𐌿᧘ᥱннᥙцᥲ ᥱᴦ᧐ ρᥲɜуʍᥲ

Пока Евгения вместе с Лесли была зажата между «Молотком и наковальней», её брат снова очнулся в безопасном отделении лечебницы. Не чувствуя ничего, кроме страшной головной боли, мужчина долго не мог найти в себе силы встать с койки. Сейчас Стас ощущал себя не лучше бывшего парня Женьки, Пашки. Тот тоже весь трясся, когда хотелось ещё больше заложить под губу или обколоться. А чем эта зелёная жижа лучше?! Погребняк-старший был уверен, что Татьяна как-то связана с «Мёбиусом» и всего лишь исполняет приказы Администратора. Тот то точно хочет убрать ненужные игрушки в коробочку и выкинуть. Стас и Женя — одни из первых на очереди. — Хрен дождешься! — рыкнул сероглазый мужчина резко поддавшись вперёд, оттолкнувшись ногами и врезавшись в стену. Упираясь в неё ладонями Стас с трудом отошёл от сна. Он не помнил, что произошло после его отключки. Но явно ничего хорошего. Здесь, в мире Рувика, ничего хорошего не произойдёт. Лишь одна вещь может осчастливить Погребняка — воссоединение с Евгенией. — Ладно. Надо выходить и как-то избежать проблем. Ещё одной дозы мне не надо. Если не употреблять, то тяга сама пройдёт, — размышлял Стас на ходу, с горем пополам выйдя из своей палаты. В небольшом коридоре с белыми стенами было тихо и безлюдно, как и всегда. Но так продолжалось до тех пор, пока чей-то голос откуда-то справа не позвал русоволосого в чёрной толстовке отличительным словом. Это слово теперь надолго заляжет в памяти Стаса. — Лейтенант? Эй, я знаю, что ты там! Подойди! Этот голос принадлежал неизвестному человеку в вечно запертой палате. Его лица ни брат, ни сестра не видели во время игры. Но тот в конце всё-таки умер по неизвестным причинам. Тем не менее, он нередко давал детективу своего рода подсказки. Значит, он тоже из «Мёбиуса», раз знает всё, что здесь творится? А что? Стас не удивился бы, если это так. Ничего другого не придумав, Погребняк-старший всё-таки двинулся в сторону крайней двери на правой стороне коридора и заклянул в крохотное окошко на двери. Комнате была в полумраке, и лишь слабый свет настольной лампы кое-как освещал её. Но этого света было недостаточно, чтобы увидеть лицо ходящего из стороны в сторону мужчины. Он дёргался и нервно озирался по сторонам, что выдавало его волнение. Только Стас не знал чего же этот человек боялся. Явно не его присутствия. — Знаешь почему ты здесь? — усмехнулся вдруг неизвестный указав пальцем в сторону Стаса и вызвав его недоумение. — Да потому что ты начал копать под них. Они не хотели раскрывать все карты и бросать их на стол. Именно поэтому то тебя и закинули сюда. — Я не понял… Ни под кого я не копал! Мне до них никакого дела нет! Более того, моя сестра здесь совершенно не причём чтобы её убивать! — Погребняк боялся за Женю, но ощущал, что за всё это время она ни одной царапины не получила. Это, конечно, хорошая новость. Но неизвестность касательно её местонахождения бесила. Да ещё и факт, что Рувик где-то там рядом также спокойно выдохнуть не давал. — Твоя сестра довольно интересная личность. Не каждому такое дано. Могу только сказать, что пока она с ним, она в безопасности. — С ним?.. — не понял Стас и не хотел набрасывать вариантов в своей голове. Его младшей сестренке безопасно может быть только с ним. Но собеседник не дал точного ответа и лишь пожал плечами заключив: — Именно. С ним. После этого лампочка над головой мужчины в чёрной толстовке затряслась, свет начал мигать, а в другом конце коридора вдруг возникла Гутьеррес. Но вид у неё был не особо привлекателен: аккуратный низкий конский хвост выбился из причёски, одежда была в кровавых пятнах, на лице виднелись надутые вены, линзы очков были разбиты, а глаза медсестры безжизненно смотрели в одну точку когда та пересекала коридор. — Чего?.. Танюха, хоть ты меня не пугай! — дёрнулся в плечах Стас снова заглянув в палату с неизвестным пациентом. Но, к его удивлению, свет там погас. Погребняк-старший понял, что на этом их короткий разговор подошёл к концу. Собеседник говорил загадками. Но кое-что русоволосый мужчина всё же понял. Судя по всему, он здесь был своего рода «человек-справедливость» и искал всю информацию о группировке, что похищала пациентов из психиатрической больницы «Маяк» для экспериментов. И вышел на «Мёбиус». Хули делать, Администратор сразу же зайца словил и в клетку