Ненужные слова

      – Шо-чан, – Бьякуран сладко улыбнулся в своей извечной манере, с лёгкой издёвкой. – А ты ведь тогда испугался за меня, да? После выстрела Аркобалено. Немного лицемерно, не находишь? Учитывая твоё предательство…              – Б-Бьякуран-сан, зачем вы? – Шоичи побледнел и нервно всплеснул руками, чуть не опрокинув чашку с кофе, к которой так и не притронулся.              Бьякуран звонко рассмеялся – именно такое поведение всегда забавляло его в Шо-чане. Сейчас он совершенно точно был настоящим – немного застенчивым и неловким, но вместе с тем импульсивным и упрямым. Кто бы что ни отмечал при беглом взгляде на этого мальчика – показное хладнокровье, отстраненность – по итогу всё равно натыкался на жаркий ответ и несгибаемый стержень, что в юности были особенно заметны.              – Ты такой беспокойный.              Шоичи скривил губы, но заставил себя посмотреть прямо на «когда-нибудь босса», «когда-нибудь друга». Тонкое веселье замерло на чужом лице, в блестящих глазах резвились хитрые китсунэ, да и сам Бьякуран напоминал лисьего бога, несмотря на крылья, дерзкую рваную кофту, шипастый ошейник и модные джинсы с дырками на острых коленках. Внутри Шоичи что-то плавилось на пожарище разнополярных эмоций.              – Я очень рад, – мальчик неуверенно поднял уголки губ, ловя блики стёклами очков. – Что вы можете улыбаться после всего, что произошло. Простите меня за эгоизм, надеюсь, вы всё же будете счастливы в новом будущем.              Лицо Бьякурана приобрело оттенок пренебрежения, за ним во взрослом возрасте он обычно прятал своё замешательство. Странно было помнить такие вещи, которые на деле никогда не происходили в этой реальности.              – Шо-чан совершенно не чувствует настроение, – посетовал Бьякуран, васильковый взгляд заострился. – Меня не интересуют твои извинения.              Шоичи сглотнул и выпрямился в струну, очки комично съехали на кончик носа, и он поспешил их поправить.              – Ра-разумеется, Бьякуран-сан, просто я хотел сказать… Что, наверное, всё это было не бессмысленно. Даже несмотря на мои детские поступки и на то, что я был вам никудышным д-другом…              – Лучшим другом, – поморщился Бьякуран.              – Это не облегчает мою совесть, – мальчик склонил голову, прячась за чёлкой. – У вас теперь есть шанс быть счастливым в будущем, что подарили вам Тсунаёши-кун и Юни-сан. На фоне обломков разрушенных миров на самом деле больше всего я переживал о вашей судьбе, Бьякуран-сан. Так что, пожалуйста… – Шоичи крепко сжал пальцами ткань брюк и вскинул решительный ясный взгляд на собеседника.       – Будьте лучшей версией себя! Несмотря на жестокость и эгоизм, вы же… Вы же всё равно добрый, где-то глубоко внутри.              Бьякуран помедлил, укладывая подбородок на руку и вглядываясь в лицо напротив внимательно, изучающе, заставляя Шоичи нервничать и краснеть ещё больше.              Вроде они находились рядом, но в тоже время далеко друг от друга. Знакомые незнакомцы – это была их, кажется, третья встреча после прожитых фактически бок о бок бесконечно долгих нескольких лет, помноженных на энное количество всевозможных вариаций параллельных временных реальностей, не существовавших ещё в этом хронологическом отрезке. Они были друзьями, они были врагами, но не здесь и не сейчас, а в будущем, которое никогда не наступит. В настоящем же они даже не успели привыкнуть к облику друг друга, хоть чувств, эмоций и мыслей хватало с лихвой на задворках памяти о «ещё не случившемся».              – Хм… Думаешь? – наконец спросил Бьякуран с неопределённой интонацией.              – Скорее верю, – Шоичи дёрнул уголочком рта. – Статистика и результаты наблюдений говорят об обратном.              Мальчик стеснительно засмеялся, а Бьякурана посетило чувство дежа вю о ещё непрожитых годах в американском университете, когда Шо-чан позволял себе гораздо больше в общении с ним – много улыбался, иронично шутил и, как настоящий японец, пытался во всём угодить. Не как начальнику, но как другу.              – Ты всегда был забавным, – озвучил внезапно даже для себя Бьякуран. – Увлечённый делом, ничего не слышал, никого не замечал. Засыпал на ходу и выглядел так, словно не способен на обман. Такой беспомощный и честный Шо-чан совсем не умел врать.              – Просто… Мне и не хотелось это делать, – Шоичи пристыженно вжал голову в плечи. – Я успел привязаться к вам, и эти противоречивые чувства убивали, - он схватился за живот от фантомной боли.              – Разве ты не осознавал, что мне было безразлично?              Бьякуран и сам не понимал, зачем задавал такие глупые вопросы. Теперь, когда мир будущего откатился до состояния настоящего, как в том фильме, не было никакого толка следовать заранее известному сценарию. Раскрытые сюжетные ходы блекли на фоне манящих своей загадочностью и неизведанностью перспектив, и можно было бы больше не говорить о зачитанной до дыр, изученной вдоль и поперек книге, фабула в которой отработана и изжита. Но наблюдая за тем, как Шо-чан - опыт взрослого в совсем ещё юном теле – пытается объяснить ему причину своих несовершённых к этому моменту поступков, Бьякуран невольно соглашался с внутренними сомнениями - эти ответы хотелось узнать.       