Дверь с зеркалом

Утром, а правильнее сказать днём, Марию разбудила головная боль, что разбивала сон и требовала немедленного пробуждения. Девушка накрывает ладонями свой лоб и мычит от гудения, медленно разлепляя веки. Во рту был очень неприятный привкус, а живот вертело. − М-м, блять... − стоит Маше повернуть голову на бок, как она видит Эйдана, что уставился на неё и нахмурил брови. Он сидел на стуле, прямо напротив кровати, а в его руках была упаковка с таблетками. На тумбе стоял стакан с водой, градусник и поднос с завтраком. − Как спалось? − Не знаю, но лучше бы спалось дальше. О-ох... Маша отворачивается и ухватывается за волосы, массажируя кожу головы. Вокруг всё плывёт, тихие звуки кажутся самыми громкими, отдающимися эхом, а всё тело ватное и отказывается шевелиться. Ясно дело, вчерашнее она не помнит, так как алкоголь полностью игнорировал это, воспоминания не записались, а как она попала домой, Маша так же не знает. − Надеюсь ты помнишь хоть что-то весомое и понимаешь, что это был твой последний выход без меня? − Пятый шуршит упаковкой и достаёт таблетку, пока любимая затыкает уши от столь громких звуков. − Что? Почему? − Пей, − приказывает парень вручая ей стакан и таблетку. Мария еле-еле присаживается и закинув капсулу в рот, выпивает всё содержимое стакана. − Ты совсем ничего не помнишь? − А что я должна помнить? Мы погуляли, покупались, потом пришли пару друзей которых я не знала, принесли с собой.. Ой. − Вот тебе и «ой»! Как ты посмела употребить алкоголь? Тебе пятнадцать, Маша! Пятнадцать! Какой нахрен алкоголь? − за подбородок Эйдан поднял её лицо на себя и встал со стула, выхватив пустой стакан из рук. Она жмурится, мычит и при таком резком движении головой издаёт писк. − Я... я совс...ем немного... Мы, ну... М-м.. − Ты даже сказать не можешь, ведь ни черта не помнишь! Да если бы я вас не заметил, тебя бы износиловали, а ты видимо и не против была! − Маша не понимает что говорит Пятый, ещё и так громко. Девушка падает обратно на кровать и роняет слёзы, всё ужасно болит. − Что значит изнасиловали? Я... Мы просто гуляли. − А потом твои «дружки», сладкая моя, привели к себе домой, в попытках тебя трахнуть! − он взял градусник и зажал его под плечом Маши, что не верит его словам и просто рыдает. − Что ты несёшь? Они бы такого не сделали! − Спросишь потом у них, хотя вряд ли они сами что-нибудь помнят. Гулять ты больше не пойдёшь, хоть закидай меня тут своими аргументами и просьбами, − Эйдан вынул градусник, что показывал не особо высокую температуру, но всё же она была. − Но, Пять... − Это не обсуждается, милая. Пока Маша пыталась прийти в себя, её начали усаживать на кровати, как можно аккуратнее и медленнее. Парень расположил любимую на своих коленях и взял миску с овсянкой и ягодами. Сил не хватало даже на то, чтобы открывать рот перед ложкой, а на сопротивления можно было и не рассчитывать, пришлось покорно сидеть и кушать. Попытки вспомнить вчерашнее оборачивались неудачей, в слова Пятого верилось с трудом, а организм совсем изнемогал, хоть Маша и не двигалась. Через пару ложек каши, она начала воротить нос. − Ну-ка кушай, ты хочешь голодной сидеть? − В меня больше не лезет, Эйдан, хватит, − Мария отодвигает его руку с едой, начинает засыпать на плече и хватается за живот. − Чёрт! − юноша ставит тарелку на тумбу и ведёт девушку в туалет, усаживая её на пол. Организм очищается от алкоголя, вызывая жжение в горле и желудке. Мария откашливается и чувствует горячие руки, держащие её за плечи. Номер Пять относит любимую на диван и отходит за стаканом воды. Кико, который только проснулся и наконец-то увидел хозяйку, прилёг рядышком и стал кряхтеть и тявкать. − Солнце, давай, попей водички. − Мх, не хочу, в меня не лезет ничего! − она толкает стакан, но Эйдан ловит голову Марии и подставляет его к губам. Приходиться глотать воду, что наполняет ротовую полость. − Маленькая моя, − шатен обнимает Машу и ложится рядом, гладит её по волосам и целует. Страшно представить её состояние, если бы те парни сделали своё дело. Мария бы не смогла и глаз открыть. Маша вжимается в тело Эйдана, хочет согреться в нём и просит обнять её посильнее. Пятый закутывает девушку в