Зараженный

Ранмару — псих. Одержимый псих! Джесси наблюдает, как тот, облепленный девочками, сидя на троне, смотрит на трость Рокки — поломанную, принесенную агнцем и доказательством серьезности сотрудничества, — и не удерживает усмешки. Рокки дал себя побить, сберег силы для главной битвы, хотя, оказывается, мог победить Ранмару легко. Зацикленность на одном — и слабость, и легкий способ слететь с катушек. В курсе ли Рокки своего влияния? Бельмо на глазу. Сорняк в саду. Ненайденное неизвестное для уравнения. Ранмару привык к определенному ритму жизни, укладу, строю. Он боится пробовать новое и отступать от программы. Как скучно! Он боится, а Рокки — нет. Появись Джесси здесь раньше, может, что-то он бы и поправил... А впрочем, в это дерьмо Ранмару влез сам. Для тех, кто живет прошлым, нет развития. Либо разбирайся сразу, либо не трогай — всё, поздно, упустил. Потерял. Джесси знает заранее — Ранмару проиграет. Если не физически, то морально точно. Ранмару уже поломан — как трость. — Тебе не надоели твои девочки? — Джесси чешет ногу о ногу и с довольством ловит, как Ранмару вздрагивает, обнаруженный на месте преступления. Девочки-то что — куклы. Джесси — фигура более значимая и весомая. — Хочешь забрать — забирай, — Ранмару складывает трость и убирает куда-то себе за спину. — Прости, меня не возбуждают манекены и роботы. Свободны, — Джесси даже не тратит времени, чтобы убедиться — девочки и правда ушли. Нависает над Ранмару, уперев руки в такой забавный трон. — Развлечемся? Ранмару оглядывает его с ног до головы. — Мне всё равно, кто подо мной. Джесси улыбается — остро, лениво отступает: нужно же себя раздеть и подготовить! Он и снимает — леопардовую куртку, футболку, поводит плечами. Хорошо! И коротко бьет в дурацкий трон, отчего тот опрокидывается вместе с Ранмару. Ранмару чертыхается и барахтает конечностями. Половинки трости откатываются, в таком положении напоминая «хати», «восьмерку». Забавно. «Я буду ждать тебя бесконечно» — сюжет явно не для этой истории. Скорее — бесконечно ненавидеть. До помутнения, до отрешения. Джесси не хочет знать, о чем Ранмару думал в тюрьме. Он плюхается ему на живот. Ранмару болезненно стонет. — Отпусти... — Запомни раз и навсегда, дорогой: задницей перед тобой махать — кукол своих обратно зови, — Джесси елозит, устраиваясь удобнее, и специально давит. Ранмару хрипит и вцепляется в его руки. Лицо — красное и страшное. Он унижен и оскорблен. Ну конечно, кто ж из его верных шавок посмеет куснуть хозяина. Те, кто посмели, — уже ушли к Рокки. — Я понял. Слезь. — Не нравится поза наездницы? Всё должно быть классически и под белым одеялом? Или лицом в пол? Или вообще минет «привет, покерфейс». Мне кажется, ты бы отлично справился с удержанием каменного лица. — Заткнись, — Ранмару прикладывает определенное усилие, чтобы рывком сесть. Дышит как загнанная лошадь. — Да тебе бы не помешало походить в спортзал, — Джесси откидывается на руки, зная, как выглядит — подкаченный и гибкий. Ни одной лишней жиринки. И татуировки, струясь по телу, рассказывают о нем лучше слов. Он тот, кто несет смерть. Ранмару тоже оценивает — поджав губы. За его напыщенными шмотками (красная шуба!) сложно понять состояние мышц. Но Джесси думает — там есть с чем работать. — Зачем тебе это надо? — Твои походы в спортзал? — Секс со мной, — Ранмару удивительно серьезен и сосредоточен. Больше не утекает в мир бредовых фантазий под клеймом «ах если бы». — Мне