Наследники трёх кланов

      Одиннадцатое октября. Весь мир потрясен случившимся. Сильнейшая из Пяти Великих Деревень чуть не была уничтожена демоном, а Профессор шиноби погиб, защищая ее.       Четвертый Казекаге Раса сидел в своем кабинете, и обдумывал дальнейшие действия своей деревни. Он знал, что его жена беременна, но родит она лишь через восемь месяцев, так говорили их лучшие ирьенины, избранные лично Чие, для присмотра за женой каге. За любимую он не волновался, ее опекают лучшие из лучших, а дети под надежной охраной его лучших АНБУ. Единственное, чего он не знал, это то, как поведет себя Лист, закроется ли, как Кири, или будет нападать на всех как Кумо? Но, что будет, то будет, лишь бы не война. Они еле оправились от предыдущей, только его золотой песок спасал деревню от банкротства.       Так Раса и сидел бы в своем кабинете, если бы к нему не зашли его дети.       — Папа, бабуля Чие не хочет обучить меня марионеткам, скажи ей! — Возмущался маленький Канкуро       — Чие-сан говорит, что тебе еще рано, и я с ней полностью согласна! — Кричала на брата Темари       — Дети, не кричите, и так голова болит, — обреченно пробормотал Раса, — Кстати, а где ваша мама?       — Мама дома, нас привел дядя Баки, — ответила Темари.       — Хорошо, Канкуро, ты хоть чакрой пользоваться умеешь?       — Н-нет…       — Эх, Канкуро, — лидер деревни встал, и подошел к сыну, после чего взял его на руки. Для того, чтоб управлять марионетками, надо, для начала научиться пользоваться чакрой.       — Но я хочу их делать!       — А Чие-саме ты об этом сказал?       — Нет…       — Тогда идем, скажешь ей, а потом пойдем домой, к маме.       — Хорошо, папа! — Крикнул радостный Канкуро       — П-пап, — робко подала голос Темари, — Мне уже семь лет, я же пойду в академию?       — Конечно, первого сентября пойдешь, не бойся, — ответил дочери Раса.       — Ура! — Крикнула Темари, и даже запрыгала от радости, но успокоившись добавила, — скажешь тогда Баки-сану, чтоб потренировал меня?       — Хорошо, Темари, я скажу Баки потренировать тебя.       Так за разговорами семья и не заметила, как дошла до дома Чие.       — Канкуро, давай зайдем к Чие-саме и ты скажешь ей про марионетки, — сказал Раса на подходе к дому.       — Хорошо, папа.       После стука в дверь им открыла Чие, как ожидалось.       — Бабуля Чие! Я хотел не управлять марионетками, а делать их! Ты просто не так меня поняла! — Сходу выпалил Канкуро.       — Канкуро, чего так кричишь? Я же еще не совсем глухая.       — Прости…       — Но я, конечно, научу тебя делать кукол, как скажешь.       — Ура!!!       — Простите моего сына, он слишком активный сегодня, — извинился Раса за сына, — дети, нам с Чие-самой надо кое-что обсудить, я позову Баки, чтоб он довел вас до дома.       

Восемь месяцев спустя

      Сегодня девятое января, день, когда должна родить жена Четвертого Казекаге. Он оттягивал этот день как мог, ведь по решению совета Песка дочь Расы станет джинчурики Демона Песка, а каждое перезапечатывание влекло за собой гору потерь, как финансовых, так и в населении. Раса с упорством быка отстаивал права дочери, но из всех членов совета его поддержали только Чие и ее брат, остальные, как будто, ненавидели девочку просто так, у Расы было ощущение, что они под какой-то иллюзией, ведь раньше эти люди во всем поддерживали своего каге и старейшин.       Женщина лежала в лучшей палате для рожениц, ведь сегодня на свет должна появиться ее дочь, очередное ее счастье, но она не знала какую судьбу ей подготовил совет деревни, а если бы знала, то разнесла бы этот совет до основания, ведь жена каге не просто какая-то аристократка, она сильнейшая куноичи в деревне. Карура с нетерпением ждала дочь, хоть и знала, что будет больно. В палате с ней был любимый брат и скоро должен появиться муж. Дети навещали маму каждый день, всю неделю, которую она провела здесь, но сегодня она попросила их не приходить.       — Карура, все в порядке? Звать медиков? — Младший брат как обычно волновался за сестру.       — Нет, Яшамару-кун, все нормально. Скажи, пожалуйста, когда Раса придет.       — Я здесь, Карура, — она испытала сильное облегчение, когда вошел муж, — я… должен тебе кое-что сказать и ты этому ой как не обрадуешься.       — Н-нет… Неужели… Гаара следующая? — Женщина не понимала, почему именно ее ребенок должен стать вместилищем для демона. Откуда она знала? Они с Расой познакомились, когда она была его советницей, а супругу каге запрещено быть его советником, поэтому ее сменил Яшамару, который был лучшим другом Расы.       — Да, я, старейшины и Яшамару были против, но на остальной совет как будто гендзюцу наложили, настолько упорно они продвигали эту идею…       — НЕТ! — Крикнула женщина, — ПОЧЕМУ ИМЕННО МОЯ ДОЧЬ ДОЛЖНА СТАТЬ ВМЕСТИЛИАЩЕМ ДЛЯ ДЕМОНА!!! ПОЧЕМУ НЕ ИХ ДЕТИ! ПОЧЕМУ!!!       — Карура, пожалуйста…       — НЕТ!       Тут она забилась в припадке, и упала без сознания.       

