Мы сделаем из тебя человека!

Выходные шли бесполезно, но приятно. Вечер понедельника мы с Юркой посвятили совместному походу в кино, погуляли по вечерней Москве, потом отогревались в торговом центре. А еще Юрка купил мне перчатки и шапку. Я честно сопротивлялся, шапку-то я носил через раз и то в особо морозные зимние дни. Но Юра пригрозил тем, что если я не заткнусь — он меня прилюдно поцелует посреди магазина. Пришлось сдаться. Ну да ладно, уши, правда, немного мерзли. Буду носить эту его шапку — пускай Кусок позитива порадуется. Приехав к нему, мы поужинали и еще долго валялись в кровати. Юрка был таким теплым и уютным, что я словно обезьянка цеплялся за него руками и ногами, не желая отпускать. А он и не против был. Ненавязчиво тискал меня, милости всякие на ухо шептал, теплом своим делился. Так хорошо рядом с ним! Даже мысли не возникает, что обниматься с парнем как-то не правильно. Да и какая разница? Парни… девушки… плевать на всех. Главное Юрка. Родной и любимый, важный и правильный человек. Удивительно. Смог-таки меня к себе привязать. Герой. Требую памятник при жизни товарищу Остапову! Так и уснули — в обнимку, тесно прижимаясь друг к другу. А про Мишу я так и не решился спрашивать. Главное, что сейчас Юрка целиком и полностью мой. На следующий день Кусок позитива утопал на работу. Я же встал часа в два дня, принял душ, съел бутерброд и стал убивать время любимыми занятиями. Дочитал взятую с собой книгу, пролистал пару манг, посмотрел онлайн какой-то новый сериал. Так что к приходу Куска позитива я даже заскучать не успел. Ближе к ночи, Юрка впал в какое-то уж больно игривое состояние. Ходил и улыбался. При каждом удобном случае принимался тискать меня и целовать. Мне, конечно, это нравилось, но я опасался, как бы он совсем не разыгрался. Синяки и ушибы больше не болели, но следы все еще смотрелись довольно пугающе. Не хочу, чтобы Юрка на них смотрел, только лишний раз расстраиваться будет. — Валюш, не болит ведь больше? — он встал ко мне почти вплотную. Одну руку он нагло держал в кармане брюк, другой медленно провел мне по талии, потом по пояснице. У меня немного сбилось дыхание. — Не болит, — я безвольно положил ладони ему на грудь. — Это хорошо, — тихо сказал он и улыбнулся. Его ладонь оказалась на моей шее, он стал медленно сжимать и разжимать пальцы, а я чуть не замурчал. Ох, как же классно! Как раз шея затекла, а тут бесплатный массаж. Обняв Юрку за талию, я прижался к нему покрепче и вслух мурлыкнул. Ну, захотелось мне. Пофиг. А еще я почувствовал, что у него стоит. — Похотливое животное, — пробурчал я. — Прости уж, — хмыкнул он. — Не могу сдерживаться, когда ты настолько близко. Так и хочется сотворить с тобой что-нибудь эдакое… Этого еще не хватало. Знаем мы этот тон, этот коварный и похотливый взгляд. Змей-искуситель, чтоб его. Ей-богу — сейчас повалит на кровать и будет к непристойностям склонять. И был бы я не против, только вот не хотелось синяками перед ним сверкать. Конечно, можно попробовать сыграть в одни ворота, авось Юра на этом успокоится… — Ну что мне с тобой делать, — протянул я и толкнул его на кровать. А сам отправился выключать свет. Теперь в комнате стоял приятный полумрак, но до лампы на столе идти было лень. Юра терпеливо ждал меня, сидя на кровати. Ишь, послушный какой! Я довольно усмехнулся. — Снимай штаны, — велел я. — И кофту. Всё, короче, снимай. Юрка довольно оскалился и послушался. Мелькнула шальная мысль — а если я скажу ему сплясать, сделает? Я хихикнул и подошел совсем близко. — А теперь на кровать, — я легонько толкнул его в плечо. О да! Он