с волком закинул, образно говоря… Ну, даже если это и так, Стаса это не радовало. Как и то, что за его якобы провинности страдает по большей части его сестричка. Женька тут вообще ничего не сделала против них. Тогда на кой им нужно было и её в STEM забрасывать?! А, нет, тут всё логично: чтобы всю семейку разом прихлопнуть. — Сукины же вы дети! — рыкнул Стас идя за Татьяной и наконец решив окликнуть её: — Эй, Вы! Я знаю, что Вы от меня что-то скрываете! Где сейчас моя сестра?! Отпустите её домой!.. Но на его злые крики Гутьеррес только соизволила остановиться. После этого она одарила мужчину каким-то непередаваемым взглядом и жестом руки позвала за собой в другую комнату. Стас запомнил её как комнату со шкафчиками. Погребняк был поражен тем, что шкафчиков там не было. Зато был большой, широкий стул с кучей медикаментов. В основном это были двойные шприцы с какой-то зелёной жидкостью в них, и маленькие карманные баночки с пилюлями точно такого же цвета. Сероглазый мужчина прикинул, что это для него будет своего рода местом для лечения. Ведь точек сохранения нет, а выживать как-то надо. — Иногда, импульсивность может быть полезна. Но в Вашем случае это очень большая ошибка. Она может принести с собой серьезные последствия, — когда за спиной Стаса прозвучал голос Татьяны, мужчина обернулся. Медсестра снова выглядела нормально, спокойно подошла к медицинскому столу и начала изучающим взглядом его рассматривать. Какие-то пару секунд так поглядев на медикаменты, Гутьеррес взяла в руки одну из баночек с пилюлями. Ничего не говоря, она взяла руку мужчины в свою и вложила банку в его ладонь. Кивнув Стасу Татьяна заключила: — Будет лучше, если они всегда будут при Вас. — Вы меня как будто специально хотите на это подсадить. Что это вообще такое? Слабительное? Увеселительные таблетки? — пока Погребняк рассматривал пилюли в банке и не поднял голову, ничего в комнате не менялось. Всё было спокойно и безо всяких явлений. Стоило же русоволосому мужчине с изрезанным подбородком поднять серые глаза дабы взглянуть на бесстыжую Гутьеррес, что так беспрекословно выполняет всё приказанное Администратором… Как её рядом не оказалось. По стенам же начали ползать не самые приятные насекомые в виде тараканов и сколопендр, свет временами моргал, а в ушах засвистело так, что любые ушные пробки бы пробило. Опираясь спиной на стену, Стас схватился за голову от нарастающей боли. Он знал, что вот так легко отпускать всё на самотёк нельзя. Если он даст всему идти своим путем, то Погребняк-старший потеряет всё: и себя, и Женю. А он бы себе такого никогда не простил. Если что-то необратимое произойдёт с Евгенией, то Стас поступит как и Джозеф несмотря на то, что никогда не жаловал такого решения: украдёт у Себастьяна пистолет и застрелится.

***

Из-за напряжённого воздуха в подвале становится душно. Сердце прячется под ребра как нашкодивший кот и боится стучать. Лёгкие с трудом выполняют свою функцию, чтобы не дать хозяйке задохнуться. Глаза уже не в силах сдерживать поток слёз и позволяют лёгким кристалликам падать на грязную землю. Но руки продолжают прикрывать пациента, словно крылья птицы. Женя не собиралась вот так сдаваться, несмотря на свой сильный страх перед Рувиком. Она плакала от ужаса и буквально заставляла себя дышать. Но отдавать Лесли была не намерена. Парнишка сейчас был напуган гораздо больше и нуждался хоть в какой-то защите. Никто не заботился о нём за всё это время, а Женя была готова взять его под крылышко. Викториано же с иронией на всё это смотрел. По его мнению, планы Евгении слишком велики относительно её возможностям. Она хочет спасти всех здесь и дать Лесли жить подобно другим простым людям. Без сомнений, это благородно и правильно. Да вот только Рувик и любой другой умный человек понимает, что это невозможно. Нельзя помочь всем и всех в этом мире не спасёшь. Тем не менее, Рубен на такое способен. Вот только зачем ему это? Его задача проучить «Мёбиус» и спокойно ретироваться с помощью совместимого разума. Таковы были планы этого мужчины до тех пор пока в STEM не поместили младшую сестру печально известного Викториано лейтенанта Аадланда — Джину. Теперь появилась ещё одна цель — оберегать эту дурочку от себя самой. Вот только, опять же, для чего? Мужчина не знал. Но одно он знал наверняка — появление Джины в STEM