"Любовь всегда исходит из глубины души, всегда объединяет людей и никогда не разделяет." — Пэтти Сэнди
Серийный убийца, возомнивший себя библейским ангелом смерти — обыкновенное дело для их команды. За годы работы им приходилось видеть случаи и куда более бесчеловечные и устрашающие. Вот только в этот раз всё совсем не как всегда. Казалось бы, дом, некогда неизвестного виновника ряда произошедших трагических событий, все необходимые улики, профиль преступника и лучшие умы ФБР собраны в одной комнате, но только кого-то не хватает. Кого-то, кто мог видеть детали, скрытые от других, не лежащие, на поверхности. Рид сейчас у него и неизвестно, что этот чокнутый религиозный фанатик, до сих пор страдающий от жестокого воспитания чересчур строгого и требовательного отца, может сделать с ним или, что он делает с ним в данную секунду. Этот фактор всё усугубляет, превращая это дело из привычной работы в нечто личное. Они все пытаются сохранять спокойствие и профессионализм, чтобы не удариться в панику, окончательно потеряв объективность. Это не то, что сможет помочь им найти Рида. Пока они видели его на одном из многочисленных мониторов в захламлённой комнате, всем было немного легче, но стоило только прямой трансляции прерваться, как первая струна в гитаре, именуемой командой отдела анализа поведения, порвалась. Морган со всей яростью ударил кулаком по ветхой двери, что едва не развалилась от такого яркого проявления гнева, и покинул комнату, опустив голову, как побитый щенок на обочине. Всем было ясно, что в этом всплеске эмоций было спрятано множество чувств — бессилие, отчаяние и страх потерять Рида навсегда. Они все чётко это ощущали, но разбился на мелкие осколки именно Морган. Во время следующего включения проклятой трансляции Дерек молился, хоть и считал себя убеждённым атеистом, чтобы Рид назвал его имя больному ублюдку. Чтобы просто выбрал его и этот психопат с раздвоением личности наконец-то убрал от его головы чёртов пистолет. Если бы он только мог каким-то чудом поменяться с ним местами, то ни на секунду не задумываясь, сделал бы это прямо сейчас. Рид был младшим членом команды и несмотря на феноменальные сбособности, характеризующие его как настоящего гения, Дерек всегда относился к нему с неким трепетом, как к маленькому ребёнку. Рид был одним из лучших профайлеров, которых он когда-либо встречал, но смотря на него, спящего в самолёте, после выматыващего дела, с открытой книгой в руках и растрёпанными волосами, он не мог представить себе этого парня с оружием в руках, на задержании очередного безжалостного подонка. Даже полицейские в каждом штате, от Вайоминга до Вашингтона, поначалу относились к нему с лёгким скепсисом, но лишь до того момента, пока Рид не выдвигал, в мельчайших деталях описанную версию мотива неизвестного. После этого, как правило, все замолкали, уставившись округлившимися глазами на юного агента ФБР, а Морган пытался всё сказанное Ридом объяснить «человеческим» языком. Его внешность и образ действительно не соответствовали столь серьёзной работе: слишком молодой, с вечно залегающими синяками под глазами, вьющимися длинными волосами и красочными носками, никогда не составляющими единую пару. Но мало кто мог заглянуть в глаза Рида и понять, что в них уже давно нет ни капли подростковой беззаботности. Он перестал быть ребёнком ещё до присоединения к команде отдела поеведенческого анализа, если вообще когда-то им был. Тяжёлое детство оставило слишком глубокие раны, со временем превратившиеся в грубые шрамы. Невыносимо сложно быть наивным и жизнерадостным ребёнком, когда ты несёшь ответственность за свою больную шизофренией мать и Риду, к сожалению, пришлось с этим столкнуться. Отец оказался слишком слабым и эгоистичным, поэтому без труда ушёл, бросив десятилетнего мальчишку наедине с совсем не детскими проблемами. Безусловно, это не могло не отразиться на слишком смышлённом, для своего возраста малыше. Рид привык