Симфония торжества Фрэнка Бёрнса

Для атмосферы предлагаю послушать основную тему сериала "MASH", а также "Bitter sweet symphony" David Garrett и "Journey to the cave" Nicholas Hooper. - Она перестала тикать! - Панически воскликнул Ловец. - Давай убираться отсюда, - немедленно отозвался Ястреб, аккуратно откладывая крышку бомбы в сторону. Из-за темноты было плохо видно, а свет фонарика Ловца внезапно показался слишком слабым. -У нас всего две минуты! Возможно. Фрэнк видел, как в замедленной киносъемке Ловец, ухватив Ястреба за рукав, потащил его за собой, пытаясь повалить на землю. Пока Генри, Маргарет и Радар прятались за мешками, Фрэнк, словно ничего не осознавая, стоял истуканом на месте. Он уже понимал, что что-то не так. Что Ловец стоит чуть дальше, что за ним насыпь из груды каких-то камней, а Пирс… он не успеет, он… все произошло за считанные секунды. Вот сильная рука полковника толкает Фрэнка, тот падает, проглатывая куски земли — и в эту же секунду раздается взрыв. Майору Бернсу кажется, что он слышит удивленный, надсадный крик — и в следующую секунду его оглушает тишиной. Ровно на мгновение, чтобы потом услышать отчаянный возглас Ловца: - Ястреб!!! Задело. Черт возьми! Счет идет на минуты, осколочное ранение в живот. Еще несколько секунд назад Пирс и МакИнтайр шли обезвреживать бомбу, но они же не саперы, они вообще не военные, они врачи, кто же так делает! Времени на причитания нет. Фрэнк и Ловец укладывают истекающего кровью Пирса на осколки — и Фрэнка накрывает знакомым, но почти забытым чувством вины и бессилия. Ну кто требует от врачей, чтобы они знали, как обезвредить бомбу?! Когда Фрэнк моет руки в операционной, готовясь ассистировать, когда подходит к столу, где уже работают сосредоточенные Генри и МакИнтайр, он чувствует, что вина накатывает мощными волнами. И дело было не только в том, что он должен был идти проверять эту бомбу вместо Ястреба. Просто видеть его в таком состоянии и ожидать, что тот в любую минуту может уйти — это было ужасно. Они не были друзьями. Они не были ничем большим, чем соседями по палатке, которые подкалывают друг друга и мечтают избавиться один от другого. Не всерьез, конечно. «Тампон. Губку. Отсос. Быстрее». Вот только успеет ли вообще Бенджамин Пирс узнать о том, что все их противостояние — правда не всерьез? Сколько раз Фрэнк похвалялся своим патриотизмом, но на деле он понимал, что намного больше для страны сделал именно Пирс, так демонстративно не терпящий войну и всю эту атрибутику! Пока операция шла так, как и должна была идти. Слава Богу. Фрэнк, кстати, знал, что перед дверью операционной стоит отец Мулкахи и молится — и да, им сейчас нужна любая помощь! Однако что-то настораживало. Что-то было определенно не так, но ведь все шло нормально… - Джон! Ловец! - Голос Генри громом огласил операционную. Бросив косой взгляд на еще одну пару рук в окровавленных перчатках, Фрэнк даже не поморщился, хотя раньше непременно выказал бы насмешливое презрение: руки МакИнтайра слегка дрожали от волнения. Они были действительно близкими друзьями, такое состояние можно было понять. - Я в порядке. - Ты. Не. В. Порядке, - непривычно жестко отрезал всегда деликатный и, откровенно говоря, мягкотелый полковник — их старый добрый Генри. - Маргарет, выведи его. Фрэнк! - Я сам все сделаю. - Фрэнк встретился взглядом с МакИнтайром. - Обещаю. Фрэнк обещал это и себе. Впервые он оперировал, переполняемый настолько сильными чувствами. Но он должен был их отбросить — ради всех них. Когда такое случается с другом — нужно, чтобы на подхвате был человек, кто будет оперировать с холодной головой. Так случилось, что сейчас этими людьми были Генри и Фрэнк. И умница Маргарет на подхвате. Да поможет нам Бог. *** Все было в порядке. Операция закончилась удачно. Прошло четыре часа, когда на дворе стояла уже глубокая ночь. У кровати Пирса попеременно дежурили то Ловец, то Генри, а, собственно, они никуда и не отходили, как бы Фрэнк ни уговаривал их отдохнуть. Впервые за долгое время он по-настоящему гордился собой. И впервые молчал о своем триумфе. Это была объективно его лучшая операция, пусть