Что в этом такого?

Его качнуло ко мне. Он был совсем пьяный, а я… была пьяной от его присутствия рядом, от его прикосновений. Самое изысканное, самое прекрасное существо уткнулось в меня в поисках тепла и поддержки. Руки его были тяжёлыми и свисали. Голова уперлась в моё плечо, но ноги ещё стояли. Уложить бы его, но сначала надо как-то довести. На второй этаж. Мы, как будто, танцевали. Музыка ещё играет, но мы уже стоим, потому что я боюсь лишний раз пошевелить его. Он пришёл ко мне уже пьяный. Явно чем-то сильно расстроенный, поэтому напился. Где он пил и с кем он не сказал, как и причины своего расстройства, но я стала конечным пунктом его путешествия. Планировал ли он это с самого начала или хотел идти куда-то ещё после меня? Чего он хотел? Просто человеческого тепла? Чувства, что его любят, принимают, заботятся о нём? Да, во мне в этом плане можно не сомневаться. Он прекрасно знает, как я отношусь к нему. А как он ко мне? Хорошо. Наверное, он так бы охарактеризовал своё отношение. Хорошо значит никак, но в случае чего он знает к кому обратиться. Ну и ничего. Нечего распускать сопли. Конечно же я не гожусь в единственные спутницы самого прекрасного человека на свете. Да похоже, он и не стремится обзавестись единственной спутницей. Думаю, он знает примерно полсотни человек, которые примут его в любом состоянии. Настолько он хорош. Но сегодня это я – единственная из полусотни. Он пошёл бы, наверное, дальше, ещё к кому-то. Если бы смог. Но у меня была выпивка и, наслоившись на предыдущую, она его абсолютно вырубила. Что ж, так лучше. Пусть отдохнёт. Можно, конечно, постелить ему и тут, на ковре. Сомневаюсь, что смогу поднять его наверх, что смогу сделать с ним хоть десяток шагов, даже не по лестнице. А ему всё равно где. Наверное, так будет лучше. Он покачнулся и сонно потёрся об меня головой. Уже во всю спит. А мне нравится. Я могу его обнимать. Даже целовать. Я никогда с ним не целовалась. Хоть обожаю уже давно. Не знаю какие на вкус его губы, его кожа. Я могу это сделать сейчас. Да, воспользоваться этой возможностью. Пока он доверчиво виснет на мне. Зарыться пальцами в его волосы, погладить. И это никогда мне не было доступно. А сейчас он мой, только мой. Однажды он уже был таким в моих руках, но кругом были люди и я не могла сделать, что хотела. А потом его забрали у меня и отвезли домой. Но сегодня его никто не заберёт. Такое прекрасное чувство. Оно переполняет меня. Сейчас я уложу его и лягу рядом. Всю ночь я буду рядом с ним. Целую ночь. Никогда я даже не мечтала о таком счастье. Аккуратно, медленно она присела вместе с ним, раздумывая, как же его уложить, чтобы он не рухнул на пол и не ударился. Обняла руками, обвила голову, и стала наклоняться. Он был тяжелее её, она и так это знала, но не знала, что он потянет её за собой своим весом и она рухнет вместе с ним. Его голова больно расплющила её руку об пол, несмотря на ковёр. Но зато он не ударился. Эта мысль позволила превозмогать боль, даже сделала её почти приятной. Принесла подушки и одеяло. Уложила его и стала любоваться. Губы сомкнуты. Тонкие и очень выразительные. Половина его очарования в этих губах. Когда он говорит становятся видны зубы, больше нижние. Это так красиво. И то, как нижняя губа, слева, чуть кривится при разговоре. Только он говорит так. Только он подбирает слова Шекспировского слога и выразительности. Он вообще - сборник цитат мировой культуры. Он говорит как все выдающиеся писатели вместе взятые, потому что он всех их перечитал. Он как копилка собирает в себе все образы и выдает в любой момент тот, который считает нужным. Но, вместе с этим, он всегда остаётся собой, Томом, сыном своих родителей, братом своих сестёр, милым парнем, который хочет, чтобы его любили и готов вкалывать ради этого. Но сейчас он устал и заработал отдых. Отдыхай. Я