***
Чонгук, вернувшись домой дико уставшим, прямиком идёт в спальню, мечтая коснуться любимых губ мужа и наконец расслабиться вместе с ним в пенном джакузи. Но в комнате, вместо мужа, Чонгук находит раскиданными свои личные вещи, хмыкает и, решив, что у его мужа вновь была ревностная истерика, спускается в винную комнату, надеясь как и неделю назад, найти там спящего Хосока, который, вылакав самое дорогое вино из коллекции двадцатилетней выдержки, уснул в кресле, свернувшись вдвое. Тогда Чонгук лишь улыбнулся мило сопящему виду мужа и, подняв того на руки, бережно уложил в постель. Сейчас же, несмотря на то, что очередная бутылка дорогого алкоголя в коллекции отсутствовала, самого Хосока нигде видно не было. Выругавшись, Чонгук набирает охране у ворот дома, чтобы уточнить, куда ускакал на ночь глядя его пьяный муж, и, услышав ожидаемый ответ, только усмехается и закатывает глаза, вновь возвращаясь в свой мерседес s класса. В заведение Чон Чонгука пропустили без лишних вопросов, поэтому он, не собираясь в этом душном месте задерживаться, взглядом ищет своего ненаглядного, а, когда упирается глазами в высокого с точенной фигурой, как всегда роскошно выглядевшего, Хосока, то совсем ни к месту понимает, как же чертовски ему повезло. Чонгук вливается в толпу без проблем, пристраиваясь сзади мужа, тем самым закрывая его собой, вдыхая любимый аромат цветочных духов Хосока. Чон опускает ладони на стройную талию, притягивая любимого к себе. И какого же его самолюбие, когда Хосок, будучи в щи пьяный, застывает от чьих-то касаний, он ведь не знает, что это Чонгук. Мужчина даже не старается сдерживать улыбку, когда Хосок, стараясь перекричать музыку, начинает ругаться и отталкивать Чонгука с воплями: — Да твою же мать, отпусти! Ты хоть знаешь, кто мой муж?! Он тебя нахрен прикончит. — И кто он? Мне так интересно, — смеётся Чонгук, вытягивая Хосока из гущи танцующих тел и отходя подальше от танцпола. — Ах ты сукин сын! — Хосок смотрит на сжавшую его кисть пальцы и злится пуще прежнего. — Сам Чон Чонгук! Я ему сейчас позвоню, и он тебе бошку снесет, понял? — Хосок свободной рукой пытается достать из маленькой сумочки смартфон. — Я такого не знаю, тогда звони, как раз познакомимся. — Чонгук продолжает смеяться от такого Хосока, и ему уже скорее хочется закончить этот цирк. — Его знают все! — икает Хосок, — Ой, сейчас поседею с тобой, — ворчит Хо, после чего уверенно жмёт кнопку вызова. — Готовься к концу! — когда рядом раздаётся знакомая мелодия, мозг Хосока ломается, он совсем не успевает ничего понять, как в следующее мгновение ощущает на своих ментолового вкуса губах губы мужа. — Чонгук… — на выдохе шепчет Хосок. — И много же ты выпил, — усмехается Чон и, сплетая свои пальцы с хосоковыми, наконец покидает заведение.***
— Ну и кто тебя просил меня забирать? — возмущается Хосок, усевшись посередине кровати и обиженно поджав к себе ноги. — Я хочу веселиться! — Время веселья прошло, Хоби. — спокойно отвечает Чонгук, наконец избавляя своё тело от костюма. — Ни черта! Только вот два часа ночи, ты не имеешь право меня вот так волочить домой! — Никто тебя насильно не возвращал, вспомни, ты всю дорогу вообще молча ехал. — Хосок вспоминает всю дорогу от клуба до дома, как он спокойно сидел на заднем сидении и потихоньку трезвел, но, вернувшись домой, он вспомнил причину своего ухода и вновь запылал злостью. — Ты меня раздражаешь! — огрызается Хосок, затем прямо на кровати принимается раздеваться, чтобы принять душ, вначале парень избавляется от узких клёш брюк, которые весь вечер соблазнительно облегали накаченные бёдра парня, швыряет их на пол, оставаясь в одной шифоновой блузе и кружевных трусиках. В кружевных ему было удобней нежели в типичных мужицких, вообще, в гардеробе Хосока женских вещей даже