Ну, что у вас стряслось, молодые люди? – врач был похож на Доктора Айболита, с бородкой и добрым взглядом.       - Вот, - Юнги показал на лежащего Чонгука.       - И что это у нас? Как давно? Сколько лет? Причина есть такому состоянию? – доктор быстро записывал ответы Юнги, при этом успевая мерить Чонгуку давление и температуру.       - Доктор, у нас несколько дней назад был выпускной, мы все окончили университет. Выпили, конечно, наверно, многовато. А потом, ну, в общем, так получилось, Чонгук перенервничал, стресс – одним словом. Потерял сознание, затем его рвало, спал два дня, сейчас кружится голова и тошнит, – всё это Юнги выдал на одном дыхании.       - Понятно. В общем, так: у вашего друга повышено давление, сосудистый криз, я так понял, на фоне стресса. Пусть отдыхает, спит, полный покой. Еда лёгкая: никакого алкоголя, кофе, крепкого чая. Таблетки я выписал, купите. Всего хорошего.       … - Послушай, Чонгук, через день Рождество, затем Новый Год. Что ты собираешься делать? – Намджун присел на край дивана.       - Домой я не поеду. Веселиться нет сил.       - Тогда позвони домой, скажи, что останешься с нами. Мы тоже с Сокджином не едем. Все остальные разъедутся на праздники, потом вернутся. А ты вообще, оставайся у нас сколько хочешь, диван твой.       - Спасибо вам, парни, что не бросили. Что-то мне так хреново. – Чонгук больными глазами смотрит на Намджуна.       - Ничего, скоро поправишься, всё будет хорошо, - Намджун смотрит на него грустно.       … Так прошли четыре месяца. Хорошо так ничего и не стало. Чонгук продолжал лежать в кровати. Сил и желания на то, чтобы не то что ходить, но даже сидеть и есть, не было совсем. Чонгук очень похудел, под больными, пустыми глазами залегли чёрные тени, от того жизнерадостного атлета не осталось и следа. Он практически не вылезал из кровати, просто лежал и смотрел в потолок или в пол. Парни заскакивали к нему время от времени, видели, что изменений нет. Никогда не оставляли его одного, первое время боялись, что тот может с собой что-то сделать. Да Чонгуку, действительно, не хотелось жить. Они пытались с ним разговаривать, объясняли, что надо идти дальше, что на Тэхёне свет клином не сошёлся, и, кстати, от него не было даже никаких известий, а ещё он сменил номер телефона, то есть оборвал все нити, сжёг все мосты. Чонгуку было уже всё равно. Тэхён казался теперь чем-то далёким и полузабытым. Он старался о нём не думать, не вспоминать. Но всё равно, за эти четыре месяца, что только Чонгук не передумал, и основной мыслью было: «Почему?!». Почему Тэхён его бросил? В чём была причина? Разлюбил? Нет, не может такого быть! Нашёл себе кого-то другого? Тоже, вряд ли: Тэхён обязательно сказал бы об этом. Тогда – что? Отомстил за то, что тогда Чонгук его бросил? Нет, это не в характере Тэхёна. Ну, что тогда? Что?! Не сказал заранее, что уезжает, просто сбежал от него! Просто бросил! Просто предал! Почему?! И, как он себе представляет, теперь жить Чонгуку? Как собирать себя заново из этих обломков, из этих кусков, которые даже не подходят друг к другу, потому что часть их просто рассыпались в труху, в пыль, в песок? Как жить дальше, когда в груди постоянно жжёт, когда в горле навсегда застрял горький, сухой комок, который ни протолкнуть, ни сглотнуть, ни выплюнуть, и который просто не даёт дышать? «Как, как теперь жить без тебя, Тэхён?! Ответь!».       … Однажды Намджун пришёл домой очень оживлённым, сел на край дивана всё также страдающего Чонгука и сказал:       - Чонгук, у меня к тебе разговор. Я так думаю, что тебе уже хватит валяться в постели. Прошло четыре месяца. Надо вылезать из своей скорлупы. И, вообще, у меня к тебе дело. Ты просто обязан мне помочь, больше мне просить некого. Я думаю, что ты всё же помнишь, что мы с Сокджином открываем отель. И нам нужна твоя помощь. Отель будет называться «Domino», концепция - чёрно-белая гамма, городской стиль. Я в курсе, что у тебя есть уже кое-какие наработки, фотографии, но этого мало, надо ещё. И всё это надо достаточно быстро. Так что, давай, день тебе на "прийти в себя", и принимайся за дело. Иначе очень нас подведёшь. Нужны чёрно-белые работы на стены и несколько полотен в виде обоев также в чёрно-белой гамме, я выберу потом из твоих работ. Так что давай, за дело. Нечего уже из себя делать горем убитого. Ты сильный парень, не разочаровывай меня. И вообще, Чонгук, мы все за тебя переживаем, но пора учиться жить заново. Знаешь, Чонгук, несмотря ни на что - жизнь продолжается!       …Когда у человека какое-то страшное горе, беда, тогда он вспоминает, что существует душа, потому что именно она и начинает болеть. И ты сразу узнаёшь, где она находится: да, вот тут - в груди, где нестерпимо жжёт и болит. И ты прикладываешь к груди руки и думаешь, что если так держать, то можно помочь ей не так мучиться, не так болеть, не так страдать. Но, почему-то ничего не помогает. А душа и сама понимает, что ничего не поможет, излечить сможет только время. И тогда она сбегает, прячется, чтобы не распасться навсегда на миллион мелких осколков, которые потом уже точно не соберёшь. Она уходит глубоко и ждёт, затаивается под самым сердцем, и там они – душа и сердце - будут помогать друг другу, чтобы выжить обоим, сердце ведь тоже болит и мучается. Они не могут существовать друг без друга: без сердца душе придётся искать новое пристанище; без души сердце будет просто отстукивать время, как простые часы, собранные руками неумелого часовщика, и ждать своего конца. И лишь когда пройдёт определённое время – какое, знает только она - душа вернётся на своё место. И вот тогда в глазах человека вместо пугающей пустоты и боли, начнут плескаться какие-то чувства, а вместе с ними очищающим потоком выльются слёзы, омывающие душу, стирающие с неё всю засохшую от нанесённых ран кровь. Эти слёзы всё ещё горькие, но уже оживляющие и успокаивающие. И только после этого человек может идти дальше, может начать жить заново.       … Чонгук слушал Намджуна, глядя пустым взглядом в потолок, затем перевёл взгляд на него, закрыл глаза и … заплакал. Сначала тихо, у него просто катились из глаз слёзы, затем - горько, со всхлипами, как ребёнок. Он плакал первый раз за все четыре месяца.       - Ну, вот, и хорошо! – Намджун гладил Чонгука по плечу, - Хорошо! Поплачь, станет легче.