скучно. Вот и всё, — Джесси пожимает плечами и невзначай смещается ближе к паху Ранмару. — А тебе нет? — Обычно да. Но сейчас я жажду встречи с Рокки. — У вас это явно взаимно, — Джесси подмигивает и ухмыляется по-кошачьи от того, как Ранмару вздрагивает. — Только ему хочется поскорее закончить со всем этим дерьмом и мелкими стычками. Нападать исподтишка — как низко, Ранмару. Ранмару будто схлопывается в серости и безнадежности своей зацикленности. — На войне все средства хороши. Мне не надо, чтобы Рокки спокойно спал. Я хочу, чтобы он думал обо мне каждый день, каждый час. Ждал меня каждую минуту. Я хочу подчинить его своей воле и прихоти. — Говоришь как влюбленный, — Джесси лениво наклоняет голову и лениво расстегивает пуговицы на бордовой рубашке Ранмару. — Не мели чушь. Рокки — мой злейший враг. Ага-ага. А зрачки просто так расширились. И в паху затвердело стараниями Джесси. Неплохо было бы себе польстить, но... Если что Ранмару и возбуждало — то это мысли о Рокки. — И что ты хочешь с ним сделать? Уничтожить? Стереть с лица земли? — Джесси распахивает полы рубашки и ведет по бледной коже ладонями. — Да... — это звучит настолько неуверенно, что Джесси хмыкает. — Тогда представь, что это произошло. Что ты будешь делать? — Я? — Ранмару отрешенно участвует в собственном раздевании, наверняка впервые задумавшись о неминуемых последствиях. — Я уничтожу следом всё, что он создал и чем дорожит. Киджи с Кайто, клуб, женщин, территории... — И тогда ты будешь счастлив? Ранмару смаргивает — в глубине глаз мелькают осознание, испуг, отчаяние. Через минуту он снова тверд и наглухо закрыт. Следит за движениями Джесси, который выводит узоры вокруг сосков. И все-таки допущенное откровение делает его уязвимым. — Счастье — слишком непостоянная величина. Оставь, — он перехватывает ладони Джесси и сжимает в своих. — У меня не слишком чувствительное тело. — Вот как, — Джесси выпутывается из слабого захвата и тянет руку за спину. — Досадно. Он сжимает пах Ранмару, и Ранмару выдыхает — больше устало, чем удовлетворенно. Власть развращает. Ранмару точно пробовал многое и со многими. А от многого случается пресыщение. Глупый. Джесси прищуривается и поднимается. Со всего размаху бьет Ранмару по лицу. Ранмару тянется к разбитой губе, удивленный, будто ребенок, впервые грохнувшийся об асфальт. Джесси грубо поворачивает его лицо к себе и целует, проезжается языком по ранке. Кусает ради забавы. Ранмару расширяет глаза — и Джесси отпускает, отступает. — Хочешь еще? Он бьет на этот раз серией — ногой и кулаком. Ранмару валится, стонет. Вновь потревоженные половинки трости перекатываются, и от их позвякивания Ранмару дергается сильнее. Джесси не дает ему времени очухаться. Снова плюхается сверху, наматывает волосы на кулак и целует — жестко, с напором раздвигая языком губы и зубы и при малейшем сопротивлении залепляя пощечину. Грубость — то, что Ранмару понимает и на что откликается. Джесси невольно распаляется. Приподнимается — только чтобы перевернуть и приснять с себя и Ранмару штаны. Ранмару откровенно паникует. — Что ты делаешь?.. — он пытается взбрыкнуть, но Джесси выкручивает ему руки, надавливает на затылок. — А не так ты или твои парни усмиряете девочек? Или сначала вы им еще и наркоту колете? У тебя тут не завалялось Red Room? Ранмару напоминает попавшего в лассо мустанга, который вдруг понял, как любит ветер и волю. Сучит ногами по полу. Какой строптивый. Джесси