полностью в моей власти! Ха-ха! Шикарно! А какое у него тело, идеальное просто. И даже совсем не смущает уже, что передо мной голый парень с каменным стояком сидит. Это же не абы кто, это мой Юрка. Красивый, хорошо сложенный, такой манящий и соблазнительный. Довольно ухмыляясь, я залез на постель, забрался к Юрке на колени и легонько поцеловал его в губы. Он было подался вперед, надеясь получить больше, но я отстранился и стал покрывать его шею поцелуями. Боже, какой же он горячий! Юра запустил ладони под мою футболку, грубо надавил, прижимая к себе. Я шумно выдохнул, разум едва не улетел, позволив отдать инициативу в эти сильные руки, но я успел схватить его за хвост. Вот уж нет, тут пока что я правлю бал! Приложив усилие, я оторвал его лапы от себя. — Я разрешения не давал, придурок, — прошептал я и сильно прикусил мочку его уха, отчего Юрка шумно выдохнул. Черт. Охуеть… Я нарочито медленно провел ладонями по его шее, плечам. И, впившись в его губы поцелуем, со всей силы провел ногтями по его лопаткам. Юрка дернулся, зашипел и вновь крепко обнял меня. Я хихикнул, погладил его по груди, задев ногтем сосок. Ситуация меня пьянила похлеще коньяка, голова просто кругом шла. Мой, только мой! Весь в моей власти. Я невольно оскалился и опустил ладонь на давно возбужденный член Юры, провел по всей длине вниз, потом вверх, сжал головку, провел по ней большим пальцем. Он застонал, уткнулся лицом в мое плечо, больно его прикусил. Зашипев, я вцепился в его волосы на затылке и оттянул от себя. Сейчас я главный, нефиг! — Садист, — прохрипел Юра, глядя на меня мутноватым взором. — Цыц, — сердито сказал я и сжал его член у основания. — Молчи и не рыпайся, идиот. На его губах появилась пошлая ухмылка и я задвигал рукой быстрее. Юрка понял правила игры и больше мне не мешал. Так что теперь кусался и царапался здесь только я. Хотелось оставить на нем больше следов. Чтобы все знали, что он мой и больше ничей. Никому не отдам. Никому не позволю прикасаться к нему подобным образом. Удавлю, блин, нахрен всех, кто только позарится! Боже, а ведь когда-то… кажется, мне было четырнадцать… я жутко стеснялся себе подрочить. А теперь… ну что этот монстр со мной сотворил? Я сам себя не узнаю. Я ускорил темп, грубо терзая его губы. Думалось уже как-то совсем плохо. От Юркиных стонов у меня в глазах темнеть начало. Поэтому, когда он кончил мне в руку, я с облегчением выдохнул. Еще бы чуть-чуть и…, а что «и»? Даже сам не знаю, но ровно дышать мне становилось все сложнее и сложнее, да в штанах у самого тесно стало. Я сжал и разжал кулак. — Липко, — буркнул я, оглядывая свою руку, покрытую чужой спермой. Ох, как же все это странно… — В верхнем ящике, — выдохнул он, откинувшись на подушку, — салфетки. Я кивнул, достал искомое и вытер руку. Недолго думая, выкинул использованную салфетку на пол. — Сам утрись, — тихо сказал я, кинув Юре упаковку. — Ага, — рассеяно пробормотал он. Ох… что я только что сделал? Нет, не так. Что на меня нашло?! Я же такой тихий и скромный… и только что сам набросился на другого парня. А главное — мне чертовски понравилось. Трындец. Мимо меня на пол улетела еще одна салфетка. Я даже вздрогнул от неожиданности. Тут Юрка обхватил меня за талию своими загребущими лапами и повалил на кровать. Испуганно сморгнув, я уставился на нависающего надо мной Юру. Голый, потный, горячий. И смотрит так, будто сожрать собирается. — Ой, — пискнул я. — Кто-то смелость свою растерял, да? — хмыкнул он и опустил ладонь на мой пах. — А ведь возбудился, маленький развратник. — Это естественная реакция молодого организма, — оправдался я, упираясь руками в его грудь, в попытке оттолкнуть.  — Ага-ага, — покивал он и в пару движений избавил меня от футболки, шорты были отправлены следом за ней в дальний угол кровати. Ну вот, лежу я тут такой голенький в одних труселях, а он бессовестно на меня смотрит. Черт, только не это… Юра провел ладонью по ребрам, разглядывая уже желтый, сходящий синяк. Его брови сошлись к переносице, губы немного скривились. — Юр? — я накрыл его ладонь своей. — Все в порядке, не болит уже. — Пусть кто попробует тебя обидеть — покалечу, — пробормотал он и провел пальцами по моему бренному тельцу. — Пусть кто попробует на тебя руку поднять… У меня сердце сжалось. Я заставляю его переживать, вот отстой. Нужно что-то менять в своей жизни, определенно… Невольно вздохнув, я отвел взгляд в сторону. Юрка среагировал мгновенно, взял да поцеловал, привлекая мое внимание обратно. Я тихонечко застонал, поерзал под Юркой, а он чуть отстранившись, стал разглядывать меня, на этот раз жадно и предвкушающе. Ну не на что там глядеть, Юр. Ну, серьезно. Ребра торчат, живот вваливается. Хоть в кабинет анатомии ставь! А еще трусы подло топорщатся. Маленький Валя, ты предатель и палевщик! Пока я размышлял о всякой ерунде, он стал покрывать мои лицо и шею нежными поцелуями. Его ладони приятно обжигали тело. Горячий шершавый язык скользил по шее, обводил соски по контуру, облизывал их. — Ох, бля, — выдохнул я, немного выгибаясь. Юрка хмыкнул, и я несильно треснул его по голове. Ибо нефиг. Он провел ладонью по моему бедру, отчего аж в дрожь бросило, коснулся моего члена через ткань трусов, легонько его сжал. Я шумно выдохнул, уже неосознанно царапая его спину. Ох, это слишком возбуждает! Потом последовала дорожка влажных поцелуев вниз по животу. Он поцеловал мой пупок, пощекотал его кончиком языка, на что я тихо похихикал, и стащил с меня трусы. На миг я почувствовал себя жутко уязвимым, но смущения почувствовать не успел — Юра требовательно развел мои ноги в стороны и, целуя внутреннюю сторону моих бедер, несильно сжал мой член. Я шумно выдохнул, не ожидал, что мое тело настолько чувствительно во стольких местах… Ой! Мама дорогая! Что он блядь вообще творит? Господи Боже мой! Он взял в рот… ох ё… Я выгнулся, с громким стоном вжимаясь затылком в подушку. Юра ласкал мой член языком, иногда помогая рукой, вбирал в плен горячего рта, гладил мой вздымающийся от частого дыхания живот. Я кусал губы, цеплялся Юрке за волосы, ерзал по простыням. Вот ведь я дурак — в тот раз от такого отказался! И вот, когда почувствовал, что разрядка близка, я попытался оттолкнуть Юрку от себя. — Юр… хватит… я… ох, — хрипло бормотал я, но меня проигнорировали. Я кончил, еле сдерживая голос и цепляясь за спинку кровати обеими руками. В голове тут же стало как-то пусто, тело стало медленно наливаться приятной тяжестью. Я разлепил веки и заметил, что Юрка вытирает губы и больно хищно на меня пялится. — Фу, блин, Юр, — пробормотал я. — Чертов извращенец… на хуя? Совсем дурак? — Захотелось, — он ухмыльнулся и провел ладонью по моему бедру. — Иди рот прополощи, иначе целоваться с тобой не буду, дебил, — пробубнил я и перевернулся на живот. Уткнувшись лицом в подушку, я растянулся пластом поверх одеяла. Кажется, мое лицо сейчас сгорит от смущения. — Ты дурак, Юр. Дурак-дурак-дурак! Распоследний дурак! Черт, как же жарко… и стыдно. — Хрень капризная, — рассмеялся он и, шлепнув меня ладонью по голой заднице, вышел из комнаты. Вот придурок. Надо будет его отпинать, чтобы не дразнился. Но это завтра. Пускай пока живет, ему еще меня ночью греть.