***
Гермиона с замиранием сердца подошла к дому под номером двенадцать на площади Гриммо. Как там Гарри? Что с ним? Они переписывались, да, но не сказать, что он так уж много рассказывал о своём состоянии. Все его письма больше касались их общих друзей. Рон целыми днями пропадал то дома, поддерживая мать, то в Мунго, у кровати Лаванды, которая очень сильно пострадала от когтей оборотня. Эту новость Гермиона приняла с заметным облегчением. Всё же Рон не был тем, кто ей был нужен. А ещё она была приятно удивлена таким его поступком. Видимо, именно Последней битве всё-таки удалось изменить Рона и заставить его повзрослеть. Джинни, вроде как, стоически восприняла расставание с Гарри. Хотя, возможно, всё дело было в том, что между ними ничего особого и не было. Всего несколько свиданий и поцелуев. Так что сейчас она занималась мамой и, на пару с Флёр, лечением Билла. Невилл буквально поселился в Хогвартсе. Он твёрдо решил помочь профессору Спраут восстановить все уничтоженные теплицы и посадки в них. Вместе с ним в Хогвартсе осталась и Сьюзан Боунс, с которой они очень сильно сблизились за этот год. Луна прихватила своего отца и укатила с ним в очередное путешествие, решив, что только вдали от Англии и он, и она смогут пережить всё случившееся с ними. Гарри же… О Гарри было мало новостей, он вообще неохотно писал о себе. И Гермиона была полна решимости как следует встряхнуть его и заставить вылезти из своей раковины. Она перехватила ручку своего чемодана на колёсиках, решительно взялась за дверную колотушку и как следует постучалась. Вскоре дверь открылась, и Гермиона увидела Гарри. Правда, она так и не смогла нормально его рассмотреть, поскольку оказалась в крепких объятиях. — Гермиона! — его голос звенел от радости. — Наконец-то ты вернулась! Сердце Гермионы забилось быстрее. И от радости встречи, и от радости Гарри, и от его горячих объятий. По тёплому времени он щеголял в расстёгнутой рубашке, и Гермиона с трепетом прильнула к его голой коже. Она уткнулась лицом в его грудь и крепко-крепко обняла его в ответ. — Я тоже очень рада видеть тебя, Гарри, — глухо отозвалась она, едва ли не мурлыкая от того, как нежно его ладони гладят её по спине. Гарри опустил голову и с удовольствием вдохнул аромат её волос. Признаться, в последнее время ему очень сильно не хватало подобных проявлений нежности, нужду в которых он стал более остро замечать именно в период её отсутствия. И вот сейчас Гермиона уже, наверное, с минуту обнимала его. Она почему-то всё не отстранялась, а, наоборот, прижалась к нему близко-близко и прошептала на ухо, обдав кожу горячим дыханием: — Я скучала… — И я… тоже… — Гарри почувствовал странное тепло, разливающееся по венам, ему стало хорошо и как-то… Странное желание опустить руки с талии подруги чуть ниже вывело его из транса, и Гарри слегка отстранился. — Ну тогда добро пожаловать обратно в Англию! Заходи скорее. Он подхватил её чемодан и, будучи не в силах отпустить Гермиону, приобнял её за талию и прижал к себе. Так они и вошли в дом. — Рон! — заорал Гарри. — Посмотри, кто вернулся! Откуда-то из глубины дома послышался топот, и в холле появился Рон. Увидев её, он резко остановился и чуть порозовел. — Привет, Гермиона, — с еле слышным смущением в голосе поздоровался он. — Рад тебя видеть. — Я знаю про тебя и Лаванду, — тепло улыбнулась ему Гермиона. — Всё хорошо. И ты просто молодчина! Рон заметно расслабился и полез обниматься. Гермиона с радостью ответила на его объятия и широко улыбнулась — наконец-то она была дома. Выпустив Гермиону, Рон вдруг хитро усмехнулся и пихнул Гарри кулаком в плечо. — Ну вот тебе и пара на завтрашний бал! — Что за бал? — мигом навострила ушки Гермиона. — Да, традиционный осенний бал в Министерстве. Мы тоже приглашены, но этот тип всё не хотел туда идти, поскольку не хотел никого звать с собой, — Рон снова посмотрел на Гарри. — Ну и что ты скажешь сейчас? Неужели ты лишишь свою лучшую подругу возможности поблистать на балу? Гермиона внутренне возликовала. Всё складывалось как нельзя лучше для её плана. Сейчас она ему устроит! — Гарри, мы же пойдём на бал? — она посмотрела на него умильным умоляющим взглядом. И Гарри, как всегда, не устоял. — Пойдём, — со вздохом согласился он. — Отлично! — она снова обняла его и чмокнула в щёку. — И у меня как раз есть подходящее платье! Сейчас я вам его покажу. Так, где моя комната? Гарри показал Гермионе её комнату, и она оперативно вытолкала парней за дверь. Затем открыла свой чемодан и распихала всё его содержимое по полочкам и вешалкам шкафа и комода, готовясь к дальнейшему представлению. Закончив с этим, она вытащила из специального кармашка пару флакончиков с зельями. — Ну, поехали! — выдохнула она, принимая по чётко выверенной дозе каждого. Тело вдруг наполнилось лёгкостью и энергией, а волнение и смущение отступили. Гермионой завладел весёлый и игривый энтузиазм. — Гарри, Гарри, Гарри… — пробормотала она, вытаскивая на свет своё самое скандальное платье. — Ты не устоишь! Платье было больше похоже на раздельный купальник, чем на вечерний наряд. Ультракороткая юбка, едва прикрывающая попку. Эластичный топ, обтягивающий грудь, как вторая кожа, и оставляющий преступно мало простора воображению. И небольшая перемычка спереди, соединяющая