не помешаю тебе. Почти. Она наклонилась к нему и едва ощутимо прикоснулась к его губам своими. Нет, сначала пальцами, совсем легко, а потом… потом смелее. Видя, что он не просыпается, она провела по ним языком. Кожа его подсохла. Это алкоголь, он сушит организм. С утра нужно будет принять душ, выпить побольше жидкости – это поможет восстановить водный баланс. А сейчас, можно увлажнить его губы своими, сделать мягкими. Они так податливы, так нежны. Ей, наверное, никогда не придётся испытать их нежность по его воле. Но сегодня ведь тоже была его воля. Он пришёл к ней сам. И он поцеловал бы её, если бы не выпил несколько рюмок кряду и не вырубился так быстро. Он смеялся, когда пил, а в глазах было выражение, что он кончает с собой. Сейчас эти глаза совершенно спокойны. Длинные ресницы отбрасывают тени. Она поцеловала их, прикоснулась к нежной коже. Он вздохнул и приоткрыл губы и она тут же накрыла их своими. Он что-то пробормотал во сне и у неё во рту осталось его дыхание. Осторожно, она улеглась рядом с ним. Как хорошо. Касаться его во весь рост. Такое трепетное чувство. Вдруг, его тело пришло в движение, он перевернулся на бок и загрёб её, притянул к себе. Она растаяла в абсолютном блаженстве. Ногу он забросил на её бедро, устраиваясь ещё удобней. Он так привык? Ему так нравится? Какое счастье – создавать для него комфорт, быть удобной ему вещью. Да, невозможно полюбить вещь, но вещь может любить. И она такая вещь – любящая его. Его рука медленно, как будто сонно, но неотвратимо, пробралась между их бёдер и коснулась паха сквозь брюки, провела пару раз по члену, смяла яички. Лицо его наклонилось к ней ближе. Он уткнулся губами в кожу её шеи. Дыхание стало не таким размеренным, ускорилось. Продолжая вяло двигать рукой, он издал легкий стон, обнял её ногу своими коленями и толкнулся. Его хватило ненадолго. Тело снова расслабилось, рука осталась на члене. Вот бы поцеловать её – думала она – эту чудесную руку. Вот бы иметь возможность дотянуться туда губами, приникнуть. Его дыхание снова стало ровным. У неё тоже случались иногда по ночам такие штуки, когда она касалась, сжимала себя рукой во сне, в порыве внезапного возбуждения и не то, чтобы кончала, но удовлетворялась, просыпалась от этого неожиданного действа, но, вскоре, засыпала снова. У него это было неоднократно. Он несколько раз пытался продолжить, но быстро выдыхался. Что если помочь ему?– подумала она и лежа рядом, стала набираться решимости. Мягко она просунула свою руку и коснулась его руки. Провела по теплым длинным пальцам. С пальцев медленно скользнула на ткань брюк. Он был там, внутри, шевельнулся от прикосновения. Она коснулась снова. Явно довольный её лаской, Том прижался, засопел. Двигая его сквозь ткань брюк, она так увлеклась, что совсем забылась, и тут внезапная мысль: «Вдруг он проснётся?!». В ужасе она отдернула руку. - Вернись - проговорил он. «Ты не спишь?! О, нет!» Слепо и требовательно, он нащупал её руку и потянул обратно. - Пожалуйста... Его шёпот свёл её с ума. «Что? Ты просишь меня? Просишь?» Она растеклась в компот от его слов. Снова коснулась и он довольно подался навстречу. Пальцы его провели по молнии, но, совсем непослушные, не смогли зацепить замочек. Она помогла, расстегнула и освободила мягкую плоть. - Сними - прошептал он и как мог приподнял бедра. Оглаживая мягкими руками его нежную кожу, она потянула вещи вниз. Его бёдра раскрылись как цветок. Для неё. Доступ был совершенно открыт. Самое уязвимое, самое нежное его место было доверчиво предоставлено в её распоряжение. Это было так прекрасно. Она любовалась им, потом прикоснулась рукой. Такой мягкий, такой сонный. Том облизнул губы и довольно улыбнулся. Глаза его были закрыты. Рука потянулась к члену, легла на её руку. Длинные пальцы не шевелились, лежали очень спокойно. Она склонилась