stockholm syndrome.

Гарри проснулся в тёмном помещении, куда не проходил ни один лучик света — кажется, не было даже окон. Парень оглянулся по сторонам: в «комнате» вообще ничего не было, кроме единственного стула, на котором он и находился. Оценив новое местоположение, он попытался подвигаться, и тут к нему пришло понимание — руки были связаны, да и не только они.. Тело было связано полностью. Судорожно пытаясь вспомнить, как он здесь оказался и что происходило вчера, Гарри услышал голоса — он исходили откуда-то сверху, и тут он понял, что определённо находится в каком-то подвале. В этот момент ему стало настолько страшно, что он не мог сложить все свои мысли в один пазл, который бы смог прояснить всё, что сейчас происходит. «Вчера я проводил вечер с Луи, мы выпили немного в баре, а после этого я ничего не помню.. Не мог же Луи привести меня сюда и связать?... Он бы никогда такого не сделал. Мы всегда были хорошими друзьями.» И тут Гарри услышал звук открывающейся двери и голос, исходящий оттуда: — Мог, и посмотри — я это сделал. Повернувшись в сторону входа, он увидел радостного (как ему показалось) или ухмыляющегося Луи, который медленно подходил к нему. Парень испытал такой шок от увиденного и услышанного, что из его рта вырвался только тихий вопрос, заданный голосом, которого парень в себе не узнавал. — Почему?.. Это прозвучало настолько неестественно и пискляво, что кажется, от прежнего прекрасного хриплого Гарри не осталось ничего. — Потому что я люблю тебя, чёрт возьми. И любил все эти годы, а ты упорно этого не замечал, в очередной раз развлекаясь с каким-то девчонками, пока я мучался от ревности к тебе. Луи сам не ожидал от себя такого ответа — да ещё и в такой ситуации. Увы, он уже не мог сдерживать эмоции и скрывать свои чувства, как он это делал годами. — А ведь я делал всё это специально для того, чтобы ревновал, — спокойно ответил Гарри, задержав на Луи взгляд своих зелёных глаз, которые сверкали в полумраке подвала. Такого Луи явно не ожидал услышать — он замер, уставившись на Гарри в вопросительном молчании. — Луи, не смотри на меня так, не делай вид, что ничего не понимаешь. Смешно, что мы оба скрывали свои чувства и дошло вот до такого, — после сказанного Гарри вдруг разразился истерическим хохотом — то ли от стресса, то ли от абсурдности ситуации. Успокаиваясь от приступа смеха, он спросил у стоящего напротив парня: — Тебе обязательно было связать меня и оставлять в этом забытом богом подвале? Не проще было признаться в чувствах? И тогда мы бы счастливо лежали сейчас в кровати; вероятно, занимались бы сексом, а потом уснули бы в объятиях друг друга. Луи не находил ответа, не мог признаться, что желал сейчас оказаться в объятиях зеленоглазого кудрявого красавчика, вместо того чтобы смотреть на то, как его любимый дрожит от страха (а дрожит ли?), находясь связанным в подвале по его вине. Он так ничего и не ответил, а просто подошёл к Гарри, сократив расстояние между ними, наклонился, ладонью взял его за шею и впился в губы парня, жадно пожирая их, облизывая, покусывая его нижнюю губу до крови, от которой во рту возник едкий вкус железа. И нет, Гарри не хотел отталкивать Томлинсона — и даже если бы мог, никогда бы этого не сделал, ведь онсходил с ума от этого процесса. Он желал, чтобы Луи сделал что-то ещё, чтобы перешёл к большему, но тот лишь облизал капельку крови на его губах и отстранился. Однако рука парня все ещё была на его шее. — Посмотри, что ты наделал. Я никогда не уйду, если ты продолжишь держать меня вот так, — еле слышным, хриплым голосом произнёс Гарри — или скорее попытался, потому что с рукой, держащей тебя за шею, не особенно что-то скажешь. — А я и не отпущу.