быть всегда взрослым, независимым и самостоятельным, поэтому никогда не признавался, даже самому себе, что ему хотелось, чтобы кто-то был рядом. Кто-то, кто сможет помочь, поддержать или даже спасти, в том случае, если он оступится. Даже банального чувства безопасности было бы вполне достаточно, ведь Рид точно не из тех, кто стал бы беспокоить кого-то без видимой на то причины, потому что привык со всем справляться в одиночку. Поэтому Морган, почувствовав это, негласно принял эту роль, решив, что несмотря на обстоятельства, всегда будет оберегать этого парня в нелепых свитерах и скучных брюках. Дерек никогда не произносил это вслух, предпочитая просто приглядывать за Ридом, никак не комментируя эту опеку, но иногда случались моменты, вызывающие вопросы у других членов команды. «Я тебя одного туда не отпущу!» — заявил Морган, когда Рид вызвался пойти в вагон к сумасшедшему субъекту, державшему невинных людей в заложниках и имеющему при себе заряженный пистолет. И всё бы ничего, вот только Дерек даже не был начальником отдела, поэтому не имел никакого права делать подобные громкие заявляние. Он просто поддался эмоциям и желанию не подвергать лишний раз Рида опасности. Это произошло достаточно много лет назад и тогда всё кончилось хорошо, а сейчас он совершенно один, наедине с неуравновешенным психопатом, они понятия не имеют, где его искать и пару секунд назад лишились единственного, что связывало их с Ридом — проклятого прямого эфира. Историю Дерка Моргана тоже нельзя было назвать светлой и радостной. Ему было девять, когда отца убили и с того момента он чувствовал, что должен отвечать за свою семью — мать и двух сестёр. Дерек тоже был лишён детства, как и Рид, но несмотря на такую схожесть, они выросли кардинально разными людьми. Морган всегда был в центре внимания и окружён любовью, поэтому готов был заботиться о своих близких и защищать тех, кто был ему дорог, а Рид чувствовал себя одиноким и брошенным. Дерек любил после тяжёлого рабочего дня отрываться в каком-то клубе, пробуя все коктейли в баре, а Риду было некомфортно в шумных компаниях и только Морган мог вытащить его из бюро, чтобы хоть немного развеяться. Не даром говорят, что «противоположности притягиваются». С момента их знакомства, Рид неосознанно тянулся к нему, потому что чувствовал, что Морган сможет дать ему то, в чём он так отчаянно нуждался всю свою жизнь.***
Ты никогда не знаешь, сколько изтязаний способен выдержать, до тех пор пока тебя им не подвергнут. Именно так сказал бы Рид, если бы сейчас не изнывал от жуткой боли, растекающейся по всему телу. Его мучитель был настоящим садистом и приносил не только физические, но и душевные страдания, которые ранили и изматывали ничуть не меньше. Он заставлял его чувствовать себя таким слабым и бесполезным, а это всегда ломает человека. В голове прокручивались сотни мыслей о том, что это полностью его вина и если бы он был внимательнее и осторожнее, то убийца давно был бы пойман. Рида часто посещали мысли, что он недостаточно хорош, для этой работы, ведь он значительно слабее в сравнении с Хотчем или Морганом. Он был куда полезнее в офисе со стопкой фотографий и писем, чем непосредственно на поле боя. Что уж говорить, если даже экзамен по стрельбе он несколько раз заваливал, а это незаменимый навык для агента ФБР. В данный момент у него не было ничего, даже надежды на спасение. Только мрачные мысли и ненависть к себе. Он отчаялся. От осознания того, что в его венах сейчас течёт не только кровь, но и наркотик, становилось ещё хуже. Здравый рассудок и не затуманенное сознание — это всё, что у него когда-либо было и сейчас Тобиас Хенкель это отобрал.***
