А что есть свет ?

Последние слова принимаемой радиограммы отзвучали, экран погас, и в рубке воцарилась полная тишина, нарушающаяся только редкими щелчками эфира открытого космоса. Молодой синий с зелёными вставками трансформер с угадывающимся альтом внедорожника, дежуривший на орбитальной РЛС дальнего наблюдения, молча смотрел на потемневший экран, с болью в Искре осмысливая услышанное… … Тогда он был совсем юнглингом, едва перешагнувшим порог спаркства, но память, натренированная ворнами выживания на разоренном войной Кибертроне, зафиксировала всё до мельчайших подробностей. Серая громада корабля на орбите, и невооруженным окуляром четко видимая с поверхности планеты… Шаттлы, снующие челноками туда-обратно, перевозя на борт трансформеров с наземными альтформами… Яркие сполохи лётных форм, добирающихся к кораблю самостоятельно… Они, спарки и юнглинги, отирающиеся у отборочного пункта и нахально прибавляющие себе возраст в желании тоже попасть в списки членов экспедиции… И суровый голос дани: – Твоего опи забрала война. Твой старший брат уходит на этом корабле вместе с другими мехами, потерявшими на той войне само понятие о мирной жизни. Ты юн, ты активирован на Кибертроне, ты никогда не покидал его, это твой родной дом. Кому, как не тебе, возрождать его к жизни? Это не менее достойно, чем пойти путем древних рыцарей Кибертрона в неизвестность… … И он остался, прекратив попытки прорваться на «Потаенный свет», и уговорил остаться своих друзей, таких же молодых формеров, как и он сам. Они были разного возраста, разных габаритов и альтформ, с разным цветом оптики, но объединяло их то, что все они были детьми войны. Были искорками, разожженными во время кратковременных визитов их воюющих опи к своим подругам из фем-сопротивления, или во время внезапно вспыхнувших, несмотря на голод и лишения, чувств двух кибертронцев в подземельях, где ютились беженцы-нейтралы, или – и такое бывало – во время насильственного, нежеланного интерфейса с представителем враждебной фракции. Но случаев заискрения было так мало, что никому из носителей, при каких бы обстоятельствах ни зародилась в них новая Искра, и в процессор не приходило самовольно погасить её… … Ему тогда показалось даже, что своим стартом могучий звездолёт затормозил движение планеты по орбите – так велика была мощь его двигателей. Оставшиеся – в основном феммы, спарки, юнглинги и с натугой функционирующие ветераны – долго смотрели вслед тускнеющей звёздочке, пока её не скрыло марево гиперпространственного перехода… А потом потянулись будни, до предела наполненные нелёгким трудом. Они понимали, что всей планеты им не осилить, и выбрали для восстановления – и места жительства – одну из бывших столиц, Иакон, хотя разрушений там было куда больше, чем в том же Каоне. Но Каон был настолько угрюм и мрачен, настолько пропитан ненавистью и страхом, что на общем голосовании было решено сохранить его развалины как напоминание живущим о том, какой мертвящий ужас порождает война… Они искали уцелевшие производственные корпуса, разбирали завалы, очищали от многоворновой пыли сохранившееся оборудование, чинили, смазывали и подключали его, чтоб начать выпуск самого необходимого: запчастей и инструмента для ремонта, подзарядочных платформ для спарков, строительного, дорожного и шахтёрского оборудования, элементов радиолокационных и поисковых систем. При подготовке экспедиции был создан большой запас энергона, свезённого со всех покинутых баз на планетах, по которым прокатилась война. Запас, часть которого передали остающимся на Кибертроне. Так что они хотя бы не голодали. Но и других проблем было достаточно. Не хватало знаний, оборудования, элементарно не хватало сил и просто свободных манипуляторов. Несколько раз пришлось отбивать попытки нападения шаек мародеров, шарахающихся по космосу на старых потрёпанных крейсерах. Тут неоценимую помощь оказал боевой опыт оставшихся ветеранов и то, что уже после отлёта корабля к Кибертрону причалили несколько основательно побитых войной десептиконов – летучек, сикеров и шаттлов, пожелавших найти дезактив на родной планете. Поначалу старшие, особенно взрослые феммы, встретили их настороженно, но жестокая необходимость укрепления обороны вынудила принять прилетевших, о чем впоследствии никто не пожалел. Для координации действий по восстановлению был выбран оргсовет из самых опытных специалистов. Чтобы распределить работы, они создавали группы из четырёх-пяти мехов и фем, способных, в силу своих альтформ и процессорных мощностей, к определенной форме