Желание Боруто или интересные извинения Узумаки

       После осмотра у Сакуры-сан, Боруто решил — ему всё равно. Скоро он станет Оотсутсуки, и он хочет исполнить свою мечту — быть с учителем. Да и должен же он извиниться за уничтоженный риннеган у Саске-сана.              Узумаки зовёт учителя на крышу резиденции хокаге, говоря, что что-то хочет показать ему. Они выходят. Наруто, что подслушал их — не специально — показался странным голос сына, отстранённый, холодный, но очень решительный, что так не был похож на него самого, ещё пару часов назад, когда он боялся призвать карму, чтобы они вернулись домой. Он следует за сыном и старым другом. И не успевает в последнюю минуту: Боруто создал портал в мир Кагуи, очень резко пихая в него сенсея. Но перед тем, как самому ступить в него, успевает обернуться, ощущая чужой взгляд. Отец смотрит на него, парень мотает головой, говоря одними губами: «не ищи».              Когда он выходит из портала, вернее, Боруто падает на учителя сверху — Учиха злится. Он никак не ожидал от ученика подлости. Саске с опаской поглядывает на лежащую на его груди голову, глаза закрыты, руки прижаты под его подбородком, колено в опасной близости между бедер последнего главы клана, рога нет, значит это — его рук дело, не Оотсутсуки.              — И как прикажешь это понимать? — холодный голос Саске-сенсея выбивает младшего из тяжёлых раздумий и страха перед дальнейшим, ведь он — решился. Боруто добьется от сенсея того, что задумал. Нехотя юноша открыл глаза. Сейчас он почему-то выглядел по-особенному светлым и теплым. Ему понадобилось какое-то время для осознания происходящего.              Страх, — «он смотрит на меня» — попытка спрятать глаза. Движение бёдрами, — «ух, тёплое, подо мной, это… тело сенсея?» — щеки заалели. Попытка убежать. Саске хватает за руки, фиксируя, не давая встать, заставляя посмотреть на него.              Глаза Боруто бегают по лицу Учиха, пытаясь найти что-то, на что смотреть будет безопасно, и находят — смотрит на губы, такие тонкие нежно-розовые губы.              — Я задал вопрос, — его голос стал строже, более требовательным. Удерживая на месте, не давая сбежать, а требуя ответа, Саске с любопытством наблюдал, как младший Узумаки забавно и очень мило краснеет, осознавая, в какой позе находится, и как близко к сенсею. Он давно замечал, неоднозначные розовые щеки своего ученика, которые краснели да пунцовели от любого прикосновения к нему учителя. Будь то случайно или в разгаре схватки на тренировочном поле, в процессе обучения постановки рук и ног в различных приёмах или когда Саске сам бесцеремонно ставил мелкому пальцы в печати. А тот, явно находясь не совсем в адекватном состоянии, начинал резко тормозить и глупеть, докатываясь до уровня своего отца, что жутко бесило и вместе с тем забавляло учителя.              Саске понимал, что эти реакции Узумаки его очень интригуют — ему было любопытно, до чего дойдёт его ученик. Он не верил, что Боруто хоть когда-то на что-то решится — ведь это абсурд, просто юношеский перегиб в желании, чтобы хоть кто-то его похвалил. Мальчик требующий внимания — не так уж сильно Боруто отличался от своего отца, хотя тот жил не зная ласки и любви своих родителей, но поведение и некоторые желания у них были схожи. Хоть младший всё же и рос в мирное время, в полной семье, но отца ему всё равно жутко не хватало. И вот те же выходки, что и устраивал Наруто в свои годы, те же ехидные взгляды. Саске в те годы — юности старшего Узумаки тоже был юн и тогда ничего не понимал, к тому моменту он еще не потерял семью, и было тяжело понять, что именно скрывалось за вечными мелкими, и не очень, выходками. Но сейчас — глядя на пунцовое лицо Боруто на своей груди, отчётливо видел, что тот всячески пытался придумать, как оправдаться перед единственным человеком, в которого он всецело верил, который был для него героем, что заставляло самого «героя» надрывно хохотать глубоко внутри себя.              Знал бы этот нежный юноша, каким был его герой в его годы, как был жесток и как, убив своего брата, мечтал об уничтожении того места, где юнец вырос. Знал бы Боруто, как Учиха желал тогда уничтожить его отца, стереть в пыль. Того часто подмывало рассказать об этом ученику, но он считал, что это может сломать нежную психику тепличного ребёнка, который только в нём одном нашёл свой мир.              Саске не разделял его привязанности к себе, он — знал, как легко разрушить шаткий внутренней мир, что скрывается в его ученике, лишь отобрав у того его учителя. Учиха боялся, что несмотря на то, что Боруто не один, у него есть друзья, родители, сестра, когда-нибудь появится и любимая, но внутренне, — стержень у мальчишки слабее чем у отца, тот шел всем наперекор, добиваясь своей цели. Возможно, именно из-за того, что Наруто привык быть один и справляться со всем, сам становясь — светом для других. Боруто же наоборот, слишком сильно полагается на своего учителя. И хоть возможно в открытую парень никогда не признается, но всегда верит в то, что его отец спасет его, из любой ситуации. У Наруто же не было такой опоры, и своих учителей он воспринимал как помощь — чтобы самому становиться сильнее. В то время как его сын — слишком сильно полагается на самых сильных, хотя, казалось бы, и сам хочет стать сильнее, но не имея стимула, делает это спустя рукава. Его ученик почти сразу сдается, не преодолевая себя, не рвется к силе, а лишь живет и радуется жизни в построенном его отцом спокойном мире. И, несмотря на различные угрозы, все равно не верит, что когда-нибудь и самые сильные ниндзя падут. Придет и их время, а новое поколение может оказаться не в силах справиться с врагами. Поэтому Саске старается сделать все, чтобы заставить своего ученика хоть как-то найти стимул совершенствоваться и расти, иначе он никогда не сможет прийти, в свое время, на замену учителю, о чем младший так мечтает.              