Ему было 7.
Его звали Том.
И именно его убили на моих глазах.
А я ничего не могла поделать: просто смотрела, как моего первого и единственного друга убивают на моих глазах. Застыла как вкопанная, холод прошёлся по моему телу, страх не дал сделать и вдоха, паника облила ледяной водой. А скорбь так колотила, что слёзы шли рекой.
Они лишь наслаждались этим моментом - моим состоянием. Их это забавляло. Какие-то грязные упыри. Так бы их назвал отец.
Я не знала как мы сюда попали. Вроде был обычный день: мы как всегда играли - в то же время, что и всегда. Но моя единственная игрушка исчезла, и мы пошли её искать.
Вместе.
Мы ведь всегда вместе.
Осознание пришло, когда я услышала его последний измученный вздох. Это осознание словно ток прошёлся по моему телу:
"Я следующая".
Следующая. И моя смерть будет ничем не лучше, а, возможно, даже хуже. Его просто убили, а меня не постигнет такая лёгкая смерть. Они долго и (мучительно) будут меня иметь, а только после убьют, и то не факт. Продать кому нибудь в рабство даже более выгодная перспектива.
Вот бы видел меня сейчас папа. Что бы он сказал насчёт моей трусости?
Собственная слабость лишь раздражала, беспомощность разламывала на кусочки.
Они подходят всё ближе и ближе, и я уже чувствую их мерзкий запах. Я вспоминала свою короткую, очень короткую жизнь. Отцовские ловкие руки, смех Изабель, интересные рассказы Фарлана и интересные идеи Тома. Своё одиночество тоже осозновалось чётко, но сейчас это не сильно было важно.
Папа наверное будет расстроен, хоть все и считают, что он бесчувственный. Это не так. Скорее всего, никому не сказав, он будет скорбеть и корить себя за то, что недоглядел. А Том - он же и умер, защищая меня. И убил одного из них ради этого. Он смог стать этот жестокий путь ради меня.
"Борись...", — резко пронеслось у меня в голове.
Не знаю, когда это слышала и от кого, вроде от Тома.
"Борись",
"Борись!",
"Борись!!!".
Неслось в моей голове, пока меня словно током не прожгло.
Не знаю, что это было. Но, будто зная, что делать, я выхватила нож из пояса мужчины, который подошёл ко мне, и нанесла удар в районе груди - как можно выше, - насколько мне позволял мой рост.
Он прохрипел и упал замертво. Пронзающий ужас от того, что я отняла чью-то жизнь, звенел на фоне моего сознания, но сейчас мной овладели ярость и желание мстить.
Второй застыл, не поверив, что его дружка только что зарезала какая-то мелкая девочка. Не теряя ни секунды, я метнулась к нему, нанося точно такой же удар.
Тишина.
Лишь тишина осталась со мной после этого кошмара. Я, она и трупы: близкого мне человека, и троих мразей, двух из которых прикончила лично.
Я просто оцепенела. Стояла над телом Тома, смотря в его зелёные глаза, которые застыли в ужасе. Я презирала себя. Вся грязная. В своей и чужой крови, в земле. От одежды остались одни лохмотья. Чёрные всё время запутывающиеся волосы прилипли к лицу, по которому текли слёзы.
Как же от себя противно.
Не знаю, сколько времени прошло. Да и было плевать на самом деле. Но я проявила признаки жизни, когда кто-то хотел убрать нож из моих рук. Я дёрнулась, замахиваясь для удара, но мою руку перехватили.
— Папа? — не поверила я своим собственным глазам.
Папа стоял со мной рядом на корточках, а позади него я заметила Фаралана и Изабель.
Но на них не было привычных улыбок. Изабель со всегда сверкающими зелёными глазами и лучезарной улыбкой, лохматыми рыжими волосами, которые были убраны в два хвостика, сейчас смотрела на меня с сочувствием и печалью и, видимо, очень хотела подойти ближе, но папа держал её на расстоянии, не давая этого сделать.
А Фарлан с русыми короткими волосами и серыми глазами впервые смотрел на меня с непониманием и недоумением. Обычно в его глазах я видела мудрость, будто он знал, что так произойдёт.
Посмотрев на отца, я впервые увидела в его узких глазах некую печаль и сочувствие. Его лицо как всегда ничего не выражало, но глаза, под которыми всегда красовались синяки, были красноречивее.
Только сейчас заметила, что он крепко держал мою руку над своей головой, чтобы я не перерезала и его.
Я сразу же откинула нож и прижалась к нему, уткнувшись в грудь настолько крепко, насколько могла - будто он сейчас исчезнет. Было не важно, что я мараю своим лицо его одежду. Сейчас он был готов закрыть глаза на свою брезгливость.
