Of Turkey Dinners and Drunken Confessions

Сэм чертовски ненавидел День благодарения. Дело не в истории праздника, хотя и этого было бы достаточно, но «празднование» Сэмом Дня благодарения никогда не похоже на то, как празднуют другие люди. Переезды из одного паршивого мотеля в еще более паршивый всегда означали, что спокойно поесть у их семьи не получится. Чаще всего братья оставались одни с деньгами, которых хватало на пару дней, и неизвестно, когда вернулся бы их отец, оставалась только смутная надежда, что это произойдет раньше, чем им придется копаться в мусорных баках в поисках еды. К сожалению, это не преувеличение, Сэм не раз вспоминал, как отец отправлялся на охоту и брал с собой Дина, а ему приходилось рыться в мусорных контейнерах в поисках чего-нибудь, что не убило бы, съешь он это. А потом, конечно, был тот случай, когда они с Дином попали на Небеса. И пошел нахуй Захария. – Ты слышишь меня, маленький плаксивый засранец? Вам меня не обмануть! Ни на одну крошечную-маленькую-малюсенькую каплю грамма… – Сэм на мгновение задумался, а затем решительно кивнул. – Ни на йоту. Нет. Вообще не надуть… Хотя Дин, – он задумался о брате. – Он думал, ты говоришь правду, и теперь он меня ненавидит. Он ненавидит ненавидит ненавидит ненавидит ненавидит меня. Он бросил меня. Ждал… заставил меня смотреть, а потом бросил. Сэм поднес бутылку к губам и почувствовал облегчение, когда виски адски обожгло ему горло. Сэму не хотелось быть здесь сегодня. Ему не хотелось существовать. – Хотел остановить, понимаете, – пробормотал он, спотыкаясь о траву. – Хотел ос-остановить нашу борьбу, но мы все не перствали. Сражение – мы ведь лучше всего в этом разбираемся. Человеческие штучки. Мы сражаемся, потому что это единственный способ вы`жть, даже если иногда все, что ты хочешь – умереть. Иногда я хочу. Иногда я хочу остановиться. Остановиться и никогда больше не начинать. Но никто не разрешает мне. Почему вы не разрешаете мне остановиться? Он чувствовал, как по его щекам бегут слезы, охлаждая горячую кожу, но сейчас эти слезы не казались важными для объяснений. – Кас понял. Я так думаю. Кас понял, когда пал и стал одним из нас. Понял, что мы сражались, даже когда хотели умереть, потому что должны были. Поэтому мы и существуем, да? Это то, для чего нас создал Чаки МакЗадНица. – И Габриэль понял. Да, понял. И встал с нами и-и… – Сэм задрожал в попытке сделать вдох. – Он в порядке. Он в порядке. Ты здесь и он в порядке, этого больше не произойдет. Нет. Он не умрет, я не позволю ему. – Мне это, блять, не нравится. Если вы принимаете отзывы, то… Ноль звезд. Могу я отправить Богу плохой отзыв на Yelp? У вас вообще есть Yelp? И почему он вообще называется Yelp? Yelp – это собачий звук. Так визжит собака, если я ее ударю. Хотел бы я быть собакой. Той собакой. Она умерла, ну или была мертвой. Будет мертва? Я тоже умру, но это ненадолго. Никогда не умираю насовсем, но должен. Так было бы лучше. Сэм остановился и посмотрел вниз на бутылку виски в своей руке. – Я забыл, что алкоголь – это депрессант. Я чувствую себя как ебучий мусор. Кас, почему ты не сказал, что выпив целый магазин спиртного, то чувствуешь себя как самосвал? Мусоровоз. Мусорный бак. Мусор. Еще одну порцию виски Сэм выпил, чуть не упав; его голова откинулась назад. – Вы все отстой, – твердо заявил он в небо. – Я молился вам каждую ночь, потому что Дин рассказывал, как мама говорила об ангелах, присматривающих за нами. Но это не так. Вы присматривали не для защиты. Просто наблюдали. Кучка гребанных стервятников, ищущих себе пропитание. Каждый из вас – бессердечный, страдающий манией величия маньяк. Даже… Даже Кас ненавидит меня, и самое ужасное, что я, черт возьми, скучаю по нему!! – Винчестер бросил пустую бутылку из-под виски и услышал, как она разбилась в нескольких метрах от него. В парке не было фонарей, и он не мог разглядеть ее. – Я бы хотел