***
Кажется, мужчина ощутил на себе всю суть выражения «встал не с той ноги», когда за одно утро успел нагрубить своему соседу, с просьбой засунуть свою стереосистему себе в одно место, послать к чертям несколько человек, требующих уступить место в транспорте. И вдобавок ко всему, опоздал на свою же лекцию из-за утренних пробок, которые он тоже успел проклясть в своей голове. — Учитель, вы опоздали, — сказал староста класса, заметив входящего в кабинет Айзаву. — И без тебя знаю, умник, — отрезал мужчина. Кинув несколько пособий и лекций на свой стол, он небрежно оглядел весь класс, проверяя все ли были на месте. Всё же не стоило пить вчера. Перед глазами до сих пор всё расплывалось, а в голове стоял звон. Айзава не был из тех гуляк, которые любили напиваться и гулять всю ночь. Он любил спокойный образ жизни, поэтому чаще всего выпивал один дома. Но если бы ему сейчас предложили убить человека за возможность вернуться в прошлый вечер и не выпивать на пару бокалов больше, чем обычно, то он несомненно бы согласился. — Так мы начнём или как? — недовольно спросил Бакуго. — А ты вообще помолчи, пустозвон. Вместо моих лекций тебе следовало бы послушать семинары об этике, — прошипел мужчина в ответ. В классе повисла тишина. Ученики заметили, что их учитель сегодня был явно не в духе. Несмотря на своё состояние, Айзава всегда преподносил теоретический материал максимально понятным и простым языком, терпеливо отвечая на все вопросы подростков и повторяя одно и тоже по несколько раз, если того требовала ситуация. Мужчина был и сам удивлён своей вспыльчивости. Обычно он не позволял себе лишнего, особенно со своими учениками. Он игнорировал внешние раздражители, поэтому почти никогда не переходил на брань с малознакомыми людьми. Обдумывая своё поведение, Айзава отпил из стакана с чёрным кофе. Бодрящее, то, что доктор прописал, как сказал Мик со своей типичной энергичностью, когда поставил картонный стакан на стол своего друга. Он давно привык к мрачности Сотриголовы и даже не удивился, когда в его сторону прилетело пару недовольств. — Он уже остыл, не нравится, — пробормотал мужчина. — Всегда пожалуйста, мой дорогой друууууг! — воскликнул Мик, используя свою причуду. Дар голоса иногда казался больше проклятьем для Айзавы. Особенно когда Мик использовал это против него специально, чтобы побесить. От звуковых волн друга он невольно зажмурился, а затем, когда выходка закончилась, недовольно оглядел виновника своих заложенных ушей. — А ты слышал, что если так лицо кривить, то морщины появятся рано? Ты и так уже лет на сорок выглядишь, — захохотал Ямада. — Мы с тобой одногодки. — Никогда не говори так. Я не похож на старика. — На старика, говоришь… Видимо почуяв нагнетающую атмосферу со стороны друга, Ямада быстро засобирался, оправдываясь тем, что уже скоро начнутся занятия, а учителя не будет на месте, нельзя так, и вылетел из учительской. Оставшись наедине со своими мыслями, Айзава вернулся к работе. Ему была непонятна такая энергичность друга, но вероятно именно поэтому они и общались уже долгое время, ещё со времён школы, будучи одноклассниками. У них всегда были непринужденные отношения, и это нравилось мужчине. От чего-то на его лице появилась слабая улыбка. — Вот он идиот, — сказал он вслух прикрыв рот рукой. Когда дверь в кабинет снова открылась, Айзава, ожидая, что это вернулся Ямада, на автомате выронил: — Ну что, старик, уже провёл свои лекции? — Да, но разве я так стар? — недоуменно спросил вошедший мужчина. Услышав знакомый голос, который принадлежал не его бойкому другу, Айзава резко обернулся на открытую дверь. Высокий мужчина с небрежной укладкой стоял в проходе, держа стопку бумаг. — Всемогущий… Я… Думал, что это был Мик, не бери в голову, — растерялся тот. Не сказать, что между ними были такие же дружеские отношения, как с Ямадой. Более того, как коллега Всемогущий не одобрял строгие методы преподавания Айзавы, в то время как второму также не