превалировало, так что не удивляйтесь. Наконец, избавившись и от блузки, Хосок пару секунд мнёт её в своих руках, затем поднимает взгляд на своего мужа, который и вовсе на него не смотрел, от чего Хосок злится и блузка летит прямо по курсу в Чонгука. Когда в следующий момент Чонгук переводит пристальный взгляд на Хосока, то у того мурашки покрывают все открытые участки тела. — Это всего лишь блузка… — только и успевает пискнуть Хосок, как Чонгук, преодолев расстояние между ними, рывком оттаскивает его за ногу на середину кровати и переворачивает на живот. Хосок вздрагивает от неожиданности и уже почти стоит в коленно-локтевой позе, когда Чонгук больно шлепает по загорелым ягодицам и в одно движение срывает кружева с любимой задницы. — Вообще-то я не готов, Чонгук — шипит Хо, когда Чонгук отвлекается на секунду, чтобы достать смазку. После, обильно смазав пульсирующую дырочку лубрикантом с любимым клубничным вкусом Хосока, врывается сразу двумя пальцами в горячее тело мужа. Достаточно резко, чтобы Хосока выгнуло, а вырвавшийся первый стон эхом отразился от каждой поверхности, находящейся в комнате. Хосок всегда находил пальцы Чонгука идеальными, потому что при каждом движении они приятно раздвигают стеночки и попадают прямо по простате, от чего глаза закатываются, и поджимаются пальцы на ногах, а разум отказывается работать. Хосок так изголодался по такому Чонгуку, все два месяца, что тот держал дистанцию, Хосок плевался ядом и готов был выть от страха, что Чонгук его разлюбил. Но теперь, когда Чонгук, добавляя третий палец, трахает задницу Хосока, одновременно водит носом вдоль шеи, и с трепетом целует Хо за ушком, Хосок понимает, что нет. Чонгук всё также без ума от него. Как и сам Хосок, каждый раз буквально сходит с ума от того, как Чонгук умеет сочетать нежность с грубостью, как в постели он способен вознести тебя до небес и в тот же миг вернуть на землю. По началу Чонгук трахает сдержанно, но резко, будто наказывая Хосока за сегодняшнее поведение. В какой-то момент Хосоку становится мало, и он делает плавное движение навстречу, откидывая голову назад и выгибаясь в пояснице, пытается насадиться глубже, пытается почувствовать больше. Блядское зрелище. Но Чонгук не доволен. Он вдавливает одной рукой лицо Хосока в белоснежные простыни и тут же заменяет пальцы своим давно налившимся кровью членом. Чонгук сразу трахает в диком темпе, каждый раз попадая по простате и наполняя комнату громкими шлепками тел друг об друга. Чонгук упивается этими звуками, продолжая втрахивать Хосока в кровать, когда Хосок мычит от такой стимуляции и даже отключается на мгновение. Он дрожит всем телом и обессиленно валится на кровать, испытав яркий оргазм, даже ни разу не прикоснувшись к себе. Чонгука ведёт от такого вида любимого, поэтому он и сам, долго не сдерживаясь, изливается внутрь и падает рядом с мужем. — У нас всё хорошо? — вопрос срывается с губ Хосока сам по себе, когда они уже привели дыхание в порядок и курили одну сигарету на двоих. — Мм? — Чонгук вопросительно вздергивает бровь, последний раз затягивается и тушит табак. — А у нас может быть иначе? — Не знаю, в последнее время у тебя совсем нет на меня времени. — отвечает Хо, шмыгая носом. — Прости, это должен был быть сюрприз. — Какой ещё? — Я специально перевёл все встречи на последние месяцы весны, чтобы летом нас ничего не отвлекало от лазурных волн и горячего песка. — Ты… что? — Хо заглядывает в глаза напротив и наконец-то улыбается во все тридцать два. — Я думал, ты хочешь развода и не знаешь как сказать. — глаза Хосока моментально увлажняются, а он сам перебирается на колени Чонгука и, обвив его талию ногами, зарывается личиком в изгиб шеи. — Как в одном человеке вмещается столько драмы? — смеётся Чонгук, а после целует любимого в висок.