Если ещё не слишком поздно.

ЧАСТЬ 12. ТЭХЁН       - Оле, ты чего так смотришь? – Тэхён перевернулся на спину, закинул руки и повернул голову к лежащему рядом мужчине.       Был ранний не по осеннему тёплый вечер, лёгкие занавески на окнах раскачивались в такт тихому ветерку. За окном пентхауса отдалённо слышались весёлые голоса прохожих. Конечно, ведь ещё вся ночь впереди. А что может быть лучше тёплого вечера в Милане?       Бокалы с красным вином так и стояли нетронутыми на столе. Олаф Ларссон был высоким мужчиной под сорок со спортивной, сухой фигурой. Свои русые длинные волосы он обычно собирал в хвост либо в небольшой пучок. Но сейчас они просто в беспорядке были разбросаны по подушке. Тёмные широкие брови и такие же тёмные ресницы только подчёркивали глубину его необыкновенных, всегда внимательных, очень светлых серых глаз, казавшихся практически серебристыми на узком лице с высокими скулами и выпирающим вперёд подбородком упрямца. Его совсем не портили чуть длинный тонкий нос и такие же тонкие губы, обрамлённые небольшой рыжеватой бородкой. При первом взгляде на этого мужчину можно было предположить, что это показатель злой натуры, особенно когда Олаф суживал глаза и стискивал губы практически в полоску. Но все знали, что это всего лишь видимость, что Олаф открытый и добрый человек. Правда, эта доброта распространялась лишь на любимых и близких ему людей. Бизнес же вёл твёрдой, а иногда, если того требовали обстоятельства, и жёсткой рукой. Его светлая кожа никогда не покрывалась даже лёгким загаром, что так типично для людей скандинавского типа. Олаф был выходцем из небольшого городка на севере Норвегии.       - Почему мне всегда кажется, что, занимаясь со мной любовью, ты думаешь о ком-то другом? – тот внимательно смотрел в лицо Тэхёну.       Тэхён сдвинул брови и даже приподнялся на локте.       - О чём ты? – Тэхён даже сглотнул. - «Неужели это так заметно?»       - Ты понял, о чём я! – Олаф усмехнулся и продолжал внимательно смотреть на Тэхёна, подперев голову рукой. – Я просто никогда тебе этого не говорил, не хотел ни тебя смущать, ни себя. Но сегодня ты особенно задумчив. Ты знаешь моё отношение к тебе, в своё время ты стал для меня спасением, я всегда это помню, и буду помнить. Поэтому и тебя спрашиваю: что тебя тревожит? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё. Ты никогда не говорил ничего о своей прошлой жизни, я никогда не спрашивал. Мне так было спокойнее. Мне было удобно считать, что у тебя её просто не было. Мы знакомы два года, вместе уже почти год, скоро закончится твой контракт. Почему-то мне кажется, что ты не останешься со мной. Я прав?       Тэхён немного помолчал, затем со стоном уронил лицо в ладони. А следом его руки безвольно упали на постель.       - Я сам ещё не знаю, Оле! Я сам не знаю, что я сделаю, как поступлю! Я нахожусь в таком отчаянии, что оно просто путает мои мысли! Ты выслушаешь меня, мне просто необходимо кому-то всё рассказать?!       - Конечно! Только, давай, тогда оденемся. Я так понимаю, разговор будет длинным.       Олаф легко спрыгнул с широкой кровати, прошелестев кипенно-белым атласным бельём под лёгким сетчатым балдахином, завернулся в шёлковый чёрный халат, взял со стола бокал с вином и устроился в кресле, всё также задумчиво глядя на сидящего на краю кровати обнажённого Тэхёна, опустившего голову на руки. Он уже понял, что скоро они расстанутся. Поэтому обводил взглядом всю его хрупкую фигуру, пытаясь всё запомнить: этот выступающий по-детски позвоночник, руки и бёдра с едва заметным рельефом, крупные ладони и невероятные, длинные волшебные пальцы, при взгляде на которые Олаф сглотнул и торопливо отпил из бокала.       - Тэхён, - он негромко, сочувственно позвал.       Тот, будто очнувшись, поднялся, накинул махровый халат и сел в кресло напротив.       Тэхён рассказывал долго и обстоятельно, избегая излишних подробностей, но так, чтобы Олаф понял, что тот оставил в Сеуле часть своей души. А, главное, что он натворил, поступив так с любимым человеком.       Он говорил, что всегда где-то в глубине души был уверен, что однажды вернётся в Корею, и тогда, может быть, всё можно будет вернуть. Хотя себе всегда твердил, что вернётся только тогда, когда вернуть уже ничего будет нельзя. И, вот оно! Один его друг, который все эти два года держал Тэхёна в курсе дел Чонгука, позвонил и сказал, что Чонгук женится! Женится! Это было как гром среди ясного неба! Это, действительно, была точка невозврата! Он никогда такой вариант почему-то даже не рассматривал. Тэхён понимал, что у Чонгука, конечно же, кто-то появится в жизни, но жениться… Он даже представить себе этого не мог. Но потом вспомнил, что Чонгука, на самом деле, это он, Тэхён, сбил с пути истинного, влюбил в себя. И вот, получается, кому-то удалось его опять наставить на «истинный» путь.       «Что ж, так даже лучше, - думал Тэхён.- Так лучше для Чонгука". Только почему тогда так болит сердце? Почему он не может думать ни о чём другом? Почему все ночи напролёт ему снится Чонгук? Тэхён вымотал всего себя и свою душу. Он так устал, что просто хотел залезть в кровать, накрыться с головой одеялом и лежать так часами и днями, просто ни о чём не думая, не вспоминая Чонгука, его такие невероятные глаза, его губы, его слова, которые он всегда говорил Тэхёну после ночи любви: «Ты моя радость и моя боль! Ты - моя звезда!». Почему – звезда? Чонгук ни разу так и не ответил. Только бы не помнить всего этого никогда. Он сам, своими руками всё уничтожил. А, значит, должен Чонгука отпустить и забыть. Только вот как это сделать, никак не мог понять.       … Олаф слушал Тэхёна молча, не перебивая, не задавая никаких вопросов. Когда Тэхён замолчал, тот лишь спросил:       - Я чего-то, наверно, не понял: так почему ты всё-таки сбежал? – он глядел только в бокал, водя пальцем по его краям.       Тэхён вскинулся:       - С чего ты взял, что я сбежал? Я просто уехал, – он суетливо начал перебирать пальцами.       - Не-а, сбежал, да ещё и как последний трус, – Оле грустно усмехнулся и наклонился в сторону Тэхёна. – Чего ты так испугался?       У Тэхёна мурашки побежали по телу.       - Значит, всё-таки сбежал? – он уронил голову на руки. – «Неужели это так выглядит?».       - Ну, посуди сам: причин для разрыва не было, вы оба, как я понял, жить друг без друга не могли, и вдруг – ты улетаешь! Чонгук готов был лететь с тобой, ты отказался. Ты так испугался, что просто отказался от него. Так чего ты испугался?       Тэхён так и сидел, уронив лицо на руки. Он стал думать. Из-за чего он вдруг решил уехать? Карьеру ведь, хотя бы на первых порах, можно было продолжать и в Корее. Значит, дело не в карьере. Тогда, что?       Любовь к Чонгуку всегда была его слабостью. Он понимал, что сам никогда не сможет его разлюбить, и именно поэтому решил… бросить его. Бросить первым. Тэхён страшно боялся, что Чонгук его разлюбит, будет мучиться, боясь ему это сказать, будет страдать, терпеть и …мучиться. Он был уверен, что тот просто однажды влюбится в девушку – ведь он же , в отличие от Тэхёна, «нормальный»! Зачем ему будет нужен Тэхён со своей извращённой сексуальностью? Чонгук, точно, влюбится, и, точно, тогда бросит! После окончания универа. Эта картина преследовала его постоянно, мешая радоваться их любви. Тэхён никогда не забывал, что сам-то он «неправильный», ошибка природы, ни на миг не забывал испуганные глаза друга Минхо, когда его поцеловал. Он всегда помнил, что должен держать свою «тайну» при себе. Поэтому всегда «надевал» на себя нечитаемую маску безразличия, чтобы никто никогда не увидел в его глазах эту слабость, не почувствовал его страхи, не узнал про его комплексы.       Именно поэтому он навсегда запомнил, и никогда не позволял себе забыть слова Чонгука:       - Прости, но я, наверное, ТАК не смогу! Для меня всё ЭТО слишком! Тэхён, ты, знаешь, я люблю тебя, но я… я… я хочу нормальных отношений, нормального секса, я хочу любить и не оглядываться, что скажут люди, я не хочу, чтобы на нас показывали пальцем и шушукались за нашими спинами. Я долго думал, но… прости, Тэхён, это не для меня!       Да, он потом вернулся, плакал и просил прощения. Тэхён и не обижался на него никогда, он всё понимал, он знал, что Чонгук его однажды бросит, и тот бросил. Просто в тот момент, когда это случилось, он … умер.       Поэтому Тэхён всегда знал, что если погрузится в эту любовь целиком, без остатка, не выкарабкается из неё никогда. И если Чонгук вдруг его снова бросит, то он просто умрёт по-настоящему, перестанет существовать как человек, как мужчина, да, просто, как личность. В нем просто умрёт всё, останется лишь оболочка, пустая, как скорлупа ореха.       И он тогда решил сбежать от Чонгука, только вот от себя и от своей любви не сбежишь! И это Тэхён чувствовал каждый день, проведённый без него, каждую минуту - без него, каждый миг - без него! Он не жил без него, он мучился. Понимал, что и Чонгук, наверно, страдает, но боялся вернуться. Он считал, что Чонгук сможет всё пережить, и тогда у него начнётся совсем другая жизнь, но уже без Тэхёна. Он всё решил для себя, всё уже сделал! А теперь назад дороги нет, теперь ему строго-настрого запрещено снова влезать в его жизнь.       Олаф с тревогой наблюдал за муками Тэхёна, но помочь ему был не в силах. Хотя Тэхён, едва появившись в агентстве скандинава два года назад, сам помог Олафу вновь обрести себя, почувствовать себя живым, почувствовать себя целым после того, как несколько лет назад у него погибли в аварии жена и дочь. Он тогда тоже умирал, всё вокруг стало ненужным и неинтересным, он просто потерял вкус к жизни. Он жил, но это был не он – это были всего лишь его осколки, которые даже не подходили друг к другу, и которые своими острыми углами впивались в сердце и душу, заставляя их постоянно кровоточить. Олаф всё это помнил.       - Ну, что, Тэхён, чего же ты так напугался? – повторил вопрос Олаф. – Хочешь, я скажу?       Тэхён молчал.       - Ты испугался самого себя, своей любви. Ты испугался, что станешь зависим от Чонгука, как наркоман, и тогда точно, потеряешь себя. Ты испугался, что просто умрёшь, если вдруг он тебя разлюбит и бросит, – Олаф выдохнул и откинулся на спинку кресла. – Я прав?       Тэхён закрыл глаза.       - Может, всё было бы и так, как ты говоришь, с одной только поправкой: для Чонгука моя любовь была ядом! – последнее слово тот прошептал.       Олаф задумчиво покрутил в руке бокал.       - Это он так тебе сказал, или это ты себе придумал?       - Он уже однажды уходил, он сказал, что ТАКАЯ любовь не для него, что он ТАК не может! Он уже бросал меня! – Тэхён нагнул голову ещё ниже и обхватил её руками.       - Но ведь он вернулся, так ведь? Вы же до последнего были вместе. Я прав? Знаешь, Тэ, не ожидал, что ты можешь быть таким дураком и трусом! Он же всё принял: твою любовь, свою любовь! Ты представь, как он должен был быть уверен в своей любви к тебе, что, не взирая на все запреты, все косые взгляды и шушуканья, он к тебе вернулся и сам просил прощения! И готов был бежать за тобой в любую страну, только бы ты его взял с собой! Ты сам отказался от своей любви, ты сам превратил вашу с ним любовь в яд! И ещё, не думал, что мне надо будет именно тебе это объяснять: что для любви нет никаких правил, никакой правильной или неправильной любви не существует! Любовь просто есть или её нет! А к кому она и какая – решают только двое! Я ведь тоже не мог себе представить, что влюблюсь в парня! Поэтому очень хорошо понимаю Чонгука, – Олаф грустно улыбнулся и мельком взглянул на Тэхёна.       - Оле! – Тэхён поднял на мужчину вымученный взгляд.       - Мне тоже не просто далось это решение, я тоже был сначала в крайнем смятении, когда понял, что чувствую к тебе, затем началась паника, когда понял, что без тебя просто не могу, что ты мне постоянно снишься, что я всё время слышу твой голос. Я думал, что схожу с ума, это было какое-то наваждение. А потом я просто отпустил ситуацию и решил, что если и ты ко мне испытываешь хоть капельку того, что я испытываю к тебе, и если ты не будешь против наших отношений, то я всё сделаю для того, чтобы ты был счастлив, хотя бы на то время, пока мы вместе. Я всё понимал, я понимал, что ты однажды – я не буду говорить-бросишь, это не так - пойдёшь своей дорогой, то мне бы хотелось, чтобы мы навсегда с тобой остались друзьями.       Тэхён был просто ошеломлён, он никогда не думал, что Олаф так к нему относится. Они никогда не говорили о любви, и тут, вдруг, такое признание!       - Оле, извини, что был так слеп! Я не знал, что ты так ко мне относишься! – Тэхён находился в крайнем смятении от его слов.       - И что? – он усмехнулся. - Что бы ты сделал, если бы я тебе сказал это раньше? Любил бы меня сильнее? Просто поставил бы тебя в неловкое положение. Ты и так меня любил, как мог. Я прекрасно видел, что ты был всегда со мной искренен в каждом своём слове, в каждом движении, в каждой мысли. Я неплохой психолог, Тэ - работа обязывает! А теперь тебе просто надо решать свою проблему.       - Что же мне теперь делать? – Тэхён был в отчаянии.       - Я не знаю. Ты говоришь, что не можешь вернуться. Почему?       - Кое-кто сказал, что убьёт меня, если я вернусь и попробую опять влезть в жизнь Чонгука, – Тэхён усмехнулся сквозь слёзы.       - И что, он, правда, это сделает?       - Лучше бы, правда, убил! Мне стало бы легче! Хотя, я и так мёртв! - Тэхён вытер лицо тыльной стороной ладони. – Оле, я не знаю, что делать. Господи, я был таким дураком! Неужели я всё сам испортил?       - К сожалению, я тоже не знаю, чем тебе помочь. Скажи, если что надо будет, ты знаешь, я для тебя сделаю всё, что смогу! – Олаф поднялся с кресла, подошёл к Тэхёну и присел перед ним на корточки. – Я у тебя в долгу!       - Брось! Какой долг?! Просто ты тогда очень нуждался в друге, и тебя надо было вытаскивать из того болота, в которое ты тогда погрузился по самую макушку, – Тэхён грустно улыбнулся.       - Да, у тебя сейчас не тот случай. Но друзья никогда не помешают. Однако, решать, что делать, ты должен только сам. Это твоя жизнь, это должен быть только твой выбор. Помнишь нашу первую встречу? Ты тогда тоже стоял перед выбором, – Олаф похлопал его по руке.       - Ну, тогда всё было просто, и выбор был простым и ясным, - Тэхён погрузился в воспоминания.       ***** В какой момент Тэхёну пришла вдруг мысль, что надо расстаться с Чонгуком, наверно, он и сам не смог бы сказать. Заканчивался последний год обучения в университете, и чем ближе это маячило, чем более беспокойным становился Тэхён. Почему он так боялся окончания университета? Как это могло повлиять на отношения с Чонгуком? Конечно, это не случилось в один день, и даже не за неделю, и не за месяц. Эта неуверенность зародилась давно, ещё когда Чонгук в самом начале второго курса сказал: «Прости, я так не могу!». И даже, не смотря на то, что потом прибежал, плакал и просил прощения, остался даже не осадок, остался шрам, который постепенно, подогреваемый мыслями Тэхёна, словно кислотой, медленно разъедался и расползался, пока снова не стал болеть и кровоточить.       Эти мысли грызли мозг, сверлили душу, не давали Тэхёну спокойно жить, и тогда он решил, что надо действовать на опережение, что он не сможет вынести ещё раз этого: «Прости, я так не могу!», что второй раз он просто уже не воскреснет. Он умрёт окончательно, рассыплется в прах, в пепел, разлетится по воздуху, перестанет существовать, что он себя не соберёт уже ни по каким кускам, осколкам, крупицам. Он понимал, что потеряет себя навсегда, а если вдруг и получится собрать, то это будет уже не он, не Ким Тэхён, а жить неизвестно кем и как - ещё хуже, чем просто исчезнуть.       Поэтому Тэхён и решил – надо заранее, чтобы не было сразу так больно, чтобы не с мясом, чтобы не ломать сразу все кости, надо постепенно отучать себя от Чонгука: от его глаз, его губ, его рук, его смеха и слёз, отучать от его любви. И тогда, может быть, будет не так больно, когда они расстанутся окончательно.       *****       Оставалось менее полугода до выпуска, Тэхён судорожно искал иностранное модельное агентство, чтобы уехать сразу же за границу. Чонгуку он ничего не говорил, уходил, типа, на съёмки, а сам бегал по кастингам. Единственное, он понял: что, ко всем, кто считает себя «моделями» и пытаются прорваться под защиту агентств, приходится столкнуться и с безразличием, и неприкрытым хамством, и с бесконечными отказами. А если вдруг ты приглянулся, и тебя согласно взять под своё крыло более-менее приличное агентство, то будь готов и к многочасовым ночным съёмкам, и к постоянным выездам в другие города, и даже к «вечеринкам» с продолжением в отеле.       Всё это не устраивало Тэхёна, поэтому отказов он получил массу. Все глядели на его симпатичную мордашку, и уже прикидывали в уме кругленькую сумму, полученную с клиента, за ночь с ним.       Тэхён был в отчаянии. Мало того, что он уже заранее накручивал себя, что придётся расстаться с Чонгуком – он уже всё для себя решил - так ещё и уезжать-то было некуда.       Тэхён всего себя измучил и Чонгука тоже. Тот видел, что с Тэхёном что-то творится, но ничего не мог сделать. Тоже психовал, приставал к Тэхёну с расспросами, умолял поговорить с ним, объяснить, что между ними происходит, почему он вдруг охладел к нему, и что надо сделать Чонгуку, чтобы вернуть его любовь. Тэхён либо отмалчивался, либо отшучивался, либо просто сбегал.       Они перестали встречаться совсем, Тэхён не просто отказывался от какого-либо контакта, он перестал практически разговаривать с Чонгуком. Тот чуть не плакал. Искусал все губы в кровь, «изломал» все пальцы. Ребята всё это видели, пытались тоже узнать причину такого поведения Тэхёна, сначала по одиночке, затем, стоило Чонгуку уйти на тренировку, устроили ему допрос с пристрастием.       - Тэхён, выйди, пожалуйста, в гостиную, нам надо поговорить! – Намджун заглянул в его комнату.       А тот знал, что так и будет, что до выпускного они ему просто выедят мозг чайной ложкой все вместе и поодиночке. «Скорее бы уже уехать! Как пережить последние две недели?! Я долго этого не вынесу! Сдохну! Уедет уже только мой хладный труп в багажном отделении!».       Пятеро присяжных с грозным видом восседали в гостиной и ждали свою жертву. Тэхён только глянул на это большое собрание, и у него тут же разболелась голова. «Господи, за что мне всё это?!». Он приклеил к лицу свой любимый нечитаемый покерфейс, сел в оставленное для него кресло и решил посмотреть, что же нового они смогут ему сказать.       - Тэхён, мы не собираемся влезать в ваши отношения с Чонгуком, но, ты прости, мы же не слепые, мы видим, что у вас расклеились отношения. Ответь, что происходит? Чонгук просто себе места не находит! – конечно, это был Намджун.       - Парни, говорите, что не будете влезать в наши отношения? А сами в них уже по уши! Давайте, мы с Чонгуком сами всё решим? – Тэхён хотел уже уйти.       - А ну-ка, постой! Давай, начистоту! Чонгуку было не легко решиться на отношения с тобой, а теперь ты так легко его бросаешь?! Что, учёба подходит к концу, наигрался, пора, типа, и честь знать?! Так?! – Чимин уже порывался накинуться на него с кулаками. Хосок и Сокджин его еле сдерживали.       - Так, ребята, давайте, все успокоимся! Тэхён, объясни нам всё-таки! Чонгук тоже не понимает, что между вами происходит, – Намджун пытался всех успокоить. Лишь Юнги, как всегда, сонно поглядывал на всё это, глаза же у него стали ещё уже.       - Хорошо, раз так, я скажу! Вы уверены, что это должен услышать Чонгук? Я говорить ему этого не буду, но вам скажу! Я… просто… его… разлюбил! Понятно? Это жизнь! Через две недели мы все распрощаемся, у каждого будет своя жизнь, у Чонгука тоже. И его жизнь никак не будет связана с моей! Я, возможно, вообще улечу в другую страну! – Тэхён зло всё это выплюнул.       Все разом замолчали. Даже сказать было нечего. Тэхён встал и пошёл в свою комнату.       - Разлюбил, значит?! Добивался его, добивался, проходу не давал, с тренировок встречал, а теперь, значит, разлюбил?! А что теперь делать Чонгуку, который не разлюбил?! – со своего места поднялся Юнги, его глаза перестали быть сонными, говорил он медленно, растягивая слова, от чего сказанное им казалось ещё страшнее. – Не ты ли просил меня подыграть тебе, чтобы Чонгук тебя ревновал, чтобы он к тебе вернулся?       Все от этих слов сразу очнулись и начали переглядываться. Все, кроме Чимина.       - Юнги, ты это о чём? – ошарашенно смотрел на него Хосок.       - Он знает, о чём я! «Помоги мне, пожалуйста, Юнги! Я так люблю Чонгука, а он решил порвать со мной! Я без него не смогу, мне без него не жить! И т.д. и т.п!». Это были твои слова? А теперь, значит, разлюбил?! Так легко?! Да я ни в жизнь в эту чушь не поверю! Но, я так понимаю, правду мы не услышим! А Чонгука, значит, побоку?! Помнишь, я сказал, что убью тебя, если снова расстанетесь? – прошипел Юнги. Он подошёл к молча стоявшему Тэхёну и вдруг - никто не успел среагировать – со всей силы ударил того кулаком в солнечное сплетение. – Это тебе за Чонгука! По морде ведь нельзя - работы лишишься! А надо бы!       