он и выступал в роли ассистента. Раньше у Фрэнка были две равноценные награды: спасенная жизнь человека и чувство торжества и самоуверенности, которое возносилось до неба. А сегодня осталось только первое. И потому он нисколько не осуждал Ловца, который изводил себя за излишнюю эмоциональность, помешавшую ему провести операцию. Фрэнк только мягко отодвинул МакИнтайра от кровати Пирса и присел на корточки, прослушивая сердце. Воистину, ни с одним пациентом ни в одной стране мира никто так не возился! Наверное, Пирс — любимчик судьбы. Да и с осколочным ему повезло, если говорить начистоту. - МакИнтайр, - в очередной раз устало повторил Фрэнк. - Иди, тебе надо поспать. Я позабочусь о нем. Обычно Пирс заботился обо всех. Теперь пришел их черед вернуть долг. Как тот ушел, Фрэнк не слышал. Ну или слышал, конечно. Но не прислушивался. Все его внимание было направлено на больного. Пирс лежал на кровати бледный, с фиолетовыми тенями под плотно сомкнутыми веками — и в этот момент Фрэнк увидел его настоящим. Или, возможно, не то, чтобы настоящим, но хотя бы другую сторону Пирса. Не юморного раздолбая, каким он считал Ястреба, а донельзя замученного войной человека. О том, что Пирс — первоклассный хирург, Фрэнк прекрасно знал. И о том, что крайне серьезно воспринимает судьбу своих пациентов, тоже. В некотором смысле он и МакИнтайр были антиподами чопорного и изнеженного Фрэнка, но не были его врагами. Враг у всех был один — война. О да, Фрэнк любил оружие. Но на самом деле, в глубине души, он ненавидел войну. Как и все здесь. Просто решать проблемы он предпочитал грубой силой или хитростью, но не компромиссами. Впрочем, не он командовал полками. Сейчас, после проведенной операции, он мог с уверенностью сказать, что все прошло нормально, однако страх за Пирса все еще не отпускал. Фрэнк не впервые видел ранения, но никогда еще перед ним не лежал его… друг? Однополчанин? Может, единомышленник поневоле? Проведя почти год, делая вместе операции, деля одну палатку и вместе прячась от снарядов, трудно не проникнуться хоть сколько-нибудь теплыми чувствами к окружающим тебя людям. Даже если они выводят просто невозможно! Война учит быть отходчивыми. Война вообще многому учит. Было около пяти часов утра. К счастью, Фрэнку удалось уговорить МакИнтайра уйти поспать хотя бы сейчас, а полковника увел Радар. Вот уж кого Фрэнк всегда недооценивал — так это талантливого в своей области малыша. Но тот был не просто одаренным фантастической интуицией, но еще и понимающим человеком, несмотря на то, что был младше их всех. Он увидел перемену в Бернсе, когда тот сам еще в себе этого не заметил. Пока никого не было рядом, Фрэнк ввел Пирсу еще гидрокортизона. Чуть больше нормы. Чуть. Он все рассчитал. Но он не мог рисковать. Пусть поднимется давление, пусть частит пульс, это не важно. Для этого Фрэнк и здесь, он сделает все, что нужно. Но допустить даже вероятность воспаления он не мог. Не хотел. Этот пациент стал для него чем-то личным. И потом, он-то ладно, а вот Ловец, если бы остался, накачал бы своего друга всеми возможными препаратами под завязку — от волнения за жизнь последнего! Нет уж. После Фрэнк сделала укол гипотензивного — пульс немного замедлился, хотя все еще частил. Ничего. Все будет в порядке. Бернс сел на кровать рядом с Пирсом, получше укрывая того одеялом и приготовился наблюдать и ждать. Ожидание не было слишком долгим. По сравнению с проведенной ночью на ногах какие-то полчаса были просто секундой. Цвет глаз у Ястреба был интересным — в зависимости от освещения и тона одежды он менялся с голубого почти на зеленый, как, например, сейчас. - Стесняюсь спросить, почему ты здесь? - Пирс мягко улыбнулся кончиками губ. - Раз шутишь, значит, все в порядке, - пряча облегчение за суровостью в голосе отозвался Фрэнк. Пощупал его лоб, проверил пульс на сонной артерии. Кожа была теплой, но не горячей. Хорошо. - Как ты? - Я нормально. А как все… - С ними все хорошо, - неожиданно резко оборвал его Фрэнк. Проверять швы не было необходимости, ведь он только что это делал. - Твоя операция прошла успешно. - А Ловец? - Пирс поморщился, говорить