За кулисами.

*POV Адриан*

      Я никогда не задумывался, почему моё сердце запылало и продолжает неустанно гореть только при виде неё. Неужто это всего лишь наваждение, особенности притяжения двух противоположностей. Может, я полюбил лишь маску добрых намерений, влюбился в роль, которая ей предназначена ещё до того, как мир увидел свою будущую героиню.       Копошится в своей голове в поисках незамысловатой истины было сравнимо искать иголку в стоге сена. Я не помнил — бесполезная правда. Перед глазами всплывали картины, где её глаза блестели под лучами восходящего солнца или пьяно темнели под чарующим воздействием малинового заката. Слишком много прилагательных в мире, коими можно поверхностно описать мою Миледи, ведь копнуть в её душу буквально не возможно, остаётся довольствоваться ярким, запоминающимся на подкорках сознания образом, вспоминать мелодичный голос, манеру речи и промелькивающие в отработанных до механизма и рефлексов действиях, лёгкие отголоски привычек её гражданской жизни.       Среди всех слов невозможно понять, которым из них я описал первое своё впечатление о ней и её саму. Леди Баг с каждым новым сражением доказывает вновь и вновь своё великолепие и совершенство. Я не успеваю насладиться и описать её всеми сравнениями Вселенной, как она вновь заставляет всех открыть рот и захлопать в ладони, провожая её удаляющуюся фигуру жаркими аплодисментами, которые она не любила, более того — ненавидела, считая слишком малой платой нам обоим.       Эта мысль о нашей первой встрече и возможной причине моей погибели в океанах её глаз, весела долго на дубовой таблице моих целей, находясь на самом видном месте, заставляя возвращаться к ней вновь и вновь. Я почувствовал себя Дмитрием Менделеевым, когда в одну из ночей мне приснилось то, к чему так долго шёл и отчего внутри всё переворачивалось.       Я вспомнил в точности её неуклюжесть и робость в действиях, страх и неуверенность в глазах. Нежные руки подрагивали, с силой сжимая йо-йо, стараясь унять это волнение. Она свалилась на меня буквально как снег на голову — прямо из неба, заставляя немного приоткрыть рот в удивлении. Я тогда не воспринимал ситуацию всерьёз, считая всё происходящее неким нарушением правил моего отца, отчего чувствовал приятные бунтарские чувства создающие отголоски счастья внутри.       На удивление, тогда мне было на неё всё равно, ведь дрожащая от собственной тени девушка едва ли походила на супергероиню, которую я себе нафантазировал. Напарница то и напарница, какая разница? Действительно, никакой, если ты воспринимаешь всё происходящее как виртуальную реальность или сон. Позже, с каждым новым противником становилось всё менее смешно, пускай я и пытался внести некую разрядку в напряжённую атмосферу.       Разница между нами была в том, что груз ответственности за чужие жизни, возможность в любой момент оборвать свою одним неудачным движением и вероятность того, что ты до самого своего конца так и останешься собачкой на побегушках во имя мира — осознание этого пришло к ней раньше, ко мне — позже, со временем. Она свыклась с этим, а я отнекивался, что не могу назвать чем-то неправильным, ведь мне было всего пятнадцать, какие кровопролития и самопожертвования во имя справедливости?! Это красиво звучит, но реальность будней ужасна.       Я полюбил её в тот момент, когда она поняла, что выхода нет, что придётся брать на своё хрупкое тело весь удар за всех, что если хоть на миг её окутает соблазн не тянуть всё это на своих маленьких плечах, весь мир рухнет, и в этом обвинят только её. Моя Леди подчинилась воле судьбы, поняв, что бессильна. Из-за какой-то грёбанной русской рулетки, по прихоти старика, который обрёк детей на вечное чувство долга, на неизмеримую ненависть ко всему миру, ей приходится раз за разом бороться, получая синяки, травмы, переломы, которые быстро залечивались, но всё равно приносили неимоверную боль, от которой она, скрипя зубами, тихо шипела, надеясь, что я не услышу.       Прошло столько лет, но осознаю я это только сейчас. Идиот.       Леди Баг стоит неподалёку, запрокинув голову назад, чтобы хоть немного прекратить кровотечение. Регенерация скоро залечит все раны, к которым мы уже привыкли, но... они опять появятся. Это настолько неразрывная цепочка, что все эти мелкие увечья стали уже нашей рутиной.       