ненавидеть тебя, Кас. Я хотел бы, но ты был мне как лучший друг. Ты был моим братом. Но сейчас это закончилось. Все закончилось, и ты снова ненавидишь меня, но я не могу ненавидеть тебя, потому что ты все еще здесь. – Сэм ударил себя в грудь и поморщился. – Я одновременно ненавижу и нет каждого из вас. Почему вы сделали меня таким? – Парень посмотрел на небо, звезды расплывались от слез. – Чак? Почему ты сделал меня таким сломленным? Он огляделся, ища, где оставил вторую бутылку виски, но мир вокруг него расплывался, его внутренности, казалось, собирались выбраться наружу. Пробормотав что-то о выпитом алкоголе, Сэм выдохнул: – Почему я на земле? – Попытка встать показалась ему слишком сложной, даже если он хотел еще выпить. Откинув голову назад, парень уставился на небо. – Такое яркое. Мне нравится, когда видно звезды. От этого мир кажется огромным. Как будто он больше меня, и, возможно, я не облажаюсь и не разрушу его. Но я это сделал. Облажался и разрушил мир. Вот на что я гожусь. Сэмми Винчестер – мальчик, который сломал мир. – Может, отцу следовало убить меня, еще когда он понял, что демон сделал. Не просить об этом Дина, потому что тот не мог меня убить, Дин слишком сильно любил меня. Любил больше, чем весь мир, а потом я сломал мир, и было слишком поздно. Дин пожалел, что не убил меня. Он сказал мне это, ну, вы знаете. Он больше не пытался спасти меня. Время охотиться на охотника. – Видимо, ты создал его по своему образу, да? Велел одному сыну убить другого, только Михаил был хорошим сыном. Он не облажался. Выполнял приказы, как хороший маленький солдат. Дин все испортил. Он позволил мне убить всех. Всех. Это моя вина. – Я действительно отвратителен. Всегда думал, что Кас не прав, но… но мне действительно место в Аду. Я думал, может быть… может быть, я смогу бороться с ним, но я создан для него, не так ли? – Слезы жгли, стекая по щекам. – Я всегда буду привязан к Люциферу. Ты знаешь, он чувствует себя как прикованный к солнцу, которое взрывается и взрывается снова и снова, снова и снова. Я сгораю. Но никогда не умираю, и меня продолжают пожирать заживо снова и снова, снова и снова, пока не останется совсем ничего, но даже тогда я знаю, что я там. Меня нет, но я есть, это не прекратится. Это никогда не прекратится. – О, но ожидание – самое страшное. Сэм даже не удивился. Парень слегка повернул голову и посмотрел на Дьявола, который снова был в теле Ника, кружился вокруг него, как хищник вокруг своей добычи. Лицо Ника снова гнило по милости Люцифера, а глаза горели льдом. – Ты знаешь это, Сэм? Падение – ничто. Знать, что оно придет, но не знать когда – вот что больно. – Тебя здесь нет, – пробормотал Сэм. – Я знаю, тебя нет. Ты все еще в своей клетке. Только в моей голове, в которой ты остался, несмотря на возвращение во времени. Глаза Люцифера сверкнули в жестокостью, губы растянулись в ухмылке. – Ну же, Сэм… если я в твоей голове, не значит, что меня здесь нет. Неважно, где мы находимся. Я все еще могу превратить твою жизнь в ад. – Нет. – Сэм покачал головой, но от этого движения тошнота подступила к горлу. Его сердце слишком быстро билось в груди. Это неправильно. Осталось понять, почему он не в порядке. Нехорошо. Ему нужно встать и пойти куда-то. Куда-нибудь. Ему нужно… – Ты знаешь, как облегчить ожидание. – Голос Люцифера был ласковым, но это лишь уловка. Сэм знал это. Очередная ложь. Это всегда была ложь. – Все, что тебе нужно – одно маленькое слово. И только то. Лишь одно маленькое слово. Сэм не смог пошевелиться, когда дьявол схватил его за бедра. Холод обжигал хуже огня, даже через джинсы. Он жалобно застонал, когда Люцифер наклонился и лег на тело Сэма, холодные пальцы схватили за волосы и тянули до тех пор, пока Сэм не задохнулся от боли. Люцифер шипел ему в ухо. Его дыхание пахло могилами, которые они с Дином раскапывали, чтобы сжечь кости – могилами, которым