нравилось излишнее внимание Тошинори к некоторым ученикам, особенно к Мидории. Но несмотря на это, Айзава уважал его. Всемогущий был символом мира, то бремя, которое он нёс за собой, оставаясь героем номер один, казалось невероятным для мужчины. Они были противоположностями. Тот, кто предпочитает оставаться героем в тени, и другой, который светил так ярко, что слепило глаза. Сказано в переносном смысле, но он действительно был объектом восхищения. — Так вот почему он так быстро бежал по коридору, — предположил Тошинори. Он тепло улыбнулся, то ли от произошедшего конфуза, то ли от испуганного лица коллеги, когда тот резво нёсся мимо него по академии. Стоило Айзаве посмотреть на него, как в груди возрастало волнение. Он не совсем понимал когда это началось. Возможно, после битвы Всемогущего со Все За Одного, когда первый раскрыл миру свой настоящий облик. В тот момент Сотриголова подумал, что сияющая звезда вот-вот потухнет. Хоть Всемогущий и утратил былую силу, он не сдался, даже без причуды он всё ещё оставался волевым человеком. Возможно, это был переломный момент, после которого их отношения стали теплее. Айзава, сам от себя не ожидая, стал более дружелюбным с мужчиной. Иногда он мог выкинуть пару советов о том, что Тошинори следовало бы больше отдыхать после того, как он передал флаг в руки следующему поколению, или его предложения пропустить по стаканчику, как во время их совместного обхода семей учеников академии. Он любил выпить в одиночестве, но компания Тошинори не вызывала у него усталости от общения. Даже наоборот, Всемогущий показался ему интересным человеком, с которым можно было обсудить всё на свете, разговоры с ним протекали легко и непринужденно, так что мужчина и не понял, как теплый тембр собеседника начал вызывать у него учащённое сердцебиение. — Всё в порядке, Айзава? Тошинори подошёл ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо мужчины. Его взгляд переменился на обеспокоенный, но он не спешил сократить дистанцию между ними, будто переживал о возможной реакции со стороны коллеги. Он не был уверен в том, что мог позволить себе смелые прикосновения или открытые вопросы в его сторону, хоть их общение и перестало быть таким напряжённым, как раньше. — Вот всегда ты так, — обречённо вздохнул Айзава, отводя взгляд куда-то в сторону. — Прости, я просто волнуюсь за тебя, — вновь улыбнулся Всемогущий, неловко убирая руку за затылок. Между ними повисла неловкая атмосфера. Мужчина корил себя за то, что неосознанно ему хотелось воспринимать беспокойство Тошинори как нечто большее. Словно давая самому себе надежду на то, что между ними могло бы что-то быть. Он прекрасно осознавал, что Всемогущий был добр к нуждающимся. В его полном сострадания сердце находилось место для всех. Он часто спрашивал у Айзавы банальные вопросы: «Хорошо ли тот спал? Или, что ел на ужин?» Спроси кто другой, мужчина бы вышел из себя. Его раздражали всякие глупости, как он их называл, не относящиеся к делу. Правда, когда он слышал эти глупости от Всемогущего, на сердце становилось тепло. Он с трепетом отвечал на беспокойства коллеги, чувствуя, как на лице появлялась беглая улыбка, которую он тут же прятал отворачиваясь или прикрывая рот рукой. — Кстати, — Тошинори решил первым прервать тишину, — у нас вечером собрание, как думаешь, я нормально выгляжу? И, как ни в чём не бывало, он по детски начал рассматривать себя в зеркале напротив. Взволнованно оглядывая себя со всех сторон, он крутился как игрушечный волчок. — Нет, ненормально. Рубашка слишком облегает твоё тело, ты снова не застегнул верхние пуговицы, я могу видеть твою шею и ключицы, это отвлекает меня от работы, — выдал мужчина. — Прости, Айзава, не думал, что ты так строго относишься к внешнему виду, — Всемогущий тут же выпрямился по струнке, на ходу поправляя свой галстук. Но выходило у него так неумело, что даже забавляло. Взрослый мужчина волновался как ребёнок, пытаясь затянуть неподатливый