покрывало словно маленькое дитя, а затем снова обнимает. Сильные мужские пальцы массажируют голову Марии, губы оставляют мокрые следы на лице, а нос, то и дело, обтирается о мягкие щёчки. Мягкий запах Эйдана успокаивает и позволяет чувствовать себя облачком, без боли во всём теле и жжения внутри. Да уж, мало кто захотел бы хлебнуть алкоголя ещё раз, после такого. Уснуть так и не получилось, ведь Маша сильно сосредоточилась на словах Пятого, а так же на том, как нежно он её целует и гладит, это так приятно. − Эйдан? − Что такое, маленькая? − А как ты.... Ам-м.... Забрал меня? − девушка говорит шёпотом, хоть это и не особо выручает и горло болит и жжёт сильнее. − А, это не так важно. Когда поправишься, сама узнаешь, а сейчас ты должна отдыхать. − Хорошо, − хлюпает носом и закрывает глаза. − Ты плачешь? Опять живот, за который держалась Маша и начинала снова плакать, хоть и пыталась скрыть эту боль. Снова давать таблетку не хотелось, её желудок итак в шоке, а таблетки могут только усугубить это. Эйдан ведёт свою руку под худи Маши, укладывает её на живот, ощущая какая она холодная, и начинает гладить. Ещё было замечено то, что она всё ещё в купальнике и стоило бы заменить его на бельё, вот только как? Сам он не позволит себе смотреть на обнажённое тело любимой, а она почти не может двигаться. − Маш, тебе нужно переодеться и желательно во что-нибудь тёплое. − Потом... − скулёж беспокоит Пятого, он начинает активнее оглаживать её живот. − Идём, тебе надо хотя бы шорты переодеть, на что-нибудь потеплее, твои ноги ледяные, − парень встаёт с дивана и берёт кареглазую на руки, затем уносит в спальню. Кико бегает за ними, беспокоясь за Машу. Эйдан находит в шкафу спортивные штаны и новую толстовку, с таким же большим капюшоном, а затем подходит к Маше, которая опираясь о стенку, сидит на кровати. Как переодеть её, он не имеет понятия, но сделать что-то нужно. Ну не полезет же он в её бельё, верно? − Эйдан, всё нормально? − девушка замечает его растерянность. − М-может ты сможешь сама переодеться? − Давай, только выйди пожалуйста. Пятый покидает комнату, пока Мария медленно стягивает с себя одежду и купальник. На руке был бинт, что зарывал тот порез, но сейчас он уже не к чему, поэтому Маша разматывает его и выбрасывает. Ожидая любимую за дверью, парень почему-то начинает сильно трястись, нервничать и мотать головой от желания войти в комнату и посмотреть на неё. Когда он наблюдал за Машей как призрак, он всегда покидал её в моменты душа, переодевания или когда одежда была слишком откровенна. Сейчас же сдерживаться трудно, вот только где эта чёртова логика? Ведь если бы он подглядывал за ней тогда, этого бы не узнали, а сейчас она видит его. Сжимая рук в кулаки, Пятый переносится в своё зеркало, откуда и выходит неким духом Маши, тем самым оказываясь в спальне. Но он немного не успел, она уже была в белье и натягивала толстовку. − Чёрт! Маша замирает. Она осматривается по сторонам, думает что пять вошёл сюда, вот только кругом пусто. − Эйдан? Я тебя слышала! Ты подглядывать вздумал? − она устремляет взгляд на дверцу, в которой конечно же увидела Пятого, но он это не сразу понял. − Эйдан! Он мелькает перед ней вспышкой и становиться снова видим ей. Руки трут друг друга за спиной парня, а левая нога стыдливо катается по полу. Посмотреть в карие глаза он не решается поэтому уставился в пол. Забыл что Маша слышит его, теперь получит по самое не хочу. Мария тянет верхнюю одежду, прикрывая низ, ведь штаны ещё не были одеты. Эйдан видит это, хочет убрать её руки, задрать чёртову толстовку, но нельзя, нет! Она словно шантажирует его своими действиями. Пара месяцев и если Пятый справится, то Маша будет его, тогда он сможет насладиться её телом. − Так и будешь молчать? − Мария говорит тихо, но радуется тому, что боль в голове утихает, а ноги по крайней мере, держать её. − Маш, я-я... − что говорить? Как себя отмазать? Да, стоило бы подумать о последствиях до того, как начать творить дела. Боже, несколько дней назад Эйдан уверял любимую в том, что он не извращенец и маньяк, а теперь полностью противоречит своими действиями, своим же слова. − Что ты? И часто ты вот так делал? − Нет, нет! Я не