Она устало улыбается, жмурит глаза, когда красное солнце жадно цепляется своими лучами за здания Парижа. Глаза слезятся то ли от яркого рассвета, то ли от гнетущих мыслей, но я старательно сдерживая себя. Наверное, только недавно мне открылись глаза на реальность, и всё оказалось не настолько сладко, как надумал бедный мальчик, перечитавшийся сказок. Всё перестало восприниматься так легкомысленно, я словно, наконец, понял её, параллельно осознав, что мы с ней в одной тарелке.       Я поджал губы, когда почувствовал, как ткани под кожей и кости начали срастаться в зоне плеча. Это было мало того, что неприятно, так ещё и невыносимо больно. Хотелось завопить в голос, но пришлось сдерживаться, чтобы не отвлекать и не заставлять волноваться Леди Баг, да и не начинать драматизировать всю эту ситуацию, а то в некоторые моменты я и не замечаю, как стаю тем ещё актёром, по которому плачет сцена. — Мне сегодня меньше досталось. — с добрым подколом произносит она, ясно улыбаясь, словно не чувствует как всё внутри переворачивается, начинает тошнить, голова кружиться — организм не понимает, что происходит и какое стороннее воздействие заставляет его регистрировать в несколько раз сильнее.       Наши взгляды были полны понимания и во время всей этой пытки, мы не отворачивались, стараясь исцелить друг друга одной мыслью, будто бы это возможно. Отчаянно цепляясь за ближайшие предметы и поверхности руками, старались облегчить эти страдания, от которых хотелось закричать на всю Францию. Нас словно резали без анестезии, копошились внутри острыми предметами, убирая лишнее или что-то поправляя, а после зашивали, пока мы всё также находились в сознании.       Муки Миледи закончились, а мои только начинались и она это понимала. Торопливо подойдя и присев на корточки, аккуратно коснулась моей руки. Пальцы подрагивали, боясь причинить мне вред или хоть малейшую боль, но я твёрдо схватил её кисть, чуть сжав от странного щелчка под кожей, но тут же сбавил хватку. — Можешь сжимать мою руку, если будет больно. — отчеканила она, опустив голову чуть призадумавшись, пока и вовсе не устроила её на моих коленях.       Эти нескончаемая четверть часа длилась для меня как четверть земной жизни — невыносимо долго. От усталости Миледи уснула, пока над городом медленно возвышалось солнце, наступал день. Совру, если скажу, что ложился спать этой ночью, да и она, уверен, тоже, иначе бы так не вырубилась.       Плечо было как новое, отблески былой каторги всё ещё не покидали тело, но ощущались значительно слабее, что не могло не радовать. Попытался найти свой шест свободной рукой, ведь вторая была сжата ладонью девушки. Нашёл. Выудя из потайного отсека алую розу, которую она так не любит, но которая так ей идёт. Обломав стебель, вплёл цветок в шёлковые пряди, после чего нежно приподнял лицо моей Миледи, ещё раз убеждаясь, что с подобным аксессуаром её глаза контрастируют и выделяются ещё сильнее, стают глубже, чем любой водоём на планете. — Сколько я спала? — недоумевающие голосом спросила она, стараясь проморгаться дабы прийти в чувства. Сонная Леди теряла свой волевой шарм, становясь до потери пульса милой. — Как раз до того момента, когда нужно прощаться. — Надо же, как же вовремя. — при попытке убрать выбившуюся прядь повыше, ощутила что-то инородное и с подозрением глянула на меня. — Чтобы ты не говорила, а она тебе идёт.       Со скептическим взглядом Леди Баг убрала розу из волос, на удивление, зарывшись в цветок своим носиком. То ли из-за сонного бреда, то ли находясь в здравом уме, скромно улыбнулась, вернула алое украшение обратно. — Я-то думала, что так свежо и приятно пахнет... Спасибо.       Мы поднялись, готовые разбежаться в разные стороны и зарыться в тёплые кровати, укрывшись с головой. Повинуясь своим утренним телячьим нежностям, моя напарница крепко обняла меня, не проронив ни слова, будто ей самой сложно сказать, что сейчас происходит. — Пока, Котик. — девушка буквально упорхнула от меня, как кружевная бабочка, на последок обманчиво счастливо улыбнувшись. Не дожидаясь моего ответа, скрывается в лабиринте зданий, а я то ли сам себе, то ли ей, то ли всем живущим, тихо шепчу: — Рано или поздно, но я закончу это, клянусь.