деятельности. Группы объединялись в бригады, берущие конкретный объект в, как они шутили, «комплексную разработку»: расчистка и утилизация – этим занимались самые сильные, с тяжелыми альтформами; ремонт и восстановление; настройка и запуск. Молодой мех, дежуривших сейчас на РЛС, был избран командиром одной из таких бригад. Потом выделилась группа преимущественно из молодых фемок, которые обслуживали уже запущенные производственные линии… Молодость полна сил и энергии. В светлое время цикла они работали не покладая манипуляторов на восстановлении родной планеты, а по ночам собирались на расчищенном стадионе, врубали динамики и при свете фар устраивали гонки, танцы, спортивные состязания. На подзарядку оставалось два-три джоора, но им хватало и этого… Заработал дневной центр для самых маленьких, гимнасия – для спарков постарше… Они даже умудрились создать подобие академии – универсальные курсы, где оставшиеся старики делились с молодёжью сохраненными знаниями. Жизнь налаживалась, и даже на тёмных фейсплейтах ветеранов, омрачённых тяжелой памятью утрат, всё чаще появлялись улыбки… И их усилия не пропали даром: Кибертрон, взбодрённый их позитивной энергетикой и тягой к жизни, стал потихоньку оживать. Сами по себе начали затягиваться рубцы и воронки, оставленные на поверхности планеты лазерными лучами и снарядами, а в её опустевших, казалось бы, недрах датчики показали появление энергона… Они по праву гордились проделанной работой и так ждали возвращения своих альф, старших братьев и товарищей, чтоб показать им результаты своего труда, показать возрождающуюся планету. Они, как сумели, восстановили эту РЛС на орбите и теперь по очереди дежурили на ней, наблюдая за окружающим космосом, чтобы заранее подготовиться к встрече… И тут это сообщение… А может, он пропустил что-то или не так понял? И молодой мех, быстро щелкнув тумблером, включил запись принятого сообщения с начала. Экран засветился сполохами помех и из динамика вновь полились звуки. – Я восстановил направленный передатчик, командир! – Отлично, Бластер, как раз вовремя! Теперь все желающие могут перед большим скачком передать привет на Кибертрон, или – х-ха! – отправить своё завещание! Давай-ка я буду первым! – Раз-раз-раз! Изображение барахлит, но звук идёт четкий, командир! Начинайте! – Кх-м, я – Родимус Прайм, командир звездолёта «Потаенный свет», несущего на своём борту экспедицию механоидов-трансформеров с планеты Кибертрон по следам наших предков, древних рыцарей Кибертрона из Золотого века нашей планеты. Я определил нашу цель и возглавил эту экспедицию, чтобы… чтобы совершить то, что до сих пор не удавалось никому – найти древний источник нашей силы и могущества. Это по силам только Прайму. И после этого никто не посмеет сказать, что Матрица досталась мне по ошибке, что Оптимус поступил бы не так, а Сентинел бы организовал экспедицию по-другому, а Зета бы вообще… – Хватит заниматься самоедством, Родимус! Дай-ка теперь я скажу! Привет, кибертронцы! Я – Дрифт, второй помощник и первый друг нашего командира! И я говорю вам: мы с честью выполним нашу миссию, мы найдем наших великих предков и вернём на нашу планету мир и процветание, поскольку ведёт нас храбрый и решительный воин, умелый, талантливый военачальник и просто хороший мех – Родимус Прайм! А сам я готов идти за ним хоть на край света! – Довольно меня расхваливать, Дрифт! Идем, у нас есть дела! Бластер, объяви по громкой связи, что каждый может зайти сюда и отправить своё сообщение. Да, сам-то не хочешь отправить весточку? – Мне – некому, командир. Большинство из тех, кто был мне дорог, забрала война. Остальные мои товарищи – здесь. На Кибертроне меня никто не ждёт... – А-а, да... Ну, ладно, загляни в четвёртый отсек, что-то там внутренняя связь барахлит… Послышался гулкий цокот шагов покидающих рубку командиров, затем голос Бластера оповестил всех об открывшейся возможности отправить сообщение родным и близким, потом звук его шагов, и какое-то время запись шипела только статическим фоном космического эфира. Но вскоре послышался торопливый топот нескольких пар ног, толкотня, пыхтение вентиляции и такие знакомые, звонкие молодые голоса: – Давай ты! – Нет уж, давай ты первый! – Да не умею я, чтоб красиво! – Да ладно, давайте я скажу! Привет, мехи! Это я, Триггер! Жалко, что вы всё-таки не полетели с нами! Мы прошли уже всю нашу Галактику и готовимся к большому гиперскачку через чёрную дыру в другую вселенную! Ну, у нас тут много чего было: гоняли зомби, ловили Искроеда, от ППД отбивались… – Ага, мы гоняли, мы отбивались, как