Иногда, чтобы понять насколько ценная штука жизнь, нужно побывать на волоске от смерти. Именно в такие моменты человек начинает понимать, что зря проклинал жизнь и думал о самоубийстве. Ведь, как ни крути, жизнь — штука не такая уж и плохая. Главное уметь находить в ней плюсы.
Женька тоже находила в своей жизни положительные моменты, пусть в ней не обошлось без потерь и горя. К сожалению или к счастью, девушка не знала и не помнила их со Стасом отца; потеряла мать из-за такого пустяка; потом тяжело заболел Стас и пришлось строить отношения с богатым, но нелюбимым и грубым мужчиной… Зато теперь всё это позади, и брат с сестрой могли бы и позабыть обо всём плохом. Вот только жизнь решила за них, отправив в игру, из которой, кажется, нет выхода.
Седоволосая девушка стояла в неизвестном ей помещении, наблюдая иногда, не смотрит ли за ней её «защитничек». Да, теперь сероглазая сестрёнка лейтенанта будет звать Рувика именно так. Этот призрак STEM полагает, что спас её, но на деле же лишь заставил вновь почувствовать себя пойманной и загнанной в угол. Здесь было не особо светло и приходилось время от времени вглядываться в темные углы комнаты, надеясь, что кроме них двоих здесь никого нет.
Мисс Аадланд-младшая расхаживала по комнате, похожей на операционную, с особой осторожностью. Сгорбилась, кидала взгляды из стороны в сторону, словно сейчас кто-то выскочит и нападет на неё, лицо её было бледным, а рот слегка приоткрывался… Нельзя сказать, что Викториано на это не рассчитывал. Но даже такой, бледной и перепуганной, Джина тянула Рубена к себе. Большие серые глаза напоминали мужчине о сером, туманном небе над его бывшим домом; тихое и сбитое дыхание девушки навевало воспоминания о том, как маленький Рубен устал после прогулки и заснул в комнате Лауры в кресле под такое же мирное сопение сестры; а небольшие губки, что дрожали и не позволяли рту закрыться… Будоражили, принуждая на необдуманные, рискованные действия.
Человек в капюшоне наблюдал, не предпринимал ничего, давая девушке немного привыкнуть к окружению. Хотя, не стоит укрывать того, что хотелось призраку далеко не этого. Эти взгляды, этот голос, эти прикосновения к нему, тот поцелуй… Ради этого он готов одним взмахом руки уничтожить весь мир вокруг, только бы сестрёнка лейтенанта была рядом и никуда не ушла.
Холодные глаза не отрывались от миниатюрной фигурки перед их хозяином, изучая каждую линию, каждую капельку крови на теле и одежде, каждый едва заметный синячок на коленях. Рубен не думал ни о ком и ни о чём, кроме этой девчонки. Больше он не противился тому, что чувствовал. В этом не было никакого смысла. Сейчас для него главным было не упустить Юджинию и… Попытаться расположить к себе, даже если для этого придётся многое сделать.
— О, чёрт! О, Господи!
Рувик вырвался из полета мыслей сразу же, как только услышал вскрик своего предмета воздыханий. Женя кричала громко, едва ли не матюкнулась, и попятилась назад, больно ударившись в стену спиной. Человек в капюшоне сделал шаг вперёд, а после мгновенно оказался рядом, заинтересованный, что могло так испугать Джину.
И этим чем-то был он… Вернее то, что осталось от человека по имени Рубен Викториано — истерзанный, без единого живого места труп, чей череп был пробит и опустошен до последнего нервного окончания. Мозг в черепе отсутствовал и это было более, чем понятно. Некогда белая рубашка и черные брюки пахли гнилью, а окровавленные бинты на всём теле словно слились с мертвецкой кожей, придавая безжизненному телу большую схожесть с мумией.
— Это… — Сглотнула Евген, не решаясь даже и слова сказать на то, что увидела. Но стоящий рядом с ней понял девушку без слов:
— Расходной материал, как ты его называла.
