Всегда Второй

Всегда Второй. Всегда позади. За столько лет Тобирама к этому даже привык. Вечно позитивный старший брат вел клан Сенджу вперед. Всегда на виду. Всегда впереди. Он же страховал, не давал сбиться в пути, проверял и поддерживал даже самые безумные идеи. Когда много лет назад брат сказал, что необходим союз с Учихами – он согласился, хотя в душе хотелось перебить их всех. Когда сказал, что нужен брак с Изуной – согласился, хотя они оба убить друг друга хотели. Когда брат предложил стать советником Хокаге – без раздумий согласился, хоть и должен был ежедневно видеться с Мадарой, покромсать которого хотелось не меньше, чем его сестрицу. Как же давно это было? Любой, кто знает его сейчас, не поверил бы. Он, тактичный и сдержанный со своей женой, хотел убить ее. Как и она его. Но судьба все решила иначе. Связала вместе, заставляя страдать под гнетом традиций и привычек. Они не знали другой жизни. Они знали, что рано или поздно один из них падет от руки другого. Имя вечного противника, высеченное на запястье, давало другим надежду. Они всегда думали о других. Это их общее проклятие. Спустя много лет, он продолжал быть проклят. В этот важный день Тобирама вынужден ждать, когда эта чертова Учиха принесет плащ Хокаге. А Учиха ли? Вот уже много лет, как Сенджу, а в душе все по - старому. И зачем же Хаширама придумал эту чертову традицию? Для него это было как божий день очевидно – обнять Мито в такой важный день. У них же все не так очевидно – убить друг друга не хотят, за боевые заслуги уважают и, возможно, любят. Признаваться в этом самому себе даже после стольких лет не просто, что уж говорить о публичных объятьях, которыми разбрасывается Хаширама. Хотя и тут он снова Второй. Для нее нет никого дороже Мадары, разве что их с Тобирамой дети стоят на одном уровне с главой клана Учиха. И уже потом только он. От этого хотелось безумно смеяться, биться в истерике, сожалеть. Вот только о чем? Ведь и для него она тоже Вторая. Брат и дети впереди, и после – она. «Почему же?» - думал Тобирама, вновь рассматривая алую надпись на запястье и вспоминая слова брата: «Почему же вы все так усложняете, Тоби?» Дверь тихо отворилась, и женская фигура проскользнула в комнату. Вся в черном, с выделяющимся серым жилетом. Металлические пластины и перчатки защищают сильные женские руки. За поясом находится неизменная катана, кажется, подаренная Касуми. Три стандартные сумочки и маска. Типичный анбу. С нетипичным для него плащом Хокаге, что было даже забавно. -Ты опоздала, - сказал мужчина, оторвавшись от созерцания собственного запястья. Сейчас он наблюдал за ней в пол-оборота. Да, они здесь одни и находятся очень даже высоко, но осторожность не помешает. -Уж простите, Хокаге – сама. Или лучше Второй-сама, а Сенджу? – съязвила женщина, снимая маску и обнажая родное лицо. -Как хочешь, Учиха, - не остался в долгу Тобирама, решив, что в одиночку играть не интересно. Женщина вздохнула и, не сказав больше ни слова, сняла белый с красным плащ. Он совершенно не помялся в пути, но Тобираме неожиданно не захотелось его надевать. Мужчина был уверен, что именно на ней плащ смотрится бесподобно. Увы, собственная гордость не позволит сейчас это признать. Изуна сняла наручни и обнажила запястье. Имя Тобирамы по-прежнему расцвечивало его алым. И почему-то именно сейчас ей хотелось демонстрировать это, несмотря на нахождение наедине в резиденции Хокаге, стремление не помять праздничное одеяние и игнорирование собравшейся толпы. Тобирама давно был готов. Люди ликовали, ожидая нового Хокаге. В это непростое для деревни время он не мог заставлять жителей ждать. Но делал это, смотрел своими по - учиховски алыми глазами на одну из сильнейших куноичи деревни и