приподнимает его голову и шарашит об пол. Ранмару невразумительно скулит, прикрывает отпущенными затекшими руками ссадину. И Джесси раздвигает его задницу без боязни, что ему лягнут по самому дорогому. Сплевывает в ладонь. Удовольствие, может, и сомнительное, но завестись он успел! Джесси не заботится ни о каком удобстве Ранмару. Вгоняет член сразу и трахает смачно, размашисто. Ранмару полузадушенно стонет, скрипит зубами, тянется к Джесси. Джесси смеется и бьет его по рукам. — Плохая девочка. Через каждый толчок — мощный, что-то ломающий — Джесси доносит простое «вот так, сука, вот так чувствовали себя куколки, которых ты обездушил и усадил рядом с собой». Джесси срать на скаутовские разборки, но философия Рокки ему ближе. Дай возможность выбора и такие условия, на которых с тобой захотят остаться по доброй воле. Ранмару стучит кулаком в злости и досаде, срывается то на хрип, то на скулеж, а потом растекается. «Я не здесь, я не здесь, я не здесь». Джесси толкается в него еще пару раз и оставляет — раскрытого, униженного и сдавшегося. По лицу Ранмару размазаны сопли и кровь. Джесси застегивает ширинку и бросает ему салфетку как собаке — кость. — Вытрись. И прикройся. Он не хочет смотреть, как Ранмару послушно приводит себя в порядок, хотя тот и не приводит — просто лежит. Всё так же с приподнятой задницей. И в этом не смирение, не раскаяние, а прежняя грузная усталость. Грудь вздымается. «Ты меня наказал, что дальше?» Джесси подцепляет половинки трости, вертит. Проводит по набалдашнику в виде лапы с толикой интимности. — Рокки — волк. А ты шакал. Понимаешь почему? — Потому что таких из стаи изгоняют, — Ранмару с трудом садится, морщится, но не издает и звука боли. — Слишком благородный. Слишком со своими принципами. Отдай трость. Это теперь мой трофей. — Хоть что-то, раз не можешь получить целого Рокки? — Джесси подходит вальяжно и складывает из половинок крест на полу — «джуу», «десять». Ранмару не отвечает, скользит пальцами рядом с металлом. Он кажется постаревшим, жалеющим, что всё обернулось так, а не иначе. Словно могло быть по-другому. Словно Рокки мог быть его. — Ранмару! Там... — Такано залетает и запинается. Смотрит ошеломленно, но быстро берет себя в руки. — Двое из якудз угрохали девку. Виви — с миловидным личиком и большими сиськами. Она была самой популярной! — Одной больше, одной меньше... Не перед завтрашним днем ссориться с якудза. Потом стребуем компенсацию. Такано коротко кланяется. — Как скажешь. А из ноздрей едва огонь не пышет. Себе девочку присмотрел, что ли? Раньше надо было думать. Джесси прохаживается по залу в бордовых тонах — как пошло и гротескно. Находит свои футболку и куртку, надевает с удовольствием. — Такано... все оповещены и готовы? — Ранмару поднимается к Такано спиной и натягивает штаны со странным спокойствием, почти обыденно, будто не у него из задницы по ноге струйка крови и будто подобные сцены — по сто раз на дню. — Да. Трассы до станции тоже будут свободны. — Хорошо. Хорошо... Ничего и никто не должен отвлекать от главной цели, — Ранмару застегивает пуговицы и накидывает на плечи шубу — вывернутым нутром, истерзанным сердцем. Поворачивается — лидер, психопат и одержимый. — Завтра всё закончится. Джесси усмехается и проходит мимо Такано, толкая плечом. Ранмару не прав. В корне. Завтра всё начнется. И игра покажет, соберется ли С.В.О.Р.Д. в Альянс или на них зря возложены надежды. Четыре. Два. Ноль. Отсчет пошел.