— Н-но это ведь… — Закусив уже ни на что не похожую нижнюю губу, Женя собралась с силами. Подойдя к трупу поближе, она резко, чтобы не передумать, скинула с него простынь. Серые глаза изучили всё, каждую деталь, каждый миллиметр этого безжизненного тела. И правда повергла в шок Погребняк: — Это Вы, Рубен?!
Снова девушка зовёт его по имени, отчего Рувику становится не по себе. Но, в то же время, это было даже лестно. Хотя бы потому, что даже сам Викториано успел отвыкнуть от своего настоящего имени. В смерти его и вовсе не брали во внимание, касательно имени, давая лишь кличку, прозвище, как какому-то скоту. РуВик… Нет, не так! Для неё, для Джины, этот человек хочет оставаться тем, кем она его называет. Тем самым Рубеном который, казалось, умер уже очень давно. Но теперь он вновь ожил, воскрес, снова ощущая силы жить.
Вид своего тела не пугал. Рувик и сам прекрасно помнил, что с ним творили. Как его схватили люди «Мёбиуса», как ремнями привязали к хирургическому столу, как медики на живую, безо всякого обезболивающего или наркоза разрезали, заставляя каждой мышцей и клеткой ощущать боль. Боль, что лишь не намного отличима от языков пламени. Хирургические скальпели обжигали, резали, вскрывали, а после и вовсе пробили черепную коробку. Когда мозг наконец был извлечён из тела, Рубен покинул этот мир. Он умер физически, но его сознание существовало и существует до тех пор, пока мозг является базой для этого мира.
Быстро потеряв интерес к мёртвому себе, мужчина в капюшоне переключился на Аадланд. Девушка стояла как вкопанная: глаза замерли взглядом на том месте, где череп был проломлен, руки прижимались к груди как будто бы пытались удержать в ней сердце, а рот еле как ловил воздух, не давая сестре лейтенанта задохнуться от шока.
— Теперь ты веришь мне, Джина? Не я зло этого мира. И далеко не я хочу, чтобы с тобой было покончено. «Мёбиус» — твой главный враг. Также, как и мой. Это они похитили тебя и силой забросили сюда, а не я.
Слова Рубена вбились в голову Женьки, как будто недавно выученный материал с лекции. Девушка, конечно, понимала, что доля правды в словах этого человека есть. Вот только доверяться ему целиком и полностью было бы большим риском. Мозг помнил, Рувик — злодей, и в очень скором времени к нему придет его палач по имени Кастелланос. И всё, всё будет завершено, долгожданный хэппи-энд!
Да, так было, когда Стас и Женя играли в игру сидя в своей квартире в Рязани. Но не теперь. Ни тогда, когда игра вписала их, как ещё одних персонажей. Причём играющих в сюжете далеко не последнюю роль.
Евген вздрогнула, когда Викториано оказался вплотную к ней. Такие действия с его стороны всегда заставляли девушку с седыми волосами напрягаться. Теперь для неё он был непредсказуем, хоть и стало ясно, что Рувик Джине не навредит. И он подтвердил это, проведя лишь тыльной стороной ладони по щеке сероглазой. От прикосновения холодной руки к её щеке, сердце Женьки бешено заколотилось. Ожидать столь удивительной нежности от антагониста, который не гнушается убийством и насилием, было просто невозможно. И всё-таки Рувик сделал это. Не только потому, что хотел, но и потому, что таким образом ему хотелось заверить мисс Аадланд в следующем:
— Почему бы тебе просто не сделать так, как я прошу? Увидь во мне своего защитника, а не угрозу, Джина, — Рубен не спешил убирать руки. Напротив, ему хотелось зайти дальше. Взглянув в серые глаза Погребняк-младшей, человек в капюшоне опустил взгляд вниз. Маленькие, потрескавшейся губы Женьки были в высохшей крови из-за того, что та частенько кусала и рвала их зубами от страха. Девичье тельце предательски задрожало, а Викториано словно спрашивал разрешения взглядом. Однако, как и в тот раз, он его не получил.