верх и низ узенькой полоской ткани, с металлическим колечком посередине. Этот наряд был о-о-очень откровенным. Гермиона быстро переоделась, покрутилась перед зеркалом, нанесла лёгкий макияж и вышла из комнаты. — Что это?.. — спросил оторопевший Гарри, когда Гермиона спустилась с лестницы в своём новом наряде. — Тебе нравится? — с улыбкой спросила она. — Да… ты… ты выглядишь здорово. — Гермиона, я, конечно, всё понимаю, но для магического мира это… платье чересчур непристойно, — справившись с удивлением, заявил Рон. — Правда? — будто бы в недоумении осмотрела она себя. — Ну тогда… Гермиона подошла к Гарри, взяла его за руку и потащила в свою комнату. Там она заперла дверь, а потом буквально одним движением сбросила с себя ненужную тряпку и прижалась к груди друга. — Что… Что… — от неожиданности и волнения Гарри даже начал заикаться. Гермиона вдруг как-то странно покачнулась, как будто собираясь упасть, и Гарри мгновенно обхватил её за талию, но, почувствовав под пальцами бархат её кожи, отдёрнул руки, как от огня. — Гермиона… — панически залепетал он. — Прости! Я не хотел тебя лапать! Глаза Гермионы нехорошо сузились, и перед глазами Гарри пронеслись тысячи казней египетских. И как всякий раз во время угрожающих жизни ситуаций его мозг начинал работать на пределе, включился он и сейчас. «Она разделась передо мной, — пронеслась мысль в его голове. — Она обняла меня и прижимается ко мне. Она сделала вид, что падает, чтобы… Ох, чёрт!» Осознав свою ошибку, Гарри тут же постарался исправиться. — То есть я бы очень хотел прикоснуться к тебе, но не нагло лапать как вот сейчас! И вообще… Почему ты голая?! Гермиона мгновенно сменила гнев на милость и широко улыбнулась. — Я подумала, что Рон прав, это платье и правда было чересчур откровенным для Министерства. И… — она мило порозовела. — И я подумала, что именно ты мог бы помочь мне выбрать новое. Я тебе доверяю, да и на бал мы пойдём вместе. Гермиона отошла от него и направилась к шкафу, а Гарри только и оставалось что остекленевшим взглядом смотреть на её стройную спину с чёрными лямками бюстгальтера и спрятанную в кружевные трусики аппетитную попку. Возле комода Гермиона грациозно наклонилась к нижнему ящику, и её кружевные трусики туго натянулись на упругих бёдрах, открывая взгляду Гарри новый, неимоверно притягательный вид. Он покраснел и отвёл глаза, чувствуя, что у него почему-то вспотели ладони. — Гарри, а как тебе это платье? — Гермиона повернулась к нему и показала лёгкое платьишко на молнии. — Н-ничего… — хрипло выдал Гарри, не понимая, как не цепляться глазами за чашечки её белья, в которых заключены будто бы манящие к себе нежные розовые вершины. — Отлично, — Гермиона надела платье, подошла к нему и повернулась спиной. — Поможешь мне с молнией? — ласково спросила она, и у Гарри вдруг совсем пересохло в горле. Он приложил подрагивающие пальцы к собачке замка и почувствовал, как горячая кровь прилила к его паху, а джинсы вдруг стали заметно теснее. — С… с-сейчас, — кое-как выдавил он из себя и стал тянуть несчастную собачку в вверх. Она, будто назло, едва подчинялась ему, и пальцы Гарри продолжали касаться бархатной кожи Гермионы. По его виску стекла капелька влаги, но он продолжал бороться с внезапным наваждением и отчаянно тянул собачку вверх. — Стой, погоди, — воскликнула Гермиона. — Не надо рвать платье, похоже, я просто ошиблась с размером. Гарри и сам не знал, чего в нём было больше: облегчения или сожаления, но он тут же опустил руки. Гермиона тем временем стянула с себя платье, подошла к шкафу и задумчиво обозрела его содержимое. — Ну вот совсем надеть нечего, — вздохнула она. — Тёмных платьев совсем не осталось. Она покопалась в шкафу и обернулась к Гарри с двумя вешалками, на которых висели ещё два платья: белое и бежевое. — Что скажешь? — поинтересовалась она, по очереди прикладывая к себе то одно, то другое платье. — Какое выбрать? — Белое, — решил Гарри, припомнив, что ещё ни разу не видел её в полностью белом. — Отлично, — улыбнулась она. — Но под белое чёрное не подойдёт… Гермиона передала ему вешалку с платьем, потом вновь покопалась в шкафу и достала ещё одну вешалку. — Эм… — при виде этой новой вешалки Гарри неудержимо покраснел. — Может, мне выйти? — Да нет, оставайся, — легкомысленно отмахнулась Гермиона. — Поможешь. Подержи-ка. Она всучила ему вторую вешалку — с белоснежным нижним бельём с симпатичными кружевами — и завела руки за спину, готовясь расстегнуть застёжку бюстгальтера. Гарри нервно сглотнул. Что-то сейчас будет. Прошло мгновение, затем второе и третье. Гарри не дышал, но слышал дикое биение своего сердца. В этот момент послышался тихий шорох, и он обомлел, глядя под ноги. Тёмный кружевной бюстгальтер лежал прямо перед ними, касаясь чашечкой носка его ботинка. Следом за ним на пол упали и тёмные трусики. — О, боже! — еле слышно выдохнул он, не зная, куда себя девать от смущения и возбуждения. Ему не верилось, что это происходило на самом деле. — О, да, белое бельё такое миленькое… — вслух рассуждала Гермиона, как будто речь шла о погоде или котиках, а Гарри ни живой ни мёртвый скрывался за белым платьем, которое держал прямо перед своим лицом. В дверь постучали, и он сорвался с места, чтобы удостовериться, что защёлка действительно