За долгий-долгий промежуток времени, прожитый авансом, Шо-чан был наконец-то абсолютно искренен.              – Не безразлично было мне, Бьякуран-сан.              Если у Ирие Шоичи были бы такие же способности, как у той девочки, чтобы он предпринял после поражения Бьякурана? Или нет, не так…              Действительно ли Юни сделала больше, чем этот несуразный рыжий мальчишка?              Она простила и была рядом, потому что могла, а он, даже несмотря на отсутствие какой-либо одарённости по части пламени, сделал всё, чтобы у мира, у Бьякурана снова было будущее. Был выбор.              Так ли очевидны на самом деле по-настоящему самоотверженные поступки, и так ли легко оставаться чистым и светлым среди хаоса и тьмы?              – Кажется, мне пора, – голос Шо-чана погладил тишину, Бьякуран сфокусировал рассеянный взгляд на зелёной радужке. – Меня ждут. У Спаннера завтра утром самолёт и… Хотелось бы успеть показать ему, ну… Разное.              Неловкость, исходящая от Шоичи, стала почти осязаемой.              – Спаннера? – на автомате повторил Бьякуран, пытаясь наклеить обратно на лицо маску легкомысленного дружелюбия.              – Да. Спаннер мой товарищ, – как будто в этом представлении был смысл, - хотел показать ему свою новую разработку, – Шо-чан разом осушил стоявшую перед ним всё это время чашку и тихо закашлялся.              – Лучший друг лучшего друга? – Бьякуран хмыкнул, наблюдая, как Шоичи озадаченно склоняет голову к плечу – ничего необычного и в то же время что-то новое. Узнавание приходило не стопроцентное, там, в невозможной больше альтернативе, они были старше – сложнее.              – Интересно, на фоне этих чуждых, но наших воспоминаний, на что мы можем рассчитывать…              – Вас что-то беспокоит, Бьякуран-сан? – у Шо-чана всегда получалось выглядеть особенно участливым. Хотя, если точнее, он был таким по натуре: неравнодушным.              – Нет, мне просто интересно, что получится между нами в этой реальности, – на губы Бьякурана наконец-то выползла эта беззаботная лисья улыбка, однако Шоичи настрой не разделил, и, призадумавшись на пару мгновений, сказал:              – А что может получиться из вашего безразличия?              Бьякурана будто кольнули под рёбра, он озадаченно вскинул брови, но сказать ничего не успел.              – Шоичи.              К их столику подошёл Спаннер, скучающе оглядываясь по сторонам и дёргая изнанку кармана в комбинезоне. Бьякуран в очередной раз убедился - юный механик совсем не отличался от своей взрослой версии, все те крупицы информации, что когда-то отложились в голове, были пугающе точны: сонный голос без модуляций, меланхолично прикрытые голубые глаза, высокий интеллект, отражающийся в чертах лица, и что он тоже звал Шо-чана по имени, но так, будто бы это единственное, что гениальному мальчику было не лень произносить.              – Спаннер, извини! – Шоичи подскочил с места, как ужаленный. – Мы с Бьякуран-саном немного заговорились. Ты давно ждёшь?              – Вонгола ушёл пятнадцать минут назад, – пожал плечами Спаннер и хрустнул леденцом.              Ах, точно. Ещё леденцы были неизменным атрибутом, как и отсутствие попыток сократить дистанцию посредством обращения к кому бы то ни было по имени. Кроме Шо-чана, разумеется.              Тот издал полувздох-полустон и поспешил разобраться с ситуацией.              – Бьякуран-сан, я пойду, – Шоичи обернулся всем телом, замялся на пару секунд, дёрнувшись для поклона, но в итоге неловко протянул узкую ладонь. – Прошу прощения.              Бьякуран внимательно посмотрел исподлобья, не пряча ухмылки, и вместо пожатия взял руку Шоичи в свои, мягко, но неотвратимо сдавливая чрезвычайно хрупкие узловатые пальцы.              – Увидимся, Шо-чан. Я тоже хочу к тебе в гости, посмотреть очередную разработку.              – Э, хорошо, – в замешательстве отозвался тот, ладонь его чуть подрагивала.              В незаинтересованном взгляде голубых глаз мелькнуло что-то цепкое.              – Спаннер-кун, поболтаем как-нибудь, – слишком сладко протянул гласные Бьякуран, улыбаясь ещё более неестественно, чем обычно.              – Конечно, – тот кивнул в ответ и спустя несколько растянутых, как пружина, секунд добавил. – Можешь уже отпустить Шоичи.              Шо-чан издал нечленораздельный звук, заливаясь краской сильнее, и свободной рукой опасливо прикоснулся к запястью Бьякурана, робко намекая, что хотел был высвободиться. Тот весело рассмеялся в ответ, отпуская. Фантомная, едва осязаемая просьба осталась колючим теплом на венах. Раздражение завозилось под кожей, заставив уголки псевдо-радостных губ нервно дрогнуть, но за прощальным кивком и узнаваемо-фальшивой маской из будущего его сложно было разглядеть.