не хотел отводить взгляд. Изуна же, проводя руками по алым полоскам, не хотела отпускать его в эту неизвестность. Уже совсем скоро, Второй шиноби Конохи станет Хокаге, а она покинет анбу и, стоя в тени, будет прикрывать его спину. Время пришло. Тобирама с неохотой поднялся и направился на балкон. Шаг. Два. Три. Изуна молча провожала его взглядом. Он прошел мимо стола, привычно заваленного бумагами, мимо кресла, на котором частенько дремал Хаширама. Он почти ступил на балкон, как со спины неожиданно обняли. Драгоценный плащ Хокаге, что не должен быть мятым в первый же день, был испорчен. Мужчина уже готовился отчитать жену, но тихое «Поздравляю» заставило его передумать. Легкая улыбка тронула лицо шиноби, и женщина услышала такое же тихое «Спасибо», предназначенное только ей. Изуна не слышала всех те важных и пафосных слов, что говорил Тобирама на всю Коноху. Объединение, мир, необходимость быть сильными…все это было таким неважным. По щеке женщины скатилась одинокая слеза и, кажется, она нашла ответ на невысказанный вопрос своего соулмейта. Всегда Второй, да? Несказанная глупость. Второй сын. Второй в клане. Второй советник. Второй Хокаге. Однако, в сердце точно не Второй. Так казалось со стороны, так решили оба, потому что понимали – им обоим меньше всего нужна защита. А у семьи, клана и деревни этого не было. И они, два упрямца и трудоголика, посвятили себя другим, снова закопав где-то глубоко собственные эмоции и чувства. Вот только кое-что они пропустили. У Хаширамы есть Мито, у Мадары – Касуми, у повзрослевших детей - все они и жители деревни. В кланах появляются новые люди, деревня расширяется и крепко стоит на ногах. Казалось бы, пришло время нормально подумать о себе. Пока опять не грянула война. Они снова работали на благо деревни и почти не виделись. Она снова убивала ради защиты родных, ради деревни, что лелеяли брат и Хаши-тян. Ее руки снова по локоть в крови, тело покрылось новыми шрамами, а душа обнажила старые раны. Тобирама бесился с каждым днем все сильнее и был вынужден оставаться в деревне. И вот теперь, в один из немногих спокойных дней, им выдалась возможность все уладить. Да и ставшая ненавистной война близилась к своему завершению. Изуна вытерла одинокую слезу и вернулась в штаб. Нужно сдать форму, подписать бумажки, сложить полномочия. Шиноби не должен плакать, шиноби должен служить деревне и своему Каге. Раз он Второй, то она теперь Вторая-сама. Верно? А значит, надо с гордо поднятой головой принять новые трудности и обязанности.

***

Второй Хокаге решил отпустить свою охрану пораньше, что несколько расстраивало Изуну. Кагами можно было понять – молодой красивый парень бежал на свидание при каждом удобном случае, понимая, что любой день может стать последним. Ее же это беспокоило - 15 лет войны никому не пошли на пользу. Они и так всю сознательную жизнь провели в войнах, а теперь вынуждены защищать своих детей от этого. Подумать только, что они закопали топор войны и построили деревню, ради которой снова вынуждены воевать. Дом молча встретил свою хозяйку. Женщина валилась с ног от усталости. Не удивительно, если отправляешь Кагами пинком под зад вздремнуть, а сама на ногах вот уже третьи сутки. Изуна налила чай, заботливо заваренный Катсуро несколько часов назад, и взяла со стола записку с аккуратным почерком не по годам смышленого Дайсукэ. Мальчик совершенно будничным тоном сообщал, что они несколько дней погостят у Касуми, которую от детской привычки могут называть матерью. Или все-таки у “строгой тетушки” Мито? Кажется они с Тсукико были там вчера? А точно ли она вообще помнит вчерашний день? Так ли имеют значение эти похожие друг на друга дни, тянущиеся целую вечность? Изуна отпила немного