Трудности работы в гарнизоне

- Маркиз Сабве, – строго сказал за завтраком комендант, - что вы ищете в тарелке овсянки? Истину в последней ее инстанции? Или ответы на вопросы мироздания? Эстебан взглянул мрачно: - Возможность остаться без завтрака. Терпеть не могу овсянку, - ответил он, отодвигая от себя тарелку. - Хм, и как же вы планируете начать день? - С чашки шадди. Поем после, в таверне возле гарнизона. - Мечты, мечты… сегодня у вас не будет времени бродить по тавернам, так что советую все же позавтракать. В гарнизоне вас ждет работа. - Работа не кот, никуда не убежит, - ответил Эстебан. Тем не менее, тарелку взял и для вида поковырял кашу ложкой. - Ешьте, ешьте. Иначе будет болеть голова, а потом скажете, что от бумажных дел. - Скажу, - согласился оруженосец. И под строгим взглядом графа Килеана проглотил пару ложек с видом мученика догальтарских времен. - Так, если вы уже покончили с завтраком, можете собираться, нас ждет гарнизон. Это звучало в устах эра Людвига слегка патетически, но Эстебан промолчал. Хотя в другое время сказал что-нибудь, на его взгляд, остроумное. «Ворон любит острить, доводя Людей Чести до белого каления своими фразочками. А чем он, маркиз Сабве, хуже Ворона?» - думал Эстебан, одеваясь для поездки с комендантом. Так, за размышлениями, он и добрался до гарнизона. Шагая следом за графом, кивал стражникам, поздоровался с седым полковником Анселом и даже соизволил улыбнуться ему. Впрочем, старый вояка – не дама, ему улыбки юного маркиза ни к чему. - Что бы ни случилось, меня нет ни для кого, - отрезал эр Людвиг, усаживаясь за свой стол, массивный и старомодный, - я сейчас буду составлять отчет для тессориата. Вы же садитесь вот тут, в приемной. Пока посетители вряд ли будут, сегодня не приемный день. Если что, работу с ними возьмет на себя полковник. - А вы, маркиз, будете разбирать бумаги. Он показал на внушительную стопку подшитых дел. Эстебан глянул на них, словно перед ним разверзлась бездна с пламенем Заката. - Это что? - Жалобы, прошения… много всего. Разберите по темам. Вот. Можете пронумеровать. Например, берите папку под номером «один», и кладите туда все дела, касающиеся прибытия и убытия людей через городские ворота, по каким делам приезжали в столицу, и так далее. Номер «два» - преступления, совершенные за последние месяцы, жалобы обворованных горожан, и так далее. Номер «три» - работа рынков. - А это-то зачем? – поморщился оруженосец. - Затем. Рынки, трактиры – все это городские места, гарнизон отвечает и за них. Эстебан схватился за голову. Да он за год не сумеет разобраться в этих письменах Леворукого. Собрался было возразить, что это не входит в обязанности оруженосца, но эр Людвиг уже скрылся за дверью своего кабинета. Делать нечего. Эстебан сел за стол, взял наугад первое дело, и погрузился в чтение Некий Шарль Вердегье, торговец пряностями из южной Эпинэ писал, что во время его остановки в гостинице «Южный цветок» у него украли сто талов. Не дочитывая дальше, Эсти сунул жалобу в папку под номером «два». Следующим было дело о драке двух торговок на рынке, причем одна исцарапала лицо товарке, а та, в свою очередь, выдрала ей волосы. Эта история полетела в папку под номером «три». Жалобы были одна нелепее другой. Кто-то страдал из-за гуляк, не дававших спать всю ночь, кто-то был недоволен качеством молока, которое продали, как свежее, а оно скисло мигом. Один горожанин жаловался на расквартированный в предместьях Олларии полк. Оказалось, супруга этого самого горожанина сбежала с теньентом из этого полка. Тем не менее, дела скоро находили свои места в соответствующих папках. Но некоторые попросту некуда было пристроить. Например, о квакающих на берегу Данара лягушках, которые мешали одному музыканту сочинять сонату в Честь празднования Летнего Излома. Или обвинение соседа в колдовстве, потому что он держит у себя черного кота, который по ночам обращается в Чужого. Эстебан не был силен в рисовании, но изобразил на листочке бумаги какого-то странного зверька – не то лису, не то собаку. И при помощи рыбьего клея прилепил рисунок на одну из папок. Через несколько часов граф Килеан вышел из кабинета – усталый и невеселый. А как веселиться после составления отчета по бюджету гарнизона? Расписать, сколько талов ушло на корма для лошадей, сколько на обмундирование для солдат, и почему парадную форму тоже следует обновлять. Никаких сил и нервов не хватит! - Маркиз, желаете шадди? – неожиданно дружелюбно и без всякого занудства спросил он. Маркиз желал и шадди и чего-то посущественнее. Голод давал о себе знать. После сытного обеда в трактире «Каре ягненка», который, как ни странно, в жалобах ни разу не упоминался, оба повеселели и смотрели на жизнь с большим оптимизмом. - Недурно, недурно, - бормотал себе под нос комендант, просматривая работу оруженосца. Затем его взгляд упал на рисунок: - Скажите, а что это за папка без номера? И кто у вас на ней изображен? - А, это торкская лиса. Называется просто «песец». И добавил: - Я положил туда прошения и жалобы, которые не относились ни к одной из категорий. Например, о том, что во время праздника супруг некоей Марты Шенле, Жак, пялился на декольте других горожанок. Или на то, что осенью с деревьев падают листья и замусоривают улицы. Еще о том, что крики осла перед домом помешали полслеполуденному отдыху, и требование закрыть улицу для прохода по ней с ослами. - Маркиз Сабве, вам не о военной карьере думать надо. Вы, сударь, можете неплохо писать притчи… или басни, например. И, видя недоумение в карих южных глазах мальчишки, рассмеялся: - Шучу, маркиз. Одно другому не помеха.