***
Им по пятнадцать. Свежий ветер ночи бьёт в лицо. Они несутся на новеньком мотоцикле Чуи по трассе между Токио и Йокогамой со скоростью, превышающей допустимую раза в три наверное. Сейчас управление в руках Чуи, а Дазай крепко обнимает его талию сзади. Пальцы, сжимающие чужую рубашку от ветра леденеют, а вот у Чуи они наверняка тёплые - ходит вечно в своих перчатках. Но это Дазай так думает. Перчатки на самом деле почти невесомые, пальцам Чуи тоже холодно, и он неосознанно выжимает газ сильнее, чтобы добраться до заправки, где они условились поменяться местами, чуть-чуть пораньше. Пока в бак заливается топливо, Дазай исчезает и снова появляется с двумя стаканчиками горячего кофе. Это немного помогает согреть руки. Чуя запрокидывает голову назад, выходя из-под навеса и пристально вглядывается в небо, не находя в пепле облаков ни одной звезды. Дазая небо мало интересует, он увлечён спадающими на обманчиво хрупкие плечи напарника завитками огненно-рыжих волос. Теперь очередь Дазая вести. "Только не угробь мой мотоцикл, скумбрия", - настоятельно рекомендует Чуя, потому что этот идиот может, будь он хоть сто раз гением, и тогда призрак Накахары будет преследовать и мучить его в загробном мире, даже если в долгосрочной перспективе у него были несколько другие планы. Чуя забирается сзади, просовывая руки в карманы чёрного пальто Дазая, прижимается всем телом, и они снова мчат среди ночной тьмы, в которой им самое место. Это было одно из последних их совместных заданий. На следующий вечер Чуя снова вытаскивает Дазая из реки, и тот даже не спрашивает напарника, как он догадался искать его в этом богом забытом месте за чертой города. Чуя протискивается через сухие заросли кустов, не заботясь о том, сколько от него шума, и морщится, провожая глазами знакомое тело, мирно проплывающее по течению. Дазая за эти штуки хочется придушить, но Чуя ничего ему не говорит и не запрещает. Это же не просто плохая привычка, не дурацкая зависимость, это жизненно-важно. На лезвии ножа между жизнью и смертью Дазай ощущает себя живым. Только так. Это не даёт ему ни адреналина, ни драйва, но секунды на грани он именно проживает. Несмотря на эти весьма и весьма веские причины, Чуя всё равно взбешён до предела, до крови, прилившей к глазам, до того, что способность выплёскивается без ослабшего контроля, продавливая землю под шагами. Поэтому сперва Дазай получает смачную пощёчину, и только потом оказывается обёрнут в сухой Чуин плащ. ... Не то чтобы Чуя следит за ним, и он совершенно точно не вшивал в одежду напарника маячки и прослушку. Не то чтобы Чуе вообще это важно, не то чтобы он немного параноик по этому поводу. Нет, что вы. Просто этот идиот постоянно пытается угробить своё здоровье и - Чуя никогда не признается - он боится, что однажды не успеет вытащить его из петли. После очередного собрания исполнителей, на котором Дазай не появляется - снова - Мори просит Чую остаться. Чуя спрашивает было, в чём дело, но Мори бросает: "В кабинете", - и они поднимаются на верхний этаж небоскрёба. Молчание - обычное дело для мафии, чем меньше говоришь, тем больше шансов выжить, но в этот раз его давление чувствуется особенно сильно. Как только двери закрываются за двумя мафиози, босс садится в кресло и размышляет пару секунд, а потом медленно оборачивается. - Ты больше не работаешь в паре с Дазаем. -... - Надеюсь ты поймёшь меня правильно. Я отправил Дазая в долгосрочную командировку, но ты остаёшься в Японии. Я найду тебе другого напарника. Чуе нужно собраться с мыслями, определённо. - Почему так, босс? Ведь двойной чёрный - сильнейшая комбинация в организации. Без Дазая я не смогу использовать порчу, и ... - Да, но я сказал, что ваш дуэт расформирован, и значит так и будет. Пойми, что тебе же будет лучше работать... да, я поставлю тебя в пару с Акутагавой. - Ученичок Дазая... не думаю, что мы сработаемся. Впрочем как прикажете, - несмотря на натянутое на лицо безразличие, Чуя едва сдерживал копошащуюся в груди досаду, - куда кстати вы отправляете Дазая? - К сожалению это совершенно секретно даже для тебя. Он отбыл ещё вчера. И даже не попрощался, ни слова не сказал, скотина. Тёплые струи воды сбегали дорожками по волосам, коже, лицу, задерживаясь на ресницах. Чуя никогда не признается, что плакал тогда. Всё это было очень похоже на предательство. Всё это Мори пытался выдать за предательство. Через месяц работы в паре с Рюноске Мори объявил Дазая предателем. Но он не мог предать портовую мафию. Потому что Дазай умер - теперь Чуя знал это, как знал, что в этот раз он не успел протянуть руку и втащить на сторону жизни. Новый напарник, Акутагава, явно не был в курсе, потому что от него постоянно слышались самомотивируюшие фразочки типа: "Когда Дазай-сан вернётся из командировки, я обязательно докажу ему, что я достойный ученик!" или "Дазай-сан в этот раз похвалит меня!", чего, конечно, уже никогда не случится. Дазай умер из-за стратегической ошибки Мори, потому что несмотря ни на что, Дазай не был машиной. Он был человеком и оказался способен закрыть грудью друга от выстрела. Мори хотел убить Оду, но всё полетело к чертям. И если бы не его маячки на Дазае, Чуя бы не узнал об этом. Локация "кладбище" на GPS выглядела довольно подозрительно, и он решил проверить. Ну и проверил. И наткнулся на свежую мобильную плиту без цветов с ровными буквами "О. Дазай". А ниже была фраза из давным-давно составленного завещания. "Прости меня и живи" Чуя хлопает по холодной плите, как когда-то по костлявому плечу, и произносит в вечернюю тишину: - Какой же ты идиот, Осаму. Взгляд сам по себе перемещается на небо, где во мгле снова не видно звёзд.***
Дазай снова нежно берёт его за руку, тихо смеётся своим заливисто-счастливым смехом, целует в висок и растворяется в лучах рассвета. Дазай умер физически, но Чуя не может отпустить его. Чуя живёт во сне, даже спустя столько лет. Сейчас он соберётся с силами, поднимется на свои почти дряхлые ноги и займётся делами - положение босса мафии обязывает. И пускай он будет внимателен и чуток к подчинённым, строг к провинившимся и жесток к врагам организации, он проживёт этот день только ради того, чтобы вечером вернуться в мир своего сна. Потому что порой сон гораздо желаннее реальности.