чаю, вспомнив, как однажды Тсукико в слезах бросила ей :“Ты никого в этом мире не любишь, мама. Зачем ты вообще меня родила?” Тогда она застыла в дверях, вся в крови после очередного задания и еле сдерживала слезы. Маленькая девочка с белоснежными, словно снег волосами, смотрела на нее со всей серьезностью, на которую были способны ее красные глазки. Она продолжала стоять и смотреть на мать в ожидании ответа. В этот момент Изуна поняла, что такое всепоглощающий страх. Страх, что самый родной в этом мире человек отвернется от тебя, из-за твоего собственного бессилия. Подавив подступающие слезы, женщина отцепила катану, с грохотом упавшую на пол, и обняла дочку. -Не говори так, слышишь. Никогда не смей так говорить. Я люблю вас больше всего на свете. Ты и твой еще не родившийся братик самое ценное, что есть у меня. Я сделаю все, чтобы вы были счастливы и узнали, что такое мир. Так что прошу, не говори так! В эту ночь Тсукико очень долго плакала, не желая отпускать маму. Изуна тогда впервые заснула с ней в одной кровати. Уснула так крепко, что не услышала приползшего домой Тобираму, которого тут же осчастливила его собственная дочь. Советник Хокаге потом долго злился на нее за то, что узнал о рождении сына вторым. Вглядываясь в ровные строчки, она понимала, что не сможет возместить своим детям все не проведённое с ними время. Увы, кромсать врагов - это лучшее, что она умеет. Иногда Изуне казалось, что даже будь она рядом, то не смогла бы понять своих детей, ведь сама не знала матери. Научилась принимать полные упреков взгляды Дайсукэ, терпеть все безумные проделки Катсуро и холодность Тсукико. Однако, война научила её смотреть в оба и очень тщательно слушать. Возвращаясь с очередной миссии, женщина знала от брата, что средний сын снова ввязался в драку из-за брошенных соседским мальчишкой слов. Знала, что он словами и кулаками готов доказать, что у него есть мать и что она делает все для деревни. Не только потому, что Тсукико вбила это подзатыльниками, но и потому что сам видел это. Знала, что дочь посылает всех ухажеров и ожидает появление метки соулмейта. Знала, что катану "нежная химе клана Сенджу" носит не просто так, но и прекрасно ей владеет. Как и двумя стихиями, к огромной гордости Тобирамы. Знала, что она заменила братьям и отца, и мать. Знала, что она не даст их в обиду и любит их, несмотря на внешнюю холодность, что порой раздражала взрывного Катсуро. Она знала, что младший сын научился рано читать и писать. Знала, что вместо встреч с друзьями мог целый день сидеть в библиотеке или кабинете отца, изучая различные свитки. Знала, что скрывает от старшего брата пробуждение Шарингана, чтобы не расстраивать. И знала, что вся теория - это дело рук Дайсукэ, а в практике лучший Катсуро. Знала, что все трое настолько упрямы, что сами об этом могут и не рассказать. И жалела, что бывают дни, когда от нечего делать её посещают подобные мысли… Тобирама вернулся довольно поздно, успев при этом столкнуться с Мадарой и повздорить по старой привычке. Почти не раздеваясь, он направился в сторону спальни, желая вздремнуть хоть пару часов. На кухне, прямо за столом, спала Изуна, скорее всего задремавшая под гнетом своих мыслей. Тобирама усмехнулся и присел рядом, понимая, что не сможет больше сделать ни шагу. До восхода солнца оставалось около часа, который шиноби могли провести дома. Пусть и дом этот сейчас пустовал…