разбудило в Рувике одно чувство. То чувство, что он по его мнению похоронил живьём после смерти сестры. Тоже самое он чувствовал и к Лауре — нечто тёплое и приятное до мурашек в теле. Убивать девушку ему не хотелось. Хотелось чего-то другого, но Викториано отрицал этот факт. — Что ты пытаешься доказать? Что сможешь защитить его от них? Ты сама себя не в силах защитить, — Рубен не скрывал очевидного. И, на своё удивление, Женя в каком-то смысле была с ним солидарна. Возможно, мужчина и прав. Но Погребняк-младшая не собиралась отступать. — Пусть так. Но я не оставлю его здесь. Он не заслуживает такого обращения, — Евгения говорила с трудом, на одном дыхании произнося каждое из предложений. Общаться с Рувиком было страшнее выступления у доски перед завистливыми одноклассницами. Да даже хуже, чем стыдиться при сдаче чернового варианта дипломной! Ни один из страхов из того мира не сравнится с этим человеком. Викториано ужасен не только снаружи, но и внутри. Он отталкивал, был холоден и не внушал ничего, кроме страха. Нервно сглатывая один ком за другим, Женя хотела бы промотать этот момент, как в каком-нибудь неинтересном фильме. А когда мужчина в капюшоне ещё и сделал пару шагов в их сторону, то Погребняк впала в ступор. Всё это время Лесли молчал и боялся даже посмотреть на Рувика. Он не надеялся, что эта девушка защитит его. Но то, как она сейчас пыталась прикрыть его собой… Напомнило Уизерсу о его семье. Те моменты, когда ты чувствуешь себя нужным и важным. Не из-за какой-то там выгоды. А просто так. Просто за то, что ты есть. Пациент прижался к затылку в оранжевом халате и дрожал бегая глазами по этому месту, что для них с девушкой стало своего рода капканом из которого выхода не было видно. Рувик оказался в паре шагах от Жени, чем заставил ту напрячь каждую клеточку её тела. Страх уничтожал изнутри, подавлял всё, сковывал каждое движение. Но Евгения пыталась с ним бороться. Действительно пыталась. Ради Лесли, ради Стаса и всех тех, кто здесь ей не враг. Когда мужчина оказался так близко, серые глаза седоволосой девушки на автомате опустились в пол. Холодное прикосновение к живой коже вызвало большую волну мурашек и заставило Женьку поднять голову, так как её лицо пальцами приподняли за подбородок. Пальцы ходячего мертвеца просто обжигали своим холодом и девушка не знала, что с этим делать. Он принудил посмотреть ему в глаза. Рувик ведь привык так. Привык говорить всё в глаза, напрямую. И Погребняк не была исключением. Мужчине же, что странно, это нравилось. Тёплая, нежная, с не такими уж и ярко выраженными изъянами кожа… Уж точно лучше, чем его сожженная кожа с болезненным видом. Рувик уже просто за это мог возненавидеть Джину. Но он не сделал этого. — Считаешь, что их волнуют твои цели? Здесь нет святых, Джина. Они выпотрошат тебя всю, как только в тебе не будет нужды, — Рубен всё пытался донести до девушки самый элементарный и очевидный факт: она здесь всего лишь очередная пешка. Причём самая слабая и бесполезная. Для «Мёбиуса» уж точно. — Не выпотрошат. Мы с братом уйдём отсюда раньше, чем они что-либо предпримут, — мисс Аадланд так старалась выглядеть смелой. Честно говоря Викториано это забавляло. Она сейчас так выглядела: как блоха, что геройствует перед собакой, что выпьет из неё всю кровь. — Ты так сильно в этом уверена? Тогда докажи мне это. Докажи, что ты сможешь вытащить их всех. Что спасёшь всех, кто для тебя важен. Рубен знал эту боль. Когда осознаешь, что можешь в любую минуту потерять близкого человека. Когда знаешь, что ты бессилен против множества факторов, которые разделяют тебя с близкими. Джину разделили со Стэном «Мёбиус», также как когда-то зависть крестьян отняла у Рувика Лауру. Наверное, именно из-за этого мужчина видел в девушке родственную душу? Возможно, это ошибка. Но зачем тогда Викториано отпускать Женю так легко? Девушка в оранжевом халате очень удивилась, когда Рувик отпустил её подбородок и отошёл от русской. Как только он это сделал, Евгения оказалась на улице. Прямо у входа в тот дом в подвале которого она застряла. Можно было бы, конечно, возрадоваться свободе от холодных рук… Если бы не одно жирное и большое НО: — Эй! Верни Лесли! Не трожь его! Самое главное, что Администратор за всем этим наблюдает. Как за похождениями Стаса, так и за появлениями и исчезновения и Жени.