***
Война зашла в гостиницу чернее тучи. В холле горел приглушённый свет. Вспомнив о том, как тяжело ей далось избавиться от бандитского сленга, ведь даже сейчас у неё в голове всплывали некоторые фразочки, когда она входила в подобное помещение, девушка хихикнула и подошла к ресепшну. — Здравствуйте, мисс Хедервари, как поживаете? Та, которую назвали мисс Хедервари, сонно посмотрела на гостью. — О, не ждали тебя. Твоя сестра испереживалась вся, да и не только она. Сама как поживаешь? — быстро оживилась Елизавета. — Вы ещё на мой вопрос не ответили. — Да ничего особенного. Что важнее: как-то ты понуро выглядишь. — Так заметно? Впрочем, мне срочно нужно кое-что важное рассказать Альфреду и Мэттью. Какие их номера? — Тридцатый и тридцать первый. — Спасибо. Война, не переживая о том, что может разбудить кого-то лишнего, громко шагала по коридорам. Добравшись до двери с номером 30, она громко постучалась. Дверь ей открыли не сразу и с матом. В конце концов в проёме показалась взлохмаченная макушка Джонса. — Кто смертник? — Вы Альфред Джонс? — Ну да. — Я из правительства. Вашего брата сегодня арестовали за организацию покушения на президента РФ и премьер-министра Великобритании. В голове парня происходил тяжёлый мыслительный процесс, значительно замедленный двумя бутылками пива. — Какого брата? — решил задать он уточняющий вопрос, потому как родственников у него, как он сам и выражался, «да хрена». — Артура Кёркленда. Парень протрезвел и чуть не сел на пол. Война то же самое повторила Мэттью, который соображал быстрее, потому что не пил. Даже узнал саму Брагинскую. — Ты же сестра Амелфы? — Да. — Та самая хулиганка?! Да ты гонишь! — Что орёшь? Люди спят. — А почему именно ты нам это сообщила? — Потому что захотела. Я виновата перед вами, так как из-за меня он на это пошёл. Да и… арестовывала его тоже я. — Амелфа в сорок первом номере. — сказал Мэттью, перед тем как закрыть дверь. — Спасибо, Мэтт.***
— Война?! Что ты тут делаешь? Девушка кинулась обнимать сестру. Ошеломлённая Амелфа хотела отстранить её, но услышав всхлипы, постепенно переходящие в рыдания в голос, обняла сестру ещё крепче. Она не знала, почему Война плачет, но понимала, что ей больно и держалась последняя очень долго. — Что происходит? — Ван Яо с трудом разлепил веки и стал наблюдать душещипательную сцену. — Тише… — Амелфа приложила палец к губам. Китаец встал с кровати и прошёл в коридор. — Ты куда? — Забранирую номер для неё. — Ты лучший. — Знаю. — Арти… почему я вообще его полюбила?! Лучше бы продолжила любить Ивана, это хотя бы не так больно! Почему он меня полюбил?! Если бы я только не была такой… зачем мне эта сила, если из-за неё другим и мне больно! Я хотела защитить других, но в итоге лишь разрушаю всё вокруг! — Перестань. Иначе разозлюсь. Всё, что ты говоришь — неправда и мне больно это слышать. Ты ничего не разрушила: ты защитила Олю и меня, помнишь? — Но… Арти пошёл на политическое преступление из-за меня! Он полюбил меня — потому что я сильная! — Ты такая, какая есть, — Амелфа коснулась руками лица сестры, — послушай меня: ты же мне веришь? Война кивнула. — Война, всё случилось, как случилось. Ты ни в чём не виновата. Артур сделал это по собственному желанию. Он выбрал свой путь так же, как и ты. Успокоилась? — Да. — А теперь расскажи мне всё поподробнее. Только сначала зайдём внутрь. И она рассказала всё. Где-то под конец повествования вернулся Яо. Вытерев слёзы, девушка опухшими и тёмными глазами посмотрела на него. — Держи. — он протянул ей ключи. — Благодарю-с. — она с трудом вернула свою речь. — Рада, что тебе стало лучше. — Только у меня чувство вины. Наверняка многих разбудила. Как неловко-то вышло. —горько усмехнувшись, добавила: — Спокойной ночи, Яо, Амелфа. — Спокойной. Уже час ночи, Боже мой. Когда Война ушла, Амелфа обняла своего мужа. — Ты лучший. Люблю тебя. Спасибо, что не разозлился. — Вообще-то разозлился, но ради тебя пойду на всё.***
«К чёрту всё. Возьму отпуск», — Война по особой линии связалась с президентом РФ. — Владимир Владимирович, простите, что так поздно, с вами генерал Война Брагинская. Я хочу взять отпуск…да…да…… я восстановлю своё душевное равновесие и вернусь к службе.… да… «Кого-то это своеволие мне напоминает…», — подумал бедный глава государства, перед тем как заснуть.***