А теперь еще и новая напасть — после осмотра, стало известно, что Боруто скоро исчезнет, а на его место придет Момошики, которого, как они думали — уже победили. А он вот что устроил: решил переродиться в теле важного для Саске с Наруто, ребенка, которого они вместе растят и воспитывают. И что же делать? Как себя должен чувствовать Узумаки-младший, понимая, что он — бомба замедленного действия? Учителю остается, только исполнить обещанное. В этот раз — точно. Иначе неизвестно, чем эта повторная оплошность может грозить миру, который они с таким трудом спасали, формировали и защищали? В первый раз, когда Саске не справился с данным Боруто слово — Момошики уничтожил его риннеган. Это не столь критичная плата за жизнь ученика, но большая потеря сил у Учиха. И, возможно, в следующий раз у Саске уже просто не хватит сил уничтожить захваченное инопланетянином тело — дорогого для него ребенка. Но он должен будет это сделать либо погибнуть, пытаясь. И про это он ему никогда не скажет. Его ученик должен верить в него, как верит сейчас, иначе — слишком большая вероятность, что младший Узумаки, как и всегда делал, сдастся раньше времени. Но пока Боруто жив — всегда можно что-то придумать.              Теперь, когда, время до перерождения Оотсутсуки стремительно исчезало, Саске с грустью и разочарованием думал, что скорее всего Боруто уже сдался, и вряд ли он увидит в нем хоть какие-то искры желания бороться с ситуацией. Так что он уже прикидывал, сможет ли он все-таки исполнить свое обещание — убить своего ученика? А если не он, тогда кто? Наруто? Нет, этот усуратонкачи точно никогда не сможет поднять руку на Боруто, скорее будет готов несколько раз сам умереть, чем отнять жизнь своего ребенка. Так что опять он — Саске, единственный, на кого мальчишка может рассчитывать.              Учиха с ужасом осознал, что сам испытывает чувства к блондинистому подростку и, наверное, первый раз в жизни — испугался, что его привязанность к нему, сможет помешать защитить остальной мир. Хотя казалось бы, что ему до мира, если Наруто и Боруто падут, а за ними и его дочь с женой? Но в свое время, не позволив ему уничтожить все, что так любил сам Узумаки-старший, Наруто сумел подарить это тепло и ему — это взрастило в нем, желание защитить все, что им двоим дорого.              Когда Саске не смог в очередной раз убить Наруто — он искренне считал, что это, потому что он сам так пожелал. И тогда ничем, кроме краха личных устойчивых взглядов на мир, не рисковал. Но сейчас — все по-другому. Если он не справится, может погибнуть мир — и тогда жертва его единственного ученика будет напрасной.              Так что у Саске только один вариант: он должен любыми путями заставить Боруто биться за свою жизнь до последнего, чего бы им этого не стоило!              Наблюдая за нежно-голубыми, до боли знакомыми, родными и тёплыми глазами, Саске почувствовал неладное. Юноша, некоторое время боясь смотреть ему в глаза, разглядывающий его губы, медленно, слишком медленно, перевёл взгляд выше. В них он увидел решимость. «Он на что-то решился?» — сердце сжалось, Учиха волновался, что Боруто когда-нибудь осмелится порвать спокойствие в их отношениях, отношениях ученика-учителя.              Учиха это и забавляло, и пугало: казалось любопытным, что сейчас, когда Боруто был на грани, тот думал лишь о нем — учителе своем. Это могло значить лишь одно — что все-таки, возможно, он сможет нащупать стимул, чтобы заставить того бороться. Но все равно, решиться на такой поступок для Саске было попросту страшно. Он не знал, как поведёт себя, что скажет. Ведь понимал, что не позволит этому глупому ребенку ничего лишнего, ведь это может сломать его. Хотя казалось бы — выбора вообще нет. Либо Боруто борется за жизнь, либо Саске придётся убить неспособного ученика. На словах все просто — но на деле…              «Разве я был с ним недостаточно строг и холоден?» — в панике пришла мысль. Но потом резко пришла другая, странная мысль — «О чем я, холод и строгость всегда только распаляли Узумаки, заставляя их добиваться своего.»              Боруто уже увереннее и явно не спонтанно дёрнул бёдрами, чуть прижавшись, подтягивая колено выше и упираясь им Саске в бедро, выжидающе всматриваясь в холодную чёрную поверхность бездонной глубины в глазах учителя.              От наглости, которую Саске вовсе не ожидал, он то думал, что Боруто начнет ныть, о несправедливости жизни к нему, он отпустил руки ученика, а тот и остался лежать, не предпринимая никаких попыток к бегству. Учиха думал, что это он зверь и играет с младшим, а на деле это его только что прижали в угол.              При таких мыслях он шумно и гневно выдохнул, сощурив глаза. Хоть и казалось, что Саске нашел для себя вариант — дать младшему стимул — но решиться никак не мог. А сама ситуация, да и движения взбалмошного подростка, только подтверждали его догадки:              — Я всё ещё жду пояснений. И встань уже с меня, ты вторгся в моё личное пространство, — Саске мог сам в любую минуту скинуть этого наглого Узумаки, но заставлял себя оставаться на месте. Он хотел посмотреть, прав ли он в своих выводах.              Боруто его либо не слушал, либо проигнорировал. Что тот, что другой вариант казался чём-то диким, ведь ученик всегда ловил, каждое слово из уст учителя, каждый тон, полутон, движение тела. Саске не раз чувствовал себя под внимательным, изучающим взглядом и вечно одергивал младшего. Тот извинялся, отворачивался, но вскоре всё повторялось. Это все подтверждало, как минимум то, что с Боруто еще не покончено, он сам внутри — еще жив.              Юноша скосил взгляд в сторону повязки на левом глазу сенсея.              — Са-аске… — он запнулся, — Саске-сан, — голос стал более ровным, а не хрипящим, как до этого, после долгого молчания, — простите меня за глаз, я оплошал, — он неуверенно потянулся рукой к повязке.              — Не стоит, — предупредил Учиха, наблюдая за движением. Рука дёрнулась, чуть замерла, но продолжила двигаться, Саске перехватил её, до боли сжал в пальцах. Узумаки поморщился, но руку убирать не стал.              «Нет, это же я оплошал», — думал Учиха, искренне радуясь, что не поспешил с реализацией обещанного. Ведь появился хоть и призрачный, но все-таки шанс — спасти Боруто.              — Я, Саске… — он перевёл глаза, поймав чужой холодный, ничего не выражающий взгляд, — Саске-сан, я должен, нет, я обязан, — он закусил губу, было понятно, что изливать душу дается ему слишком сложно. И всё же не выдержав, контакта с такими нужными и важными для него глазами, продолжил:       — Я всё равно скоро исчезну. Поэтому я бы хотел воплотить своё желание в жизнь, — он с вызовом взглянул Саске в глаза. Учиха напрягся — это был опасный момент, который требовал от него максимально правильных слов и действий, ведь именно сейчас он может либо заставить его жить, либо позволит окончательно потерять все.              У старшего в голове роились мысли, миллионы и миллиарды мыслей, приходили и уходили, но ни одна не казалась ему нормальной и подходящей к ситуации. Саске и представить себе не мог, как именно стоит поступить, чтобы спасти того, кто для тебя самого — чуть ли не надежда на будущее. И нужно было что-то решать, как действовать или позволить действовать Боруто? А туда ли его поведет? Чего он хочет? О каком желании говорит? На что же он все-таки решился? И главный вопрос, что беспокоит — если все-таки они справятся? Что будет дальше? Сможет ли он потом выбраться из той ямы, куда сам себя сейчас удумал опустить?              — Бору… — начал Учиха, еще не до конца понимая, что происходит с ними, но всё же сообразив, что позволил мальчику слишком многое. И возможно сам подтолкнул его к каким-то решениям и дальнейшим действиям своим молчаливым позволением вот так лежать на себе.              Узумаки, не дав договорить, свободной рукой закрыл рот учителя ладошкой, на одном дыхании выдал:              — Саске-сан, дайте я всё же скажу! Мне всё равно терять больше нечего! Я не прощу себя и буду неупокоенной душой преследовать вас, — Боруто продолжил, почувствовав, как Учиха под ним замер. — Я люблю вас, Саске-сан.       Глаза Учиха расширились, и он прикусил Боруто за ослабевшую ладонь. Тот ойкнул, когда сенсей под ним дёрнулся, приходя в движение, и резко схватив за футболку, оказался сверху, прижав мальчонке к горлу предплечье, перекрывая доступ к кислороду.              — Что ты несёшь, Узумаки, совсем головой тронулся? — было слышно, как сильно Учиха злится. Боруто вжал голову в шею, хватаясь за душащую его руку. Саске мог ожидать чего угодно, но не этого. Он и представить не мог, что ученик начнет говорить о чувствах. О сексе, похоти или разврате — да о всем о чем угодно, но о чувствах? Никогда.              — Какая к чёрту любовь? — Саске пытался что-то придумать. Уж больно сильно слова задели его и выбили из привычного для него ледяного созерцания мира. Хотя ему казалось, что он как бы уже сам подошел к тому, чтобы подвести Боруто к этому стимулу, но реальность стала для хмурого учителя слишком шокирующей. Все же, одно дело — думать, совсем другое — услышать это. Тем более, когда считал, что этот ребенок в жизни не решится высказать такое ему — «Тем более ко мне? Взрослому». Что-то Боруто совсем обнаглел — перебивает учителя — ранее никогда себе такого не позволял, решимости набрался, откуда спрашивается?              — Я знаю, что вы думаете, Саске-сан: я головой тронулся, что я несу чушь, и вы женаты, что у вас дочь, и я вам в сыновья гожусь. Что я сын вашего лучшего друга, сын — хокаге, что я — ваш ученик. Но я, правда, вас очень люблю, — его голос стал совсем тихим и кардинально изменился на неуверенный, — Неужели вы не видели, как я на вас смотрю? Как ловлю каждый ваш вздох, взгляд? Как от любого вашего прикосновения меня бросает в жар, а от близости с вами я завожусь как ненормальный? Как моё сердце даже сейчас готово выпрыгнуть из груди? Неужели вы не чувствуете?       Он потерся бёдрами о сидящего на нём Учиха. Тот, ощутив на своей пятой точке выпирающую часть тела, почувствовал растерянность, и на его лице отразилось удивление. Саске перевел взгляд обратно с тела на глаза Боруто, а тот продолжил:       — Я не мог не думать о вас, о вашей руке, что случайно касалась меня, всё время желал более интимных прикосновений, смотря на ваши губы, не мог не мечтать о том, чтобы поцеловать вас, — он казался уже не просто красным, а алым. Отведя глаза, пытался продолжать, пока молчание Учиха давало единственный шанс рассказать всё, что он думал, о чем мечтал и чего хотел, — А ночью вздрагивал, просыпаясь в поту и похоти от снов с вами, и мог достичь разрядки только думая о вас. И-и-и… Я так хотел, чтобы и мой первый поцелуй был бы с вами, но…       Он замолчал, не желая рассказывать. Но помотав головой, продолжил.       — Я ждал новой тренировки, каждый раз надеясь, что вы хотя бы случайно коснётесь меня. Моё тело ещё долго помнило ваши касания. А потом волновался и переживал за вас, когда вы, вновь оставляя меня, уходили на долгие миссии. Я каждый раз верил, что это все — наваждение, что вы вернётесь, и все закончится, что чувства пройдут. Но в разлуке с вами они лишь крепли. При каждой встрече с вами во мне взрывался фейерверк чувств, желаний. Мое сердце каждый раз вновь отогревалось, и мне казалось, что пустота, что образовывается, когда вас нет рядом, тут же пропадает, стоит мне увидеть вас, — он перестал впиваться в предплечье Саске и попытался опустить руку ему на талию, а второй огладить бедро.              Вот теперь он перешёл черту — Учиха вскочил с него, отошёл на два шага и сел на траву, хмуро поглядывая на ученика. Боруто разочаровано вздохнув, сел.              — Саске-сан, я понимаю, что не в праве просить вас об этом, но, — Учиха отвернулся, понимая куда тот ведёт, пытаясь как-то заставить себя вернуться в привычное для себя состояние отстраненности. Ведь даже несмотря на принятое решение, ему самому верилось с трудом, что он серьезно собрался подыгрывать подростку. Он бы прямо сейчас просто ушёл бы, и в Конохе мелкий не посмел бы вести такие разговоры. Но его риннеган был уничтожен. А вернуться в свое измерение они смогут только по желанию Боруто.              — Боруто, заканчивай, найди себе девчонку, и все наладится. Нас будут искать, нам нужно вернуться, — если бы Саске сейчас повел себя радикально по-другому, Узумаки сразу бы почувствовал, что что-то не так. И возможно тогда план скорее всего бы провалился. Но на деле, Учиха просто не верил в истинность чувств ученика, ему казалось, что это омут, в котором он сам тонет и утягивает Боруто за собой. Да и должен же был он дойти до конца, чтобы потом быть уверенным — он использовал, все возможные отговорки и отмазки от реализации плана.              Ведь встречаться и спать, тем самым заставив того, жить ради него, биться, и сражаться, набирать силу, — видимо для Боруто это единственный путь на спасение. Нет, все не так. Это единственный шанс для Учиха не потерять его.              — Я пробовал, Саске-сан. Ни одна не принесла мне и частички тех чувств, что я испытываю к вам. Даже пошёл на поводу у Сарады, её глаза так похожи на ваш, — обреченно вздохнул младший, — Поэтому, простите, Саске-сенсей, — он встал, подошёл к сидящему мужчине почти вплотную, но так и не посмел коснуться, — Я… — он замолчал.              — Верни нас в Коноху, — прорычал Учиха, — сейчас же.       Отыгрывать — так отыгрывать до конца, иначе, если он сломается раньше, то велик шанс фатальной ошибки. Это Саске очень остро сейчас чувствовал.              — Сразу же, как вы исполните моё желание, — Саске обернулся на него, увидев перед собой его грудь, а подняв взгляд, увидел, что Боруто кусал губы, не знал куда деть руки, глаза бегали.              — Возьмите меня, — учитель поперхнулся воздухом, округлив глаза.              — Что? — спросил он ошалело. Как себя не готовь, Саске все равно оказался не готов.              — Мое желание, Саске-сан, я хочу — чтобы вы переспали со мной.              Ответ Учиха, выдал не задумываясь, молниеносно.              — Нет, — Саске раздражённо отвернулся.              — Ну значит мы никогда не вернёмся, — Боруто сел, утыкая лицо в спину учителю, тот дернулся, но остался сидеть.              Саске понял, что он попал — никто и ничто, кроме риннегана или кармы не может их оттуда вытащить. Риннегана он лишился, больше ни у кого в деревнях нет таких глаз. Карма осталась только у Боруто, а он действительно может и не пожелать их возвращать. Значит, пути другого нет, и скорее всего это верное решение. Так во всяком случае сейчас кажется, ведь если Боруто будет бороться, они с Наруто точно найдут способ спасти его.              Саске уже было собрался использовать шаринган на Узумаки, чтобы заставить того, вернуть их, но тихий, молящий, хнычущий голос, что приглушался чёрным плащом, заставил немного задуматься, что возможно он и не ошибся в своих выводах, к чему склонялся ранее.              — Саске-сан, простите меня, поймите пожалуйста. Я не знаю, как мне быть по-другому. Вы — для меня самый важный человек, единственный, мнение которого мне действительно важно. Без вас я просто не смогу жить. Я не знаю, сколько мне осталось, вы же слышали Сакуру-сан. Я не могу нормально спать, только мысли о вас дают мне силы: справляться, стараться, достигать. А что теперь? Мне предсказан конец. Вы обещали убить меня, я рассчитываю на это. Готов, сразу же, как исполнится моё желание. Я открою проход, вы пройдёте, убив меня, вернёте тело в Коноху. Но если у меня есть хоть малейший шанс, на то, что я смогу жить дальше, тогда то, о чем я прошу вас, возможно, позволит расставить что-то в моей голове. Такое воспоминание не позволит мне сойти с ума без вас. Во втором случае, все останется здесь, в этом мире. Нашей тайной. Я уверен, что Сакуру-сан, вы не любите. Что же касается моего возраста, если честно, я не думаю, что вам действительно есть до этого дело, вы победили в войне, будучи всего на пару лет старше меня. Единственное, что может хоть как-то беспокоить вас, то, что я — его сын. Но я обещаю вам, он никогда не узнает, во всяком случае, не от меня, — Боруто замолчал.        Саске обдумывал каждое его слово, смотря вдаль. Подросток рассеял хоть малейшую возможность на отказ, на оправдание. И он решился. Учиха повернулся, позволяя Боруто упереться лицом себе в грудь, перебирая пшеничные очень мягкие волосы, он заглянул в грустные голубые, полные надежды глаза.              — У меня нет выбора, да, ты все продумал? — добродушно улыбнулся он. Узумаки же сильнее прижался щекой, обнимая Саске за крепкое мужское тело.              — Вы можете мне отказать. Но тогда у меня не будет даже призрачных сил справиться, возможности выжить, — глаза Учиха больше не горели гневом, не источали холод. Он легонько потрепал Боруто по волосам, ткнув того пальцами средь лба. Узумаки сощурился, отстраняясь и потирая его.              Учиха умилился этой картине. Схватил того за затылок, наматывая блондинистые волосы на кулак, останавливая его лицо в непозволительной близости от своего. Боруто чувствовал дыхание сенсея на своих губах.              — Так говоришь, твой первый поцелуй был украден? — Боруто кивнул в ответ, соприкасаясь лбами, — Интересно, кем же? — подросток покраснел. Попытался отвернуться, но Учиха держал крепко, и мальчик смог лишь отвести глаза.              — Сарадой, — грустно произнес он, вздыхая. Саске улыбнулся.              — Не удивил, — Боруто округлил глаза, с недоверием вглядываясь в лицо учителя, — Догадаешься, кто украл мой? — подбодрил его он.              — Господин седьмой? — недоверчиво, с сарказмом произнес Узумаки.              — Он самый, — хмыкнул Учиха.              — Да вы шутите! — ошарашено воскликнул Боруто, округляя глаза.              — Нет, — серьёзно ответил ему Учиха. Сосредоточив взгляд на его губах, Саске прижался к устам младшего. Тот, явно не ожидавший этого, широко раскрыл глаза. Он пытался заставить свое сердце не выпрыгнуть из груди, сгорая от того жара, что вызвало в нем лишь ощущение горячего языка на своих губах. От влажного прикосновения, когда учитель провел кончиком, проскочив вовнутрь, когда полностью ощутил весь язык в себе — Боруто вспотел. В штанах и внизу живота он ощутил нарастающей трепет, а в его висках застучало.              