аксессуар. Приподнявшись со своего места, Айзава первый приблизился к нему. Подойдя так близко, что можно было почувствовать чужое дыхание на своей коже, он быстрым движением затянул галстук вокруг шеи Всемогущего. Сделано это было так изящно и аккуратно, что второй почувствовал себя беспомощным и смутился. — Да нет же, просто это слишком возбуждает, — продолжил свою мысль Айзава. Только спустя мгновение до него дошёл смысл собственных слов. Зачем он это сказал? То были лишь его мысли, но сказать он хотел нечто другое. Согласиться с мнением Всемогущего или выкинуть очередную подколку в его сторону, да что угодно кроме этих слов. Тошинори молчал, и это чертовски пугало. Айзава не мог предугадать его реакцию. Разозлится? Подумает, что шутка? Или что ещё хуже, посмотрит с отвращением? В голове гуляло много вариантов развития событий, и ни одного хорошего среди них не было, но молчать нельзя или он точно всё поймет. — Шучу конечно, — с дрожью в голосе произнёс мужчина. Какого чёрта он вообще полез помогать ему? Он тут же попытался отстраниться от Тошинори, соблюдая их обычную дистанцию, но чужая ладонь схватила его руку не давая отойти. Мужчина серьёзно посмотрел на Айзаву. — Это правда? — спросил он. Нельзя признаваться. Мужчина подумал, что должен отрекаться до конца. Нужно было что-то придумать. Сказать, что это неудачная шутка, просто розыгрыш. Как вообще мужик мог испытывать такие чувства к другому? Мерзость. Он определённо должен был сказать ему это, и тогда бы всё сразу закончилось. Сжимающая предплечье рука и проницательный взгляд голубых глаз подталкивал его к ответу, и тогда он сказал: — Да. Стоп, что? Голова Айзавы была готова вот-вот взорваться. Он не хотел этого говорить, тогда почему сказал? В его планах не было признания Тошинори в учительской. Точно не в ближайшее время, если он вообще собирался когда-нибудь поднимать эту тему. — Значит, я тебе нравлюсь? Его голос был другим. Полон серьёзности. Это пугало Айзаву. В какой-то момент он осознал, что не может лгать. Он хотел бы сказать совсем другое, но выкладывал всё, что на самом деле чувствовал. Этот факт мог бы объяснить его сегодняшнюю бесцеремонность в отношении окружающих, но с каких пор? Ещё вчера у него не было этого чувства, будто ком застревал в горле всякий раз, когда он пытался солгать. Значит что-то произошло? Этому должно быть логическое объяснение до которого так старался докопаться мужчина. Перебирая недавние события он не мог вспомнить ничего значительного, что могло бы повлиять на такую смену поведения. Ничего, кроме вчерашнего события с преступником. В голове ясно отпечаталась фраза: «Не удивляйся, если кто-нибудь узнает и твою темную сторону» Неужели этот вор использовал на Айзаве свою причуду, когда тот расслабился, думая, что ему уже ничего не грозит? Тупица. Корил сам себя мужчина. Он должен был оставаться начеку до самого конца и контролировать неизвестную причуду пойманного. Его действия были неподобающими для про героя. Но злиться на себя уже было поздно. — У меня есть к тебе чувства, — самовольно вырвалось из уст Айзавы и он горько улыбнулся, — считаешь меня теперь мерзким? — Я бы не смог так подумать о тебе, — с тревогой в голосе произнёс Всемогущий, — Айзава, послушай… Мужчина не был уверен в честности слов Тошинори. Его голос дрожал и он казался растерянным после услышанного. Айзаве казалось, что Всемогущий был просто слишком добр, поэтому не мог подобрать слов для прямого отказа. Это обижало ещё больше. Он чувствовал себя глупо. Как влюблённый подросток, раскрывающий свои чувства самой милой девочке класса. Первый был слишком влюблён, а вторая боялась обидеть его своим отказом. Внутри всё сжалось лишь от мысли быть отвергнутым. Он не понимал, что подтолкнуло его, когда он схватил Тошинори за ворот рубашки и с силой притянул к себе, прижимаясь к его тёплым губам. Айзава целовал бегло, пытался сделать это быстрее, ждал, что его оттолкнут. Его глаза были