закрыта. — Нельзя, не входи! — заорал Гарри как при пожаре. — Эй, что у вас там происходит? — послышался из-за двери полный весёлого любопытства голос Рона. — Гермиона выбирает платье, а я ей помогаю! — прерывающимся от волнения голосом честно ответил Гарри. — Мне некогда! Зайди попозже! Лучше завтра! Из-за двери послышался сдавленный смех, но Гарри было не до него. Он поднял руку и стёр влагу, выступившую на лбу. — Так ведь лучше, да, Гарри? — спросила Гермиона. Он повернул к ней голову и чуть не выронил вешалку с платьем. Гермиона стояла в одних светлых трусиках и любовалась собой перед ростовым зеркалом, выбирая какой бюстгальтер ей надеть. — Как думаешь, что мне подойдёт больше? — спросила она и повернулась к нему лицом. — Чтобы грудь смотрелась пышнее или как есть? Никак не определюсь, надеть пуш-ап или нет… Гарри потерял дар речи и, как выброшенная на сушу рыба, несколько раз глупо открыл и закрыл рот. Обнажённый бюст Гермионы гипнотизировал его и манил к себе, вызывая вполне закономерную реакцию в его паху. — Ты там заснул? — озорно блеснула глазами Гермиона. — Так какой мне надеть? — Твоя… — Гарри ещё раз тяжело сглотнул. — Твои… Они… Я не знаю, что такое пуш-ап, но они и так восхитительны! Они… Они великолепны! На лице Гермионы засияла довольная улыбка, но она всё равно посмотрела то на один, то на второй бюстгальтер. Потом повесила их на край зеркала. — Думаешь? А может будет лучше вот так? Гермиона ладошками приподняла свои груди, делая ложбинку между ними ещё более выразительной. Взгляд Гарри сразу прикипел к дерзко торчащим соскам, и рот его мгновенно наполнился слюной. Как же ему хотелось припасть к ним губами, но… чёртова дружба! — Они идеальны! — повторил Гарри. — Да? Тогда, может, попробовать походить вообще без бюстгальтера? — она опустила голову посмотрела на свои груди и спросила у них: — А вы что думаете? Груди ответили молчанием. — Молчание — знак согласия, — заявила Гермиона. — Ну, значит, без белья, так без белья. Гермиона критически осмотрела Гарри и подошла к нему практически вплотную. — Что-то ты как-то нездорово выглядишь, — нахмурила бровки она. — Красный весь, дышишь тяжело. У тебя, случаем, не температура? Гермиона привстала на цыпочки, пригнула к себе его голову и прижалась губами к его лбу. — Странно, а лоб не горячий, — она пригнула его голову ещё ниже и принялась в задумчивости ворошить его волосы. А Гарри… Гарри не возражал, во всю наслаждаясь видом её аппетитных грудей с самого близкого ракурса. Но, Мерлин, она же была его самой лучшей подругой, самым близким человеком и самой… дорогой… и красивой… и любимой. Гарри уже опустил голову ещё ниже, чтобы наконец-то поймать губами один из аппетитных сосочков, но мысль о том, что он может всё испортить — ведь Гермиона доверилась ему! — и разрушить их дружбу, мгновенно отрезвила его. — Герми, может… я… я всё-таки лучше пойду? — Гарри отпрянул и снова спрятался за вешалку с платьем, продумывая достойный план отступления. Может, ему разбить очки, чтобы ничего не видеть? Она что, думает, что он совсем железный, что ли? — Не волнуйся, Гарри, ты мне совсем не мешаешь… — Гермиона откинула очередной бюстгальтер и уставилась на груду белья. — Ну ты… ты… ты же раздета! — не выдержал Гарри. Он стоял и лихорадочно перебирал варианты, как скрыть от подруги выразительную выпуклость на штанах. — Ой, ничего страшного! — Как это ничего страшного? — взбеленился Гарри и с психу швырнул вешалку с платьем на кровать. — Ну… — Гермиона снова грациозно наклонилась к нижнему ящику комода, где лежали кружевные трусики разных цветов. — Ты же всё равно относишься ко мне как к сестре… И не воспринимаешь меня как девушку… Я для тебя просто бесполый человек, выходит… С этими словами она выпрямилась и подцепила ногтем резинку своих трусиков, собираясь стянуть и их. — Что?! Какая, к дементору, сестра? — терпению Гарри пришёл конец. — Не смей этого делать! Гермиона, я серьёзно! Я за себя не ручаюсь! — Ой, — Гермиона удивлённо уставилась на брюки Гарри, которые буквально стояли колом в паху. — Неужели я тебе всё-таки хоть немного нравлюсь? — Нет! — выпалил Гарри от неожиданности. — То есть, конечно же, да, но нет… то есть, ты мне нравишься… но не так, чтобы немного… как раз-таки много! И я… и я от тебя с ума схожу! — его способность изъясняться, как всегда, оставляла желать лучшего. — О-о… — оценила Гермиона, всё ещё стоя перед ним в одних трусиках. — Ну теперь я вижу, что… сходишь. Гарри проследил за направлением её взгляда, и его лицо принялось гореть ещё сильнее прежнего. Ему хотелось сказать, что раньше это что-то между его ног так нагло себя не вело и не топорщилось вот прямо на людях. Но ведь раньше перед его носом не было таких привлекательных девушек, а Чжоу можно было не брать в расчёт. Она частенько плакала и, наверное, могла бы разрыдаться даже в постели. А когда девушки рядом с тобой плачут, ценить их красоту становится некогда. — Так что теперь? — спросила Гермиона. — Ты мне поможешь одеться или лучше мне помочь тебе? — Чего? — переспросил Гарри, не совсем понимая, что она имела в виду: он вроде бы был одет, с чем она могла ему помочь? — Гарри! — А? Что? Все его мысли спутались и были там, вокруг его практически полностью обнажённой подруги, и он уже