— Я не хотела, — прошептала я. — Я правда не хотела. Прости.
На что тот лишь кивнул, прижимая меня к себе сильнее.
— Леви, пошли, скоро здесь будут солдаты, – отозвался Фарлан.
— Не кажется ли вам это странным: подобные случаи довольно-таки частые, а тут прям полиция и, причём, так скоро, – думала вслух Изабель.
— Это был главарь одной из бандитских организации, что многим мешали. Так что его смерть и обнородование только на руку не только Полиции, — объяснил Фарлан.
— Идёмте, нам тут больше делать нечего, – проговорил Леви, игнорируя остольные разговоры, взяв меня на руки.
***
Лин.
Просто Лин.
Такое имя дал ей Леви, как когда-то его мать дала имя ему.
Своей дочери. Даже спустя года он не мог в это поверить: он стал отцом по своей собственной глупости. Он обрёк этого ребёнка на жизнь в аду.
Но он посчитал, что лучше пусть у ребёнка будет крыша над головой и еда, чем жизнь в приюте, где шанс выжить очень мал. Хотя выжить в Подземном городе в принципе сложно. Каждый грызётся друг с другом с малых лет. Это просто рассадник бандитизма, воровства и проституции. Тут царит беззаконие. Полиция никогда не помогает, только палки в колёса вставляет тем, кто пытается жить хоть как-то честно.
Никто из них никогда не видел солнца. Не видел лесов, рек, дождя и снега. Для них это было сказкой, невообразимой мечтой, которой не суждено сбыться. Ведь выйти из этой дыры очень сложно, может даже - невозможно. Леви сомневался в правильности своего решения оставить Лин после этого случая. Ведь тогда ей не пришлось бы это всё пережить.
Её мать же была обычной шлюхой, тогда ещё "начинающей", так сказать. Только он тогда её трахал, поэтому, когда она сказала, что беременна, но он тогда прогнал не поверив. И когда она появилась на свет, его опасения подтвердились. Лин была на него не просто похожа, она была практически его копией. Даже в младенчестве это было видно. Те же чёрные волосы, те же глаза.
Он всё-же оставил её у себя.
Просто не смог, как её мать, бросить, не сказав ни слова. Не смог, как Кенни взять и уйти. Ведь знал, каково это - быть сиротой. А потом привязался, свыкся. Может даже по-своему полюбил.
***
Этот инцидент поднял на уши всю округу. Почти в центре города нашли трупы трёх взрослых и ребёнка. Одного из них убил погибший, а других - Лин. Хоть это и был Подземный город, и тут такое происходит каждый день, этих мужиков давно хотели пререзать. Дети же исполнили по сути давнюю мечту многих бандитов, но от этого легче не становилось.
Лин в первое время просто молчала. По возвращении домой, Изабель её отмыла. Ведь вся одежда, а именно кофта и плотные штаны были пропитаны кровью, как в целом и саматон. После чего девочка, не сказав ни слова, легла в кровать, уткнулась в подушку и, уснула.
На утро она ни с кем не говорила и ни о чём не просила.
Никто не пытался с ней заговорить. Иногда спрашивали только что-то наподобие: "Есть будешь?"
Лишь спустя пару дней Лин заговорила с Леви сама. Фарлан с Изабель по неизвестной ей причине в доме не было. Это её и не интересовало. Она сидела за столом с отцом, обедая и сказала неожиданно как для себя так и для Леви:
— Пап, помоги мне стать сильнее, – просила девочка. В голосе была неуверенность, будто она сомневалась. Эти слова заставили Леви отвлечься от его занятия. Он долго смотрел ледяными глазамив её, казалось, прямо в душу.
— Зачем? — осторожно спросил Леви.
— Я хочу стать сильнее, чтобы такого больше не повторилось. Чтобы в будущем я смогла что-то сделать, — протароторила Лин.
Повисла пауза. Казалось, прошли часы, прежде, чем ей ответили. Настолько сильно её волновал ответ:
— Хорошо.
— Так просто? — удивилась Лин. — Ты говорил я не готова.
— Да, но всё немножко изменилось. Будет сложно.
— А я трудностей не боюсь! — смело заявила Лин.
На что Леви лишь усмехнулся.
С того случая Лин не пыталась завести друзей. Она не хотела кого-то ещё, ей нужен был Том. Том, который каждый день звал её гулять, который всегда защищал её и помогал, когда у неё были какие-то трудности. Её и так никогда не привлекало общение с детьми. Ведь Том сам первый к ней подошёл.