— Моя пугливая девочка, — Сорвалось с губ этого человека, отчего Женя пропустила мощную волну мурашек. Рубен сказал это на её удивление не с тем хладнокровием и злостью, которыми он брызгался направо и налево. И Аадланд-младшая поняла весь смысл сказанных Рубеном слов, когда тот, имея наглость, вновь безо всякого дозволения прильнул к её губам.
Не сказать, что Джина была напугана в этот раз. Скорее была поражена. Всё это время Викториано говорил правду и не пытался таким образом как-то запугать? Да и когда вообще его интересовали такие вещи, как привязанность или симпатия.
Женька вот не знала. Также, как и не знала, что делать. Здравый рассудок вопил, что это следует прекратить. Что этот человек лишь ею воспользуется и уничтожит также, как и всё здесь. Но вот что-то внутри, именуемое душой… Вдруг засомневалась. А тот ли это Рувик, которого знали Стас и его сестра? Что он на самом деле чувствует к сестре лейтенанта Аадланда? И, что самое основное во всём этом, что чувствует Джина?
Рубен целовал еле ощутимо, поглаживая тыльной стороной ладони щеку седоволой девушки. Он был напряжён и осторожен. Боясь как-то навредить полюбившейся девочке своей силой, мужчина в капюшоне не давал себе полностью насладиться всем, что между ними происходило. Он не отрицал, что Аадланд-младшая просто не даёт ему нормально соображать. Сероглазая одним лишь своим взглядом могла сломать этого человека, чего стоит говорить о прикосновениях и большем?!
Но Викториано наконец позволил Погребняк вдохнуть, отстранившись на пару сантиметров и переместив свои пальцы на её шею. Указательный и средний пальцы легонько провели по пульсирующей жилке на шее Евгении, отчего та поежилась. Такое проявление нежности от Рувика для неё было удивительным, пугающим. Однако, убежать снова Джина не могла и…не хотела?!
— Джина, что ты со мной делаешь?
Рубен хотел знать ответ на этот вопрос. Что на самом деле в голове у этой девушки? Что движет ею, когда она разговаривает, смотрит, прикасается к этому… Призраку, мертвецу, убийце. Сейчас когда чувства к мисс Аадланд были ему ясны, Викториано временами даже испытывал к себе отвращение. Но то были не излишки совести! Рувика никогда не гложила совесть, когда он убивал людей ради экспериментов! Его мучило нечто другое. Именно из-за этого мужчине в ожогах хотелось касаться Джины как можно чаще.
В своём разуме Викториано раз за разом сравнивал себя и Женю. Всё равно, что сравнить омерзительную рыбу удильщика, что обитает в тёмных океанских глубинах и прекрасную рыбку лялиус, которую многие люди только мечтают запустить в свой аквариум. Человек в капюшоне прекрасно понимал, как всё это смотрится. Но отказываться от своих планов и, тем более, от Джины, он не собирался. Рубен знал, что он отсюда выберется. Он тут не останется, и Аадланд тоже.
Но Женя, чего там, не знала, что и сказать на всё это. Разрываясь между всеми своими чувствами и эмоциями, она не понимала, что предпринимать. Теперь в отношении её Рувика всё встало на свои места. Но, чёрт побери, КАК именно! Юджиния не нужна ему, как носительница его разума в своём мозгу. Она просто нужна ему. Как женщина, как человек. И это в разы хуже, чем быть в роли, которая принадлежит Уизерсу.
Евгения не смотрела другие фильмы до конца, так что ей особо не с чем было бы сравнить. Но вот этого негодяя Хокли Погребняк-младшая помнит отлично. Он был мерзавцем, негодяем, готовым ради денег на всё. Но Викториано не был таким. Его мутная вода была в разы грязнее и страшнее. Он — убийца, он — учёный любящий проводить опыты над людьми, не знающий жалости и сожаления. Чёрт вообще его дёрнул обратить внимание на Погребняк! Больше нечего было делать?!