совсем ничего не соображал. Он, пожалуй, скоро и имени своего не вспомнит, а Гермиона ещё надумала изъясняться загадками. — Ладно, — вздохнула она и легким движением руки избавила себя от последнего предмета гардероба. Глаза Гарри по величине сравнялись с очками. Нет! Он не может! Он не должен! Он не имеет права на неё смотреть! Надо зажмуриться! Но тело перестало слушаться своего обладателя. Глаза не хотели закрываться, лишь жадно скользили по стройному телу девушки. А та часть его, что была ниже пояса уже давно жила отдельной жизнью и рвалась на свободу сквозь толщину ткани. — Герми, — с трудом произнёс он хриплым голосом. — Ты такая… такая… красивая… — Ох, Гарри, — она шагнула к нему и заглянула прямо в глаза. — Ну тогда поцелуй же меня, наконец! Гарри неуверенно сделал шаг навстречу, а затем сделал ещё один шаг. Казалось, словно он шёл по минному полю, и любое резкое движение могло спровоцировать взрыв. Обнажённая Гермиона стояла неподвижно и смотрела в его глаза. Гарри приблизился настолько, что она смогла положить руки на его предплечья и раскрыла губы в предвкушении. Гарри закрыл глаза и наклонился к ней. Их губы соприкоснулись друг с другом, и по его телу пробежало волнение. Гермиона обвила руками его шею, и от их продолжительного поцелуя у него сбилось дыхание. — Ох, Гарри… У Гермионы подкосились коленки, и он удержал её за локти. — Как? У меня хорошо получилось? — чуть нервно спросил он. Может, хоть в этом он не облажался? — Просто превосходно, — с улыбкой ответила она и опустила взгляд вниз. — Нет, я всё-таки должна тебе помочь с этим. Её руки расстегнули ремень на его поясе, и Гарри подумал, что наверное он тоже должен раздеться, раз стало так жарко. Он с готовностью сбросил с себя влажную рубашку и вышагнул из упавших джинсов. — Хм… Знаешь, а ведь так действительно легче. — Ох, пожалуйста, бросай уже эту свою привычку постоянно притворяться, что у тебя всё хорошо, — с укором во взгляде посмотрела на него Гермиона. — Я же вижу, что тебе давит. Гарри проследил за её взглядом и тоже посмотрел на своё гордо восставшее естество, выглядывающее наружу из-под трусов и плотно прижатое к животу резинкой. — Да, и правда давит, — с нервным смешком, признал он. — Так давай его освободим? — озорно улыбнулась Гермиона. Лёгким мановением руки, она быстро освободила узника от его оков. Теперь Гарри и Гермиона были оба полностью обнажёнными. Она хотела было снова прижаться к нему и поцеловать, как вдруг была остановлена неким твёрдым предметом, уперевшимся ей в живот. — Вау! — Гермиона бросила на друга оценивающий взгляд и её рука легла на чувствительный орган. — Эта штука такая твёрдая… Мозг Гарри окончательно отключился и он издал то ли рык, то ли стон, наблюдая как тонкие пальчики осторожно скользят по его изнывающему от возбуждения члену. Это было настолько приятно, что ноги его слегка подкашивались, а голова закружилась. — Гермиона, кажется я… Я люблю тебя! — выпалил он от переполнявших его эмоций. — Долго же ты соображал, — промурлыкала подруга и, толкнув Гарри на кровать, забралась сверху. Гарри, раскрыв рот, с восхищением смотрел на оседлавшую его валькирию. Он поднял было руки, чтобы прикоснуться к её груди, но Гермиона вдруг нахмурилась и прижала его руки к кровати. — Что-то не так? — осторожно поинтересовался он. — Ты признался в любви ко мне, и я разрешила поцеловать меня в губы, — строго сказала она. — Но ты ничего не сказал, про моё тело и, в частности, про них. Гермиона чуть выгнулась, выставляя свою грудь в самом выгодном свете. — О, они прекрасны! — тут же спохватился Гарри, представляя, что ещё какие-то дюймы, и он мог бы губами поймать манящие вершинки этих грудей. — И всё? — настаивала Гермиона. — Мне нравятся твои глаза… и твои… губы, и… и вообще всё! — выпалил он и дёрнулся так, что наконец-то смог приложить свою ладонь к одному из манящих его холмиков. Гермиона судорожно вдохнула воздух, и он чуть крепче стиснул пальцы, наслаждаясь необычным ощущением обладания чем-то сверхценным и запретным, таким, о чём он не мог раньше и мечтать. Гермиона заёрзала на нём, и Гарри вышел из транса. Он приложил и вторую ладонь к её груди и, наконец, неуверенно приподнялся. Розовые соски, то и дело оказывающиеся между его пальцев, так и манили к себе. Он вопросительно посмотрел в лицо Гермионы, и она ответила ему строгим взглядом, мол, и чего ты ещё ждешь? Гарри всё понял и подался навстречу запретному, но такому желанному плоду. — Ты вся прекрасна, — прошептал Гарри, сжав притягательные холмики. Он не мог поверить в происходящее. Они с Гермионой обнажённые лежат на кровати. И он касается её груди. И ласкает соски. До этого Гарри не мог надеяться на такое даже в своих самых смелых фантазиях. Заметно подобревшая от его ласк и комплиментов подруга так же исследовала ладонями его крепкое, жилистое тело. — Гарри, я должна тебе сказать, — вдруг смутилась она, — я же ещё никогда… ну в общем я… ну… — Я тоже, — он на удивление быстро сообразил о чем речь и опустил ладони на её попку. Тело Гермионы было таким притягательным, что трудно было отдать предпочтение какой-либо одной его части. — Так что давай не будем торопиться, а сначала исследуем тела друг друга? — замирая от желания, предложил он. — Я не хочу, чтобы тебе сначала