всего несколько месяцев или лет. – Скажи «да», Сэм. – Ледяные губы Люцифера прижались к шее Сэма в извращенной попытке поцелуя. – Скажи «да», и ожидание прекратится. Не нужно будет делать тщетные попытки остановить конец света. Сделай это сейчас, и мы вместе отправимся на солнце. Сэм не мог пошевелиться. Не мог говорить: он так сильно сжал челюсти. Чувствовал, как раздуваются ноздри, как воздух с шумом попадает и выходит из легких, почти также громко, как отдается стук сердца в ушах. Люцифер провел губами по подбородку Сэма и поцеловал его за ухом. – Представь, что сказал бы твой брат. Если бы увидел тебя сейчас. Вернулся на пятнадцать лет назад, чтобы пройти весь этот путь заново. Даже не пытаясь что-то изменить. Даже не пытаясь предупредить о том, что его ждет. Позор тебе. – Люцифер провел носом по коже Сэма, как это делала Джесс, когда они занимались любовью. Вкус желчи застрял в горле, а глаза затуманились слезами. – Ты мог позвонить ему и рассказать про меня. Мог предупредить его, что я приду. Я приду и заберу тебя, буду носить как костюм, пока ты не превратишься в лохмотья по моей милости, а потом я позволю тебе увидеть, как сгорит мир, пока Ад встречает своего короля. – И подумай только, милый Сэмюэль, всего-то нужно – рассказать дорогому брату, кто ты на самом деле, чтобы остановить меня. Но, конечно, ты знаешь, почему до сих пор этого не сделал. – слезы на щеках Сэма превратились в лед, от касаний Люцифера. – Я – все, чего ты заслуживаешь. Я – единственный, кого ты заслуживаешь, мой маленький мальчик-король. И не важно, как сильно ты пытаешься бороться с этим, Сэм. Твоя душа знает – ты всегда будешь моим. – Винчестер ощутил нежный поцелуй в висок. – Скажи «да», Сэм, и мы прекратим эту глупую игру в притворство. Ты ведь хочешь этого? Хочешь, чтобы все закончилось? Я могу сделать это. Только скажи одно маленькое слово, милый. – он поцеловал Сэма в щеку. – Скажи «да». Рот Сэма приоткрылся, и он издал тихий всхлип. – Скажи это. – Д-д… – Я должен остановить тебя прямо сейчас, малыш. Весь мир словно изменился: стал ярче, будто Сэм сидел в туннеле, по обе стороны которого проносились невидимые машины, и вдруг наступила тишина. Люцифер застыл над ним. Не так, что застыл во времени, а так, словно в ожидании нападения, как змея, высматривающая приближение своей добычи. – Утром у тебя будет достаточно причин пожалеть, но давай не будем добавлять эту вишенку на твой банановый сплит. Габриэль, засунув руки в карманы, появился в поле зрения Сэма. Одет он был в знакомую зеленую куртку и темные брюки. На ногах не было ботинок, он стоял босиком, и глаза светились солнечным светом даже ночью. Сэму показалось, что он видит тени за спиной, похожие на крылья, но перед глазами танцевали лишь пятна. Он заставил себя сделать вдох. Ледяной воздух ворвался в легкие. – Убирайся отсюда, Локи. Габриэль посмотрел на Люцифера с озадаченной улыбкой, изучая того. – Нет, ты бы не назвал меня так. – он наклонил голову в сторону, совсем как Кастиэль. У Сэма от этого жеста защемило в груди от одиночества. – О. – он посмотрел на Сэма, его глаза были такими печальными, что Винчестеру стало больно дышать. – О, малыш. – Сэм Винчестер мой. – Прорычал Люцифер, надвигаясь на Сэма, как собака, охраняющая свою миску с едой. Сэм почувствовал, как его внутренности свернулись. Габриэль – Локи, он в этом времени пока еще Локи – знал его имя. Все было кончено? Он должен был сказать «да» с самого начала. Он не должен был даже пытаться вернуться. Габриэль – Локи, это был Локи – щелкнул пальцами и дьявол отшатнулся. – Тебя не существует. – голос Локи напоминал лед и камень – самую высокую вершину горы, недостижимый Эверест. – Ты лишь темные воспоминания и жестокие мысли, заключенные в эту оболочку, непригодную даже для разговоров. – он резко щелкнул пальцами, в воздухе повисла тяжесть, гнетущее присутствие грома, нависшего низко