***
Предложив Чану поужинать вечером вместе и желая рассказать всё как есть, Хёнджин и не подозревал, что это окажется так сложно. Сидя напротив названного отца, ближе которого не было никого, парень даже боялся открыть рот, пока тренер, довольный, уплетал всё содержимое тарелки за обе щеки. — Как работа? — интересуется парень, желая начать издалека. Ну не привык он говорить вот так прям — в лоб. Хотя, наверное, стоило бы, мама всегда говорила, что стоит быть увереннее в себе, ничего не боятся. «Мы живём всего один раз… К тому же мне кажется, если ты действуешь искренне, то всегда можно все изменить, даже если твой поступок или слова оказались не такими уж и хорошими, как ты думал», — говорила мама. Хёнджин и сам не понимает, почему вдруг это вспомнил, но эти слова сейчас казались такими необходимыми, хотя ничего страшного и не происходило. Он лишь должен был решиться на гораздо меньшее, чем рассказать об открытии своей влюбленности в Ликса. Надо было всего лишь рассказать о поцелуе с парнем. Ничего сложного. — Да вроде хорошо. Но маленькие дети очень сильно выматывают. Я давно не работал с такими молодыми, обычно подростки, а тут прям… дети, — улыбается Чан. — Но знаешь, они довольно милые — Ты слишком любишь детей, — улыбается Хван. Когда на лице «папы» сияет улыбка, он никогда не мог сдержать и своей, слишком уж искренен и добр был этот мужчина. — Ну что есть, то есть… А ты чего такой задумчивый? Что-то случилось? «Ну как бы да… Я просто целовался с Феликсом, про влюбленность в которого рассказал буквально недавно, да так пустяк, меня разрывает от желания рассказать, но пиздец страшно, а так все хорошо, с утра съел банан с творогом», — кричал внутри себя парень, однако внешне не подавал и виду, продолжая молчать. — «И всё было бы очень просто, если бы этот парень не сбежал, и теперь я абсолютно не знаю, что мне делать…и я не наелся с утра, конечно». — Нет, всё в порядке, — наконец отвечает парень, однако тренер в ответ подозрительно щурится. — Ты ведь не так просто меня позвал? — размахивая вилкой, интересуется Чан, тут же попадая в точку. Он слишком хорошо знал Хёнджина. — Ага… В общем, по поводу Феликса… — Ты поговорил с ним? — слегка поддаваясь вперёд, явно очень заинтересовавшись этой темой, спрашивает тренер. Однако, получив отрицательный кивок головой, разочарованно отодвигается назад, расслабленно облокачиваясь на спинку стула. — Ну так нечестно… — взяв бокал с вином, ворчит он. — Мы как бы поцеловались, — невинно смотря на старшего, шепчет Хван, когда Чан чуть ли не выплёвывает на парня всё содержимое рта. — Ты сейчас серьёзно?! — Более чем. — Ну, так в чём проблема? — недоумевает тренер, возвращаясь к трапезе. — Он в прямом смысле сбежал после этого, — опустив взгляд, произносит Хёнджин и погружается в свои мысли. Ситуация конечно была немного двусмысленная. Феликс же не отпихнул его? Не отпихнул. На поцелуй ответил? Ответил. Но ведь убежал. И старший до сих пор не мог понять почему. Неужели он напугал своими действиями бедного Ликса? Или может у того и вовсе нет даже малейшей симпатии к Хвану? И у него попросту нет даже и шанса, а всё случившееся лишь последствия опьянения? — Может тогда стоит поговорить? — Нет, — обрывает неугомонного «папочку» парень. Чан стоял на этом своём «поговорить» уже давно. И вот во что оно вылилось, под напором удивительных слов о том, что разговор может что-то решит, он решил быть слишком храбрым и поцеловал. Только растратив всю смелость, Хенджина не хватало даже на банальный разговор по душам. — Ну почему? Так вы сразу во всём разберетесь и не будете страдать, — пожимает плечами тренер, — Вон завтра тренировка. Я могу не приходить, думаю и без меня справитесь, — подмигивает мужчина, опустошая бокал. Хван вздыхает. Завтра. Уже завтра он увидится с Феликсом. Посмотрит в эти теплые глаза, окруженные россыпью веснушек. Но увидит ли прежнюю улыбку? Хёнджину было банально страшно. Страшно, что его поступок отрицательно скажется на младшем. В его голове Ликс был довольно хрупким, словно фарфоровая кукла, хоть здравый смысл подсказывал, что это было далеко не так. Этот хрупкий мальчик прошел через многое. Такое его не сломит. В этом Хван был уверен точно, только вот как ему себя вести? Как будет вести себя Феликс? «Наверное и вправду стоит всё прояснить…» — проносится в его голове, когда вдруг на телефон приходит СМС от Феликса. «Завтра тренируемся?»***
На следующий день, уже медленно раскатываясь перед началом тренировки, Хёнджин чувствовал себя ужасно неловко. А вот Феликс, наоборот, вел себя так, будто бы ничего и вовсе не произошло. Парень лишь поздоровался и спустился на лёд, самостоятельно разминаясь. Хван изумился. Неужели Ли на него обиделся? Но тогда бы он, наверное, не писал сам и вообще бы не разговаривал. Но на лице Ликса всё так же отображалось прежнее, пусть и привычно тусклое, сияние. Однако и этого старшему было мало, он ожидал той самой яркой улыбки, освещающей его день. Только вот сегодня Феликс явно не спешил улыбаться. — С чего начнём? — всё-таки решившись подъехать к младшему, интересуется Хван. — Мне кажется с «Бури», она слишком энергичная, да и у нас обоих есть некоторые недоработки, — предлагает Феликс. Хёнджин согласно кивает. Включив музыку, парни