***
Лиззи ненавидит всех вокруг, потому что ей больно, больно каждую секунду ее бодрствования. Лиззи срывается, разрушая все вокруг, потому что эта боль не ее — это боль кого-то другого, чужого и разбитого. Лиззи не хочет знать, кто является причиной ее срывов. Лиззи не хочет чувствовать все это, Лиззи ненавидит этого человека — этого незнакомца, но каждую ночь она тихо плачет, потому что где-то там есть человек, который разбит на миллион осколков и вынужден страдать в одиночестве. Хоуп ненавидит все вокруг — ненавидит семьи в парке, ненавидит чужие улыбки, потому что любое счастье напоминает о том, чего она лишилась. Хоуп не спит, потому что ночью воспоминания превращаются в кошмары, раз за разом вынуждая вновь и вновь терять близких. Хоуп больше ни с кем не сближается, потому что за ней следует смерть, окутывая каждого, кто смеет приблизиться. — Я в порядке, — словно заезженная пластинка слышится каждый день, пока очередной человек с сожалением в глазах пытается узнать, как она себя чувствует. — Я в порядке, — твердит она, когда Фрея или Ребекка неуверенно топчутся в дверях. Теперь вокруг нее витает аура боли и скорби, и, кажется, что даже близкие боятся подойти ближе и заразиться этим. Ребекка нашла свое «всегда и навечно» с Марселем, Фрея мечтает о ребенке со своей женой, Коул растворяется в прелестях совместной жизни с Давиной — все нашли свое счастье в настоящем. Все, кроме Хоуп. Лиззи ненавидит Хоуп, потому что Хоуп является отражением того, кем является она — они разбитые и одинокие, непонятые и сломанные. Хоуп терпит все нападки со стороны Лиззи, потому что любая боль и злость напоминают о том, что она до сих пор жива — жива, благодаря всем остальным, кто умер за нее. Хоуп с садистским удовольствием погружается в пучину гнева и боли, зная, что все страдания заслужены. — Я ненавижу тебя, — кричит Хоуп в день смерти ее отца. Боль и страх вновь текут по венам, как и тогда, в тот день, когда она стала сиротой. Кажется, неверный вдох и она взорвется, потому что время не лечит — оно добивает. — Хоть в этом мы стали похожи, — шепчет Лиззи. Элизабет знает, кто был тем незнакомцем — потерянным и разбитым. Элизабет знает, что весь гнев и все ночные кошмары могли принадлежать лишь одному человеку. Элизабет знает, что ненависть и боль она делила с Хоуп. Хоуп ненавидит Лиззи, потому что знает, что она стала ее очередной жертвой. Лиззи страдала, страдает и будет страдать, потому что они связаны — всегда и навечно. Они всегда будут страдать, потому что каждая из них уже забыла о жизни без страданий и боли — все, что они умели — это разрушать все вокруг из-за собственного бессилия, страха и одиночества. — Клятва «всегда и навечно» станет нашей погибелью. — Она уже ею стала.Часть 1
24 ноября 2021 г. в 21:43
Когда Лиззи было шесть, она впервые ощутила отчаянную пустоту внутри, словно мир вокруг перестал существовать, и она осталась совсем одна.
Когда Хоуп было восемь, она потеряла большую часть своей семьи, которая ради нее пожертвовала своим «всегда и навечно».
А дальше были долгие семь лет, пропитанные одиночеством, пустотой и гневом.
Лиззи срывалась, кричала и крушила все вокруг, потому что её переполняла оглушающая тишина, с которой она не могла справиться.
Лиззи окружала себя шумом, разговорами, делами, чтобы не быть одной — не быть в тишине, пока Хоуп задыхалась, утопая в абсолютном одиночестве.
В тринадцать лет Лиззи каждый день задыхалась, проливая по ночам чужие слезы. Ей казалось, что мир вокруг рушится, и она ничего не может с этим сделать.
В пятнадцать лет Хоуп потеряла обоих родителей — в пятнадцать лет Хоуп поняла, что вместе с родителями она потеряла и себя. Она оказалась совершенно одна — потерянная и разбитая. Вокруг был целый мир, который больше не был добр и приветлив, королевство вместе с королем превратилось в прах, оставляя за собой хаос и тьму.