Разгоняя мрак

      Пятый суд. Последняя казнь. Лишившись своей подруги, ребята обрели незаполняемую пустоту в сердце. Чем дальше они шли, тем больше становились важны друг другу. Теперь во внимание и под опеку бралось все: настроение, действие и любые детали, едва ли заметные простому незнакомцу. Даже при сильном желании, они не смогли бы разрушить подобные узы. Их нельзя разрубить или разрезать, разбить или порвать…       В такой отчаянной обстановке было роскошью создать родственные отношения.       Звон ключей и гробовая тишина сопровождали юношу всю дорогу до первого острова.       Развязывая тугой узел делового галстука, Хаджимэ возвратился домой, в тот самый душный коттедж. Туда, где нет чужих насмешек или странных, а порой неуклюжих попыток поддержать. Туда, где человек не может сохранять равнодушие после потери дорогих «Одноклассников».       Дверь, разрезав тишину, захлопнулась. А вместе с ней треснула проклятая маска спокойствия.       Он один. Совершенно один в темноте. Очертания предметов едва заметным синим отблеском луны создавали странные живые тени, которые, казалось, не должны были находится в этой комнате. Один предмет бросался в глаза, напоминая маленького черного котенка. Юноша закрыл глаза, понимая, что этот рюкзак в его комнате забыла Чиаки. Девушка, которой не существует.       Хинате больше нет необходимости сохранять полное решимости лицо в пустой комнате.       «Это был ужасный суд», — В первые несколько часов, до него не дошел смысл фраз: «Комаэда мертв» и «Чиаки предатель». — «Но теперь он позади».       Однако осознание озарило истинное развитие событий дня во всех тёмных тонах и мрачных красках.       Найдя личный дневник предателя в чужом коттедже с заметками о себе, он искал другую вероятность. Верил до последнего. Игнорировал возможное будущее, в котором остался бы без близких и дорогих людей. И именно оно стало реальностью.       Его окутывало беспокойство, сковывая движения прочными цепями. Досада, сожаление и ненависть к себе — остро кололо сердце в груди.       Хината не обратил внимание на Комаэду, когда тот слишком явно блефовал в последние дни. Прикрывался, отгоняя его от себя. Хината чуял, что у него были на это веские причины. Однако не попытался что-то изменить: для начала он мог попробовать настоять на разговоре.       Хаджимэ жалел, стискивая от досады челюсти, ведь слишком сильно концентрировался на острых словах.       Он опускался на пол, скользя по поверхности двери спиной, находясь под действием накопившихся в душе чувств.       Ледяные ключи, которые были сжаты в смуглой руке до побеления костяшек, грустно звякнули и упали на пол.       Ничего не осталось. Воспоминания до поездки утеряны. Ему казалось, что во всем этом беспорядке, у него появились ложные воспоминания. Его взгляды на мир после влияния других людей, их чувств и действий изменились навсегда. Тех, кто был ему дорог не сумел защитить.       Что с ним будет в оставшиеся два дня? Хината не верит в отведенные выходные от Монокумы. Но приобняв себя за плечи, парня озарила мысль, которая должна была зародиться раньше. Эта школьная поездка подарила ему многое. И тут же лишило разом всего, оставляя липкое отчаяние.       Он больше не сможет позвать Нагито или Чиаки на прогулку. Ни на пляж, ни в библиотеку, ни в магазин — никуда. Места, где они бывали, оставили после себя только больные воспоминания, режущие раскаленным ножом шрамы.       Хаджимэ не сможет увидеть его беззаботное оживлённое личико. А её сонная, но мягкая улыбка, теперь будет встречать Хинату только на фотографиях.       Они помогали ему с самого первого дня. Больше всех старался выкладываться активный Комаэда, пока инициативу не переняла Чиаки. Парню начало казаться, что только он не сумел чем-то помочь своим друзьям.       Хаджимэ так много не успел рассказать своим друзьям. Не сумел понять многого из того, что ему говорили. Парень не сказал «спасибо» за доброту и заботу, которую к нему проявили. Но теперь поздно. Слишком поздно. И чем дальше шли стрелки часов, тем больше распутывался таинственный клубок.       Когда Хината осознал, насколько большой груз решил нести Нагито, то глаза предательски начало щипать. Юноша не успел ничего сделать, как слезы медленно начали стекать по его лицу. Таким его никто не увидит, кроме бдительного глаза камеры. Но информация с записей не разглашается участникам убийственной игры, верно?       Хаджимэ сделал рукодельный подарок, в надежде, что это спасет положение. Однако это была не его идея, а Чиаки, которая пыталась воскресить испорченные отношения. Его нельзя было назвать идеальным: криво, но качественно украшенная коробка, с самодельным неровным бантом. Одно неловкое движение и украшение отвалится.       А теперь его поделка покоиться в глубине ящика.       А как же все те замечательные моменты, когда всегда старающийся помочь Комаэда, начинал удивляться? Такие ситуации были редкими, но Хината готов был поспособствовать их частому появлению. Его сосредоточенное лицо во время чтения, когда Хаджимэ надоедала книга. В такой момент он начинал наблюдать за собеседником.       Странные идеалы, не понятные Хаджимэ до сих пор. Дрожащей рукой он открыл справочник, где недавно записал одну из фраз Нагито. На данный момент она остаётся его загадкой. Палец соскочил на серую иконку Нанами.       Всегда тепло встречающая девушка, не отзовётся на его крик. Их отношения были неловкими, но Хаджимэ, смущаясь, не готов был лишиться их. Пускай этих воспоминаний было мало, но парень помнил каждую деталь. То, как они компанией отправились собирать ракушки на берегу моря. То, как Чиаки приносила игровую приставку, ставя командный режим.       Наклонённая в сторону голова, давала понять в каком состоянии находится девушка.       Наедине его забавляло, что приходилось объяснять простое, но то, чего не знала любознательная собеседница. Парень заглядывал ей через плечо, пока талантливые геймерские руки раскрывали концовку за концовкой в «You Turn To Die». Он начал лучше разбираться в играх определенного жанра. Ему не хватает отзывчивой Нанами. Он не сыграет с ней в игры, что успели понравиться за столь короткий срок. Да, возможно, он не сумеет выиграть, однако это не представляет проблем. Хината упустил свой шанс.       Надо остановиться и отвлечься. Переключить внимание. С трудом, не зная куда подевались его силы, он поднялся с пола. Его затягивало на дно. Парень щёлкнул переключатель, разгоняя мрак уютным жёлтым светом. Лежащие на полках предметы: стопка книг, статуэтки Монокум, подаренные когда-то подарки — казались неважными.       Схватил старую не дочитанную книжку и открыл её на середине, не сверяясь с тем местом, где остановился ранее.       Абзацы растекались перед глазами, а после каждого из них, мелькали мысли. Внимание снижалось, в результате чего Хината сбивался. И парень закрыл её.       Слишком тихо. Тиканье часов попросту незаметно.       Парень был на курорте в компании, так почему сейчас остался один на необитаемом острове?       Хаджимэ поднял свой заплаканный взгляд, натыкаясь на поверхность зеркальной глади. Уставший, бледный, с синеватыми мешками под глазами, поглядывал на него юноша с другой стороны. Хотя в портрете оставалась неизменной всего одна черта — блеск в глазах.       Юноша уверен в том, что дальше справится со всем. Какой бы не была их судьба, он будет сражаться за неё. Ради них.