— Ха… — с облегчением выдохнула девушка и с громким стуком поставила кружку на стойку, счастливо улыбаясь. — Как говорится, ни что так не помогает выйти из анабиоза, как кружка пива. Всю ночь она провела в раздумьях о себе и Артуре, о своих словах и словах сестры. Проспав всего несколько часов, девушка резко встала с чётким желанием повеселиться. Прямо сейчас она участвовала в пивном конкурсе с Гилбертом. — Ты точно выдержишь? Я даю тебе шанс отступить, пока не поздно! — Говори за себя. Я русская, у меня в крови водка: I am just a simple Russian girl, I've got vodka in my blood. . Победитель тут я! Ольга с беспокойством смотрела на младшую, в то время как Иван отбивался от Наташи. — Понеслась жара в хату. Только и оставалось ей подумать. Гилберта-то всё-таки сестрица обыграла. Да и сама — пьёшь вино со своей старой подругой. Пусть. Женщина лишь обняла её и сказала: — Мы с тобой. — Да. Арти тоже так говорил. Но от вас услышать это гораздо лучше. Спасибо. — Иван, Наташа! Противоборствующие стороны отвлеклись от друг друга. — Хватит ссориться. — Оля права. Вань, поможешь Гила в номер затащить? — Война указала на тушку, воняющую алкоголем и спящую мордой (по-другому не скажешь) в стол. Хотя это был всего лишь предлог, чтобы поговорить и почувствовать родное тепло. …И теперь, стоя на балконе в своём номере, Война глядела на небо над ночным городом. — Ненавижу ночное небо над городом. Свежий воздух подействовал на неё отрезвляюще и придал решимости. Девушка села за письменный стол возле окна, из которого открывался вид на её родной город, в котором находилась та самая академия N, в которой был он — зануда - президент студсовета. Добыв бумагу и ручку, она стала выводить самым красивым почерком, на который была способна, английские буквы, сама не понимая смысла в этом действии. Ведь у неё никогда не появится возможности отправить это письмо… Я помню, как ты в наш последний день пригласил меня на танцы. Это было сильно на тебя не похоже. Как и на меня: ведь я впервые надела платье, которое мне одолжила сестра. Правда, чувствовала в нём себя неловко, поэтому по совету старшей сестры взяла с собой нож. Однако платье действительно было очень красивым, пышным, голубым. До сих пор не уверена, что оно мне шло. Я была смущена, но не показывала этого. Я не привыкла показывать эмоции, как и ты. Но вместе мы всегда раскрывались. — Я не умею танцевать. — Да ну? Прикинь, я в курсе. — Хм. — Ну это…, — ты отвернулся,— классно выглядишь. Жаль, это уже не вернуть. — Спасибо. Честно говоря, я думала, что мне не идёт. Мы были только вдвоём. Мы шагали по мощёной улице, освещённой фонарями. Казалось, что всё спали — огни окнах домов не горели. В этом городе всё такое правильное и аккуратное. Уже тогда меня охватила тоска по родине, которую я никогда не видела. Я зачем-то посмотрела на небо и невольно расстроилась: звёзд не было видно. Так всегда в городе. — Ты чего? — А? — видимо, я не заметила, как остановилась. — Ничего. Когда мы пришли в клуб, ты взял меня за руку. Всё это было слишком странно. — Я научу тебя танцевать. Просто повторяй за мной. Весь мир исчез. Мне никогда не было так весело. Я всю жизнь провела в драках, где ловила вкус жизни. Танцы пробудили во мне что-то, чего я никогда не ощущала. Может быть, в этот момент моя любовь окончательно расцвела? — Тебе надо быть учителем танцев. — Ты мне льстишь. Я чудом услышала эти заветные слова, музыка заглушала наши слова: «Я люблю тебя». Потом ты привёл меня за город, где показал мне усеянное звёздами небо. Я видела его много раз, но всё равно заплакала от счастья. Значит, тебе нравится тоже, что и мне, значит, тебя успокаивает тоже, что и меня, ведь ты улыбался… Прости, что жалела о нашей любви. Сегодня я поняла, что так и должно быть, потому что жизнь без тебя была бы пустой. Прощай. Наша жизнь полна драматических поворотов, именуемых страданиями. Не всегда человек может справиться с этим в одиночку, как думала Война. Её жизнь совсем скоро вернётся на круги своя… хотя, нет — теперь её душа изменилась и она стала самой счастливой женщиной. У каждого своё понимание о любви и разный исход. Но любовь — божий дар, и истинная любовь заставляет развиваться наши души и делает всех вокруг счастливыми.Несмотря ни на что, мы оба счастливы, что встретили друг друга и познали любовь.
Конец.