Из Тэхёна враз выбило весь воздух, его скрутило от боли, в глазах заплясали чёрные мушки. «Я это заслужил!» - лишь подумал он.       Больше этот вопрос не поднимался, но и общаться с Тэхёном друзья практически перестали.       *****       И снова воспоминания подхватили Тэхёна, как волны.       - А, Ким Тэхён! Ну, проходи, проходи, наслышан! – мужчина лет пятидесяти с трудом выбрался из-за стола и тяжёлой походкой направился ему навстречу.       У него было круглое плоское лицо, на котором маленькие колючие глазки были практически не видны из-за мясистого носа с большими порами и толстых лоснящихся губ, которые приковывали к себе всё внимание. На его большой голове почти полностью отсутствовала растительность, а то, что ещё там оставалось – редкое и мышиного цвета - было аккуратно зачёсано наверх. Никто бы никогда не подумал, что это директор представительства одного из самых известных агентств мирового модельного бизнеса. Он скорее походил и внешностью, и манерой держаться на русского мафиози из голливудских боевиков девяностых.       - Ну, присаживайся, не стесняйся, в нашем бизнесе, сам знаешь, скромность ни к чему, – и громко расхохотался собственной шутке. – Ну, хорош, хорош, ничего не скажешь! - он окинул Тэхёна с головы до ног оценивающим масляным взглядом. – Ну, хорошо, садись, будем подписывать контракт.       - Извините, господин Гуверт, я бы хотел сначала узнать про условия, – Тэхён сел на предложенный стул и сложил руки на коленях, словно примерный ученик.       - Условия? А какие условия? У нас отличные условия! Жить ты будешь в большом доме, там все мои «пташки» живут: и девочки, и мальчики. Это очень удобно, вы всегда все под рукой. Да и охрана бдит. Когда будешь нужен, тебя увезут и затем привезут назад. У тебя будет отдельная комната, далеко не у всех такие условия даже в моём доме. Ну, всё, давай, подписывать, а то у меня ещё полно дел, – улыбка исчезла с лица, он явно стал раздражаться.       - Извините, пожалуйста, ещё пара вопросов. Много будет ночных съёмок в неделю? Оставят ли мне паспорт? И ещё, должен ли я буду оказывать какие-нибудь дополнительные услуги? – Тэхён уже понял, что в эту кабалу не полезет, но хотелось всё уяснить для себя окончательно.       - Паспорт? А зачем тебе паспорт? Ещё чего доброго потеряешь? Сколько ночных съёмок – не знаю, сколько надо, столько и будет – тебе за это платят! А услуги…, если надо будет - значит, надо! Но за это - все деньги твои! Сильно не перенапряжёшься! Понял?! – тот уже кипел и смотрел на Тэхёна зверем, понимая, что такая золотая рыбка уплывает из его толстых пальцев.       - Спасибо, господин Гуверт! Я подумаю и Вам позвоню!       Тэхён был предельно корректен, ему очень не хотелось злить этого борова. Он прекрасно понимал, что при желании тот может вообще перекрыть ему кислород, и тогда уже, точно, его нигде не возьмут.       Тэхён вышел из агентства в абсолютно растрёпанных чувствах. «Всё опять то же самое! Что же делать? Стучаться уже, практически, некуда». Было грустно до слёз и паршиво на душе. Оставались лишь несколько совсем маленьких агентств, в которых делать карьеру просто невозможно.       - Техён? Ким Тэхён! – его сначала кто-то окликнул, но, когда тот даже не повернулся, постучали по плечу. – Ты, чего, вообще не слышишь?       Пак Минчу тоже был моделью, когда-то они вместе начинали, затем разбежались по разным агентствам и потеряли связь.       - Ой, привет, Минчу, задумался, – они обнялись.       - Над чем это ты так круто задумался? – Минчу всегда был оптимистом, и умел заряжать им людей, с которыми рядом находился.       - Да хотел найти агентство и уехать за границу. Но не получается, сам знаешь, какие условия предлагают, – Тэхён грустно вздохнул.       - А зачем тебе заграница? Тебя же с руками-ногами загребёт любое корейское! – Минчу явно удивился. – У тебя что-то стряслось?       - Да нет! Просто хочу уехать.       - Ясно, – задумчиво протянул Минчу. – Слушай…, а ты не пробовал в «Elite Badge» к Олафу Ларссону, он, вроде, мужик приличный.       - Так он, я слышал, сейчас «вне игры», у него, вроде, что-то там личное: кто-то, по-моему, погиб.       - Да, я тоже слышал. Но, говорят, он снова в деле. Я почему его вспомнил? Слышал, он сейчас в Корее, присматривается к нашим. Попробуй, это всё-таки Италия, – Минчу заторопился. – Ладно, извини, Тэхён, если бы так не спешил, можно было бы зависнуть где-нибудь. У тебя ведь остался мой номер, позвони, как-нибудь пересечёмся.       - Хорошо, спасибо, Минчу, за информацию! Конечно, наберу! До встречи!       Тэхён задумался: «А, чем чёрт не шутит?! Надо попробовать! Тем более, что выбора всё равно нет».       Номер «Elite Badge» нашёл в Интернете, и пока уже третьему человеку объяснял, кто он такой и что хочет, сошло сто потов от напряжения. И вдруг тихий голос по-английски сказал:       - Хорошо, жду Вас завтра в 11 часов, не опаздывайте только, в 11.30 я должен уехать.       - Да, спасибо, конечно! А к кому мне подойти? – Тэхён аж стал заикаться.       - Скажете на входе имя, Вас пропустят и скажут, куда подняться!       - Хорошо, спасибо! – он еле перевёл дыхание, сам не веря в такую удачу.       На следующий день без десяти минут одиннадцать Тэхён уже стоял перед подъездом. Он так никогда в жизни не нервничал: руки мокрые, спина мокрая, глаза дикие. Последний раз выдохнув, открыл дверь. На него выжидающе посмотрел охранник:       - Ким Тэхён в агентство «Elite Badge».       