Очередное письмо

Горо ещё раз внимательно оглянулся по сторонам и, вздрогнув от внезапного порыва ночного ветра, нервно переступил с ноги на ногу. В пять часов утра предупреждение о тревоге рядом с деревней подняло его с кровати после почти бессонной ночи. В итоге опасность оказалась не более чем торговцами из Ли Юэ. Возвращаясь в лагерь на севере острова после проверки и патруля, генерал издали заметил наименее радующего его человека — посланника Яэ Мико с очередной заполненной сумкой писем. Обычно с утра и до самых сумерек Горо находился в патруле и чаще всего забывал о второй жизни. И лишь ночью, когда луна озаряла тусклым светом траву, приходил он. Своеобразный привет от жрицы храма Наруками. Если на поле боя парень воин-одиночка, отважный генерал, то в разговорах с Яэ Мико его можно было принять за ребёнка с неуклюжими движениями и полным отсутствием аргументов и характера. В один из таких разговоров он будто оставил половину хвоста прямо посреди города, когда жрица, успешно манипулируя и ставя Горо в неловкое положение, протянула первое письмо от какого-то жителя с проблемами в трёхлетних отношениях. Генерал Ватацуми поклялся и себе, и ей, что это будет первое и последнее письмо, на которое он ответит: ввязываться в продолжительную авантюру совершенно не хотелось. С тех пор он был предельно осторожен, перед очередной встречей с Яэ готовил речь, но, стоило её улыбке появиться в поле зрения, как он терялся. «Надо завязывать, — думал он, вываливая на рабочий стол целую охапку. Один из конвертов, выделяющийся из остальных, он отложил в сторону. — Я скоро свихнусь». И вот сегодня свой единственный выходной он вынужден потратить на разбирательства с чужими проблемами. *** Спустя три часа ответов на вопросы от жителей Инадзумы и не только, Горо, наконец, выдохнул. Иногда истории поражали, вызывая огромное удивление и интерес, но одно дело читать — и совсем другое отвечать и как-то помогать. Взгляд, зацепившись за последний, заранее выделенный конверт, остановился на нём на пару минут. Фирменный кривой рисунок подобия демонической маски отчётливо дал понять личность отправителя — предводитель банды Аратаки. Когда впервые Горо получил от него письмо, то еле сдерживался, чтобы не засмеяться, ведь, казалось бы, раскованный, заметный в толпе, яркий и уверенный в себе Итто не мог иметь проблем с общением. С другой стороны, тогда генералу пришла мысль: óни просто пытается развлечься за счёт издательского дома Яэ. Но шло время, письма от него приходили чуть ли не каждые два дня, и Горо постепенно глубже проникал в чужой характер, видел части души, тщательно скрываемые маской беззаботного главаря банды. В этих поначалу незатейливых строчках, раскрывалась истинная сущность: рассказы о снах, конфликтах, очень редко переживаниях, тут же переходящих в шутку. С каждым конвертом Горо понимал, что ждёт. Единственный человек, от которого он на самом деле ждал, над словами которого раздумывал в свободное время. Стыд медленно но верно одолевал его, стоило заметить фигуру Итто где-то рядом или услышать пронзительный голос. И, дочитывая последнюю строчку пятнадцатого письма, Горо понял, что каким-то óни влюбился. «Ну как там поживает дама моего второго сердца? А-ха-ха, шучу, дама всех моих сердец! Госпожа Хина, вы так прекрасны и очаровательны, что я с самого пробуждения думал только о вас, — начало письма было в привычной шутливой манере с примесью флирта, но ещё в начале переписки Горо понял, что Аратаки так проще — избавляет от неловкости перед откровениями. — Помню, как вы просили не затягивать, так что сразу перейду к делу. Сегодня я встретил того человека, — хвост Горо тут же опускается. Всё же их переписка всегда сводилась к одному, а именно к обсуждению объекта тайных воздыханий Итто. Он ни разу не уточнял, девушка это или парень, предпочитая нейтральные слова, но Горо почему-то казалось, что девушка. Не похож он был на заинтересованного в мужчинах. — Если бы кто-то знал, как я хотел подойти и заговорить! Но всегда выходит одно и то же, я молча смотрю на него со стороны, пока тот занимается своими делами или ведёт беседы со знакомыми. А пару дней назад я прошёл рядом и из-за того, что не смог совладать с собой, громко засмеялся. Просто так, Госпожа