Саске отстранился, оценивающе осматривая Узумаки: переливающую из-за пота кожу, блеск в глазах, румянец на щеках, чуть приоткрытый рот, из которого виднелся мокрый, весь в слюне язык. «А ведь я его только поцеловал, похоже я действительно, слишком многое для него значу», — грустно подумал Учиха, понимая, что вряд ли после он сам сможет спокойно закрыть глаза на происходящее в этом мире, хоть и пообещал себе, что даст Боруто только этот один единственный раз. Чтобы потом стимулировать его, этого будет достаточно.              Отпустив волосы, он потянулся рукой к протектору, который для него самого был очень важен, и стянул его с головы Боруто. Повесил его на свой пояс, расстегнул свой плащ, собираясь использовать его как подстилку под младшего.              — Иди ко мне, — повелительно сказал Учиха, дергая Узумаки на себя. Тот, явно находясь в нирване, легко подчинился. Саске было потянулся зубами снять перчатку, как мягким движением Боруто перехватил его руку.               — Пожалуйста, не снимайте, по крайней мере пока, — притянул своими ладонями руку учителя к себе, потерся щекой о нее. Аккуратно, мокрым языком провел по всем подушечкам пальцев большой руки, вылизывая каждую, прижал ее к губам. Поймав, взгляд черных глаз, поерзал у того на бёдрах, ощущая под собой напряжение. Саске с любопытством и интересом наблюдал за Боруто.              — Я никогда не думал, что вы можете быть нежным. Мне всегда казалось, что прелюдия и секс с вами, Саске-сан, — выдал он с придыханием, — будут страстные, резкие, всегда представлялось, что вы грубы со мной. Хватаете, чуть ли не насилуете, через боль, — потираясь бёдрами и облизывая пальцы, проговорил Узумаки, ощущая, как тело учителя поддается на ласку.              — Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал? — переспросил Учиха. Он резко ударил в грудь, от чего тот упал на спину. А потом завел обе руки младшего своей над головой, нависая над ним и давя коленом тому на вставший член. Боруто издал громкий, пронизывающий, полный страсти и желания стон. Глаза его расширились, ему хотелось большего.              — У нас только один раз, — очень тяжело вздохнув, Боруто попытался улыбнуться, — Я обещал вам, поэтому да, я хочу — чтобы вы реализовали именно мои фантазии, — из Учиха чуть не вырвалась гневная отповедь, что Боруто ещё сам не знает, куда, в какие цепкие руки он попал. Саске еле успел одернуть себя, ужасаясь мыслям — они еще ничего не сделали, а он уже планы какие-то строит на дальнейшую жизнь.              Ведь теперь юноша предлагал сделать с ним что-то, на чем не могла закончится их «связь». Да Боруто был прав, Сакуру он действительно не любил, она изначально знала, что Учиха с ней только ради клана. Он был ей очень благодарен: ценил то, что она делала для их дочери, уважал её, но не любил. Она чуть ли не сама предложила помочь ему с этим. Дочь — единственную Учиха кроме него самого — он любил, но любил так, как его самого когда-то любил его отец: отстранено, холодно. А этот светловолосый — одно название «Узумаки» уже говорило само за себя. Чего стоит только Наруто, который не дал ему сдохнуть во тьме и ненависти, а как и обещал — принял на себя всю черноту его души, и дал ему прощение. Только Саске себя до сих пор не до конца простил — иначе не боялся бы совершать новые ошибки. Но в том, что он сейчас хотел Боруто — был уверен. А ещё, его «друг» породил на свет этого юного возмутителя его спокойствия. Узумаки всем своим существованием делали все, лишь бы Учиха смог выжить в этом мире, и не просто выжить, а жить, возможно, когда-нибудь счастливо. Почему-то ему верилось в счастье рядом с этой светлой макушкой.              Тепло улыбнувшись своим мыслям, он понял, что изнасиловать желающего его всем сердцем Боруто, он не сможет физически, но быть с ним погрубее, вполне.              Ехидные мысли отразились на его лице, от чего у Узумаки прошла горячая волна по всему телу. Когда Саске отстранился, стянул толстовку, когда-то принадлежащую Наруто, а затем и футболку с мелкого, в его глазах Боруто увидел что-то, что ранее никогда там не видел. Что это? Нежность? Желание? Страсть? А может и все вместе.              Саске развернул его, прижав спиной к себе. Парень был его на голову меньше, едва доходя до ключиц. Согнувшись, Учиха укусил основание плеча, а, слизав выступившую кровь, услышал ожидаемый стон и прижался тазом к спине мальчишки, опуская руку в трусы, хватая и сильно сжимая головку члена.              Боруто шумно вздохнул, когда его спина соприкоснулась с требовательным органом под одеждой Саске, а когда рука его сенсея в жёсткой перчатке достаточно болезненно скрутила головку на его члене, издал оглушительный стон.              Саске несколько озадачился, ведь похоже младший не шутил, ему действительно нравились резкие и болезненные прикосновения Учиха. А ему все казалось, что юношу тронь — он упадет. Просто ли это совпадение или он все-таки являлся тайной (а тайной ли) любовью своего ученика? Ладно, он со всем этим разберётся потом, а сейчас он собирался со всей страстью отдаться этому подростку.              Грубо перехватив член юноши в руке, сильно сжав основание и в то же мгновение вновь до крови кусая его, Саске услышал, как Боруто издал ещё более сладкий стон              — Ну раз так, — Учиха больше не собирался нежничать, отпустил стоящего на коленях Узумаки, и сел на край плаща, широко расставляя ноги и ехидно улыбаясь.              — Боруто, ко мне, — похлопав рукой по земле между своими согнутыми ногами, приказал он. Не мешкая, младший подчинился и, вскочив на ноги, подошел.              — На колени, — Саске надавил на плечо юноши, призывая опуститься, меж его ног.              Глазки у Узумаки заблестели, он хищно улыбнулся, опуская взгляд на бугорок в штанах учителя, а после поднимая взгляд к его глазам.              — Позволите, Саске-сан? — увидев утвердительный кивок, Боруто жадно и шумно вздохнул, потянулся руками к ремню и расстегнул молнию. Протектор, закрепленный на ремне, звякнул. Подросток приспустил резинку трусов, высвобождая твёрдо стоящий член, провел пальцем по нему. От прикосновения к нежной головке Боруто сам сладко простонал, положив палец себе в рот, томно пососав его. Саске очень восхитила и возбудила эта картина, в ней одновременно было и что-то очень милое, и что-то очень пошлое — наверное, безумный похотливый блеск в глазах. И то, с каким удовольствием малыш счастливо жмурился, о многом говорило.              Боруто потерся нежной щекой о стоящую плоть. Учиха хмуро смерил юнца взглядом. Он схватил, подростка, за основание корней волос, больно дернув голову. Мальчишка издал громкий стон, у него закатились глаза. Сенсей, насаживая его ртом на свой член, перехватил голову локтем, за затылок прижимая того к своему лобку. Горло судорожно сжималось вокруг члена, с трудом, но пропуская его на всю длину. Саске грубо толкнулся несколько раз, потираясь о нежные стенки, утробно зарычал и закрыл глаз, удерживая Боруто на месте.              У Узумаки потекли слезы, его член в штанах до боли дрожал от возбуждения, и каждый раз, когда Саске отпускал и член наполовину выскальзывал изо рта, он чуть не кончал себе в штаны. В один из таких моментов, Боруто пробормотал:              — Ещё немного и я кончу, — он улыбнулся, пряча зубы, посасывая головку и смотря Саске в глаза снизу вверх.              — Ты ужасен, Боруто, — демонстративно вздохнув, сообщил Учиха, отбирая у надувшего губы младшего свой член.              — Значит, всё-таки, ты извращенец, — озвучил свой приговор Саске, — раздевайся, — мальчик тотчас расстегнул ремень, поясную сумку, стянул штаны и бельё.              О, как же его возбуждал этот ещё не до конца сложившийся подросток — с его укусами на шее и плече, со следами слюны на лице, голый, во всей красе, с возбуждающим румянцем на щеках, с влажными глазами и вытертыми слезами от чересчур глубокого минета. Он был послушный, ожидающий дальнейших приказов, только его приказов, только его Боруто. Саске ужаснулся своим мыслям, но он ещё до поцелуя знал, что он — пропал. Эти Узумаки, чтоб их. Всего добьются, а ему просто не повезло, ведь он стал целью младшего.              — У тебя есть же мазь, любая? — поинтересовался Учиха.              — Есть, но точно ли она нужна? — скептически спросил Боруто.              — Ты с мужчиной когда-нибудь спал? — понимая, каков будет ответ, Саске протянул руку в ожидании, что Боруто-таки подчинится, но тот его озадачил.              — Спал, — еле слышно проговорил он. Сказать, что Учиха был удивлён, ничего не сказать. А он тут о нём заботится — он чуть не сплюнул от злости.              Боруто засмеялся в голос. Резкий контраст с боязливым признанием.              — Может, мне тогда тебя ещё и не растягивать? — злясь, уточнил Саске.              Боруто покорно наклонил голову, спускаясь на колени, — «как пожелаете, сенсей», — по Саске долбануло горячей волной, от ушей и до кончиков пальцев прошла томная судорога от этих слов. Эта покорная поза. Он схватил мелкого за голову, прижал губами к своему стоящему члену, очень шумно дыша, пытаясь совладать со своими чувствами.              Ещё какое-то время назад ему было плевать, с кем спал или не спал его ученик, его вообще не волновала его интимная да и личная жизнь, но теперь, после того, как он признал этого глупого Узумаки своим, то это стало неожиданностью, и он принял это очень ревностно.              Боруто, конечно, глупым не был, но в голове у Учиха давно и плотно засел факт, что если Узумаки — то глупый. А в случае младшего, это было скорее нежным обращением к нему в личном диалоге Саске самим с собой.              — Не хотите узнать с кем? — невинно вжимаясь ртом и горячо дыша на член, поинтересовался Боруто.              Сенсей молчал. С этого ракурса, он не мог увидеть его глаза. Боруто продолжил:       — С вашим клоном, — договорив, он почувствовал, как хватка Учиха на его волосах слабеет, а подняв глаза, обнаружил, как учитель закинул голову к небу. Саске резко опустил взгляд на него — в нем читалось убийственное желание — наказать.              Дотянувшись рукой до ягодиц младшего, он больно сжал одну, потянув на себя, помогая сесть к себе на бедра. Боруто закусил губу. Его член был зажат между их животами, он потерся им об жилет Саске, а тот, проигнорировав, до боли и крови схватился за его губу, опуская руку и оглаживая копчик.              Боруто с жадностью облизал свою кровоточащую губу, схватил свои ягодицы, раздвигая их, раскрывая себя для единственной руки учителя.              — Ты кошмарен, Узумаки, никогда бы не подумал, что ты настолько можешь быть испорчен, — всё-таки подал голос Учиха.              — Признайтесь, Саске-сан, я вам такой очень нравлюсь, я чувствую это, — Боруто, поерзал, потираясь раскрытой впадинкой между ягодиц о крепко стоящий член Саске.              — Возможно, — нехотя признал тот. Боруто надоело ждать, он чуть приподнялся и попытался насухую насадиться, направляя его в себя одной рукой вслепую. Учиха ахнул, почувствовав, что зубами в этот момент мелкий вгрызся ему в шею, закрыл глаза, отдаваясь ощущениям боли.              Вставить высохший член Узумаки всё же не удалось, по лицу Учиха прошла ехидная гримаса.              — Сенсей, — негромко позвал младший, тот открыл глаза, — помогите мне всё же, пожалуйста, — парень виновато улыбнулся. Саске поднёс руку к его губам, Боруто, взял его пальцы в рот, прикрыл глаза, сладко и томно посасывая, вылизывая. Он снова раздвинул свои ягодицы и прижался, выгибая спину. Подросток, глубоко дышал ртом, ощущая как влажные пальцы сенсея входят в него, растягивая и смазывая.              — Это не смазка, тебе всё равно будет больно, — «обрадовал» его Учиха, раздвигая пальцы в стороны и упираясь в несколько более расслабленные мышцы, чем он думал.              