В Портофино и там....

Странный все-таки этот рыжий кот. Очень странный и очень знакомый. Я почти не сомневался, что уже однажды видел такого кота, но не здесь, не в Портофино, уж это бы точно запомнил. Такую башку арбузом разве забудешь? И шрам через полморды... АНДРЕЙ ВИНОГРАДОВ 38 Ага, вот ведь, отчего показалось, будто подмигивает мне, негод- ник... А я уж было подумал, понапридумывал... Шрам... Вот оно... Порто Колом, Майорка, чокнутый немец с парусни- ка — то ли Ганс то ли Йохан... Он еще избегал давать имена кошкам, делившим с ним палубу, ограничиваясь цифрами. Вроде, говорил, так скорби меньше, если за борт смоет... Чудной парень. Такому при устройстве на работу я бы сказал: «С удовольствием бы вас принял, молодой человек, да вот беда — нет у нас в штатном рас- писании должности „мудака“...» Для пытливых умов: «мудак» — это такой дурак, от действий которого окружающие страдают куда больше, нежели он сам. Вспоминая Ганса-Йохана, я готов согла- ситься с автором этого определения, как на заказ сшито. По какой-то причуде судьбы только этому зверю с неестествен- но «прилипшими» к голове ушами и вышло от немца послаб- ление. Как же его в самом деле, Ганс или Йохан? А кот — Отто... Точно Отто, как Скорцени! «Котто» Скорцени. Надо же так отупеть — сразу не мог вспом- нить... Вслед за именем в памяти всплыла рассказанная хозяином кота какая-то мутная история, происшедшая в Вене... Почему в Вене? При чем здесь Вена? Похоже, что про Вену я только что сам придумал, уже сейчас. И причина понятна: в Вене родился и вырос Господин Диверсант Третьего Рейха. Мне захотелось еще разок глянуть на ры- жего бандита, для верности, но не повезло — причал опустел, ни де- вушки ни кота. Может быть, он вернулся и увел ее, пока я морочил себе голову дурацкими мыслями и воспоминаниями. Отто...