Морган не находил себе места, но пытался всячески заглушить это, чтобы не отвлекать команду и не вызывать лишних вопросов. Все остальные конечно тоже переживали, ведь их команда из группы коллег давно превратилась в настоящую, любящую семью, но они были куда спокойнее и сосредоточеннее, по сравнению с Дереком. Он просто бродил из комнаты в комнату, не находя себе места и надеясь на какой-то проблеск надежды — хотя бы малейшую наводку на место, куда чокнутый фанатик мог увезти Рида. Всё это время он не мог сфокусироваться на том, о чём говорили вокруг и просто прокручивал в голове все моменты проведённые с Ридом за последние несколько лет. Совместные походы в бар, бесссысленные разговоры в самолёте, когда они возвращались домой после очередного дела, необходимые слова поддержки — от этого становилось ещё больнее, потому что казалось, что в любую секунду всё это может стать лишь воспоминаниями, которые никогда больше не повторятся. Он просто не сможет смириться с тем, что Рид навсегда исчезнет. Даже голос в голове дрогнул и он не смог произнести фразу «когда Рид умрёт». Поэтому, когда Хотчнер разгадал послания, оставленные Ридом, Морган первый сорвался с места, выскочил во двор и запрыгнул в автомобиль. Теперь он просто не мог ждать, когда возможность спасти Рида была так близко. Всю дорогу до кладбища, он думал только об одном: «Хоть бы с Ридом всё было в порядке», насколько это возможно, после всех тех пыток, которые ему довелось вынести. Всего несколько жалких километров казалось растянулись на долгие часы в дороге. Дом, где держали Рида оказался пуст, но сомнений, что это именно то место ни у кого не было — на полу стоял стул и лежали верёвки, которыми очевидно его ещё совсем недавно связывали, а в другом углу комнаты были столы с несколькими мониторами. Морган не стал тут надолго задерживаться и, как можно скорее, выбежал на улицу в поисках того самого кладбища, на которое и намекал Рид. Всех оглушил выстрел и Дерек моментально побежал на звук, молясь, чтобы не увидеть там ничего, о чём даже думать было страшно. Он очутился на заднем дворе, где повсюду были маленькие надгробья, а вдалеке, под высоким старым деревом стоял Рид с пистолетом в руках и абсолютно потерянным взглядом. Перед ним лежало бездыханное тело, очевидно, это был Тобиас — тоже жертва, отчасти. Человек, чью жизнь сломал родной отец. Так быстро Морган, наверное, никогда ещё в своей жизни не бежал. Он преодолел расстояние, разделявшее их с Ридом за долю секунды, а тот даже не шелохнулся, смотря прямо Дереку в глаза. Он обхватил Рида руками и почувствовал, как тот резко расслабился, навалился на него всем телом, устало кладя голову на плечо. — Спенсер, малыш… — выдохнул Морган, утыкаясь носом в спутанные волосы. Рид весь дрожал, то ли от вечернего холода, то ли от эмоционального потрясения и всего пережитого стресса. — Ты никогда меня так не называл. — удивлённо прошептал Рид. — Что? — За всего годы, что мы работаем вместе, ты никогда не называл меня по имени. Обычно ты говоришь «Рид», ну или «красавчик», что, честно говоря, поначалу было немного странно, но со временем я понял, что для тебя это нормальное общение. — он немного помолчал, а потом произнёс ещё тише дрожащим голосом. — Ты никогда не произносил моего имени. — Ты даже в такой ситуации умудряешься всё анализировать. — немного посмеиваясь сказал Морган, запуская одну руку во влажные волосы. — Что изменилось? Я имею ввиду, что повлияло на такую резкую перемену, в привычном для тебя поведении. На тебя это не похоже. Морган не знал, что на это ответить. Он не умел так же как Рид оценивать всё происходящее вокруг и то, что происходило непосредственно с ним самим. Особенно сейчас, когда ещё час назад его мозг не работал в привычном режиме, а в голове лишь прокручивались страшные сценарии того, что может произойти, если они не найдут Рида вовремя. — Я очень испугался. — в такие моменты лучше всего говорить правду и доверять тому, что ты чувствуешь, тем более, Рид всегда прекрасно видит ложь. — Это не причина. — Подожди, дай договорить. Я так счастлив, что ты жив. Я не знаю, что бы я делал, если бы… — такое страшно даже предполагать, не то, что произносить вслух. — И я не знаю, почему