постепенно начинают прогонять номер. Набирающая обороты песня, взрывной момент, сопровождающийся огромным количеством ударных и вроде бы как всё хорошо, только вот нет тех чувств, что были раньше, и оба это прекрасно понимают. Они ведь должны работать в паре, опираться друг на друга, видеть в друг друге поддержку, между ними должна быть какая-то химия, как-никак, только её нет. По крайней мере сейчас. Даже их взгляды больше не пересекаются, словно растворяясь где-то ещё в самом начале, не желая встречаться друг с другом. Они оба боятся того, что так и осталось нерешенным. Так может просто стоило решить? — У тебя всё в порядке? — вдруг решает поинтересоваться Хёнджин, когда парни делают небольшой перерыв. — Да, не переживай. А у тебя? Ты какой-то не такой… — Всё хорошо… Давай продолжим? — предлагает старший, отходя от темы. Почему Феликс не говорил правду? По нему было видно, что он думает о произошедшем, но почему молчит, даже когда Хёнджин интересуется. Мог спросить, поговорить и спокойно все обсудить, как-никак, а взрослые люди, разобрались бы. Вот и Феликс не до конца понимал сам себя. Захваченный приятными нотами скрипки, он погрузился в свои мысли. Где-то внутри, глубоко в подсознании что-то шептало, что не стоит молчать, надо поговорить. А может хотя бы маленький шанс есть? Но стоило только этой мысли вылезти на поверхность, как парень тут же её отметал. Такого просто не могло быть и даже от этого, казалось бы очевидного, всё равно становилось грустно. Парень хотел, чтобы его чувства были взаимны, чтобы его любили… Пусть он и знал, что со временем с ним будет сложно по многим причинам, но он может попытаться их скрыть, ведь получалось сейчас, значит сможет и потом. Так в чем проблема задать буквально один вопрос? Феликс набирает полные лёгкие воздуха, совершая прыжок и отлетая в противоположную от Хёнджина сторону. Сейчас они прокатывали самый эмоциональный из их номеров. Сердце по прежнему громко стучало в груди, но как-то не так. Не было больше того ощущения трепещущего тепла откуда-то со стороны. И этим теплом был Хёнджин, то самое зло во плоти по задумке номера, без которого не могло прожить яркое солнце, а точнее добро, кем являлся младший. Вот и сейчас он не мог прожить без Хвана. До конца номера оставались считанные секунды и самый трепетный момент… Момент, пропитанный огромным количеством эмоций, предвкушением, страхом, счастьем, смущением и неким трепетом, с которым их ладони аккуратно соприкасались. Только вот в этот раз этого не почувствовал ни один из них. Как бы парни не старались, на душе плотной пеленой расстилались лишь страх и неловкость, от присутствия которых становилось не по себе. Взглянув на часы, Хёнджин вздохнул. Тренировка длилась не так долго, как обычно, но продолжать было уже бесполезно. — Думаю, на сегодня хватит, — произносит он, присаживаясь и начиная развязывать шнурки на коньках. Феликс кивает и немного погодя, садится рядом, проделывая с коньками те же манипуляции, что и старший. — Слушай… А не хочешь прогуляться? — вдруг предлагает Феликс, когда вдруг ловит на себе удивлённый взгляд Хвана, — Что?! — Ничего… Просто неожиданно — Нет, если ты занят, то… — Я абсолютно свободен, — улыбается Хёнджин и Феликсу становится как-то легче, теперь он уверен что сделал это не зря. Им правда стоило поговорить. Через полчаса, уже прогуливаясь по привычному им обоим парку, парни о чём-то весело разговаривали, однако каждый из них всё ещё ощущал ту неловкость и прекрасно понимал, зачем они на самом деле сейчас здесь. — Хёнджин, знаешь я хотел… — Я тоже хотел с тобой поговорить, — перебивая младшего, тоже наконец решается завести казалось бы запретную для них тему. — По поводу того, что случилось после вечеринки… — Нет-нет, всё в порядке… Ты не подумай что-то не то, — сразу же начал нести Феликс что-то не совсем ясное Хёнджину в ответ. — Феликс, прошу, послушай, я… — снова собирая всю свою смелость и волю в кулак, чтобы наконец рассказать младшему о своих чувствах, произносит Хван. Но по всей видимости у Феликса на это абсолютно другие взгляды. — Я понимаю, что это могло быть не совсем… Ну… Хёнджин, я правда… Всё в порядке… Старший смотрел на Феликса, не понимая ни слова из того, что он только что сказал. Он буквально не видел связи между случившимся и тем, что только что говорил Ли. — Нет, пожалуйста, выслушай, — аккуратно взяв ладони Ликса в свои, произносит Хёнджин, медленно поднимая взгляд и заглядывая во встревоженные глава младшего, — то, что произошло, я… — зрачки Хвана забегали по лицу младшего, а сердце бешено забилось. — В общем, Ликс, ты мне очень нравишься… — Хёнджин, если я… — Нет, нет, я понимаю, что я вроде бы был раньше с девушками, а тут на тебе… и твои прошлые отношения были похожими, но я понял, что действительно влюбился в тебя. Я не хочу делить тебя ни с кем, я хочу, чтобы ты был рядом, прижимать тебя к себе, любуясь твоими веснушками и искренней улыбкой. — Хёнджин… — не веря своим ушам, только и шепчет Феликс, пока сердце так и норовит вырваться из груди. Парень опускает взгляд, ощущая как краска подступает к щекам. — Ты тоже… Тоже мне нравишься… Настало время смущающей обоих парней тишины, когда под россыпью звезд, крепко держась за руки, они, наконец, открылись друг другу.