над головой. – А теперь уходи. Люцифер рассеялся, как мираж, оставляя лишь после себя холодный ночной воздух. Сэм вздрогнул от внезапного холода. Сейчас он чувствовал себя голым, лежащим на траве в холодный ноябрьский вечер. Винчестер услышал вздох, и все его тело напряглось, но это был всего лишь Локи. Бог-трикстер опустился на землю в нескольких футах от него и посмотрел с серьезным выражением лица. – У тебя паршивые каникулы, не так ли, Сэминенок? Сэм вздрогнул от этого прозвища. Оно было слишком похоже на те, которыми его называл Габриэль еще до того, как его убили из-за него. До того, как Сэм убил всех. – О чем ты думаешь в своей огромной голове, а? Сэм не ответил. – Ладно, хорошо. – Габриэль сменил положение, теперь он стоял перед Сэмом на одном колене. Он приподнял свои руки, чтобы Сэм мог их видеть, но не дотрагивался до парня. Языческий бог наклонил голову, пытаясь поймать своими золотыми глазами глаза Сэма. – Эй, малыш. Ты не против, если я тебя коснусь? Обещаю, я не причиню тебе боли. Сэм облизал свои губы, но из горла не вырвалось ни звука. Вместо этого он слабо кивнул. Локи двигался медленно, не сводя глаз с Сэма. Он опустил второе колено на землю, подогнув ноги под себя, и протянул руку к голове Сэма. Но вопреки своим желаниям, Сэм отпрянул в сторону, и рука Габриэля так и замерла над ним. – Так, понял, не прикасаться к лицу. Сэм увидел, как руки Габ... Локи потянулись к его собственным. Руки бога были теплыми, словно Сэм обхватил руками кружку горячего шоколада после долгой прогулки под снегом. Винчестер облегченно выдохнул. – Вот так, да? – Локи хихикнул. Его большие пальцы пробежались по тыльной стороне пальцев Сэма, оставляя за собой щекочущий след теплоты на холодных руках. – Знаешь, я никогда раньше не был в Пало-Альто. – Осторожно начал бог. – Конечно, я объездил всю Калифорнию. Голливуд привлекает трикстеров, но здесь я еще не бывал. Жалко, что я не осчастливил это место своим присутствием до этого, но лучше поздно, чем никогда. – Его руки обхватили ладони Сэма так, что они оказались прижаты друг к другу. Локи наклонился над парнем, по-прежнему держа его ладони в своих руках. – Сможешь сесть, малыш? Сэм медленно поднял на него глаза, его мысли были все еще затуманены. Он все еще лежал. После, он осторожно сел, напрягая спину, чтобы и сесть, и не вырвать руки из теплой хватки Локи. Бог улыбнулся, когда парень сел прямо. – Вот так. Мы на полпути, чтобы встать. – Сэм посмотрел на Локи, слегка нахмурив брови, Бог только рассмеялся. – Поверь мне, малыш, ты будешь рад, что не лежишь. – он обхватил Сэма одной рукой за плечи, а другой развел руки Сэма по обе стороны от себя, и сделал первый шаг, чтобы Сэм прислонился к его боку. Рука, лежащая на спине Сэма, подалась вперед, так что парень наклонился вперед, глупо моргая на траву. – Прости за это, Сэмми. И тут возникло ощущение, будто кто-то засунул руку в желудок и потащил все вверх. Желчь обожгла заднюю стенку горла, и Сэма сильно вырвало на траву. Рука, лежащая у него на спине, сдвинулась, гладя напряженные мышцы, пока его тело сотрясалось в конвульсиях. Другая рука Локи была прижата к его груди и горела, как клеймо. – Тише, уже почти все. Казалось, весь парк пропах рвотой и виски, и Сэму захотелось избавиться от всех запахов и вкусовых рецепторов и никогда больше не пить. Из его глаз текли слезы, затуманивая зрение, а к горлу опять подкатывала тошнота. Все его тело было облито потом, но он не мог перестать дрожать. Если бы Локи не держал его в крепких объятиях, Сэм бы рухнул на землю и остался бы там лежать. Он чувствовал слабость и готов был просто… уснуть. – Эй, Сэм, нет. Не спи. – Я хочу спать, – прохныкал парень, пока рука Габриэля обхватила его лоб и откинула голову назад. Тошнота прошла, как и ощущение, что кто-то копается в его внутренностях, но сейчас все внимание Сэма было сосредоточено на теплом, меньше, чем