было слегка больно, но в целом особенно неприятных ощущений у него не было. Хотя должны были быть. Странно, но об этом он решил подумать позднее. - Нет, он… ну, словом, он очень сильно за тебя переживал. Пришлось его отстранить, операцию делал Генри. И я. Мы вместе. Но все нормально, а то знаю я твои шуточки — снова придумаешь, что я не могу подстричь ногти, чтобы не порезаться! Так со смеху швы и разойдутся. Пирс с трудом подавил улыбку. - Постараюсь сдержаться. Спасибо. Фрэнк прерывисто выдохнул. - Я не считал тебя плохим врачом. Но почему ты здесь? - О, да здесь были вообще все, - Фрэнк обвел рукой пустую теперь палатку. - Наверное, вокруг тебя собрался весь госпиталь! Только сейчас разошлись. Но я не мог… ты знаешь… уйти. Мне нужно держать все под контролем, ведь ты мой пациент. - Спасибо, - очень тихо повторил Пирс. - Вы меня вытащили. Фрэнк помолчал, немного отодвигаясь. Главное, что Ястребу стало лучше. Через пару дней — а скорее всего, через пару часов — он станет снова неиссякаемым источником шуток и приключений. Почему-то эти приключения постоянно выходили боком Фрэнку, но это сейчас было делом десятым. И сейчас, особенно остро осознавая хрупкость и важность каждого мгновения жизни, Фрэнк понял, что не будет молчать. Потому что другого шанса может не представиться. Да, на войне иногда приходится торопиться. - Ястреб, - негромко позвал он, чувствуя, как дрогнул голос. - Пирс молча смотрел в ответ своим фирменным внимательным и немигающим взором. И даже, кажется, стал дышать через раз. - Прости меня. Пока ты не можешь снова меня обсмеять, я хочу сказать… мы же тянули жребий. И мне досталась короткая спичка. Это я должен был идти проверять снаряд, а не ты! Это все я, но я испугался! И вообще, ты меня не бесишь. То есть, конечно! Да. Но ты добрый человек. Честно сказать, мы бы все тут сошли с ума на войне без твоих завиральных идей, — Фрэнк чувствовал, что его сердце колотится от волнения едва ли не сильнее, чем было у Пирса. Но ведь и правда — война. В любую минуту каждого из них могут убить. И только когда Ястреб оказался на столе, Фрэнк понял, что жутко боится его потерять — так же сильно, как свою жизнь. Они все стали родными. Они могли бесить друг друга, но они были заодно. Бенджамин очень серьезно посмотрел на Фрэнка — так он смотрел только на своих пациентов или на тех, кому нужна помощь. Или на друзей. - Ну что ты, Фрэнк. Я тебя не виню. - Это только потому что ты от меня такого и ожидал! - Горько усмехнулся Фрэнк. Чувство вины, убаюканное на мгновение добродушным ответом Ястребиного глаза, снова зашевелилось. Он до сих пор не мог принять, что, случись им промедлить хоть минуту, они могли бы потерять ставшего им всем дорогим человека. - Да нет! - Пирс осторожно приподнялся на локтях, стараясь не потревожить рану. - Я все понимаю. И вообще, я рад, что ты не пострадал! - Что, п-правда? - Как-то глупо переспросил Фрэнк, не ожидая, что его тщательно скрываемое волнение прорвется наружу. - Да. Конечно, правда. Слушай, я хочу пить! - Самый несносный пациент, - притворно недовольно проворчал Фрэнк, отходя и наливая ему воды. - Аккуратно, давай-ка. - И самый-самый благодарный пациент, - непривычно тихо отозвался Пирс. - Ты же остался. *** После воды говорить было значительно легче, и в голове тоже прояснилось. Вообще, он мог бы с уверенностью сказать, что сегодня не такой уж плохой день. Особенно впечатлил Фрэнк. Пирс понимал, конечно, что война меняет людей. И никогда не сомневался в том, что Фрэнк в случае опасности может выполнить свои обязанности на самом достойном уровне — в конце концов, он все это видел своими глазами. Он знал, что они не противники, а стычки между ним с Ловцом и Фрэнком — развлечение, а не что-то серьезное. Но Ястреб не ожидал, насколько его ранение заденет Фрэнка. Да так, что тот, судя по сероватому лицу и постепенно уходящему напряженному выражению из глаз, сидел с ним всю ночь. Он легко коснулся руки Фрэнка, поддерживая и подтверждая, что все в порядке. Что все всегда было в порядке. Фрэнк вздрогнул от прикосновения, словно его ударили. На сердце стало и тепло, и