над ними, коснулась губами, потом языком. Это было так бесстыдно с её стороны – трепетно вылизывать его пальцы. Она отстранилась, перевела взгляд на спящий член, на растекшиеся около него мягкие яички. Их запах долетал до её носа и он казался ей верхом интимности, познанием за гранью. Касаясь его одним пальцем, прорисовывая желобок в нежной коже между яичками она снова ощутила прикосновение его руки к своей. Том приоткрыл глаза. В маленьких щёлочках поблёскивало удовольствие. Губы его расползлись в распутной улыбке. - Возьми меня – прошептал он – Ртом. - Как? – глупо спросила она, явно шокированная его предложением. Касаться губами губ, или, скажем, рук – это одно, а члена – ведь совсем другое. Нет, она не готова к этому. Нет, нет. Всё её предыдущие знания о Томе, все мысли по отношению к нему терпели сейчас мучительную переоценку. Они теснились у неё в голове, лезли друг на друга. Она никогда не представляла его таким. Он был для неё образцом воспитанности, хороших манер, благородства, чистоты. Понятно, что он мужчина и в нём тоже живут инстинкты, но она не ожидала… не ожидала такой откровенной встречи с ними. От этой нестыковки она избегала смотреть ему в лицо, уставившись на вялый член, который всё так же лежал среди раскрытых бедер, привалившись к одному из них. Связать этот образ с образом Тома она не могла никак. Размеренное дыхание сообщило ей, что он снова уснул. Осторожно, чтобы не разбудить, она поднялась на ноги и отошла от него. Потом дальше. И ещё дальше. Было желание бежать, чтобы больше не видеть всего этого. Ночь в его объятиях, о которой она так мечтала, которой так радовалась вдруг перестала быть для неё чем-то желанным, воплощением счастья, скорее виделась грязью, отвратительным действом. Она поднялась в свою комнату и сжалась под одеялом. Её трусило от брезгливости и неприязни, но ещё больше от того, что её прекрасный, совершенный мир рухнул и стал ничем иным, как лужей нечистот. Сон не шёл. Она крутилась под одеялом. Перед глазами постоянно был его член. Ей казалось, что она всё продолжает и продолжает попытки взять его ртом, что она должна, но никак не может. Вдруг, внизу раздался грохот. Она вскочила с постели и сбежала по лестнице. Том вставал, потирая ушибленную ногу. - Ударился? - спросила она - Немного. - Зачем ты встал? - В туалет. Абсолютнейшая повседневность этого заявления наполнила её странным чувством близости к нему. Не сексуальной, а человеческой. Она вдруг, увидела а нём обычного человека, который встаёт в туалет или попить воды среди ночи. Не стало образцового джентльмена, недостижимого эталона. Был просто мужчина, помятый, тёплый и немного неуклюжий. Он подошел и коснулся её руки. - Останься о мной. – доверчиво попросил он. - Ничего кроме этого. Просто побудь со мной. Я хочу чувствовать твоё тепло. Это не сложно? - Нет. - Нет, в смысле… - Не сложно. Он улыбнулся. - Пойдём. - Она потянула его наверх, уложила на кровать. - Не могла дотянуть тебя сюда в первый раз. - Ты же останешься? - он не отпускал её руку. Она смущённо села рядом с ним на кровати. - Я никогда не думала, что ты такой. - Человек? Она засмеялась. - Да. - Многие видят во мне ангела, идущего по земле. Это не плохо, но для близких я просто человек. - Для близких? - Да. - Я… А я…? - Мне было плохо, а ты приютила меня. Ты поняла меня, хоть я ничего не говорил. Поэтому сегодня ты мой самый близкий человек. - Спасибо. - Нет, тебе спасибо. - Он мягко обнял её, укладывая рядом с собой. – Давай спать. – тихо проговорил он, закрывая глаза. - Один вопрос. Ты специально завалил стул с таким грохотом? - Да – он усмехнулся. – хотел, чтоб ты вернулась. - Хотел? - Что в этом такого? - Хотел. – приглушённо произнесла она и подвинулась к нему ближе, больше не испытывая гадливости, только приятное тепло. – Ничего такого. Всё хорошо.