было больно. Перед этим я хочу научиться делать тебе приятно. — Ох, Гарри! — растроганно улыбнулась Гермиона и крепко его поцеловала. Он поцеловал её в ответ, отмечая, что каждый новый поцелуй у них получается всё лучше и лучше. Когда они уже сбились со счету и прекрасно овладели приятным навыком, Гарри ловко перевернул Гермиону на спину и оказался сверху. — Попалась? — сверкнул он своими зеленющими глазами и припал губами к груди Гермионы, вызвав у нее стон удовольствия. На этом он не собирался останавливаться и с любопытством, достойным бесстрашного первооткрывателя, исследовал её тело. Она прикусывала губы и порывисто вдыхала, когда его пальцы чуть стискивали её соски, и вся дрожала от возбуждения, когда он по очереди втягивал их в рот и ласкал своим горячим влажным языком. — О, да, Гарри… — прерывисто шептала Гермиона, и он наслаждался тем, как её тело реагирует на его прикосновения. Гарри прокладывал дорожку из поцелуев до самого низа её живота и ненадолго остановился, смотря на притягательный участок с нежно-розовыми створками. Он поднял на Гермиону вопросительный взгляд, и она молча кивнула, отвечая на непроизнесённый вопрос. Гарри раздвинул её ноги шире и нежно коснулся губами тех самых складочек, манящих к себе. Гермиона охнула, когда он сделал это во второй раз, гораздо смелее, чем в первый, и позволил своему языку скользнуть чуть глубже. Туда, где имелась влажная глубина и ещё одна чувствительная точка. Он с наслаждением обследовал этот участок и внимал сладостным стонам Гермионы. Её всю трясло от его действий, и пальцы её рук крепко цеплялись в покрывало, как будто бы иначе она могла не удержаться и упасть в бездну. Гарри же придерживал её бёдра и весь отдался ощущениям, его язык находился там, где было не менее горячо, чем в его паху. Он то надавливал на бархатные стенки неведомой ему глубины, то игриво их ласкал, касаясь самую малость. Когда же Гермиона громко застонала, сильно дёрнулась и обессиленно упала на подушку, он поднял голову и с интересом на неё посмотрел. Её пышные каштановые волосы совсем растрепались и прилипли к взмокшей шее, загорелые щёки горели ярким румянцем, а на глаза навернулись слёзы. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Гарри и опустился на подушку рядом с ней. — Ты… Тебе не понравилось? Я… плохо старался? — Дурачок, — с улыбкой сказала она, стёрла с глаз слёзы и нежно-нежно поцеловала его в губы. — Это было… превосходно. Нам… нам давно стоило это попробовать! — О… а я и не думал, что… — начал было Гарри. — Молчи, — перебила Гермиона, — теперь мы просто обязаны продолжить! И тут она приподнялась и со всем интересом, какой у неё пробуждался только во время чтения какой-нибудь внушительной книги, уставилась на его колом стоящий член. Гарри сглотнул, не совсем уверенный в её действиях, но заранее согласный на всё. — Поднимись поближе, — Гермиона поманила его пальчиком. Гарри послушно подобрался поближе, и она, взявшись за его плечи, проворно перевернула его на спину, усевшись на его бёдра. — Настала моя очередь исследовать твоё тело, — шепнула она и очень сексуально закусила губу. Она опустила взгляд вниз и с трепетом посмотрела на его прижатый прямо к её складочкам член. Но она не была бы собой, если бы сразу перешла к главному, даже не попытавшись изучить… дополнительные материалы. Гермиона чуть приподнялась, потянулась вперёд и начала нежно целовать шею Гарри, плавно спускаясь всё ниже, к ключице. — Гермиона, — подал голос он, — что ты?.. — Тише, — улыбнулась она, не отрываясь от своего занятия. — Не отвлекай. Ей безумно нравилось касаться его обнажённой кожи. Целовать её, поглаживать руками и чувствовать своей грудью. Она и не думала, что целовать чьё-то тело может быть настолько приятно и безумно возбуждающе. Теперь Гермиона целовала его грудь. Добравшись до его сосков, она кинула на Гарри хитрый взгляд и точно так же, как недавно делал он, принялась ласкать их языком. Гарри с шумом втянул воздух сквозь крепко сжатые зубы, на что Гермиона ответила тихим довольным хихиканьем. Она выпрямилась, снова усевшись на его бёдра, и самыми кончиками ногтей провела вниз по его животу, прямо к паху, вырывая из его груди тихий стон. — Гарри, — позвала она. Он чуть приподнял голову, и вот так, глядя прямо в его неимоверно зелёные глаза, Гермиона обеими руками обхватила его напряжённое естество и легонько сжала. Гарри чуть дёрнулся, снова застонал, и ей очень сильно понравился этот низкий, чуть хрипловатый стон. Ей хотелось повторить и сделать так, чтобы он стонал не переставая. И Гарри стонал. Он чутко отзывался на каждое её движение. Она знала, что всегда имела на него большое, очень большое влияние, но вот такое вот «влияние» было ей в новинку, и оно ей безумно нравилось. Нежные, прохладные ручки Гермионы мягко оглаживали член Гарри, и это было самое приятное ощущение из всех, что он чувствовал в своей жизни. Её пальчики были чуткими и ласковыми. Они сжимали его, поглаживали, опускаясь до яичек и поднимаясь к головке. Гарри млел от её прикосновений, но видел перед собой только одно: её невероятно глубокие шоколадные глаза, которые, казались, смотрели прямо в его душу, и в которых не было ничего, кроме желания и любви. И пусть она начала немного неуверенно, это не помешало