***

Приказы Хокаге не обсуждаются. Особенно приказы Второго Хокаге. Даже если это просто означает сидеть на месте и ничего не делать. Изуна понимала, что она часто выбивается из семейного конгломерата. Муж - Хокаге, брат-советник Хокаге, брат мужа - лучший медик деревни и единственный человек, способный до конца унять бурю в кабинете Хокаге. Она же после ухода из Анбу, что было последним приказом Хаширамы, перестала приходить вся в крови. Сна стало меньше, правда и обязанностей тоже. Клан Сенджу искренне считал, что рядом с Хокаге вертится слишком много Учих. Красноглазые раздражались от того, что их лидер пролетел с местом Хокаге, а значит Сенджу узурпируют власть. Постоянная проблема для Конохи, которую Тобирама временно утихомирил, создав военную полицию. И без грызни кланов проблем хватало. Война подходила к своему концу и вопрос с подписанием мира стоял все острее. Тобирама из природного упрямства и холодного расчета приказал сидеть дома. Группа эскорта была полностью укомплектована и отправилась на подписание мира. Впервые за несколько лет они нормально простились. Впервые ужасное предчувствие терзало душу. Если бы кто-то увидел ее сейчас, то посчитал, что перед ним сама Богиня войны. Чувствуя неладное, женщина собрала длинные волосы, облачилась в броню, собрала оружие и без перерыва следила за дверьми. Алкоголь, которым она пыталась заглушить боль в запястье, давно выветрился. Сейчас куноичи была максимально сосредоточена и готова была прожечь любого взглядом красных глаз. Тобирама задерживался, что не сулило ничего хорошего. Еще немного, и она пошла бы убивать и сжигать. Плевать на мирный договор, чертов Сенджу обещал вернуться вовремя! Изуна знала, скольких сил стоило ее сдержанной и во всем идеальной дочери признаться в том, что она любит, любима и ждет ребенка. Тсукико впервые за много лет билась в почти беззвучной истерике, боясь заплакать и огорчить отца, обещавшего сбросить будущего зятя со скалы, если он не сможет защитить ее. Так что вся семья ожидала его вердикта, который был обещан после подписания договора. Изуна напряглась, когда услышала незнакомый стук в дверь. На пороге стоял бледный как смерть Кагами. Хирузен, показавшийся из-за спины Учихи, на трясущихся ногах прошел в дом. Кагами, стараясь сохранить остатки спокойствия, зашел следом. Женщина почти сразу все поняла - слишком редко эта парочка теряла самообладание. А значит Тора во что-то вляпался, но ей хотелось услышать это от них, раз уж они сидят в их доме! -Что? Что стряслось, Сарутоби? - теряя терпение, начала Изуна,- Не рыдать! Ты же шиноби! -Тобирама-сенсей...попал в ловушку. Он отвлек от нас внимание, а сам… -Где? Где это случилось? Отвечай, Кагами! - добивалась женщина, понимая, что от Сарутоби большего не узнать . - На границе со страной Молнии. На нас напали отступники Кинкаку и Гинкаку. Простите, Изуна-сама, - шиноби выполнил поклон. -Встань и не позорься, Кагами. Передай брату, что я не успею к ужину. -Слушаюсь. -Изуна-сама, не надо, прошу! Второй-сама проклянет нас, - оживился Хирузен. -Он жив, Сару. Если сам не хочешь стать трупом, пошел вон с дороги и доложил Хашираме! Глаза женщины горели праведным гневом. Не говоря больше ни слова, она отправилась в страну молнии. Ждать других не было времени. “Тора, Тобирама, Чертов Сенджу… ты же не сдохнешь так просто, верно? Ты же такая живучая гадина, ты змея, что пролезет всюду, поток воды, что обязательно найдет выход. Ты же дождешься меня, верно? Мы, черт возьми, и не жили нормально, так что не смей умирать!” Стремительно перемещаясь, женщина понимала, что ей предстоит бой со временем. Плевать на усталость, плевать на врагов, ее главный враг - время. Пока запястье все еще алое, она может выиграть эту битву, сможет вернуть домой. Сможет защитить того, кто стал наконец-то по-настоящему дорог. Кто перестал быть Вторым и уверенно вышел на первый план. Она вернет его из Ада, если потребуется. Не зря, ведь, корпела вместе с ним над целой кучей техник? Или ей придется самой отправиться в Ад навстречу смерти?