Хина! Этот человек воздействует на меня так странно, наверное, он думает, что я полнейший придурок. — Несмотря на небольшую боль в стороне груди, генерал улыбнулся. Итто был слишком забавным и, думается, если бы он раскрылся человеку так же, как в письмах, адресованных Хине, сумел бы очаровать и расположить к себе любого. — Но я не отчаиваюсь! Однажды я подойду к нему и приглашу сходить куда-нибудь! Если только он не будет занят… Или я не буду… Ну да ладно! Суть моего сегодняшнего письма в том, что я запутался. — Надежда при прочтении этого предложения поселилась в голове генерала: хоть это и плохо, ему хотелось, чтобы Аратаки сомневался в правдивости чувств к тому человеку. Да, это неправильно, нечестно, но сердцу не прикажешь. — Боюсь, я испытываю к этому человеку не только платоническую любовь. Иногда я представляю нас двоих в эрот…» Горо тут же поднялся со стула. Госпожу Хину и Аратаки Итто, конечно, можно было назвать друзьями по переписке, но не настолько же близкими! Какое бесстыдство, вот так открыто заявлять о своих эротических фантазиях на бумаге, когда в любой момент доставщик писем или кто-либо ещё может их прочитать. Собравшись с духом, генерал всё же решил продолжить чтение, иначе ответ предоставить позже точно не сможет. «Я представляю, как мы останемся вдвоём. И мне будто крышу снесёт. Обычно я умиляюсь, стоит заметить этого человека, но, оставшись в комнате один на один… Я толком и сообразить не успею, как повалю его на кровать. Замечу его взгляд, такой сложный. Наверняка тем, кто за ним наблюдает не так много, как я, его взгляд кажется всегда серьёзным и чуть наивным. Но я-то знаю, что он очень хитрый, немного даже… Властный? — У Горо перехватило дыхание. Казалось, что забирается в чужую постель, читая это письмо, хотя он точно не делает чего-то противозаконного. — Когда я нависал бы над ним, сглотнул и коснулся бы его лица ладонью, аккуратно проводя по коже, не зная, как начать. Думаю, это было бы неловко, а-ха-ха. Я бы не спешил целовать, вместо этого хотел бы убедиться в реальности происходящего. Мои руки, то и дело скользили бы по светлой коже, а когда я бы почувствовал шрамы, которые зажили давно, но остались рубцами на теле, точно бы восхитился. Откуда я знаю про шрамы? Этот человек часто ходит в открытой одежде, почти как я! Поэтому часто эти следы на теле привлекали моё внимание. Он не похож ни на одного из моих знакомых: с виду он был необычен, скрытен, но в нужный момент в нём загоралось что-то, не поддающееся объяснениям. Иногда я сам не могу понять, почему заворожено смотрю на это тело, почему очарован им, ведь раньше такого никогда не было. Я ни разу в жизни не испытывал подобного. — Всё, что сейчас было в голове Горо — представить, что каждое слово на этих бумагах было адресовано ему. Иначе отрицательные эмоции обуяли бы его, не позволяя здраво мыслить, вызывая сильную боль на душе. — Но со временем невинные мысли сменялись похабными. Надеюсь, вы меня поймёте, госпожа Хина. Сильные чувства часто сопровождаются плотским желанием секса? Потому что, честно говоря, иногда я хочу его просто оттра…» Горо тут же залился краской из-за смущения и побоялся дочитывать последнее слово. Надежда на то, что на следующей странице Итто сменит тему, провалилась с крахом. «Будучи уже совсем близко, я бы на секунду помедлил, а затем всё же легонько прикоснулся к мягким губам. Думаю, они именно такие. Сначала провёл бы своим языком по его нижней губе, затем по верхней, а он бы невзначай укусил меня, вызывая бурю эмоций мычание. Судя по сражениям, он тот ещё садист. — Горо всё легче было представлять, что строчки Аратаки адресованы именно ему, поэтому возбуждение, резко нахлынув на него, потянуло внизу живота. Такая реакция, казалось бы, нормальная для молодого организма совершенно не вписывалась в отточенный строгий образ генерала, умеющего держать себя в руках в любой ситуации. К сожалению, Аратаки Итто рушил всё его самообладание в один миг. — Решив, что медлить не стоит, я бы углубил поцелуй, одновременно с этим одной рукой обхватив за талию и прижав к себе ближе. Хотелось бы, чтобы он обвил своими руками мою шею. Мне бы снесло крышу, это точно, поэтому, отстранившись, прошёлся бы языком вдоль шеи. Иногда бы