ей быстро освоиться и действовать всё смелее. — Ну как? — спросила она, сжимая головку. — Божественно! — простонал он. — Только чуть быстрее. Хватка на члене стала чуть крепче, движения ускорились, и Гарри почувствовал, как у него сжимаются пальцы на ногах. Он застонал и наконец-то оторвал взгляд от её лица, соскользнув ниже. Он увидел её аппетитную грудь, узкую талию и, наконец, её руки, крепко сжимающие его член на фоне её белоснежных бёдер. Эта картинка была настолько эротичной, что оказалась последним, что он смог осознать, потому как в следующее мгновение он дёрнулся, потом ещё раз, вбиваясь в её руку, и сопровождаемые долгим стоном белесые струи ударили куда-то в потолок. Гермиона же крепко обхватила его, продолжая двигать рукой вверх и вниз, желая продлить его удовольствие. — Гермиона! — прохрипел Гарри, закатывая глаза. Гермиона же с улыбкой смотрела на дело своих рук. Она смотрела на Гарри, грудь которого бурно вздымалась, и чувствовала, что хочет ещё. Хочет повторить всё произошедшее между ними. И хочет изведать неизведанное. Очень сильно хочет. — Как ты? — спросила она чуть погодя, нежно погладив его по животу. — Великолепно! — неразборчиво ответил он, находясь в нирване. — Гермиона, я так тебя люблю! Гермиона довольно улыбнулась, гордясь пусть и таким простым, но всё же достижением. Она слезла с него и потянулась за своей волшебной палочкой, чтобы убрать наведённый ими беспорядок. — Это было великолепно! — ещё раз выдохнул Гарри. Он потянулся было к Гермионе, но она ласково шлёпнула его по рукам. — Подожди, — мурлыкнула она. — Я ещё с тобой не закончила. — В смысле? — озадачился Гарри. Гермиона не ответила, но так выразительно посмотрела на его член, что тот снова начал вставать. — Полежи пока смирно, — улыбнулась она, переползая к его ногам и щекоча его живот своими волосами. — И предупреди, когда у тебя начнётся… эякуляция. Не хочу, чтобы ты попал мне куда-нибудь не туда. — Это куда? — озадачился он, не совсем уверенный, что правильно понял её намерение. — И как ты собираешься предотвратить… попадание? — Ну… Ты же не отплёвывался, когда вылизывал меня, — застенчиво улыбнулась она, положив руки на его бёдра. — Хочу попробовать ответить тебе тем же. Ты только предупреди. Гарри лишь молча кивнул, зачарованно наблюдая за её грациозными движениями. Гермиона пристроилась между его ног и осторожно провела языком по животу снизу вверх, отчего Гарри моментально почувствовал новую волну возбуждения. Он издал непонятный звук и прикрыл глаза. Она дразнила его ещё какое-то время, а затем её нежный язычок скользнул по члену, который моментально сделался вновь твёрдым и запульсировал. Гарри выпучил глаза и не удержался от стона, и Гермиона, ободрённая его реакцией, начала чувственно целовать и облизывать его. Затем она языком пощекотала уздечку, а потом, поддавшись порыву, мягко обхватила головку члена губами и медленно вобрала её в рот. — О, боже! Любимая… — прерывисто выдохнул Гарри, будучи не в силах оторвать взгляда от её невероятно мягких губок, плотно сжимающих его член, и медленно двигающихся то вверх, то вниз. Гермиона, не выпуская головку изо рта, подняла взгляд и поразилась тому смешению эмоций, отражающихся в его глазах. Там были страсть, наслаждение, обожание, любовь и… некая… беспомощность? Он был в её руках, он был целиком в её власти, когда она вновь вобрала в себя его каменное естество и начала сильнее ласкать его языком. Его член в её рту. Его постанывания и руки, запутавшиеся в её пышных каштановых волосах. Её власть над ним. И, самое главное, осознание, что она — именно она! — дарит ему это ни с чем не сравнимое удовольствие. Всё это дико возбуждало Гермиону, заставляя с новой силой намокать между бедер и еле слышно постанывать уже от собственного желания. Теперь Гарри постанывал уже не останавливаясь. Удовольствие от её ласк и понимание, что эти ласки дарит ему именно Гермиона, несли его ко второму оргазму со скоростью Хогвартс-Экспресса. — Любимая! Я! Уже! — прохрипел он. И вот оно! Взрыв! Искра! Безумие! Гарри застонал, дёрнулся и словил такой умопомрачающий оргазм, каких у него ещё не было. Его глаза снова закатились и потому он не видел, что там делала Гермиона, но ясно чувствовал, как его высасывают, а потом снова облизывают, что принесло ему ещё одну порцию удовольствия. И когда он пришёл в себя и снова открыл глаза, то обнаружил над собой довольно улыбающееся лицо любимой с сияющими радостью глазами. — Гермиона! — прохрипел он, пытаясь успокоить дыхание. — Ты чудо! Гермиона счастливо просияла и улеглась рядом. — Вот только это нечестно, — продолжил он, глядя прямо в её сияющие глаза. — Что именно? — озадачилась Гермиона. — У меня было два раза, а у тебя один, — улыбнулся он. — Ну… Ты всегда можешь сравнять счёт, — игриво протянула она, радуясь, что Гарри наконец-то отбросил ненужное смущение. Гарри подмигнул ей и снова припал к её груди. Второй раз был более результативным. У него уже имелся какой-никакой опыт, он уже немного знал, какие именно ласки нравятся Гермионе. Поэтому он поспешил не только закрепить успех, но и найти новые закономерности. И у него это получилось. — Гарри! — сдавленно вскрикнула Гермиона, содрогаясь в сладкой пытке оргазма и изо всех сил стараясь не закричать