закрыты, а руки дрожали так, будто он делал это впервые. Сминая чужие губы, он чувствовал тепло, исходящее от Тошинори. Наконец то он смог почувствовать его приятный запах, который слышал лишь украдкой ранее, когда они работали за соседними столами, или когда Всемогущий по свойски облокачивался на плечо мужчины в конце длинного рабочего дня. Тошинори мягко обнял мужчину, положив одну руку на его талию, а вторую на голову, запуская пальцы в длинные волосы. — Всегда хотел дотронуться до твоих волос, — приятным тембром прошептал мужчина между поцелуем. Простые слова заставили щёки Айзавы вспыхнуть. Что он имел в виду, говоря эти слова? Но прикосновения рук Тошинори были такими приятными, что мужчина позволил себе забыться в них. Ноги начали подкашиваться от обжигающих поцелуев. Всемогущий с нежностью отвечал Айзаве, перехватывая инициативу на себя. Задействуя свой язык, Тошинори дразнил податливый рот мужчины. От тесного контакта их тел становилось жарко. Низ Айзавы предательски заныл, выдавая возбуждение тела. Ему стало стыдно, и он машинально попытался отодвинуться, боясь, что Всемогущий мог это заметить. — Сконцентрируйся на мне, — от лишних мыслей его отвлёк блеск голубых глаз. Тошинори прижался ближе, заставляя их соприкасаться пахами. Когда Айзава почувствовал, как что-то твёрдое уперлось в него, внутри всё закипело. Ему дико понравилось какую реакцию он вызвал у Всемогущего. Почувствовав себя желанным, Айзава стал более уверенным. Он обвил руки вокруг шеи партнера, почти мурлыкая как кот. — Хочу ещё, — уткнулся он носом куда-то в плечо мужчины. С какой же теплотой он обнимал Айзаву. Они были так близко, что тот мог почувствовать, как быстро билось сердце Тошинори. Дыхание Всемогущего было сбивчивым, но как он смотрел на мужчину… Влюбленным, полным желания взглядом, что Айзава, не раздумывая, начал расстегивать пуговицы своей белой рубашки, которую он решил надеть по случаю сегодняшнего собрания. — Айзава… — Ну же, Всемогущий. Или передумал? — печально улыбнулся мужчина, обнажая свои плечи. — Здесь? А если кто-нибудь зайдёт? — засомневался Всемогущий. Айзава был нетерпелив. В данный момент для него не существовало больше никого, кроме Тошинори. Он понимал, что если остановится сейчас, то этого может больше не повториться. Ему ни за что не хотелось упускать этот момент близости с тем, кто так волновал его. — Яги, пожалуйста…. Это был первый раз, когда Айзава назвал его имя. Такое короткое, но он никогда не мог решиться сказать его вслух. Мужчина сел на край ближайшего стола, вызывающе раздвигая ноги, и спуская свою рубашку ещё ниже, оставлял больше открытых мест на своём теле. Его темные волосы прядями падали на распылённое лицо, и когда его грудь поднималась от тяжелых вздохов, Тошинори не выдержал. Заключив в свои объятия Айзаву, он прильнул к его покрасневшим губам. Соприкосновения голой кожи мужчины с пальцами Тошинори казались второму как нечто настолько чувственное, только между ними двумя. Все ощущения были новы. Мужчина никогда бы не подумал, что у такого опытного героя, с большим стажем в сражениях, как Айзава, будет такая приятная бархатистая кожа. Шота млел из-за каждого прикосновения под Всемогущим, непроизвольно выгибаясь навстречу. Яги трепетно изучал покладистое тело, гладил между лопаток, проводя по позвоночнику вниз, спускаясь к пояснице. Губами он расцеловывал шею мужчины в хаотичном порядке, заставляя второго покрываться мурашками от волны новых ощущений. Тошинори ужасно нравилось подтянутое тело мужчины. Скользя по его прессу, он прикоснулся к соскам Айзавы, отчего второй издал сдержанный стон. Тошинори понял, что это было слабым местом мужчины, и приблизился к нему губами. Он провёл языком вокруг нежной кожи, наблюдая за бурной реакцией Шоты. Айзава пытался сдерживать свой голос, пряча лицо за рукой, что заводило Всемогущего. Он уделил всё своё внимание груди мужчины, посасывая и облизывая его эрогенные места не забывая трогать