— …восхитительна.
Джина вздрогнула после очередного слова от Рувика. И это слово… Оно заставило тело как-то обмякнуть, а щёки полыхать. Кроме Стаса или мамы, никто не говорил Жене, что она красивая. Павел лишь унижал, указывал на все недостатки фигуры и неопытности. У него девушка всегда была и толстой, и мылась по его словам раз в месяц, волосы были омерзительного цвета когда были русыми, глаза были как у убитого животного, а шрамы… Их после этого мерзавца Погребняк-младшая стыдилась и перестала носить открытую одежду, даже если на улице лето.
А Викториано, похоже, не мог наглядеться маленьким человечком, что сейчас дрожал в его руках, как лист осинки. Мужчина долгое время себя за это корил, пытался внушить себе, что это всё смешно. Но не вышло. Бестелесная душа тянулась к Аадланд, показывая свою беспомощность перед девушкой в домашнем тёмно-синем платьице. Мертвец не верил, что это действительно происходит. Он ощущал, как Джина постепенно успокаивается в его руках, всё чаще смотрит ему в глаза. В такие секунды Рубен вновь чувствовал себя живым и счастливым. Но этого было мало. Человек в капюшоне знал, что должен сделать. И он сделает это в любом случае. Теперь не только ради себя, но и ради Юджинии.
Рувик желал бы, чтобы этот момент продолжался ещё дольше. Чтобы Джина наконец сама улыбнулась ему, сама обняла его безо всяких иллюзий и внезапных появлений. Как вдруг, резкая ударная волна где-то на верхних этажах заставила Викториано со всей силы прижать к себе Женю. Оставлять девушку одну он больше не намерен, но и наглецов вот так в вольные бега пускать Викториано не планировал.
А сероглазая от такой резкости схватилась за рыхлый материал халата мужчины. Шершавый, пахнущий гарью и кровью, а также и ужасно холодный, словно мертвец лежал в морозильной камере несколько часов. Женя хотела бы что-то сказать на всё это, но не успела даже сообразить, как её обняли, а картина вокруг вновь начала меняться. Труп Викториано на койке исчез, как и ступеньки, одинокая лампочка на потолке… Пейзаж менялся постепенно, в то время как в висках снова начало неприятно бить. И от этого дискомфорта Погребняк поёжилась в объятиях ядра STEM.
— Потерпи. Резкая телепортация будет больнее, — неожиданно теплый голос прямо на ухо, а после едва ощутимый поцелуй в седую макушку. От такой нежности Женя ещё больше терялась в мыслях и предпочла промолчать. Ей хотелось узнать, что же там такого случилось.
Каково же было её удивление, когда Рувик перенёс их в подвалы «Маяка». Здесь, в огромных «пробирках» находились уже знакомые Евгении и Себастьяну Травмы. Едва успела седоволосая ступить тряпичными балетками на разрушенный кафельный пол, как монстры, словно по сигналу, просыпались, разбивая плотное стекло пробирок и выбираясь из них, один за другим. Встреча с подобными тварями не сулила бы ничего хорошего. Мисс Аадланд не понимала, что они здесь делают и очень надеялась, что Рубен не собирался таким образом её наказать. Когда одна из Травм прошла в паре метрах от неё и ядра STEM, девушка со страха схватилась за покрытую ожогами руку.
— Пока я рядом, ни один из них даже не посмотрит на тебя.