назвал тебя по имени. Это вышло случайно. — То есть, после этого ты снова вернёшься к привычным обращениям? — Как тебе будет угодно. Они всё ещё стояли, вцепившись друг в друга так крепко, будто от этого зависела их жизнь. Никто не посмел им помешать или что-то сказать по этому поводу, потому что все видели, как изводил себя Морган последние несколько часов, а сложить два и два не составило никаких трудностей. Всем было ясно, что этих двоих надо просто на время оставить в покое. — Ты в порядке? — спросил Дерек, немного отстранившись от Рида, чтобы получше рассмотреть его лицо. Уставшее, но счастливое. — Насколько это возможно в данных обстоятельствах. Но вообще да, сейчас, — он сделал ударение на этом слове, — я в полном порядке, не считая эмоционального истощения и некоторых физических увечий. Морган бережно обхватил лицо Рида руками, слегка поглаживая впалые щёки большими пальцами. Он словно до сих пор не мог поверить, что всё позади и сейчас он может насладиться каждой минутой, проведённой с этим гениальным занудой. Несмотря на то, что многие считали Рида странным и «не таким как все», не в самом хорошем смысле этого слова, Морган находил эти особенности до жути милыми. Да, иногда Дерек мог подшучивать над ним, когда он в очередной раз начинал цитировать научные статьи, которые с лёгкостью запоминал после первого прочтения, благодаря эйдетической памяти, но в глубине души восхищался и невероятно гордился этим малышом. Он был невообразимо умён и чересчур храбр. Настолько, что иногда его поступки можно было счесть безрассудными, что совсем не соответствовало уровню его интеллекта. Казалось, такой человек просто не способен на что-то спонтанное и необдуманное. Морган любил его всем своим сердцем и никогда не признавался в этом, даже самому себе. — Малыш, я хочу, чтобы ты меня выслушал сейчас. — после недолгой паузы сказал Дерек, наплевав на то, что в паре метров от них стояла улыбающаяся Гарсия и вечно серьёзный Хотч. — Хорошо Я внимателен как никогда. — Ты самый сильный человек, которого я когда-либо встречал и не вздумай меня перебить сейчас. Я знаю, что ты не считаешь, что хорошо справился. Ты привык недооценивать себя и это самая глупая твоя привычка. Я хочу, чтобы ты знал, насколько я тобой горжусь. И дело не только в том, что произошло сегодня. Ты всегда был таким. Всегда поражал меня своими поступками, на которые я не способен. Иногда, меня очень злит твоя неосторожность, потому что каждый раз, каждый чёртов раз, когда ты лезешь к психопатам в одиночку и без оружия, я очень сильно боюсь тебя потерять. — Морган закрыл глаза и тяжело выдохнул. — Ты самый близкий для меня человек и я хочу, чтобы ты это знал. Я люблю тебя. — Что? — теперь была очередь Рида делать вид, что он не расслышал произнесённых Дереком слов. — Я люблю тебя. Больше никогда меня так не пугай. Где-то позади них радостно начала аплодировать Гарсия. Она всегда была в восторге от подобных «сцен», поэтому не стала сдерживать эмоций. — Морган, не стоит. Обычно, люди склонны говорить нечто подобное, думая, что таким образом они могут поддержать человека пережившего сильный стресс, но это заблуждение, потому что, как правило, это не является искренним желанием, а лишь продиктовано чувством дискомфорта, из-за переживаний другого человека… — Заткнись. Просто заткнись и перестань всё анализировать и подвергать сомнениям. Он опять обнял его, будто компинсируся всё то время, когда он не проявлял своих чувств и показывая, что их случай является погрешностью, в приведённой Ридом статистике. А ведь он мог не успеть, приехать слишком поздно и не сказать Риду то, что совсем недавно осознал и смог принять. То, что всегда было где-то глубоко внутри и напоминало о себе в виде смешных прозвищ и излишнего беспокойства. Но он успел и сейчас чувствовал себя потрясающе, потому что кажется, наконец-то поступил правильно. — Я тоже. — совсем тихо и немного хрипло сказал Рид. — Я тоже, Дерек.