      

В каких-то катакомбах под деревней

      — Выходи, старикан, сегодня ты наконец-то избавишься от этой ноши, — к стражникам темницы подошел человек, обладающий властью, глава АНБУ песка.       — К-кто… это? — Старик лет восьмидесяти на вид сидел в позе лотоса, сдерживая демона в его разуме.       — Дочь нашего Расы, знал бы ты как долго мне пришлось уговаривать совет, даже пришлось применить гендзюцу на них.       — Нет. Я не дам ребенку стать вместилищем для этого проклятого тануки!       — Еще как дашь, а не дашь… Что же, в таком случае девочка и ее мать погибнут. Совершенно случайно, медики просто перепутают лекарства, ничего страшного, так?       — Ты… Тебя ненавижу.       — Меня многие ненавидят, а теперь живо встал и выпил это. Это снадобье погрузит тебя в сон, из которого наш любимый демон не сможет взять над тобой контроль. Если повезет это будет последний сон в твоей жизни, ничего?       — Все говорят, что демон здесь Однохвостый, но по сравнению с тобой он милый ангелочек, — процедил сквозь зубы старик.       — О, спасибо за комплимент, а теперь живо выпил это.       — Ненавижу, — Старик выпил свое последнее снадобье в жизни и попал в подсознание, — Шукаку-сан. Пожалуйста не будьте слишком жестоки с этой девочкой, она этого не заслужила.       — О, не бойся, Бунпуку. Классное у тебя имя, прямо как у первого моего джинчурики, как скажешь, я буду с девочкой помягче, она не выбирала такую участь, — ответил биджу.       — С-спасибо — Это было последнее слово человека, который восемьдесят лет из своих девяноста прожил в тюрьме, под родной деревней.              

В палате

             Карура кричала от боли и несправедливости. Ну почему именно ее дочка должна стать объектом всеобщей ненависти, почему! Что она такого сделала?       — Карура, не бойся, — брат схватил ее за руку, — Все будет хорошо, у Гаары будем мы с тобой, Раса, брат, сестра, у нее будет семья.       — Яшамару прав, ты же не думаешь, что мы оставим ее один на один с ненавистью? Да никогда! Я завтра же издам указ о неразглашении личности джинчурики, никто не будет знать кто она! — Раса полностью поддержал брата своей жены.       — Папочка, отойдите, мы ее теряем! — Крикнула Чие.       — «То есть, «теряем»?» — Пронеслось в голове у Каруры. — Кого теряем?! — Крикнула она.       — Тебя! — Ответила Чие, — ты сейчас умрешь от кровопотери, сейчас ты ясно мыслишь, только из-за того, что твоя чакра каким-то образом заделывает твои вены, но это ненадолго.       — «Я что… Умру? У Гаары, Темари, Канкуро не будет мамы?» — Опять подумала женщина, — Нет! Дайте мне дочь!       — Вот, Карура-чан, — обреченно проговорила Чие, протягивая малышку ее матери. Она-то знала, что с такими повреждениями жена Казекаге долго не протянет, конечно, если только в палате не материализуется принцесса Слизней, но это маловероятно.       Женщина начала складывать печати, и запечатала остатки чакры и жизненной энергии в Гаару, касаясь пальцем ее лба. Когда Карура безвольно, но все же с улыбкой упала на стол и безвольно поникла на лбу новорожденной можно было различить символ «愛», что значит «любовь».

      To be continued...