Жизнь, в которой нет тебя.

Pov. Енгук Поворачиваю ключ, открываю дверь и не успеваю зайти в квартиру, как с порога меня встречает моя семилетняя дочь с улыбкой на губах: - Папа, ты пришел! - маленькая Хонми запрыгивает на меня и крепко обнимает, обвив свои маленькие, словно фарфоровые, ручки вокруг моей шеи. Она прижимается ко мне так сильно, что я слышу ее ровное дыхание и слышу даже как бьется её маленькое сердечко. - Привет, солнце. Прости, я задержался, - виновато отвечаю я, снова оправдываясь перед ней. Я далеко не в первый раз уже задерживаюсь на работе, но без этого никак. На работе меня заваливают по самые уши, приходится сидеть допоздна, чтобы выполнить хотя бы половину. Но чего ни сделаешь ради своей дочери, ведь я - единственный кормилец в семье, единственная для нее опора. - Я так соскучилась, папочка! - она звонко чмокает меня в щеку и, выпустив из объятий, бежит снова в комнату. Я, разувшись и повесив куртку на крючок, прохожу в зал. На большом кожаном диване сидит Миссис Чхве - худощавая женщина низкого роста с черными короткими волосами, аккуратно собранными в пучок, и ухоженным лицом. Она была женщиной в возрасте, на лице проглядывалось не мало морщин, но она за собой следила, и поэтому от нее веяло молодостью и обаянием. - Спасибо, что приглядели за Хонми, - произнес я, поклонившись в знак уважения, и присел рядом на диван. - Мне было не сложно, дорогой, - сказала она и мягко улыбнулась. - Но время уже позднее, так что я, наверное, лучше пойду домой. - Да, конечно. Еще раз спасибо Вам! - сказал я, уже стоя в коридоре и помогая Миссис Чхве одеть ее курточку. - Всегда пожалуйста! Спокойной ночи, милый, - очень нежно произнесла она, посмотрев мне прямо в глаза с улыбкой на лице. Ее улыбка была очень теплой и сладкой - такой бывает улыбка только настоящей, хорошей матери. - И вам того же. Попрощавшись, я закрыл дверь. Захожу в спальню и вижу такую картину: Хонми лежит на кровати, свернувшись калачиком и мирно спит. Мое сердце екнуло от этой картины. "Как же она на него похожа" - мелькнуло у меня в голове. - Солнце, давай сначала почистим зубки, переоденемся, и только потом пойдем спать, - я аккуратно поднял ее на руки и понес в ванную. - Хорошо, папочка! Но пообещай мне рассказать сказку на ночь! - Хонми обняла меня за шею. - Малышка, думаю, ты уже слишком большая для сказок, - посмеиваясь ответил я и опустил ее на пол ванной. - Ну, папа! - обиженно произнесла Хонми. Когда она злится, она всегда надувает щеки и скручивает губы в трубочку. А ведь так делал только он... - Ну ладно-ладно. Но только одну! - Тогда я сама выберу какую! - сказала она, показав язык. Мы успели хорошенько измазаться в зубной пасте, пока чистили зубы. Малышка Хонми зачерпнула на пальчик немного зубной пасты и измазала мне нос, при этом весело смеясь: - Папочка, ты так смешно выглядишь! - Ах ты, маленькая проказница! - в ответ я намазал пасту ей на щеки. На это она лишь звонко рассмеялась, и от этого заразительного смеха всё во мне затрепетало от счастья. Помыв лицо и убрав последствия маленькой "войны", мы пошли в спальню, чтобы одеть пижамы. Напротив кровати стоял небольшой шкаф. Открыв его, я достал оттуда пижаму для своей дочери, а себе выбрал футболку синего цвета и черные свободные трико. Уложив Хонми в кроватку, я поцеловал ее в лоб и поспешил уйти, как услышал ее тоненький голосок: - Папа! А как же сказка? - А я подумал, что ты уже забыла, - я виновато опустил глаза и почесал затылок. - Ха! И не надейся! Пока не расскажешь сказку, ни-ку-да не пой-дешь! - протянула она. И от кого у нее такой характер?.. Я сел на край кровати и спросил: - Какую сказку тебе рассказать? - Хм... - подумав немного, она неуверенно продолжила, - А знаешь... Папа, расскажи мне о папе Чжунхоне. Вот этого я точно никак не мог ожидать. Такой непредсказуемый ребенок... Совсем как он. - Ну, твой папа... Он... - я замешкался. Мысли в голове перемешались и все нужные слова разом куда-то исчезли. Я совершенно не знал что сказать, - Он был очень красивым, безумно красивым, прямо как ты, - я прилег рядом с ней, разместив руку под головой. - Папа, а где он сейчас? - Он сейчас в самом лучшем месте на свете. На небе. - А разве самое лучшее место не здесь? - обиженно спросила она - Не с нами? Пап? Я молчал и еле сдерживал слезы, чтобы не разрыдаться прямо перед дочкой. Каждый раз, когда вспоминаю о нем, сердце начинает ломаться на мелкие кусочки. И каждый раз эти кусочки склеивала моя маленькая дочь. Только ради нее я живу, она - мой смысл жизни. Мой лучик солнца, который согревает меня каждый раз. Если бы не она, я бы давно сломался от этой боли. - Папа, я хочу к папе Чжунхону... - тихо, почти шепотом произнесла она, - Вместе с тобой, можно? - Можно, но не сейчас... Со временем... - я крепко обнял ее, пряча навернувшиеся слёзы. Мое солнце, как же я люблю тебя. - Правда? - ее голос был настолько радостным, что у меня защемило в груди, - А разве на небесах папе не скучно одному? Я бы хотела увидеть его... Воцарилось неловкое молчание, и Хонми продолжила свои вопросы: - А папа Чжунхон видит нас сейчас? - Видит, он все видит. И слышит. Скажи ему что-нибудь, он обязательно услышит. - Папа... Папа Чжунхон... - немного неуверенно начала она, - Мы очень скучаем по тебе, слышишь? Почему ты ушел? Я люблю тебя, очень! - она произнесла последнюю фразу громче остальных. Видно она действительно очень хотела, чтобы ее слова услышали... Хонми посмотрела в ночное небо за окном. В глазах ее сверкали слезы, а взгляд был полон надежды. Ёнгук утаил от Хонми, что Чжунхона сбила машина, когда он был на девятом месяце беременности. Он скрыл от малышки, что ему пришлось выбирать: либо Чжунхон, либо малыш. Сейчас он ей нечего не скажет... Не сейчас, но он когда-нибудь расскажет правду.