Нельзя сказать, что это как-то успокоило Женьку. Особенно после той встречи. Если бы не Кастелланос, то её точно бы завалили одним ударом. Травмы слепы, у них нет ни глаз, ни рта, ни носа. Они полагаются только на источники шума. И слышат они ой, как хорошо! Даже если ты просто вздохнешь рядом, сделаешь малейший неполный шаг — ты уже покойник. Кроме того, брат и сестра помнили, как тяжело было убить одну Травму. А если их две или три, то и вовсе нужно кучу взрывных болтов угробить. Стас почти умер на одном из моментов, когда Травм было две, и они шли за детективом одна за другой. Женя же всё трясла брата за плечо и вместо поддержки кричала, чтобы тот не бегал, а стрелял. Но Погребняк-старший, как обычно, профукал все патроны и не знал, что делать.
Однако, сейчас девушка в каком-то смысле даже была рада. Как бы она не боялась этого дохлого мерзавца, а с ним её никто и пальцем не тронет. Травмы, Амальгама Альфа, Подавление, Сиге… Они все от одного прикосновения будут уничтожены. Однако, проверять это Джина не хотела и лишь молча наблюдала за тем, как твари ковыляют в одну и ту же сторону. Цепи с помощью которых на их спинах была прикреплена балка шумели, гремели, а тяжёлые шаги заставляли крохотные осколки стекла на полу подпрыгивать. Не завидовала сейчас Аадланд тому, кто их потревожил. Травмы не уходят так просто. Они идут напролом и убивают всё живое, что не вело себя тихо.
— Как будто он фильм «Тихое место» пересмотрел! Ох, только бы это был не Стас! Дробовика то у него больше нет, он у Себастьяна, — Забеспокоилась вдруг Женя, представив жуткую картину. Увидеть, как её брата с лёгкостью убивают, а после могут и разорвать, и растоптать как кусок навоза.
Вдруг, в голову седоволосой пришла идея. Да, она не была идеальной, но можно было попробовать. В конце-концов, теперь, когда Джина знает, что Рубен к ней чувствует, можно вернуться к первоначальному плану. Человек в капюшоне якобы «любит» сестрёнку лейтенанта, хочет её защитить. Так пускай же уберёт то, что пугает его «восхитительную, пугливую девочку»!
Помолившись господу богу и трижды мысленно перекрестившись, Евгения неожиданно вжалась в покрытую ожогами грудь и задрожала. Сминая в кулаках старый, обгоревший и пропитанный кровью халат, девушка начала настраивать себя заплакать. Она ведь всё это время рыдала при виде Рувика, навзрыд, не в силах успокоиться. Надо постараться, выдать мужчине хоть пару слезинок!
«Моя дорогая Джина,
Я долгое время не мог тебе сказать, но, ты ведь помнишь, как мама умерла? Всё было отнюдь не так. В то, прошлое воскресенье зимы она мирно ушла от нас во сне, в своей спальне. Я могу понять её. Она очень тосковала, когда на охоте погиб отец. И хотя она молила меня не винить себя, я не могу избавиться от этого мерзкого чувства вины. Ты тогда ещё была маленькая. Тебе было лишь девять месяцев. Но чтобы ты не была голодной, мама должна была питаться не хуже. А когда я, мелкий проныра, пришёл домой и сказал, что отца больше нет… Я лишил пропитания не только нас с мамой, но ещё и тебя. У матери пропало молоко, приходилось обращаться за помощью к соседке, которая смогла выкормить тебя.
Я до сих пор благодарю Бьёрнов за то, что они сделали. Глава семейства помогал нам с дровами, брал меня на рыбалку и учил держать удочку, учил как правильно держать в руках ружьё. Его многодетная жена помогала маме по хозяйству, кормила тебя. А после, как ты помнишь, на маму обратил внимание наш нынешний отец. Альфонс Костантини, я никогда не забуду его помощи, Джина! Надеюсь, когда-нибудь я отважусь назвать его отцом!
Но давай не будем о грустном?! Элизабет меня убьёт! Пишу тебе о том, чтобы рассказать тебе эту радостную новость самой первой. Я сдал вступительные экзамены с первой попытки, Джина! Завтра я приеду домой, соберу вещи, и на некоторое время покину вас. Ты только представь: полицейская академия! Нас наверняка научат стрелять, как ловить негодяев! Ну, и конечно, не обойдется без скучных лекций о том, как носить форму, соблюдать осторожность и тому подобное. Зачем я это писал?