непривычно страшно. И что-то внутри защемило от сочувствия и сопереживания. - И не пошутишь, что из меня получилась бы идеальная сиделка? - Он легко ответил на пожатие Пирса. - Нет, - искренне ответил Пирс. - Я скажу только то, что ты очень хороший врач и что мне повезло, что ты здесь… И ничего не болит, вот что странно. - Секрет фирмы, - усмехнулся Фрэнк. Он не ожидал, что будет настолько легко беседовать с Пирсом, не ожидал его чуткости — видимо, именно потому что не рассчитывал на нее. Он неоднократно бегал жаловаться Генри на него и Ловца, он истерил и был готов услышать отповедь в свой адрес. А сейчас все было совсем иначе. Кажется, они оба друг друга удивили. Пирс тем временем с трудом подавил зевок, что не укрылось от бдительного взгляда его врача. Хотелось еще немного поговорить с Фрэнком, продлить это состояние спокойной и теплой беседы. После снова начнутся подколы и приключения, но, конечно, уже намного более безобидные. Пирс сам тоже понимал, что порой он перегибал палку. - Поспи, пока есть время. - Мм? - Удивленно промычал Ястреб. Интересно, неужели Фрэнк все же захочет разбудить его к завтраку и приучить соблюдать распорядок дня? Поесть было бы, конечно, неплохо, но точно не сейчас. - А то скоро проснется Ловец и точно прибежит сюда. А потом и Генри. Да и отец Мулкахи… знаешь, он ведь молился за тебя. Он… - Фрэнк оборвал себя на полуслове, заметив, что Пирс уже задремал. Фрэнк осторожно высвободил свою кисть из его руки и медленно встал, разминая затекшую поясницу. Ястреб вне опасности. Слава Богу. Он не сказал, но он тоже молился — и это было понятно. Возможно, молились сегодня все. Решив, что можно немного пройтись, Фрэнк решительно вышел, намереваясь немного подышать свежим воздухом и осмыслить их разговор. А может, спрятать его в копилку как сокровище, чтобы потом насладиться воспоминаниями о только что приобретенной дружбе. - Майор… - Радар! Как ты меня напугал! - Фрэнк перевел дух, во все глаза глядя на маленького писаря. - Простите, - нисколько не смущаясь, спокойно отозвался тот. - С Пирсом все в порядке. Но я же сказал, что вы все можете спать, я прослежу за ним. - Да, сэр, - лучезарно улыбаясь, как умеет только этот мальчик, ответил он. - То есть, нет, сэр, я знаю, что все хорошо. - Ты что же, подслушивал? - Напрягся Фрэнк. - Нет. Я отошел, когда понял, что Ястребиный глаз пришел в сознание. Не хотел вам мешать. Мне кажется, у вас был очень важный разговор. - Кажется, - повторил Фрэнк с усмешкой, - а не экстрасенс ли ты часом, а, Радар? - Не — кто? - Мальчишка, - тихо сказал Фрэнк и повторил немного громче: - Ну хорошо, если так. Разговор был строго конфиденциален. - Понимаю, сэр! Скоро уже проснется полковник Блейк… - И ты, конечно, не удержишь его от того, чтобы пройти к Пирсу, - закончил за него Фрэнк. - Да. И еще Ловец. Я еле уговорил его поспать. Фрэнк слегка поморщился, вспоминая, как бледный словно снег, с дрожащими руками МакИнтайр старался ничем не выдать своего волнения за друга, но больше мешал, чем помогал. Впрочем, все это было как раз понятно. На самом деле, Радар понимал, что это он еще очень легко уговорил МакИнтайра отлипнуть от операционной палатки и пойти к себе. Просто когда Ловец увидел, как Фрэнк заботится о Ястребе, поминутно слушая его через стетоскоп, озабоченно хмурится, стараясь не выказывать беспокойства, тогда МакИнтайр ушел в свою палатку. Он, конечно, не вполне ожидал этого от Фрэнка, но теперь был уверен, что жизнь и здоровье Пирса — в надежных руках. - Я принесу вам чай, сэр. Крепкий чай, - заметив, что Фрэнк возвращается назад, оповестил его Радар. - Эх, нам бы такого ассистента в хирургию, - пробормотал Фрэнк, возвращаясь. Какое-то время они оба стояли над кроватью мирно спящего Пирса. А потом — Фрэнк даже не успел оглянуться — ему в руку уже настойчиво подтолкнули жизнерадостно-оранжевую кружку с чаем. Скоро рассвет. Пирс дышал глубоко и ровно и выглядел уже почти как здоровый человек. Наверняка очень скоро он со своим дружком будет шутить о том, что Фрэнк на вид бледнее, чем сам Ястреб после операции. И пусть шутит. Теперь Фрэнк абсолютно не против.