Тот смерил его взглядом:       - Десятый этаж, приёмная господина Ларссона.       «Меня примет сам Ларссон?!» - Тэхёну стало ещё хуже.       В приёмной никого не было кроме секретаря. Тот мельком поглядел на Тэхёна:       - Вы Ким Тэхён? – неуверенный кивок. – Проходите, господин Ларссон Вас ждёт.       На негнущихся ногах Тэхён вошёл в кабинет. Он ничего вокруг себя не видел, только, почему-то обратил внимание на практически спартанскую обстановку: никакой роскоши и излишеств, чем обычно грешат руководители других агентств.       За столом сидел худой и какой-то даже измождённый мужчина. Он посмотрел на Тэхёна пустым взглядом.       - Присаживайтесь. Портфолио взяли? – Тэхён протянул папку.       Тот быстро пролистал, ещё раз бегло оглядел Тэхёна:       - Хорошо, оставьте папку, завтра Вам позвонят независимо от принятого мной решения. До свидания.       Сказано всё это было на одной ноте и абсолютно без всяких эмоций.       Тэхён даже ничего не понял. Только уже на улице, выйдя из здания, сообразил, что и здесь провалился. «Вот и поговорили. А я ещё переживал, да он на меня и пяти минут не потратил! Опять всё впустую!».       Но звонка всё равно ждал, ночью практически не спал, ворочался с одного бока на другой, вздыхал, чем даже разбудил Юнги. Тот на него покосился, но спрашивать ничего не стал.       Весь день был, как на иголках. И вдруг – звонок, неизвестный номер!       - Ким Тэхён? Это помощник господина Ларссона. Вы не смогли бы сегодня подъехать в офис агентства к пятнадцати часам?       - Да, конечно, спасибо! – последние два дня весь лексикон Тэхёна умещался в этих трёх словах.       Тэхёна даже оглушило от неожиданности, он какое-то время просто стоял и глядел в пустоту. Затем, очнувшись, судорожно стал собираться, пора было выбегать, чтобы успеть к назначенному времени.       *****       - Проходите, присаживайтесь, - Олаф Ларссон вышел из-за стола, первым пошёл навстречу Тэхёну, протянул руку и указал на стул, сам сел напротив, их разделял теперь лишь узкий стол для переговоров. – Прежде, чем мы с Вами подпишем контракт, я хотел бы узнать, почему Вы хотите уехать из Кореи? Я навёл справки, у Вас здесь прилично складывается карьера. В Италии все Ваши заслуги ничего не будут стоить, Вам придётся начинать всё практически с нуля. Вы это понимаете? – Олаф Ларссон внимательно смотрел Тэхёну прямо в глаза.       И тут вдруг у Тэхёна пропал весь страх, ушла нервозность.       - Да, господин Ларссон, я это, конечно, понимаю. Но я бы хотел попробовать себя в Вашем агентстве. Надо развиваться, надо идти выше. Можно, начистоту? Я не хочу ходить по подиуму, пока меня не выгонят с него. Я хотел бы изучать международный модельный бизнес, так сказать, изнутри. Я только что закончил Университет Культуры и Искусства по направлению «Менеджмент», – Тэхён выпалил всё это на одном дыхании.       - Ну, что ж, - протянул собеседник, внимательно разглядывая Тэхёна, - это похвально. У Вас, молодой человек, далеко идущие планы и, я смотрю, вполне здоровые амбиции, - тот впервые улыбнулся, и из его глаз на мгновение ушла боль. – Но пока придётся всё же походить по подиуму. Согласны?       - Конечно, я Вам очень благодарен! – Тэхён улыбнулся в ответ.       - И последний вопрос: в скольких агентствах Вам отказали или Вы отказались сами? – и опять этот внимательный взгляд бледно-серых глаз.       Тэхён аж опешил.       - Ну, точно сказать не смогу, но… во всех остальных, - он даже испугался этого вопроса и своего ответа.       И вдруг неожиданно Олаф Ларссон весело рассмеялся.       - То есть, получается, никто не взял, только один я? – он явно наслаждался разговором.       - Ну, получается, что так, – Тэхён никак не мог понять причину его веселья. И вдруг сразу вспомнил, что от радости даже забыл спросить про остальные условия. – Извините, пожалуйста, но я бы ещё хотел кое-что спросить, – Тэхёну стало даже опять страшно. «А что, если и здесь то же самое?».       - Слушаю, – мужчина внимательно его разглядывал.       - Скажите, пожалуйста, сколько раз в неделю бывают ночные съёмки? Оставят ли мне мой паспорт? Нужно ли мне будет оказывать какие-нибудь дополнительные услуги? – и тоже внимательно стал смотреть на реакцию своего потенциального работодателя.       Олаф Ларссон чуть удивился, но ответил:       - Насколько я знаю, два раз в неделю – максимум. Но всем раздаются примерные графики показов и съёмок на месяц вперед. Могут, конечно, вноситься коррективы, но всё это решается заранее и индивидуально. Паспорт? А почему его вдруг должны забрать? Вы же не в рабство отравляетесь? Паспорт остаётся у Вас, и, пожалуйста, не теряйте его. Восстановить его будет сложно, прецеденты имелись. И, да, какие-то дополнительные работы могут возникнуть, но это тоже решается индивидуально. Конечно, это оплачивается дополнительно. Принуждать никого не будут. Или… , - он помедлил, - Вы о каких-то других «услугах и работах»? – и вопросительно посмотрел на Тэхёна.       - Да, о «других», – Тэхёну вдруг стало стыдно и жарко.       Олаф Ларссон откинулся на спинку стула.       - Да, я Вас понял. Давайте мы сразу с Вами расставим все точки над «И». У многих таких вопросов даже не возникает. Скажу прямо, это решение - на Ваше усмотрение. Никто ни к чему Вас не будет принуждать, даже, скажу Вам больше – наше агентство всегда будет на Вашей стороне, то есть со стороны агенства никаких «дополнительных особых услуг» Вам оказывать не придётся, и в случае чего, Вы, наоборот, всегда можете рассчитывать на нашу помощь. Вас устроит такой ответ?       - Да, я всё понял, спасибо. Я готов подписать контракт, – Тэхён просто сгорал от стыда под взглядом этого человека. Ему хотелось скорее уйти.       - И читать не будете? – Олаф Ларссон откровенно насмехался уже над ним.       - Не буду. Вы мне ответили на все основные вопросы, которые меня интересовали, – Тэхён готов был провалиться сквозь землю.       - Ну, что ж, тогда добро пожаловать в команду! И ещё, …меня все называют просто Олаф, без всяких «господин». Договорились?       - Да, конечно, спасибо! – с лексиконом всё так же было сложно.       Когда Тэхён вышел на улицу, ему показалось, что его прокрутили в стиральной машине, а отжать забыли. Он был мокрый, словно попал под ливень. «Неужели получилось? - Тэхён не мог поверить. Он счастливо поднял глаза к небу, и вдруг улыбка сошла с лица. "Значит, всё-таки, уезжаю! Ну, что ж, Чонгук, так, наверно, будет лучше для нас обоих!».       *****       А память подбрасывала всё новые и новые воспоминания.       Большой банкетный зал заставлен закусками и лёгким алкоголем. По всем стенам развешаны воздушные шарики, кругом слышится смех. Играет музыка, все веселятся, приглашают друг друга танцевать, парочки выбегают на свежий воздух подышать.       Этот выпускной лучше не вспоминать! Техён не забудет его до конца своих дней, Чонгук – Тэхён это прекрасно понимал – тоже!       Тэхён надеялся тихо сказать о своём отъезде Чонгуку наедине, затем быстро попрощаться с друзьями и уехать в аэропорт.       На протяжении всего вечера Чонгук не спускает глаз с Тэхёна, будто чувствует, что что-то должно произойти. Тэхён весь вечер изображает безудержное веселье: приглашает танцевать девушек-выпускниц из своей и других групп, громко – сам понимает, что неестественно – смеётся, много пьёт, много шутит и время от времени следит взглядом за Чонгуком, которому, явно, не до веселья – Тэхён так с ним и не разговаривает.       Чонгук весь вечер сидит за столом и только пьёт. К нему даже подсел Чимин, чтобы регулировать поток потребляемого им алкоголя. Парни весь вечер тревожно поглядывают то на одного, то на другого, не понимая, чем можно помочь Чонгуку, и о чём еще можно спросить Тэхёна.       Ближе к концу праздника Тэхён вдруг оказывается рядом с Чонгуком:       - Чонгук, можно тебя на минутку, надо поговорить, – Тэхён понимает, что сейчас поступит, как сволочь, что ни его сердце, ни сердце Чонгука не сможет пережить этот разрыв. Но он уже принял решение, авиабилет в один конец до Милана лежит в кармане пиджака. Рубикон перейдён.       Чонгук вскидывается, с надеждой глядит на Тэхёна, кивает и выходит из-за стола. Догоняя его, хватается за руку, как за последнюю соломинку. Тэхён аккуратно высвобождает свою руку из цепких пальцев Чонгука. Только не чувствовать сейчас его тепло.       В фойе никого нет. Тэхён не смотрит на него, руки в карманах, чтобы он не видел, как они дрожат, и чтобы тот за них снова не хватался – Тэхён этого просто не выдержит!       - Чонгук, послушай, я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но я сегодня, прямо сейчас, улетаю в Италию. Со мной заключило контракт на два года одно довольно крупное итальянское модельное агентство. Мне уже пора в аэропорт. Прости! – Тэхён быстро проговорил и закрыл глаза, всё это прозвучало, как приговор.       Чонгук молчал. Тэхён открыл глаза и посмотрел на Чонгука. Тот не сводил глаз с Тэхёна, но он видел по его взгляду, что тот ничего не понял. Его мозг просто отказывался понимать и принимать всё им сказанное. Он своими огромными глазами глядел на него и просто молчал. Тэхён ещё раз проговорил:       - Прости! – развернулся и ушёл в зал, чтобы попрощаться с друзьями.       Тэхён собрал всех пятерых в одном из свободных углов зала и сказал им то же самое, что и Чонгуку. Сказать, что все были ошеломлены – это не сказать ничего. Они просто молчали, только Намджун спросил:       - А как же Чонгук? Кстати, где он? – Намджун стал оглядываться.       - Мы с ним только что поговорили, я ему всё объяснил. Он в курсе. Так что, парни, расстаюсь с вами минимум на два года, а там, может, и больше. Это уж, как карта ляжет! Всё, мне пора ехать. Давайте, всем пока!       Тэхён всем пожал руки и собрался уйти. И вдруг дверь резко распахнулась, и в зал влетел Чонгук. Вид у него был абсолютно ненормальным.       Его сумасшедшие глаза рыскали по залу в поисках Тэхёна. Увидев его, какой-то странной, нетвёрдой походкой подбежал, схватил за рубашку, выдернув её полностью из брюк и скороговоркой заговорил:       - Ты что мне сейчас сказал? Ты что сказал? Какая ещё Италия? А как же я?! А что же будет со мной? – он совсем близко придвинул своё лицо к Тэхёну. – Я поеду с тобой! Слышишь, я поеду с тобой!       Тэхёну стало совсем плохо. Он думал, что хуже быть не может, оказывается – может! Он молча отцепил его руки и пошёл к выходу.       - Стой! - Чонгук кричал на весь зал. Все стали оглядываться на эту странную картину и подходить ближе. Кругом уже шептались: «Что случилось? Что произошло?». Кто-то выключил музыку.       - Стой! – Чонгук снова подбежал к Тэхёну. – Ты не можешь так со мной поступить! Я поеду с тобой! Какой это город? Я прилечу завтра же! Так нельзя! Тэхён, я полечу с тобой! – он уже просто плакал, весь трясся и опять держался за рубашку Тэхёна, как за последнее спасение.       - Нет, Чонгук, тебе там нет места. У меня будут постоянные съёмки, показы, поездки в другие города. Мне там будет не до тебя. Я вернусь через два года, может быть. Чонгук, хватит валять дурака, ты же взрослый человек! Пойми, у каждого теперь своя дорога! – Тэхён старался говорить спокойно, но его уже самого выворачивало наизнанку. – Ты мне там не нужен! Извини! – и он снова отцепил его руки от своей рубашки. Тэхёна самого душили слёзы.       - Тэхён! - Чонгук уже просто выл. - Тэхён, прошу тебя, не улетай! Ну, хотя бы не сегодня! Подожди несколько дней! Давай, поговорим с тобой, давай, всё решим! – и он снова рвался к Тэхёну, но его уже держали с двух сторон, понимая, что кидаться на Тэхёна просто нет смысла, он всё равно улетит.       Тот стоял, опустив голову, понимая, что это его личный ад, который он сам же себе и создал.       И тут, вдруг, улучив момент, Чонгук вырвался из державших его рук, бросился к Тэхёну и со всего размаха ударил его кулаком прямо в лицо. От неожиданности, да и от силы удара Тэхён резко отшатнулся, больно ударившись головой о стену. При этом еще и сильно прикусил язык, изо рта пошла кровь.        «Всё правильно! Так мне и надо!», - Тэхён вытер кровь рукавом пиджака и вышел из зала, не глядя больше в сторону друзей.       Уже садясь в вызванное заранее такси, Тэхён видел, как Чонгука практически вынесли из зала. За одну руку его держали Чимин и Хосок, за другую – Юнги и Сокджин. Тэхён резко отвернулся, ему было больно смотреть на всё это. Ему было больно смотреть на то, как он просто уничтожил Чонгука, уничтожил, всё, что их связывало целых шесть лет.       Он отвернулся, поэтому не увидел, как в свою машину запрыгнул Намджун и не терял из виду до самого аэропорта это злосчастное такси, в котором уехал Тэхён.       По дороге в аэропорт Тэхён заехал в круглосуточный супермаркет, в ячейке которого заранее оставил дорожную сумку с вещами. «Остальное всё куплю на месте», – так он решил.       - Тэхён! – Намджун чуть не потерял его в толпе аэропорта, пока парковался. – Тэхён! Постой!       - Намджун! Что ты тут делаешь? – Тэхён не ожидал увидеть его здесь.       - Тэхён, давай поговорим. Ты не можешь так уехать. Хотя бы мне объясни, что всё это значит?! Чонгуку я ничего рассказывать не буду. Не смотри на часы, я всё равно тебя так не отпущу.       Они сели на скамейку, на Тэхёна было страшно глядеть: волосы в беспорядке, ссадина на скуле, начинающий уже заплывать левый глаз, кровь на светло-сиреневой рубашке.       - Красив, нечего сказать! Да тебя такого в самолёт не пустят!       - Пустят, скажу – упал на лестнице!       Они помолчали.       - Намджун, что ты хочешь от меня услышать? – Тэхён потер глаза ладонями и зажмурился от боли.       - Тэхён, объясни! Давай, вкратце и честно. У тебя осталось мало времени.       И тут Тэхёна прорвало, и он стал быстро, задыхаясь и скуля, говорить, говорить и говорить, чтобы Намджун его не прервал. Но тот и не думал его прерывать. Он молчал, слушал и понимал, что Тэхён совершает очередную глупую ошибку, и не известно, к чему эта ошибка может привести.       - Что ты наделал? Вот, что ты наделал?! – Намджун даже не знал, что ещё сказать. – Сколько глупости ты мне сейчас наговорил! Ты понимаешь, что неизвестно, что будет с Чонгуком? Как он это перенесёт? Ты же знаешь лучше всех, каким он может быть. А если он с собой что-нибудь сделает? Я ещё мог бы понять, если бы ты его, и правда, разлюбил, и поэтому бежишь от него, как чёрт от ладана! Но ведь вы двое, как сведённые, вы ведь любите друг друга, так, какого чёрта, скажи мне, ты улетаешь?! Ты и сам весь расклеился, а на Чонгука вообще смотреть больно. Тэхён, прошу тебя, вернись, не улетай так! Поговори с Чонгуком, объясни ему всё! Пообещай хотя бы вернуться к нему через два года! – Намджун умоляюще заглянул в его глаза и увидел в них упрямство и обречённость. – Господи, что же с вами делать?!       - Намджун, можно тебя попросить: пожалуйста, не оставляй Чонгука одного. Хотя бы ты будь с ним рядом! Со своей стороны обещаю, что беспокоить его не буду, звонить не буду! Пусть он живёт своей жизнью, у него всё получится, он справится! Я не тот, кто ему нужен! – Тэхён опустил голову, руки зажал между коленей.       - Господи, какой же ты глупец и упрямец! Конечно, мы все его не оставим! Обещай мне, что позвонишь мне, когда сменишь номер. Ты должен быть со мной на связи. Я хочу знать, как у тебя идут дела, и, если уж совсем всё станет плохо у Чонгука, пообещай мне, что вернёшься! Обещай, умоляю тебя! Я не хочу и не могу его потерять! Не пропадай, обещаешь? И позвони мне, хотя бы со мной поддерживай связь, – Намджун не знал, что ещё сказать, чтобы достучаться до Тэхёна.       - Хорошо, Намджун, я всё понял. Я буду держать с тобой связь, я не пропаду. Обещаю, – Тэхён больными глазами смотрел на Намджуна. – Мне пора, прощай!