во весь голос. Она растеклась медузой по кровати, приходя в себя после такого сногсшибательного удовольствия, и Гарри просто любовался порозовевшими, припухшими и блестящими от соков и его слюны нежными складочками подруги. Это было довольно занимательным зрелищем. — Гарри, что ты там делаешь? — обессиленно простонала она, снова почувствовав касания его языка между своих ног. — Лижу, — с коротким смешком отозвался он. — Подожди немножко, — томно выдохнула она. — Идём лучше ко мне. — С удовольствием. Гарри опустился на подушку рядом с Гермионой и крепко прижал её к себе. Они были такие горячие и довольные, что им не требовались ни одеяло, ни одежда, они просто лежали в объятиях друг друга. Гарри неторопливо поглаживал девичью спину, немного касаясь упругой попки, а Гермиона пальчиком выводила одной ей ведомые узоры на мужской груди. Её блестящие глаза поднялись выше и, казалось, проникли в его душу. — И что дальше? — спросила она. — Будем вместе? — вопросом ответил он. — Что? — Ты и я. Навсегда. — Подожди… — Гермиона приподнялась на локте, и его взгляд снова коснулся её налившихся краской после его ласк грудей, — ты ещё совсем недавно не видел во мне девушку, а теперь хочешь быть вместе навсегда? — Да, так и есть, — согласился Гарри и потянулся к ней за поцелуем. — Я… — их губы ненадолго разъединились и снова сомкнулись, — хочу… — он поцеловал её в шею, — видеть тебя… Гермиона охнула, когда он чуть укусил её бархатную кожу и следом зализал своим умелым языком. — …каждый день, — его руки снова прижали её крепко к себе, — лю-би-и-им-а-я. Последнее слово он протянул с таким наслаждением, как будто опробовал его на вкус, словно изысканное блюдо. — Ты — моё всё. В этот момент сердце Гермионы дрогнуло, и это выдали её заблестевшие от слёз глаза. — Гарри, ты… ты… нельзя же так… сразу. — Тебе нужно только ответить, ты будешь со мной? Всё, что она смогла сделать в этом момент — это кивнуть головой, и она кивнула аж трижды, после чего крепко обхватила шею Гарри руками с такой силой, что бедняга покраснел ещё больше и схватил её за предплечья. — Герми… она, — прохрипел он, высвобождаясь из её хватки, — я тебя, конечно, тоже очень люблю, но давай как-то полегче… — Да-да, да… прости, лю… любимый, — ответила она, счастливая от его слов. Ей казалось, что у неё за спиной выросли крылья, и воздуха не хватит, чтобы дышать им как прежде. Ей хотелось целовать Гарри снова и снова, прижиматься к его горячему телу, говорить… да нет, кричать о своей любви! Слов было так много, что они метались в её разуме, не зная, которое из них хочет сорваться с губ первым. Она улыбалась и не сводила со своего любимого взгляда, пока вдруг не почувствовала что-то твёрдое, что упиралось вниз её живота. Она ненадолго опустила глаза и удивлённо посмотрела на немного смущённого Гарри. — Он… так быстро? — Ну… как будто бы да. Гермиона ненадолго задумалась, и на её губах снова заиграла озорная улыбка. — Хм, выходит, кто-то снова хочет продолжения… — Знаешь, этот кто-то… он… не совсем уверен в своих силах. — Что ж, тогда я ему помогу, — прошептала она, выскальзывая из его объятий. — Пусти наверх. Гарри понравилось направление её мыслей и действий, он с радостью повиновался и с восхищением наблюдал, как она сжала его бедра своими ногами, как блестят её глаза, как рассыпался по плечам каскад каштановых волос. Это зрелище затмило всё, что приходилось видеть Гарри раньше. Он медленно водил ладонями по её бёдрам и постанывал от удовольствия, чувствуя нежное скольжение её пальчиков по его груди и торсу. Гермиона наслаждалась сама и дарила наслаждение ему. Слишком долго она шла к этому, слишком остро ощущала сейчас каждое касание. Руки Гарри обжигали её кожу, а он горел от её прикосновений. Наклонившись для поцелуя, она тесно прижалась к нему грудью. Их языки сплелись в невероятном танце страсти, выкидывая из головы последние мысли. Возбуждение нарастало с невероятной скоростью, и ей захотелось слиться с Гарри, стать единым целым. Это казалось таким правильным, естественным и просто необходимым именно сейчас. Время будто остановилось… — Хочу тебя… в тебя… — его голос, приобретший хриплые нотки, раздаётся у самого уха, окончательно унося Гермиону в какую-то параллельную реальность. Освободившись из плена его губ, она чуть приподнимается и берёт в руку его предельно возбуждённый и подрагивающий от желания член. В ответ на это Гарри стонет от удовольствия и чуть подаётся бедрами вперёд, помогая ей выбрать нужное направление. Когда головка касается её складок и начинает медленно скользить внутрь, Гарри чувствует приятную, обволакивающую тесноту и задерживает дыхание, желая запомнить и прочувствовать этот момент в полную силу. Сейчас ему кажется, что всё было предрешено заранее, что вся их с Гермионой история вела именно к этому, и что по-другому просто не могло быть. Спустя мгновение Гермиона резко опускается, издав сдавленный стон. Острая боль чуть отрезвляет, и на её глазах выступают слёзы, но вместе с тем ощущение наполненности кажется восхитительно приятным. — Прости, — выдыхает Гарри. — Тебе сильно больно? Он боится пошевелиться, руки замирают на её бёдрах, а изумрудные глаза, кажется, смотрят ей прямо в душу. Смотрят с любовью, нежностью и беспокойством. — Нет, — она