же! Магнус приказал запереть нас в отсеке, чтоб под ногами не путались! – И вообще, нам тут всё запрещают: это не трогай, туда не лезь, этого ты не сможешь, того не знаешь! Только и следим за мониторами да уборкой занимаемся! Эх, жалко, мы с вами не остались! Как там у вас, ребята, а? Тоже, небось, старики достают? Резкий щелчок двери и сильный, властный голос: – Что значит «достают»?! Ноете, как спарки, только что оторванные от дани! Кто вам разрешил прервать работу? А ну, марш на уборку! Тут же начался грохот, лязг металла, хлопнула дверь… Затем всё стихло, и лишь спустя несколько кликов послышался долгий выдох вентсистемы, показавший, что обладатель властного голоса ещё тут. Провентилировав ещё пару раз, он наконец заговорил: – Я Ультра Магнус, первый заместитель командира корабля «Потаенный свет». Сначала я не собирался участвовать в этой экспедиции, не видел в ней практической целесообразности… Однако потом, просматривая сформированный списочный состав, понял, что он представляет собой разномастную группу мехов, каждый из которых преследует свои личные цели. Группу, не связанную общей идеологией, не принимающую необходимость жесткой дисциплины. Группу, которую только предстоит сделать командой… Наш командир, Родимус… Прайм – он имеет большой боевой опыт, решителен и смел, но… Он ещё достаточно молод и в силу этого сам не сторонник жесткой дисциплины, без которой сколько-нибудь длительная экспедиция на корабле невозможна. Он слишком увлечён конечной целью этого похода и ничему другому не придает должного значения… И я осознал необходимость пойти с ними, чтоб предостеречь от неизбежных ошибок. Я… я очень надеюсь, что у вас на Кибертроне всё в порядке и вы продержитесь…. продержитесь до… до нашего возвращения… Вокодер говорящего захлебнулся, закашлялся самопроизвольно включившейся вентиляцией и заглушил шаги выходящего из радиорубки меха. И почти сразу раздался грохот других шагов, по-молодому упругих, и тут же – подрагивающий от нетерпения голос: – Здравствуй, Лайти! Здравствуй, моя звёздочка! Здравствуй, радость Искры моей! Как ты там, чем занимаешься, скучаешь ли без меня? У меня все в порядке, я на хорошем счету у командования и даже получил небольшое повышение по службе. Дрифт говорит, что я молод и потому – перспективный, мне прочат блестящее будущее! А помнишь, ты сказала, что я малообразован и неинициативен? Именно поэтому я и записался в эту экспедицию – чтоб доказать тебе, что я не слабак, что я способен на многое! Вот увидишь – я вернусь к тебе героем, увенчанным славой! Я докажу, что достоин… … Мех ещё долго рассказывал любимой о своих надеждах и своих чувствах, но дежурный РЛС почти не слушал его, с затаённым страхом ожидая следующего послания. В эфире снова повисла тишина, затем послышались усталые, чуть шаркающие шаги явно немолодого меха. Он поскрипел сочленениями, устраиваясь поудобней у микрофона и, прочистив вокодер, начал: – Я старший военврач экспедиции Рэтчет. Я… я активирован ещё до войны с квинтессонами. Мой опыт по устранению травм и повреждений, по реанимации пострадавших в боевых действиях – огромен, но… Я слишком стар, и мои сервоприводы всё чаще отказываются служить, а манипуляторы уже не способны к тонкой, ювелирной работе. Поэтому на Кибертроне я оставил своего лучшего ученика, который уже догнал, а в чём-то и превзошел меня… Это я о тебе, Джолт. Я полностью уверен в тебе. Я знаю, что ты справишься с любой ситуацией, и я спокоен за медицинское обслуживание на Кибертроне. А я… Я постараюсь быть полезным здесь, пока мои немеющие пальцы ещё способны держать скальпель, и может, смогу обучить ещё кого-то, хотя вряд ли Праймас снова пошлёт мне такого талантливого ученика… Как бы я хотел ещё раз посмотреть на тебя, возмужавшего и... – повисла короткая пауза. – Я так и не сказал тебе, что… что я люблю тебя, мой мальчик, и всегда любил, но считал невозможным, неуместным проявлять свои чувства во время войны. А теперь уже слишком поздно… Мы идём по пути тех, кто много тысяч ворн назад ушёл в космическую даль. И… – мы можем не вернуться, как не вернулись и они. Прости меня, мой мальчик… … Последние слова записи отзвучали, экран, померцав, погас, и в рубке воцарилась полная тишина, нарушающаяся только редкими щелчками помех из открытого космоса. Молодой мех, дежуривший в эту ночь на орбитальной РЛС, молча смотрел на потемневший экран, не в силах решить, вызывать ли ему друзей, чтоб сообщить о столь долгожданной весточке от своих, или стереть к квинтячьим шаркам эту запись, чтоб сохранить им надежду…