ад пуст, все бесы здесь.

макс, хоть и через чужое недовольство, тащит дениску в кафешку неподалёку от места работы. а то, гляди, исхудал, потускнел почти, устал бедный, даже моргает через раз. кольцов предлагает выбрать кофе, даже не удивляется, когда ден выбирает какое-то приторное. просто титов сам из себя одно большое противоречие. можно вечно рассуждать на эту тему, но и смысла нет. усаживаются подальше от глаз чужих в угол, а денис, честно, готов уснуть прямо тут. — пиздец ты, денчик, тебя нужно самолично из офиса вытаскивать или че? — да забей, сейчас время тяжелое просто. и смотрит. доверчиво, с тоской. как бы не отбивался своим неким холодом, все равно молит о тепле. не признается, конечно, в этом, но не суть. сам по себе такой человек, что даже находясь рядом— контрасты будут обжигать ярким пламенем. — единственное, что забить, так это то, что ты и свое состояние. — смысла нет. пожимает плечами, отпуская эти слова слишком больно-просто, это как порез бумагой что ли — вроде царапина маленькая, а болит, сука, адски. максу слышать такое не впервой, конечно, но тоже очень уж неприятно, да и желание то дениске-редиске вломить, то ль себе. уже не разобрать этот комок чувств, в котором они погрязли сами, пытаясь найти эдакую середину «золотую». кароче, плевать с трех метровой высоты, что имеем, то и потребляем, хотя сейчас их конкретно имеет сама жизнь-матушка. — ден, послушай меня. смысл есть. всегда был и будет. руки опускаешь, себе и мне обрубаешь все. если ты не хочешь бороться, то я буду, причем буду до конца. но все равно без твоего желания не получится ничего, понимаешь? титов не дурочка какая-то, он понимает. знает, что владеет таким состоянием, что может обратиться к лучшим врачам, где хоть какой-то, но процент дальнейшей жизни будет. да и кольцова очень жалко, вот он — дурак последний. говорил денис, не раз говорил, что не стоит даже пытаться что-то начинать, ведь все обернется трагедией, которая будет похлеще всех мировых мелодрам. денис говорил, что жизнь коротка в его случае. денис говорил, что он потянет за собой. максим же говорил, что ему абсолютно плевать еще давно. титов убегал, обрывал связи, но все, что вышло из этого — сейчас они сидят в кафешке, пока макс обнимает его, да всей пятерней ерошит до неприличия мягкие волосы. — послушай… — наслушался я. ден, заколебал ты меня, гад ты редкостный, но я люблю тебя, поэтому бить тебя жалко. — меня не надо «жалко». звучит… — неприятно? как и мне слышать от тебя подобное. денис вздыхает так протяжно-уставше. денису хочется орать до хрипа, возможно даже плакать. он устал не от работы, он устал от самого себя и всего этого в целом. — я подумаю. эти слова растворяются где-то в шуме посетителей, кофемашины и музыки за окном. эти слова похожи на пепел сигаретный, что легко превратить в ничто, но в то же время оставляющий отпечаток. макс надеется, что он подумает. денис понимает, что думать уже устал. ад пуст, все бесы здесь.