Отпустив одну ягодицу, Боруто сам вылизал свою руку, поймал член Саске, сделал несколько движений, распределяя слюну, приставил его головку ко входу и ожидающе поглядел на Учиха. Тот кивнул. Саске вынул из Узумаки пальцы под оглушающий стон и обхватил рукой член Боруто, сильно сжал, чувствуя опять зубы на своей ключице, и болезненное ощущение от слишком тесного сжатия его члена внутри ученика. Подросток, не выпуская из зубов плоть, тяжело дышал, насаживаясь на причиняющий дискомфорт и боль член. Боруто по неопытности не знал, чем ему это грозит завтра. Но это же завтра, верно?              Боруто, сразу же попытался дёрнуть бёдрами, Саске зашипел на него, заставляя замереть от ощущения на его шее чужих зубов.              Тяжело дыша, прокусывая кожу и ощущая металлический привкус крови во рту, Учиха, сильно сжав член младшего, сделал несколько движений по его длине. Сам вжался своим в горячее, чуть расслабившееся нутро, в котором стало хотя бы не так больно находиться, двинул бедрами вверх.               Боруто полизал языком укус на шее учителя, опускаясь на его бёдра.              — Давай сам, — озвучил Учиха, ударив младшего по ягодице, оставляя след, и схватил того за поясницу, вжимая и фиксируя Узумаки на себе.              Боруто наконец-то двигался, чувствуя, как, причиняя боль, в нём туго трется член его сенсея. Происходит именно то, о чем он столько мечтал. И он делает это сам. На его члене. Закусив губу, издавая громкие стоны в руках Саске, несмотря на боль, он был крайне счастлив.              В какой-то момент, характер стонов Узумаки изменился — из несколько болезненных стал очень страстным, ещё более громким. У него потекла изо рта слюна, глаза — полные влаги, желания, похоти — поедали Саске, который сам растворялся в них, в этих голубых океанах.              Парень, ощущал, как туго трется член внутри, входя глубже. Чувствуя, как больно ерзают колени по грубой ткани накидки, а пальцы на его бедре сжимаются, Боруто не сдерживался. Опираясь руками на плечи любимого учителя, мальчишка, закинув голову, застонал. Проходящая по всему телу судорога от резких и быстрых движений, сбивали Узумаки дыхание, выбивая из него воздух.              Учиха осознал, что этого мало для них обоих, он схватил Боруто за талию, дергая вверх. Член выскользнул, а парень очень разочарованно простонал. Саске сильно, но не прокусывая, прикусил за сосок, вставал вместе с мелким. Надавив на голову парню, заставляя его уткнуться лицом в плащ, Учиха ударил стоящего на коленях Узумаки по внутренней стороне бёдра, надавил на поясницу, заставив, выгнуть спину, подставить раскрытую попу и громко простонать.              — Руки чтобы здесь лежали, уберешь — накажу, — укладывая руки парня на его же поясницу, прошептал Саске. А потом, встав, позади Боруто, любуясь его столь откровенной позой, оставил кровоточащий укус на нежной коже ягодицы. Он, услышав протяжный горячий стон, больше не теряя времени, вставил свой член, вдалбливая того в землю.              — А-ах, да-а, глубже, — через стон добавил Боруто, — Са-аске…, — пуская слюни на его плащ.              А Саске окончательно отпустил себя. До этого он всё-таки старался сдерживаться, понимая, что с ним ещё подросток, без нормального опыта, быть аккуратным, но ощутив, как Узумаки двигается ему на встречу, изнывая под ним — расслабился и позволил себе действовать не думая.               Ученик всегда умел нелепыми фразами сбить своего сенсея, а теперь — это фамильярное обращение, что Боруто выстонал. Учиха и так знал, что мелкому теперь никуда не деться от него. Он его из-под земли достанет, умереть не позволит, а Момошики лично из него вышибет.              Любят эти Узумаки заставлять Саске быть для них — всем.              Боруто получил своего сенсея, как он и хотел, но только теперь вопрос — как быть дальше, думал ли младший, что у него всё-таки получится приручить этого ледяного мужчину к своим рукам? Уж кто тут хозяин — так только этот мелкий голубоглазый блондин, что с такой лёгкостью управляет крайне тяжёлой взрослой личностью — Саске Учиха. Парень, что так охотно двигается навстречу, стараясь, как можно быстрее и в такт движениям сенсея насаживаться глубже, выгибаться, почти прижимаясь животом к своим бёдрам. Повернув лицо, щекой упираясь в плащ, расстеленный на земле, Боруто поедал глазами трахающего его Саске.              Учиха, входя до основания, утробно рычал, испытывая странное чувство власти над своим, принадлежащим ему одному, человеком. Саске ликовал, ощущая, как подросток гнется под ним, как громко стонет, как сильно напрягается его тело, отзываясь на его движения. Его давно мучила жажда насладиться этим еще непорочным ребенком (техника же не считается, верно?), но он останавливал себя. Это же так неправильно, то, что Саске делает с ним, но в тоже время так желанно для них обоих.              Перехватив его взгляд, Саске замер, чувствуя, как каждая мышца его тела натянулась перед неизбежно подступившим оргазмом. Он еще пару раз протолкнул член как можно глубже под дикий крик из-за резкой боли от нового укуса на ягодице. Перед тем, как излиться в теплое нутро, он сильно напрягся, окончательно делая Боруто своим. Узумаки громко выдохнул и лишь от осознания того, что его наполняет сперма сенсея, кончил вслед за ним. Боруто схватила судорога после яркого оргазма от наступившей истомы. Больше не в силах держаться на ногах, он распластался на чёрном плаще, не задумываясь о том, что размазывает свою сперму по животу и плащу под собой.              — Только попробуй отрубиться раньше, чем мы вернёмся, — проворчал недовольно Учиха. Боруто резко распахнул глаза, понимая, что уже почти провалился, и перевернулся, пытаясь сфокусировать взгляд.              — Ты мне весь плащ измазал, — Саске продолжил ворчать, а Узумаки лишь довольно улыбнулся.              Учиха стряхнул член, убрав его в штаны, застегнул ширинку. Теперь он скептически оглядывал Боруто. На его животе блестели остатки спермы. По бёдрам, разведенным, дрожащим, согнутых в коленях ногам, стекали капли семени Учиха. А сам Узумаки, раскрасневшийся, с влажными, сытыми глазами, лежал и спокойно любовался стоящим над ним, полностью одетым, взлохмаченным и потным Саске со следами от его укусов на шее.              — Саске-сан, я вас очень люблю, — потянувшись, парень собрал остатки спермы со своих бедер. Он, с удовольствием вылизывая пальцы, наблюдал за Саске, что ловил каждое его движение. Учиха нравилось наблюдать, ощущая подтверждение своей значимости и удовлетворения своего собственнического чувства к своему ученику.              — Я заметил, — глазами указывая на его действия , — Боруто, ты просто невозможен и мерзок, — сказал Учиха, любуясь смеющимся подростком. И почему же ему так нравилась эта картина — он и сам себе признаться не мог. Скорее, ощущал свою власть над подростком, и это заставляло его чувствовать себя превосходно. Первый раз в жизни кто-то вот так легко и безоглядно доверяет себя и так сильно нуждается в нем.       — Саске-сан, я надеюсь вы принимаете мои извинения за ваш глаз? — лукаво улыбаясь, спросил Боруто.              — Я подумаю, — в тон ему ответил Саске, — ты мог бы вытереться своей футболкой и не надевать её, а застегнуть ветровку, — подкинул идею младшему.              — Я не буду вытирать вашу сперму с себя, — возмутился Узумаки, — я столько об этом мечтал, чтобы так легко избавиться от неё? — обиженно и абсолютно по-детски, надул губы он.              — Я повторюсь, ты — мерзок, Боруто.              — Таким вы меня и хотите, — парировал Узумаки.              Саске прикусил язык, чтобы не высказать ему, как он прав, и что он уже хочет его грязный рот. Лишь отвернулся, скрывая подступившее возбуждение.              — Нам пора.              Узумаки нехотя попытался встать, но упал обратно на задницу, сил не осталось, ноги не гнулись. Он глупо улыбнулся и позвал:              — Саске-сан, мне было с вами так хорошо… Что теперь, меня ноги не слушаются, — обернувшись на сидящего на попе младшего, Саске резко засмеялся, чем озадачил обоих: себя и нелепо улыбающегося подростка. Подхватив одежду, он вручил её Узумаки, тот с благодарной улыбкой, надел ее на себя.              — Ветровку всё равно застегни, — сказал Учиха, надеясь, что она скроет хоть немного, расцветающие багровые следы на шее ученика, ладно, у него плащ точно всю шею закроет, да и не важно, откуда у него они. А вот за младшего стоит беспокоиться. Боруто нехотя выполнил просьбу учителя. Тот покачал головой.              — Никакого смысла, — сказал Учиха. Ветровка практически ничего не скрывала.              Боруто обратно расстегнул кофту.              — Да и ладно, всё равно я никому не расскажу, а они пусть хоть до посинения думают, откуда у трупа такие следы. Я бы вообще ничего не прятал, а всем показал бы следы от ваших зубов и губ, — довольно лучась и погладив шею, сказал он. Саске лишь фыркнул в ответ, эта одержимость Боруто пугала его. Да и Учиха уже и забыл, что парень изначально говорил ему, что он рассчитывал, что после секса, он — умрет.              — Пока я тебя убивать не стану, я должен теперь заставить тебя жить. Я обязан тебя спасти, теперь я обязан не только твоему отцу, что не дал мне сгинуть во тьме собственной души и в мести, так ещё и тебе самому, Боруто, что показал мне, что меня возможно любить, — хмыкнул Учиха, приводя свой план в действие.              Боруто попытался переварить услышанное,              — Вы даёте мне шанс? — его глаза наполнились слезами, он потянул руки — встать сам ведь не мог, а то тут же вскочил и кинулся бы к Саске на шею.              — Нет, Боруто, это ты дал мне шанс, — опускаясь на колени перед юношей, старший сам обнял его дрожащее тело.              — А теперь нам всё же пора, я уверен, нас хватились.              Боруто, нехотя кивнул, приподнимая попу, чтобы Саске мог поднять свой плащ. Тот оглядел его — сперма на нём, находящаяся на внутренней части, подсохла. Благо, плащ был плотный и влагу не пропускал. Боруто накинул учителю его на спину, застегнул, а тот поднял его, поддерживая рукой.              — Крепко сам держись, — сказал Учиха.              Боруто ухватился руками за его шею, ногами обвив учителя как обезьянка, и задумавшись, отпустил руку, призвав карму, открыл портал.              Саске решительно шагнул в него. Оказавшись на крыше резиденции хокаге, Боруто поискал глазами, глянув за спину Учиха.              — Он здесь, — тихо шепнул, Узумаки, сильнее укутываясь в плащ учителя.              Саске кивнул, развернувшись всём корпусом, и решительно встретил обеспокоенный взгляд голубых глаз.              — Что… что произошло? — беспокоясь, спросил старший Узумаки, что явно давно тут сидел и дожидался их.              — Ничего, отец, я просто устал, — Боруто демонстративно зевнул, вытащив руку из-под плаща, тем самым, оголяя свою багровую шею. Наруто смерил сына взглядом, зацепился глазами за его горло. Боруто лишь хихикнул, а Саске, поймав взгляд друга,  понял — скрывать нет никакого смысла. Попытка утаить сейчас породит только недоверие и цепочку глупой лжи. А закапывать себя еще глубже у него не было никакого желания.       Он закатил глаза:        — Не надо так на меня смотреть, Наруто. Да, ты все понял правильно.       Боруто спрятал лицо в одежды учителя.       У хокаге от удивления поднялись брови. Он раздумывал, то ли сейчас врезать Саске, а потом выслушать его, или сначала всё же выслушать?       Учиха поспешил опередить друга, заметив, что он собирается с мыслями:       — Давай поговорим об этом позже, в первую очередь нужно позаботиться о твоем сыне.       — О, так ты помнишь, что он мой сын? — гневно спросил старший Узумаки.       — Я принесу его к тебе в кабинет, — Саске пропустил его слова мимо ушей.       — Я вас там жду, — сказал теневой клон Наруто и с хлопком рассеялся.       — Боруто, посмотри на меня, — сказал его сенсей, ученик нехотя поднял глаза, — ты понимаешь, что иначе никак? Мы должны нести ответственность за то, что делаем.               — Я понимаю, Саске-сан, я просто не был готов.