и проводить по ним пальцами, как бы невзначай, дразня Айзаву. — Перестань, — сбивчивым голосом попросил Шота, отводя свой взгляд, — я тебе не женщина. — Я знаю, но ты так мило реагируешь. Тебе же нравится, не так ли? — ухмыляясь, смотрел исподлобья Тошинори, всё ещё не отрываясь от груди мужчины. — Чёрт, ты нечестно играешь, Всемогущий, — стыдливо прятал своё горящее лицо Айзава. Он знал, что не мог солгать, даже если бы сильно захотел. Эффект действующей на него причуды всё ещё не пропал, заставляя говорить правду. — Мне нравится… — продолжил смущённый мужчина. — Скажи мне ещё Айзава, где хочешь, чтобы я дотронулся? — Внизу, — всхлипнул Шота, стискивая свои зубы. Тошинори нравилась неожиданная откровенность Айзавы. Его смущенное лицо и горячее тело казались невероятно сексуальными мужчине. Он приспустил брюки Шоты, открывая себе вид на его голый пах. Возбужденный член Айзавы истекал прозрачной смазкой и слегка запульсировал когда Всемогущий прикоснулся к нему. Медленные поглаживания снизу были сладким мучением для Шоты. Ему хотелось быстрее, резче, но Тошинори как будто специально издевался. Нетерпение Айзавы заставило его непроизвольно толкаться бёдрами, навстречу прикосновениям мужчины. — Быстрее, Тошинори. — почти приказывал он. — Ты такой милый, — улыбнулся Яги. Его движения ускорились. Рука стала влажной из-за жидкостей Айзавы и легко двигалась вдоль его эрогенного места. Языком Всемогущий облизывал уже набухшие из-за ласк соски мужчины, вызывая сдавленные стоны у второго. Шоту встряхивало от таких манипуляций с его телом. Пальцами он вжался в плечи Тошинори выгибая свою спину как кот. — Хочу тебя, — жадно вбирал воздух в лёгкие Айзава, — хочу, чтобы ты вставил. Шота подставлял своё тело под каждое прикосновение Тошинори, лишь бы получить больше ласк от мужчины. Он не представлял, каким развратным и желанным выглядел в глазах Всемогущего. Раздвинув свои ноги ещё больше, Айзава соблазнительно посмотрел на партнера. Когда сразу несколько пальцев проникли внутрь мужчины, он вздрогнул. Приятная дрожь пробежала по телу, и Шота прикусил нижнюю губу. Плавные движения Тошинори сводили его с ума. — Ты такой честный сегодня, Айзава, — с ноткой насмешки подметил Всемогущий. Мужчина мог бы задуматься над смыслом этих слов, если бы член Тошинори не входил в него. В экстазе он и не заметил когда именно пальцы сменились на нечто большее, горячее, что разрывало его внутренности. Внутри Шоты было так узко, мокро и тепло, что Яги сносило крышу. Последней каплей стало развратное лицо мужчины под ним, который смотрел прямо в глаза Тошинори. Когда он резко толкнулся бёдрами вперёд, полностью входя, и прошипев что-то вроде «Извини». Айзава вскрикнул. Всё это время боясь о том, что их могли услышать, он сдерживал свои стоны как мог, но от неожиданности и чувства наполненности внутри, стоны сами вырывались из его груди. Яги хотел быть нежным, но не мог. Шота был до одури красивым. Он никогда не видел его таким, они ещё никогда не были так близки, как сейчас. Плевать, даже если их кто-нибудь увидит, заметит. Сейчас Тошинори хотел полностью раствориться в своём любовнике. Когда стоны Айзавы участились, мужчина понял, что попал по его чувствительной точке. — Значит, здесь? — вновь толкнулся вглубь Шоты он. Ответная реакция не заставила себя ждать. Тело Айзавы задвигалось навстречу Тошинори. Сцепив их пальцы вместе, Яги вновь поцеловал алые губы мужчины. Они были искусаны и опухшие от многочисленных прикосновений, но это раздразнивало Тошинори ещё больше. — Я влюблен в тебя, Шота, — с теплотой в голосе, поддавшись порыву, сказал Всемогущий. Чувствуя приятное тепло и пульсацию внутри, Шота излился на свой живот. Оба раскрасневшиеся, потрепанные, с мятой одеждой, смотрели не отрываясь друг на друга. Айзава никогда не ожидал этих слов от Всемогущего. Это было бы так идеально, что не верилось. Но так хотелось поверить этим добрым, голубым глазам, жарким любящим прикосновениям, что мужчина сдался. — Если ты это говоришь каждому во время секса, я убью тебя, — запыхано ответил Айзава, скорее больше от смущения, чем от недоверия словам Тошинори. — Знаешь, я никогда бы не подумал, что моё признание тебе произойдет в учительской, пока ты лежишь подо мной без одежды, — улыбнулся Всемогущий. — Скажи спасибо одному неудачнику с его чёртовой причудой…Часть 1