Не скучай по мне, Джина! Главное, жди, я обязательно вернусь к рождеству и привезу тебе что-нибудь! Обними за меня Элизабет и Альфонса, не забывай кормить Джека, а то ты порой забываешь.
Пожелай мне удачи в академии. Твой брат будет самым лучшим копом Кримсон-сити, Джина!
Обнимаю,
твой брат Стэн Аадланд»
— Он всегда так хотел, чтобы им гордились. Он шёл к мечте, хватался за любую возможность пробиться в полицию и практиковаться у лучших. А на том соревновании он победу можно сказать зубами вырвал. Стас… Что он, что Стэн. Они оба обо мне заботились и заботятся. А тот случай с Пашкой? Стас для меня здоровья своего не пожалел. А я? Я только и делаю, что прячусь и плачу, — ещё больше начала давить на себя Женя, когда у неё в голове вдруг пролетели строки из письма. Судя по всему, Стэнли писал его сестре лет пятнадцать назад. Тогда он почти окончил школу. А точнее, юного Аадланда, как худшего ученика, гнали в три шеи. Но по итогу он подался в полицию, желая защищать не только младшую сестру, но и весь Кримсон-сити.
Вспоминая о том, как погиб отец, а после, спустя шесть лет, умерла от тоски и мать, Юджиния добилась своего. Викториано ощутил неприятное жжение в районе груди, когда что-то тёплое и солёное прикасалось к его коже. А стоило сероглазой немного поднять голову, то ядро STEM замер. Слёзы Аадланд-младшей подействовали на Рувика удивительным образом. Он буквально завис на пару секунд. Но после пожелал узнать, что послужило причиной. Если причина её слёз он, то Рубен мог бы ещё это принять — он был уверен, Джина не до конца ему доверяет и по-прежнему его опасается. Эта правда ранит, раздирает умершее сердце, но мужчина мог это понять. Однако, если причина иная, то ядро не станет бездействовать.
Да, он мог прямо сейчас проникнуть к Жене в разум и всё разузнать. Но причинять ещё большую физическую боль девушке своими силами Рувик не хотел. Гораздо лучше узнать у неё напрямую. Кроме того, как полагал человек в капюшоне, это поможет ему ещё больше сблизиться с сестрой лейтенанта.
— В чём дело? — Викториано спрашивал с холодом, хоть и пытался выразить искреннее беспокойство. Как же он отвык от этого: от проявления чувств, от положительных эмоций, о заботе и волнении за кого-то. И только Джине удалось пробудить в Рубене то, что умерло.
— Рубен, пожалуйста… Я… Я боюсь их. Пусть они исчезнут. Даже если они и не видят меня, мне просто страшно глядеть на них. Прошу, пусть они пропадут, — Женечка просила так, что любой строгий учитель бы сжалился от жалобного голоса девушки и её слёз. Вот только Викториано не мог понять её страха. Твари Джину не увидят, пока Рувик рядом, не подойдут даже на метр, да хоть она к ним вплотную подойдёт, Травмам будет с высокой колокольни на девчонку.
— Если не можешь смотреть на них, тогда… Смотри на меня, — На такие слова Евгения даже удивилась сквозь слёзы. Конечно, ядру STEM это только будет приятно! Чтобы понравившаяся девушка смотрела на него, пусть и без того чувства, но смотрела. Чтобы не отводила с него взгляда… Вот только седоволосая не торопилась так легко сдаваться и попробовала ещё раз:
— Пожалуйста! Я прошу вас! Просто уберите их! Уберите их, и я без страха посмотрю вам в глаза! Я… Я боюсь не вас. Я боюсь всех этих чудищ. Безобидные или нет, но рядом с ними я как паук в банке. Рубен, пожалуйста… — и Погребняк снова прижалась к мужчине, как утопающий в ледяных водах «Титаника» к плавающему обломку. Словно это его единственный шанс выжить. Словно он погибнет, если отпустит. Евгения выдавливала из себя слезы, думая о Стасе и надеясь, что это подействует на Рувика.