его, но более сильном теле, обнимающим его. Сэм издал какой-то звук, который не смог бы разобрать даже будучи трезвым. – Тшш, sweetheart. – Нежные пальцы провели по его волосам. – Если бы я не знал, как сильно Люци может залезть в голову, то ужасно бы злился на тебя. Если честно, я и сейчас, вероятно, злюсь. – другая рука успокаивающе провела по груди, Сэм почувствовал, как расслабляется, болезненное ощущение ослабевало. – Ты даже не представляешь, как был близок к тому, чтобы покончить со всем этим прямо здесь, сегодня вечером, и я не имею в виду твои попытки сказать «да». Человеческое тело не рассчитано на такое количество алкоголя, Сэм. О чем, во имя золотых залов Асгарда, ты думал? Мысли стали еще туманнее, чем мгновение назад, словно рвота забрала всю его способность ясно мыслить. Сэм чувствовал себя мучительно, но был уверен, что должно было быть еще больнее, но почему-то этого не происходило. Пальцы перебирали его волосы, нежно проводя по голове, и Сэм зажмурился от удовольствия. – Поговори со мной, Сэминенок. – Габриэль, – пробормотал парень. Он знал, таким дурацким прозвищем его могло называть только одно существо на свете. – Я скучал по тебе. Пальцы ненадолго замерли. – О, Сэм. – Архангел продолжил гладить его волосы. – Ты просто чудо. Представь мое удивление, когда ты предстал перед моим судом, завернутый как подарок специально для меня, перевязанный лентами Времени. Ты не можешь себе представить, как трудно было отправить тебя обратно в твою маленькую студенческую квартиру, а не затащить прямо в мою постель. Единственным утешением был час, о котором ты просил – обещание, которое я намерен сдержать. – Не хочешь использовать этот час сейчас? – И потратить твой подарок? – Трикстер рассмеялся. – Потратить возможность на самое интересное свидание за последние столетия? Ни за что. – Его рука обхватила браслет на запястье Сэма. Винчестер вздохнул, когда браслет нагрелся, оставляя за собой тепло и что-то еще. Что-что такое, от чего по позвоночнику пробежали мурашки. – Ты думаешь, любой может получить мою метку? О нет. Такие подарки даются лишь немногим, но ты зацепил меня еще сильнее. Я всегда наносил на обсидиановый браслет лишь свой знак. А тут появляешься ты и заставляешь меня расписывать яйца в хрустале. – Его зубы слегка прикусили мочку уха Сэма. – И все это на гребаном шоколадном яйце. Сэмюэль Винчестер, ты пользуешься моими силами по полной. – Голос опустился до шепота, а дыхание согревало ухо Сэма. – Что ты придумаешь еще? – Зависит от обстоятельств, – пробормотал Сэм, улыбаясь, когда Габриэль заинтересованно хмыкнул позади него. – Что нужно сделать, чтобы ты остался навсегда? – Не искушай меня, Сэм Винчестер, – прорычал ему на ухо Габриэль – Локи, в его голосе отчетливо слышалось яростное требование, указывающее на бога обмана, – или я могу вплести себя в твой путь здесь и сейчас, исказить Судьбу до неузнаваемости. Сэм почувствовал, как слезы наполняют его глаза при мысли о планах, которые управляют его жизнью. – Смог бы ты? – слова вырвались из его рта с постыдным всхлипом. – Смог бы ты нарушить пророчество, если бы попытался? – Локи еще раз провел по волосам Сэма, а затем обхватил его сзади, крепко прижимая к себе. – Есть вера, но также есть и слепая вера. За свою жизнь я видел и то, и другое, как во время служения Отцу, так и своего правления. Вера – это способность довериться планам, значение которых предполагает множество путей и развилок. Ты должен будешь выбирать, ведь древо твой жизни не сможет расти, если его ствол останется без веток. Но слепая вера – это когда ты знаешь, что существует план, и ты веришь, что план позаботится обо всем. Будто все добрые дела совершит за тебя Бог, который наблюдает за тобой, твоими и чужими выборами сверху, как король за своим королевством. – Судьба – это не дорога с колючей проволокой, и твой путь не определен. Это