Она убила его

      Она его убила. Она. Его. Убила.       Бетти прокручивает эту мысль уже шестой час, лёжа в пустой холодной постели, в которой нет рыжеволосого парня с улыбкой ярче солнца и сильными тёплыми руками. Парня, которого она убила и который является отцом чуда, что она ждала так долго именно от него. И это чудо мирно растёт внутри её, не подозревая о том, что всего через двадцать пять лет его ждёт участь отца. Что его появления ждут сумасшедшие жители современного Омеласа. И его психически нездоровая мать, убившая человека, которого любила больше кого-либо на свете чёртово множество лет. Бетти позволила его убить. Чтобы зачать ребёнка, которого вскоре потеряет. Потому что его отец не позволит ему стать жертвой всеобщего безумия, возглавляемого рыжей идиоткой из Торнхилла, Шерил Блоссом, которая к тому времени уже покроется морщинами и потеряет статус королевы бала. И ещё его отец не позволит матери окончательно сойти с ума.       Бетти продолжает жить. Из её памяти каким-то чудом стёрлись воспоминания с соседким мальчишкой. Стёрлись из памяти двадцать лет жизни. Поэтому она лишь в сочуствии склоняет голову вбок, когда видит фото пропавшего без вести на коробке молока. И без всяких сожалений заливает хлопья этим молоком. Только в груди что-то неприятно колет, когда она бросает взгляд на собаку. Собаку, которую оставил хозяин дома, что она купила. Наверное, всё дело в бессонице. Бетти не спит ночами. А постель кажется ледяными водами Свитвотер. Как в тот день, когда он разбивал лёд кулаками, чтобы спасти Шерил. Молоко льётся на стол из переполненной тарелки. Что это было?       Всё жители Ривердейла словно забыли о нём. Или притворялись, что никогда не было такого героя. Никогда не было Арчи Эндрюса, который спасал их и которого они беспощадно принесли в жертву собственному счастью. Несчастный ребёнок в грязном и тёмном подвале. Даже Джагхед. Он садится за печатную машинку, подарок Бетти в старших классах. И пишет. Но пишет о другом. Где это слыхано, чтобы Джагхед упускал отличный сюжет? Только в том случае, когда он может раскрыть преступление, в котором был замешан, на всю страну. Или в том, когда не помнил, что сотворил с человеком, который всегда был рядом. С Арчи, который вытаскивал из-за решётки его отца и вытягивал Джага из ямы каждый раз, когда он был в отчаянии. Поток вдохновения иссякает в мгновение, и пальцы Джонса зависают над кнопками. Кто это? Она его убила.       Бетти счастливо улыбается, когда доктор Кёрдл сообщает ей о том, что беременность протекает нормально, а сумасшедший токсикоз имеет место быть на этом сроке. И, возможно, она лунатик. Ведь только так можно объяснить воду на её животе посреди ночи. Где-то мелькает мысль, что было бы хорошо рассказать будущему отцу, только не возникает определённого образа. Бетти ждёт того дня, когда узнает пол ребёнка. От этого будет зависеть его имя. Арчи или Полли. Оба самых драгоценных человека. Арчи... Это имя кажется чертовски знакомым. На дикую боль в груди Бетти уже не обращает внимания. Принимает за изжогу. Такое часто бывает при беременности.       