И подействовало…
Обещание о том, что после исчезновения главного источника страха Джина перестанет его бояться, согласится посмотреть ему в глаза, дало Викториано ещё больший стимул. Он решил, что выполнит это небольшую просьбу. Что ему стоит замочить тварей, которых он сам создал? Сущий пустяк — надо только рукой махнуть!
— Тогда взгляни, как твои страхи улетучиваются один за другим, — неожиданное тепло в голосе ядра STEM заставило Женьку оторвать лицо от обоженного тела и взглянуть в ту сторону, где стояли Травмы. Они били по металлической двери обрывками рук, в то время как кто-то по ту сторону тщетно пытался сдерживать прикрытие как можно дольше. Невдомёк им было, что сейчас им была уготована тяжёлая участь.
Когда Евгения ощутила на своём плечике ледяную руку, то увидела, как вторую Рубен выставил вперёд, направляя её в сторону ничего не подозревающих Травм. Всего одна секунда, всего один выдох из груди мисс Аадланд, всего лишь раз она успела моргнуть, как вдруг…
В сторону Пяти травм устремилась ударная волна. А дальше произошло то, что наверняка долго будет сниться Женька в самых страшных кошмарах — головы Травм взрывались одна за другой. Их черепа трескались, как скорлупа грецкого ореха. Фонтаны крови резко хлынули из каждой головы, окропив весь паркет подле этих тварей. Обезглавленные, одна за другой они падали на бок, роняя массивные тела в лужи собственной крови и обмякая в них, как печенье в тёплом молоке.
— Вот же блять! — выругалась Женя от увиденного и хотела было по привычке стукнуть себя по губам, как её руку перехватили. Рубен посмотрел на Погребняк с такой серьёзностью, что девушке стало ещё больше не по себе. Однако, радовало другое — кто бы ни был там, он теперь в безопасности.
— Не смей причинять себе боль. Даже не смей думать об этом. Ты меня поняла?
Удивительно, как простая детская привычка привлекла внимание Рувика. Да, и мама, и Стас ругали Женьку за то, что на каждое случайное бранное словечко она била себя по губам. Но девочка никогда их не слушала и продолжала себя тихонько наказывать за каждую брань. А сейчас она вдруг замирает, чувствуя стыд за подобное. Поразительно, но так и есть!
— Да, хорошо. Просто привычка, — еле как ответила Женя, виновато отведя серые глаза вниз. Внезапно ей стали так интересны её грязные, покрытые вместе с ногами грязью и мелкими капельками чужой крови тряпичные балетки. Их теперь только в мусорное ведро выкинуть, как только Женька и Стас вернутся. Если вернутся.
Стоило только девушке снова вспомнить о брате, как она услышала скрежет за металлической дверью, а после та же самая дверь резко сорвалась с ржавых петель и полетела в сторону ядра и сестры лейтенанта. Джина не успела и ахнуть, как дверь и её металлические защёлки сейчас висели прямо перед её лицом. Скорее всего дверь бы раздавила Аадланд-младшую после такого полёта и при столкновении, если бы не Рувик. Мужчина отреагировал гораздо быстрее и ловко перехватил дверь силой, отбросив её в другую сторону.
— Что за?! — Евгения, всё ещё в шоке, хотела уже посмотреть на того, кто выбил такую массивную дверь, но была вынуждена прикрыть глаза от яркой вспышки света. «Стефано?! Здесь?! Да ну, нет! Этого не может быть! Или может? После всего, что тут произошло, я уже мало чему могу удивиться», — подумала она, ощущая неслабый дискомфорт из-за яркого света, бьющего в глаза.