Иггдрасиль, Сэм. Ты сам идешь по ветвям Иггдрасиля, и именно твои шаги – выборы приведут тебя к плодам дерева. Только ты выбираешь куда идти. Твой путь может быть трудным, а путешествие долгим. Но ты Сэмуайз Храбрый, – он поцеловал шею Сэма, – и я верю в тебя. Они оставались так еще некоторое время, рука Локи нежно касалась волос Сэма, гладила по спине и рукам, расслабляя напряженные мышцы. Мысли Сэма блуждали, не пытаясь сосредоточиться на чем-то одном, в сознании ему помог оставаться только Локи – тепло его тела, которое прижималось к спине Сэма. Время от времени бог касался губами щеки или виска Винчестера. И Сэм был уверен, что видит сон, но он был совершенно не против. Все сожаления он оставитна утро. Сейчас же он наслаждался объятиями Габриэля и представлял, что он дома. – Пойдем, малыш. Всем Сэммосям пора ложится спать. Бог встал, подхватывая Сэма и поднимая того на ноги. Разум парня был как в тумане, он не мог даже удержать равновесие, но Локи был рядом, обхватив его талию, поддерживал Сэма за талию, пока они шли вперед. – Темно. – голос Сэма звучал разочарованно из-за того, что больше не видно звезд. – Небо уснуло. – О, небо еще не спит, Сэмсквош, тебе нужно открыть глаза, чтобы увидеть его. Сэм моргнул, открывая глаза. Ох. Он посмотрел вверх. – Воу! – Локи рассмеялся, крепко обхватывая Сэма, когда тот споткнулся. – Я думаю, весь алкоголь ушел в твои ноги. Ты похож на лапшу. Сэм-лапша. Сэмпша. – Ты пьян? – Сэм прищурился, смотря на бога. – Я пьян? – Локи захихикал. – О, тебя ждет веселое утро, Конфетка. – Я, мхм, не фея. – Ты – нечто. Локи прикоснулся к Сэму так, что это было похоже на объятия. Так приятно. – Я могу использовать другую руку, если хочешь, чтобы было еще лучше. – Ты же не можешь читать мои мысли. – они позаботились об этом. У Сэма были чернила по всей спине, доказывающие это. Он проверял их несколько раз, чтобы убедится, что все правильно. Никаких ангелов в его голове. – Мне это не нужно. Твой фильтр «мысли – слова» отключился, но не волнуйся. Все твои секреты в безопасности со мной. – Ты все равно их знаешь. Или знал. Узнаешь? Время – странная штука. – Попробуй быть тем, кто регулярно путешествует во времени и многочисленных измерениях. Я делал множество вещей, о которых ты даже не думал, не говоря уже о упоминаниях вслух. – Гедонист. – И ты знаешь это. Они долго шли молча, Локи уже успел вывести их с газона к тротуару. Он был таким светлым и сиял в темноте, как белая река. Сэм боялся утонуть в нем. – Не переживай, малыш. Мы пройдем прямо по нему, как старый добрый И.Х. – Сэм непонимающе моргнул. – Да ладно, малыш, я знаю, что ты знаешь все библейские истории. – Иисус? – Мхм, великий человек. – Ты знал его? – Я целовал его еще в макушку, когда он был ребенком. Можешь не сомневаться, я его знал. Веселый парень. Большие надежды. Ты никогда не думал примерить божественные одеяния? Ты бы выглядел потрясающе. – Это же как… простыня, – пробормотал Сэм. – Ага! Вылезаешь утром из постели и забираешь с собой одеяло. Никакой суеты, никакой суматохи. Плюс ты можешь не надевать боксеры, и никто не узнает. Сэм замолчал, задумавшись об этом. Белая река под ногами была на удивление твердой. Возможно, это дело рук Габриэля. Но простыни… – Ты просто хочешь увидеть мой член. – Ну, если ты предлагаешь, то не думай, что я из тех, кто откажется. – Габриэль откинул голову назад, и его смех разнесся эхом по парку. – Ты всегда этого хотел… и это я хотел. Я много думал об этом тогда, до того, как ты стал Локи. – До того, как я стал Локи, значит? – Ммм, ты выглядел сексуально в своей униформе. Мне понравилось. – Правда? – Мм… а потом мы узнали, что ты был трикстером, а не уборщиком, и мне стало грустно. – Мне жаль, что я расстроил тебя, Сэм. – Все нор`льно. Это был не ты. В смысле, другой ты. Дину понравились проститутки. Думаю, он хотел уже принять этот подкуп, но потом ты принес