Бетти помнит окровавленные руки Шерил, что смотрит на неё в полнейшем ужасе. Помнит глаза Джагхеда, пребывавшего в шоке, но отчаянно не отпускавшего её руку. Помнит слова Табиты о том, что ребёнок умирает. Их сын. Её и его. Джагхеда? Нет, разумеется нет. А кого? Чьи карие глаза пронзают её насквозь? Он абсолютная его копия. Его зовут Арчи. Его звали так. Джагхед не позволяет ей, истекающей кровью в мрачном Торнхилле, встать, сорваться к сыну. Почему она вообще здесь? Это всё Шерил с её играми, которая заперла их в особняке, а когда у Бетти отошли воды, на улице всё вокруг сносил ураган. Личное проклятье Блоссомов. Бетти молится тому, кто подарил ей этого ребёнка. Но не тому, кому она принесла жертву, а тому, кого она сделала этой жертвой. Шерил пытается не дать умереть своей кузине, а Табита — её ребёнку. Джагхед молчит всех богов, какие только есть на Земле, спасти Бетти и.. малыша. А ещё в разум, охваченный паникой, змеей проникает гадкая мысль из прошлого: что если бы этот ребёнок был его? Но этого не может быть, ведь это вторая великая жертва. Которой не суждено сбыться. Плач ребёнка не слышен, и Бетти убеждает себя, что это из-за ветра, безжалостно бьющего в окна, чтобы забрать единственное, что заставляет жить. Ты настолько беспощаден ко мне, Арчи? Бетти не слышит долгожданного крика, когда сознание начинает покидать её, она запоминает бессвязные крики вокруг и тихий голос в голове.       — Я буду ждать тебя, Бетти.       Но Бетти остаётся в этом мире. Бетти гуляет за руку с рыжеволосым мальчиком, как когда-то в детстве, только вот она выше этого мальчика раза в два минимум. У мальчика пронзительные зелёные глаза и очаровательная улыбка. Этот мальчик с другой стороны держит за руку мужчину. Он зовёт его папа. А Бетти зовёт его мужем. И она счастлива. Наверняка. Была бы. Если бы не ночные кошмары. И постоянная ревность мужа уже к тому, кого она едва помнит. С чего бы? Не потому ли, что Бетти кричит его имя, просыпаясь от тех самых кошмаров? И не от того ли, что она плачет, смотря на сына, когда он с детской наивностью спрашивает, почему же тот, от кого ему достались рыжие волосы не приходит его навестить, а посылает вместо себя рыжеволосую бабушку? Если так посмотреть, прям какое-то несанкционированное скопление рыжих на один квадратный метр. Бетти плачет каждый день рождения сына, что приближает его к той самой цифре на торте в виде смешных свечей. Что приближает его к тому, кто не навещает и кто не смог его забрать.       Бетти её хочет помнить даже те рыжие волосы. И карие глаза, что смотрят на неё с жалостью. Она ненавидит жалость. Лучше уж презрение. Но почему при мысли об этом её бросает в жар?       Стрелки на часах безжалостно тикают, выедая мозг. И Бетти тихонько спрашивает:       — Что мне делать, Джагхед?       — Это его судьба, Бетти. Но Джагхед сам не верит в свои слова. Шерил шарлатанка. Город задыхается в этом болоте ужаса и страха, а то, что обещала горожанам Шерил, никогда не сбывается. Кроме ребёнка. Несчастного ребёнка, обречённого быть жертвой. Если бы его матерью была другая. Но в крови Бетти Купер опасные гены, разъедающие сознание и увлекаемые страшными фантазиями.       Бетти приходит к Шерил, когда все её воспитаницы крепко спят в своих кроватях, подозрительно ровно дышат, почти незаметно. Почти мёртвые. Тот же пирог, что и восемь лет назад. Только мощнее и безжалостнее желания. Бетти начинает стрелять, когда Шерил достаёт лук. Сначала в руку. Во вторую. Нога. Так веселее. И сильнее заглушается боль. Они уже все давно безумны. Шерил не кричит. Шерил хочет уйти с гордо поднятой головой, мученицей, очередной святой, за которую будут мстить потомки. И Бетти не верит, что была такой дурой, позволив осуществиться жалкой мести за счёт того, кто всегда спасал саму Шерил. Но Бетти не позволит ей прослыть невинно убиенной. Шерил знает, что Бетти ненавидит своего отца, что она боится пойти по его стопам, боиться того, что тёмное поглотит её разум. Поэтому Шерил уверена, что останется жива, хотя всё переворачивается и сжимается при взгляде в холодные зелёные глаза. Шерил верит, что раз Бетти и смогла принести