Вскоре вспышка света исчезла, а уши успели услышать тихий смех и отдаляющиеся шаги. Как только и шаги стихли, Евген наконец открыла серые глаза, осмотрев комнату. И увиденное повергло её в шок. Вся комната была покрыта толстенным слоем льда, трупы Травм также замёрзли и покрылись лёгким снежком, а Рувик… Был просто в ярости. Его стеклянные голубые глаза метались по сторонам раз за разом. Казалось, Викториано и сам не понял, что случилось.
— Что это было?
— Вы не знаете? Это не вы сделали? — Женька была в замешательстве ничуть не меньше. Тем не менее, она лелеяла надежду о том, что мужчина в капюшоне просто создал какую-то новую тварь. Такую, какой в игре ещё не было. Что-то наподобие Майры которая в STEM стала монстром. Такой вариант был вполне возможен. Вот только ответ Рувика ещё больше сбил девушку с толку:
— Не я. Похоже, здесь есть кто-то ещё.
***
— Что?!
— Какого чёрта?!
— Твою мать! Сигнал пропал!
— Куда делась связь?!
— Компьютер не отвечает! Кнопки застряли!
— У меня монитор замёрз, просто ледяной!
Под испуганные крики сотрудников «Мёбиуса», по коридору в комнату управления STEM идёт ещё одна сотрудница. Стройная женщина со светлыми волосами, собранными в пучок и голубыми как ясное небо глазами. Поправляя на руках белые перчатки, она серьезным взглядом осматривает каждого, кто подключен к системе. Оскар Коннелли погиб и сейчас его труп с широко распахнутыми глазами и ртом плавал в ванне; Джозеф Ода, Себастьян Кастелланос, Лесли Уизерс и Джули Кидман же как будто мирно дремали лёжа в холодной воде; брат и сестра Аадланд же вели себя по-разному — Джина пускала пот со лба даже во «сне», а Стэн рычал и сжимал кулаки; и только доктор Марсело Хименез заставил волноваться. Его буквально заволокло коркой льда. Как будто его тело недавно извлекли из криогенной камеры.
— Система снова дала сбой. Внутри STEM что-то случилось. Рувик снова пропал, как и мисс Аадланд, — доложила агент Администратору на что мужчина стукнул кулаком по ванне в которой лежала седоволосая девушка. Эта девчонка всё испортила! Мало того, что забрала Лесли и из-за неё Кидман провалила задание, так ещё и охмурила призрака системы.
— Я знаю! Знаю! Отключай их!
— На данный момент мы не сможем отключить систему. Мы попытались запустить перезагрузки. Также мы попробовали запустить подогрев. Он не работает. Мы просто ничего не можем сделать. Что-то внутри системы не даёт нам предпринимать какие-либо действия, — спокойным голосом ответила эта женщина, явно ликуя видя злость на лице главы «Мёбиуса».
— Или кто-то, — прошипев эти слова Администратор был готов прямо сейчас схватить в свои ладони крохотное, детское личико Джины и сломать, разбить его, как будто она фарфоровая кукла. Но из последних сил мужчина сдержался, поправив на шее кроваво-красный галстук, — Хочешь сделать что-то правильно, сделай это сам. Майра, подготовьте запасной блок. Я лично погружусь в STEM. Пути назад уже нет, мы слишком долго над этим работали, слишком много вложили в этот проект.
— Я передам, чтобы всё было готово, — кивнув лицу «Мёбиуса», агент поспешила развернуться и уйти, чтобы скрыть свою победоносную улыбку. Планы этого мерзавца рушились прямо на глазах, STEM распадается, мир внутри разума Рувика вместе с ним. А теперь Администратор сам полез в свою же собственную паутину. И детектив Майра Кастелланос не сомневалась, что оттуда он навряд ли выберется живым.
— Себастьян, если ты меня слышишь, держись. Добейся справедливости ради нас, и ради Лили. Стэн, Кидман… Надеюсь, вы знаете, что задумали. Сделайте то, что должны.
Эпизод [ErRoR] пройден