смотрел на тебя никогда! Честно! − он поднимает голову на Марию и вытягивает руки, хватая её за плечи. На такое она отскакивает назад, зло смотрит на парня и не верит его словам. − А чего сейчас решил явиться? Скучно стало? − Прости, просто не сдержался. Я так давно хотел увидеть тебя... − нелепо жестикулируя руками, Пятый пытался как-то заменить слово «обнажённой», но на ум ничего не приходило. − Ясно. Весь этот неловкий момент прерывает звук за окном, и это был звук сирены. Отдёргивая штору, оба смотрят на улицу и начинают искать источник звука, но это не пришлось делать долго, ведь прямо рядом с их участком стояла скорая помощь. Девушка нацепляет штаны и бежит на улицу, игнорируя головокружение и тошноту. Пятый догадывается к кому там приехали и уже начинает представлять реакцию своей девочки. Мария выбегает к машине и видит несколько людей и докторов. Все смотрят на участок Дилана и Даниэля, куда и забегает Маша. Дом открыт, девушка забегает внутрь, полностью забывает то, что ей рассказал Номер Пять и заходит в спальню. Человек семь в бело-голубых одеждах сидят на корточках, а рядом стоит Дилан, держась за голову. − Дилан? − все поворачиваются на Машу, а светловолосый парень подбегает к ней. − Маша, я т... − он расставил руки в стороны для объятий, но между ним и девушкой появляется Эйдан, что готов сделать с ним тоже самое, что и с Даниэлем. − Какого? − Убрал свои грязные руки от неё! − сквозь зубы говорит Пятый и прикрывает собой Марию. Она сильно удивлена, так как ещё вчера он утверждал что его не должны видеть. Ладно уж, на это сейчас было всё-равно. − Как ты тут оказался? Что вообще за нахрен сегодня происходит? − Дилан в недоумении бегает глазами по лицам Эйдана и Маши. − Это очень длинная и непонятная история, что тут случилось? − девушка обходит Пятого и идёт к врачам, что сидят возле кровати, на которой вчера её едва ли не лишили детства. Она протискивает взгляд между врачей и видит Даниэля, который лежит без сознания, а из его ноги, что по колено в крови, извлекают ножницы, прошедшие почти насквозь. Закрывая лицо руками, Маша смотрит на эту картину и сразу понимает кто это сделал, но не может сложит всё воедино. Если Пятый всё-таки сделал такое с ним, значит и вправду они притащили её сюда? Или же он просто так себя отмазал? − Проснулся сегодня утром, а тут он лежит, не просыпается, но пульс есть. Слабый. Возможно по пьяни как-то наткнулся или ещё чего. Эйдан тихо подошёл сзади и попытался взять ручку Марии. Она резко поворачивается на него и отталкивает руку. − Это ты сделал? − кричит Маша, на что поворачиваются все врачи. − Послушай меня, Маш, они чуть не... − Пятый получает пощёчину и отлетает на пол. Дилан хватает девушку, обнимает её и прижимает к себе, она в свою очередь утыкается в его. Смотря на эту картину Пятый сходит с ума, и готов выткнуть те ножницы из парня и избавиться от всех лишних тут. Как он смеет обнимать её и успокаивать? Конечно, он же влюблён в неё, так же как и тот. Нет, его девочку нельзя так трогать, а тем более им. Эйдан подскакивает с пола и хватает Марию за спину, перенося их домой. − Нет! Уберись от меня! Не трогай! − девушка отбивается от юноши, что уже не осознаёт происходящее и хочет всё остановить. − Стой, послушай меня, прошу, сладкая, остановись! Голова и живот стали предательски болеть до нетерпимой боли и кареглазая просто обмякает в руках Пятого, которые укладывает её на кровать. − Как ты мог такое сделать с ним? А если ты повредил что-то важное и он умрёт? − Маша вытирает солёные слёзы и смотрит на парня. − «Я только рад буду,» − закатывает глаза Эйдан. − Пойми, я хотел тебя защитить, а они пользовались твоим состоянием, милая. Я не хотел чтобы всё это случилось, ведь и тебе и мне стало бы в разы хуже. − А теперь одного из соседей может не стать, а Дилан понятия не имеет кто ты и что такое. − Это не так важно, если он будет задавать много вопросов, то придётся попрощаться и с ним, − Эйдан обнимает Марию, гладит её по волосам и целует в лоб, радуя обоих своим ароматом, которые вечно портит тот урод. − Нет, пожалуйста, Пять! − Тш-ш-ш.... Всхлипывая, Маша засыпает в объятьях шатена, который стирал её слёзы, и целовал в шею.