бензопилы. – Сэм надул губы. – Почему мы не могли просто использовать швабры? – Швабры? – Габриэль ухмыльнулся. – Мм, да, швабры и мечи. Как копье. Чистое копье. – Сэм Винчестер, – голос Габриэля прозвучал шокировано. – Ты намекаешь, что мы должны были сравнить члены? Потому что ты должен знать, мне нравится этот план. Сэм захихикал, и это вышло так смешно, что его ноги подкосились, а он все также продолжал смеяться. Габриэль сам не удержался, когда они в очередной раз за ночь оказались на земле. Сэм обхватил Габриэля руками и зарылся носом в волосы архангела. – Мне нравится твое лицо. – Знаю. – Архангел провел рукой вверх-вниз по спине Сэма. Это было приятно. – Мне твое тоже очень нравится. – Думаю, мне бы понравился твой член тоже. Уверен, он красивый. – Ты восхитителен, – Габриэль громко рассмеялся, а его рука скользнула в волосы Сэма, – и мне действительно нужно отвести тебя в постель. Ты слишком соблазнительно выглядишь, сидя здесь в траве. – Боишься, что кто-нибудь украдет меня? – Боюсь, что я сорвусь обратно в Асгард вместе с тобой. – Он отстранился, чтобы посмотреть Сэму прямо в глаза. – Если ты не знал, малыш, мне сложно контролировать свои желания. – Он щелкнул пальцами, и они оказались на кровати в квартире Сэма. – Ты обманул. – Удивлен? – он толкнул Сэма назад, пока тот не упал на спину. – Я думал, мы собирались в Асгард? – Не сегодня, Сэммось. Сэм громко простонал. Габриэль усмехнулся, проводя пальцами по руке Сэма. Винчестер вздрогнул и почувствовал, как к нему возвращается способность осознавать происходящее, а ощущение опьянения стремительно проходит. Он моргнул и посмотрел на ухмыляющегося Габриэля. – Ты не мог сделать так раньше? – Поверь мне, Сэминенок, последнее, чего ты хочешь, это чтобы весь этот алкоголь по щелчку пальцев исчез из твоей крови. Тебе было бы еще хуже, чем во время болезни. – Еще один щелчок пальцами и одеяла оказались на Сэме. – Это ты сделал или я? – Так много вопросов. – Габриэль хихикнул. Одеяла были теплыми, словно их только что достали из сушилки, и Сэм расслаблено откинулся на подушку, пока Габриэль аккуратно подоткнул одеяла вокруг него. Сэм наблюдал за ним сквозь ресницы, чувствуя, как он полностью измотан, когда большая часть алкоголя была выведена из его организма. – Ты проиграешь эту битву, малыш. – архангел присел на край кровати. – Я чувствую твою сонливость отсюда. – Тебя не будет здесь, когда я проснусь. – как бы Сэм не хотел, но это прозвучало, как жалобный стон, но ничего не смог поделать. Он не хотел, чтобы Габриэль уходил. Ему казалось, что он только вернул себе архангела, даже если этот Габриэль отличался от того, которого он помнил, того, который не прошел через все события до… до Люцифера. – Нет, но я буду присматривать за моим любимым Сэмсквошем в оба глаза. – архангел ухмыльнулся. – Или всеми шестью. – Шесть глаз. – Сэм медленно моргнул. – Значит, Локи действительно паук? – Я плету запутанную паутину. – Я буду скучать по тебе. – Сэм мягко улыбнулся, пытаясь снова открыть глаза, но он так устал. – Я всегда рядом с тобой. – мягкие пальцы провели по запястью возле браслета. Сэм чувствовал, как гладкий обсидиан вращается вокруг его запястья. На ощупь он был похож на браслет из прохладной воды, мягкого бриза и солнечного света. – Это мой сигил, Сэм, а вы, Винчестеры, должны хорошо знать силу имени. Этот сигил – я. Тебе достаточно прижать руку к моей метке на браслете, чтобы помнить, я здесь, с тобой, всегда. – Я думал, твоя метка есть и других. – Сэм не чувствовал ревности, произнося эти слова, ему было просто любопытно. Габриэль прожил на Земле много веков, было бы глупо думать, что у него никого не было. – Она есть у нескольких людей. – Подтвердил архангел. – Один или двое даже когда-то были моими любовниками. Но большинство моих сигилов были отданы для защиты тех, кого я люблю. Возможно, ты знаешь парочку таких людей. Но