начинает медленно двигаться. — Только не торопись, ладно? Гарри кивает, подстраиваясь под её ритм и сдерживаясь изо всех сил. Его накрывает волна эйфории от одного вида Гермионы. А ощущение того, что сейчас они близки настолько, насколько только возможно, сводит с ума. Гермиона наклоняется для поцелуя, давая ему возможность чуть ускориться и начинает постанывать в такт движениям. Боль отступила, давая возможность прочувствовать и насладиться новыми, неизведанными ранее, ощущениями. А потом время будто понеслось вскачь. Гарри, желая усилить их наслаждение, обхватил ладонями половинки её попки и стал помогать ей опускаться всё ниже и ниже. Его член двигался всё настойчивее и глубже, он плотно соприкасался с влажными стенками её лона, отчего стоны, слетавшие с губ Гермионы, делались всё громче и громче. Не сдерживаясь, она откинула голову и сама смяла свои груди, огласила комнату ещё одним стоном и продолжила эту умопомрачительную игру, это восхитительно сладостное скольжение. Но тут Гарри притянул её к себе и накрыл её губы поцелуем. Его язык снова скользнул в её рот и сплёлся с её языком. — Люблю тебя… — выдохнул Гарри и одним движением столкнул её с себя. Гермиона едва успела понять, что он задумал, как Гарри схватил её за коленки и подтянул к себе. Проникновение оказалось внезапным и тем на удивление вызвало ещё больше приятных ощущений. Теперь Гарри был сверху и сам задавал темп. Он ритмично двигал тазом, с каждым разом всё быстрее, а его взмокшее тело тесно соприкасалось с её телом. Гермиона видела, как горело его лицо, и едва сдерживала улыбку между очередным жадным вдохом. Это она принесла любимому столько удовольствия, и как же, чёрт возьми, было хорошо с ним. — Гарри… да… любимый… — между стонами твердила она. — Повтори… — просил он. — Любимый!.. Да-а-а! Её голос, её полные наслаждения стоны звучали всё громче и громче, пока она, наконец, что-то бессвязно не закричала. Гермиона экстатически выгнулась, плотно сжимая его внутри себя, а чуть погодя и Гарри издал животный рык на самом пике блаженства, ещё несколько раз судорожно вбился в её тело и замер, охваченный самым сильным в его жизни чувственным переживанием. Через какое-то время, не желая задавить любимую, он приподнялся, и их тела разъединились. Гермиона едва дышала после такого бурного акта любви и лежала на взмокшем под ней покрывале, дожидаясь Гарри. Он утёр влагу со лба и наконец тоже опустился рядом. Больше им не требовались слова для выражения своих чувств. Они молча смотрели друг на друга, невероятно счастливые, и так же молча переплели горячие пальцы рук. — Я люблю тебя, — шепнул Гарри, поцеловав Гермиону в висок. — И я тебя люблю, — счастливо выдохнула она, ещё ближе прильнув к нему всем телом. Гарри прижимал Гермиону к себе, испытывая лишь одно желание: никогда больше не выпускать её из объятий. Кто бы мог подумать: ещё сегодня утром он не хотел жить, продолжая взваливать на себя все ужасы и последствия Второй магической войны, а сейчас будто заново родился. В душе словно расцвел райский сад с прекрасными растениями и сладкозвучными птичьими трелями. Да, иногда тело гораздо умнее головы. Прикосновения Гермионы вызвали в нём такой всплеск ощущений, что все мысли о дружбе и братско-сестринской любви вмиг оказались погребены под лавой вырвавшейся наружу страсти. Они нежились в объятиях друг друга совершенно забыв о том, что где-то внизу их заждался верный рыжий друг.***
Когда ему не открыли дверь второй раз, Рональд слегка напрягся. Ну сколько можно выбирать платье? И почему Гермиона взяла в помощники Гарри, а не его? Ведь он гораздо больше знает о том, что уместно, а что нет при визитах в Министерство. Но потом ему надоело стоять у двери и он спустился вниз, подгоняемый ароматными запахами, доносившимися с кухни. Кикимер оказался не таким уж бесполезным существом. Уизли оторопел, увидев на столе горячие блинчики, ароматные булочки, жареный бекон, пироги и тыквенный сок. Плюнув на странности друзей — пусть там сидят закрытые, сколько влезет — он расположился за столом и принялся наслаждаться обедом. Когда спустя час Гермиона с Гарри так и не появились, до Рона дошло, в чём дело. Ну конечно! Ему же Лаванда давно намекала, что Гермиона влюблена в Гарри, а его Лав-Лав была удивительно проницательной девушкой. И, если первой эмоцией Рона была привычная обида на друзей, то немного подумав, он сменил гнев на милость. Да ведь на самом деле даже хорошо, что так вышло! Гермиона точно вытащит Гарри из любой депрессии — с её-то настойчивостью. А у него самого будет больше свободного времени, которое он намеревался проводить с дорогой Лавандой. Тем более та постепенно шла на поправку. Рональд улыбнулся своим мыслям и тому, как удачно всё складывается. Потом достал из кармана крошечную фигурку Крама — сувенир, утром приобретенный в одной из лавок — и торжественно произнес, щёлкнув пальцем по голове известного болгарина: — Говорил же, что не видать тебе Гермионы, как собственных ушей! И ловец у нас самый лучший, понял?! Крам, естественно, не ответил, но Рона это ни капельки не расстроило. Он сунул фигурку обратно в карман и направился прочь. Судя по всему, эти двое спустятся не скоро, а ему еще нужно успеть в Мунго. Так… какие же там цветы любит его Лав-Лав?