останавливался, чтобы напомнить о том, как он красив. Как много во мне вызывает. — Сердце Горо, издав глухой стук, лишило его остатков разума. Поддавшись моменту, он продолжил читать, поглаживая упоминаемые Аратаки места, представляя, что является объектом чужих эротических фантазий. — Он бы взял инициативу на себя и тут же принялся покусывать мою шею, оставляя на ней красные, сильно заметные влажные следы. Я бы, наверное, специально потом выставлял их напоказ и хвастался остальным. Дойдя до ключицы, он прикусил и ее, после чего зализал место укуса. В моих фантазиях он очень активный в постели, даже более смущающий, чем я». Тихий скрежет расстёгиваемой молнии, и горячая рука уже поглаживает головку влажного члена, истекающего естественной смазкой. Издавая тихий вздох, пытаясь сдержаться, Горо продолжает медленно водить вверх-вниз по возбуждению, размазывая терпкие капли, но в то же время не давая полностью насладиться прикосновениями, мучая самого себя. Ещё не поздно остановиться. Выбросить письмо, забыть о нём и тем самым зарубив на корню их продолжительную переписку, давая понять, что Аратаки перегнул с последним письмом. Но этого совсем не хотелось. Тонкая ткань нижнего белья вместе со штанами спускается ниже. Чувствуется стыд, смущение, отвратительное ощущение неправильности, но возбуждение перекрывает всё. Горо хочет попробовать. Удобно устраиваясь на кровати вместе с письмом, генерал прижимает к лицу бумаги, к сожалению, не сохранившие чужой запах. Разминает пальцы, до последнего сомневаясь — до чего же он докатился. Рука медленно начинает поглаживать собственный живот, спускаясь ниже, представляя описываемое Аратаки. И прямо сейчас он хочет остановиться. Но вместо этого глубоко вдыхает, спускаясь сначала к прессу, а после сразу к бёдрам, избегая внушительного возбуждения. Дыхание сбивается, стоит пальцам пройтись по внешней части бёдер: образ Итто в голове слишком его распаляет. Широким движением проведя вверх, Горо обхватывает член, привычно подаваясь бёдрами в кулак. Сознание вторит: это аморально. Грязно. Неприемлемо. Раньше он никогда не позволял себе представлять Аратаки, предпочитая не обременять моменты самоудовлетворения образами реальных людей, выдумывая кого-то другого. Но даже осознание неправильности действий не останавливает. Непроизвольно стонет, слабо выгибаясь, но только сильнее надавливая на основание члена. Вспоминает голос óни, уже выученный от и до. В голову приходит идея продолжить читать, чтобы не вдаваться только в свои фантазии. «Мы бы так много целовались. Мокро. Громко. Чтобы даже люди за стеной слышали. — Горо бесстыдно ускоряет движения, расфокусированным взглядом пытаясь сосредоточиться на написанном. — Позже я бы медленно, целуя каждый участок открытой кожи, спускался бы ниже. Но перед тем, как начать… Я бы позвал его по имени». Рваные вздохи заполняют комнату, от представления собственного имени генерал вздрагивает всем телом. Его ведёт. Пальцы на ногах поджимаются, а низ живота напрягается, лишая остатков разума. После оргазма он какое-то время не может прийти в себя, прижимая бумаги к груди и бессмысленно смотря в потолок. Во рту пересохло так, что язык прилип к нёбу, а дышать всё ещё сложно. Лишь внезапная мысль отрезвляет: Итто вроде написал чужое имя, и именно сейчас выдался шанс узнать личность его тайного объекта влюблённости. Собираясь с духом, Горо поднимает письмо, беспокоясь о том, что расслабленность после мастурбации может вмиг улетучиться, сменившись на разбитое сердце, как вдруг подрывается с места. «Генерал Горо. — Он несколько раз перечитывает, думая, что до сих пор не отошёл после того, как излился в руку из-за двойных фантазий. Но то, что написано дальше, подвергает его в гораздо больший шок. — Я не знаю, как бы ты реагировал, скажи я тебе это в жизни. Поэтому прости мне эту внезапность, хорошо? Недели две назад я подслушал ваш разговор с тем блондинчиком и вот! В жизни озвучить свои намерения я точно не смогу. Так что если ты не против, мы бы могли сходить на свидание? Я бы признался тебе, как подобает. Жду скорого ответа». Ошарашенный, парень так и сидит на краю кровати, пытаясь разобрать смешанные чувства и разложить их по полочкам. Его провели как ребёнка. И как тут вообще отказать?