9 декабря 2021 г. в 19:48
Было несколько вещей, которые ненавидел Айзава. Первая — это незапланированная работа, а вторая — большое скопление людей. Именно поэтому, услышав выкрики в толпе и сбегающего под шумок вора из местного магазина, он хотел, как обычно, пройти мимо, оставив всю работу публичным героям. В его голове всегда действовало правило десяти секунд. Если во время инцидента в течение следующих десяти секунд никто не приходил на помощь, Айзава вступал в бой, считая это своим долгом. Правда, обычно за эти десять секунд какой-нибудь импозантный герой любитель делал всё за него. А кто скрывал, что это правило было придумано не из-за лени?
Этот раз не должен был стать исключением, но по счастливому, а может и не очень, учитывая, как сильно мужчина хотел попасть домой после рабочего дня, стечению обстоятельств, он был втянут в погоню за второсортным преступником. Если на девятой секунде он услышал женский визг, то на десятой уже мчался сквозь толпу зевак. Вор двигался так быстро, что Айзава едва успевал следить за его движениями. На деле, он уже начал использовать свою причуду на преступнике, чтобы быть уверенным, что прохожим ничего не грозит. Защитных очков у мужчины с собой не было, а это означало, что поддерживать действие своей причуды было чертовски сложно. Передвигаясь за преступником, он завернул в переулок с главной улицы. Там было сыро, потому что солнечный свет почти не проникал из-за высоких зданий по обе стороны. Зачинщиком был непримечательный мужчина средних лет. Выкрикнув что-то по типу «не подходи!», он вытащил из кармана куртки нож.
— Как типично, когда не можешь использовать причуду, — устало ответил Айзава.
Легким движением руки он расправил длинные ленты на шее и направил в сторону противника. Зацепившись за его руку, что держала нож, он резко потянул на себя. От неожиданности мужчина выронил единственное средство защиты.
— Что это за тряпки?! Отпусти! — закричал пойманный, — я убью тебя, сукин сын!
Всеми силами он пытался высвободиться, но у Айзавы мастерски получалось владеть своими навыками в бою. У человека без оружия, неспособного использовать свою причуду, не было шансов против мужчины. Скрутив вора своими длинными лентами и убедившись в его беспомощности, мужчина наконец-то потёр свои уставшие глаза. От постоянного использования своей силы глаза Айзавы имели болезненный вид. Покрасневшие белки не спасали даже те глазные капли, которые он обычно носил с собой на всякий случай. Вернувшись на главную улицу, мужчина всучил связанного преступника местному патрулю. После того, как он вызывал удивление у тех своим кратким пересказом случившегося, он уже хотел уйти, но услышал обращение в свою сторону, которое заставило его остановиться:
— Сотриголова, это же ты, да? Я слышал о тебе, но сразу не узнал. А, плевать. Вы, сукины герои, никогда не поймёте таких людей как я, сломленных, отчаявшихся… Вы работаете только на публику. Не удивляйся, если кто-нибудь узнает и твою темную сторону, паршивец!
— Посмотрим, что ты в участке рассказывать будешь, — хмыкнув, полицейский подтолкнул болтливого вора, заставляя идти быстрее.
Айзава лишь устало зевнул и поплёлся домой. Далеко не в первый раз его поливают подобными оскорблениями. Особенно после речей убийцы героев. Многие вдохновились его идеологией, и теперь каждая мелкая сошка чувствовала своим долгом следовать его помыслам. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и в закате краски города приобретали более темные, оранжеватые оттенки. Хотелось спать, а ещё выпить чего-нибудь покрепче.