твой браслет особенный. – Пальцы прижались к обсидиану, камень издал низкий звук, словно палец провел по краю хрустального бокала. И тут Сэм почувствовал поток эмоций, подобный запаху моря при теплом бризе, его мысли и чувства сосредоточились вокруг браслета, но в то же время растекались по венам. Это было все то, что он чувствовал к архангелу, но каким-то образом усиленное, удвоенное и зацепившиеся за край собственных чувств, чтобы снова закрутиться в бесконечной петле. Внутри все сжалось от холодной боли, вызванной желанием скорее сердца, а не тела, и Сэм открыл глаза. Габриэль смотрел на него древним и чужим, но в тоже время таким знакомым взглядом. Его глаза были ярко-золотыми, сияющими как солнце, их свет был настолько мощным, что выходил за пределы глаз, струился вокруг его головы, как дым и абсолютная сила. С губ Сэма сорвался удивленный вздох, Габриэль в замешательстве нахмурился. – Сэм? – Твои глаза. – Сэм мог только смотреть на золотые глаза, его сердце хотело погрузиться в них и окутаться теплом. – Они напоминают солнечный свет. Улыбка Габриэля была наполнена удивлением и восторгом ребенка, узнавшего о существовании магии. – Только для тебя. А потом он поцеловал Сэма. Их губы горели, словно проходя через пространство, как метеоритный дождь, ярко сияя в небе. Это было похоже на поцелуй с кометой, на полет ракеты, на прогулку по поверхности раскаленного солнца и было только ощущение прохлады от прижатых к нему губ, любви, как метка на запястье. Большим пальцем Габриэль провел по виску Сэма, а другая рука обхватила шею. Сэм вслепую протянул руки, пытаясь ухватиться за что-то мягкое, что напоминало гром и дождь на его коже, спускающийся по пальцам. Архангел задыхался, прижимаясь у губам. Было что-то удивительное в том, что все его могущество исчезло под этими прикосновениями. А потом язык Габриэля оказался во рту Сэма, и это ощущалось как вкус молнии, перца и гвоздики, словно ветер молотил по его губам. Габриэль целовал его так, словно это был их апокалипсис и завтрашнего дня не будет. Сэм целовал Габриэля с таким желанием, словно птица, слишком влюбленная в бурю, чтобы спрятаться от нее. А когда эта птица унесла его во тьму сна, то он с радостью погрузился в это ощущение.

***

Когда архангел отстранился, по его лицу текли слезы. Габриэль продолжал прижиматься лбом ко лбу Сэма, наслаждаясь прикосновениями и связью, возникшей между ними. Ему не хотелось уходить, но он не мог остаться. Сэм проснется и не вспомнит о нем ничего, кроме смутных воспоминаний из снов, и так и должно быть. Сэм Винчестер еще не готов принять любовь языческого бога-архангела, а Габриэль не был готов к любви Сэма. И неважно, насколько неподготовленным будет мир. Вздохнув, Габриэль прижался губами ко лбу Сэма, сохраняя последние воспоминания в мыслях и снах. Человеческий разум – удивительная вещь, его подсознание хранило множество тайн. Габриэлю, по крайней мере, не нужно было прятаться от этого. Пусть он будет у Сэма хотя бы во снах. Он неохотно отвернулся от Сэма, слезая с кровати, и повернулся лицом к другому мужчине в комнате. Полу отвернувшись от него, молодой человек смотрел в окно, давая Габриэлю возможность побыть с ним наедине, оставаясь в комнате. Архангел осторожно скрыл свою благодать и крылья под магией природы, столь необходимой для его второй личности, позволяя себе полностью вернуть облик Локи. Он посмотрел на Сэма в последний раз, а затем подошел к другому трикстеру, наблюдая за восходом солнца. – Ты будешь присматривать за ним для меня? – Я поклялся. Локи медленно кивнул, а затем поднял руку. – Я возвращаюсь в Асгард. Есть еще несколько дел, которые нужно уладить, после того сколько было выкрикнуто в Небеса. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, как связаться со мной. – Конечно. – Юноша смотрел, как щелчок пальцев уносит языческого бога прочь. – Счастливого пути, отец.