в жертву Арчи, сможет сделать то же самое и с сыном. Только Шерил не понимает, на что способна мать. Шерил до сих пор не поняла, как могла потерять Тони так глупо. В тёмных водах Свитвотер. Кровь повсюду, как в любимой спальне Шерил. Её любимый цвет. Её коронный. Кровь смешалась с помадой. Кровь повсюду, как в тот день, когда Шерил было предназначено умереть, день, когда Бетти решила судьбу Блоссом за неё саму, как когда-то Шерил решила за двух самых её любимых людей. Королева школы лежит на полу, еле дыша, с каждым вздохом кровь заново окрашивает её губы. Шерил уже не молит кузину, Шерил проклинает этот город, который превращает людей в марионеток в своём жестоком представлении. Он ломает им кости, пытаясь заставить действовать по сценарию, сводит с ума, чтобы безумства захватили этот город отчаяния. Шерил проклинает проклятую судьбу Блоссомов. Ведь Бетти одна из них. Она — Блоссом, а значит обречена. И Шерил жаль её. Даже когда последний вздох вырывается из её груди, что скорее похожа на кровавое месиво, чем на грудь той фарфоровой куклы, что прикрывает глаза, лишь бы не видеть, как Бетти рыдает в раскаянии, фальшивом раскаянии, которое не продлится долго. И Шерил даже рада, что она уходит сейчас. Она уже не узнает, что этот город мог сделать с ней в следующем акте свое безумной пьесы. Она перестанет проживать кошмар, что зовётся жизнью. А Бетти всё же одна из Блоссомов. Бетти раскаивается ровно до того момента, когда понимает, что сын спасён, и никогда не должен узнать об этом.       Тела просто исчезают. И город не интересует это зверское преступление. Горожане слишком заняты самовыживанием и охотой на отстающих. Но Джагхед — чёртов искатель истины. Он не знает, когда следует остановиться. Поэтому, когда Джагхед, ворвавшись в дом, в приступ ярости и отчаяния хватает Бетти за плечи, когда она готовит ужин, она даже не удивляется. Только кладёт нож поближе.       — Ты убила её, Бетти. Ты убила человека! Боже, ты убила десять человек! — Джагхед сходит с ума. Он не узнает Бетти. Его Бетти, которая трепетно относилась к каждому, которая боролась за справедливость, которая боялась смертей. Теперь даже её кожа холодна, как лёд в её глазах. В глазах, которые раньше искрились жизнью, а теперь там нет ничего. Пустота и пронизывающий до костей ветер.       — Она забрала у меня Арчи. И хотела забрать сына. Она хотела снова отобрать Арчи Эндрюса у меня. Бетти не помнит. Бетти не хочет ничего вспоминать. Бетти сжимает зубы, отчаянно заталкивая рвущиеся образы ещё глубже.       — Но ты убила и невинных девочек, — голос Джонса дрожит, он сжимает плечи Бетти всё сильнее, но она даже не меняется в лице. Бетти не хочет помнить. Не хочет помнить огонь, кучу людей вокруг. Не хочет помнить кровь и просьбы Арчи. Не хочет помнить его крик и последний вздох. И своё отражение в неподвижно зеркале карих глаз.       — Они были там. Когда она врезала его сердце. И ты был там. Ты помог этому. И все были. И я была. Я позволила его забрать у меня. Но не сына. Он единственное, что осталось у меня. Вы все забрали у меня Арчи. Вы убили его. Я убила его! Бетти падает на колени. Слёзы разъедают кожу. Чувства, что были заперты годами, выплескиваются наружу. Истерика становится хуже, и Бетти задыхается. Бетти задыхается.       Бетти стоит неподвижно. Джагхед уже не кричит, он прижимает Бетти к себе. Она не чувствует ничего. Только сбивчивый шёпот Джага, его прирывистое дыхание на своей щеке. Его обещание сделать так, чтобы никто не узнал эту правду. Можно отпустить рукоятку кухонного ножа.       Малыш Арчи любит свою маму. И знает, что мама любит его. Малыш Арчи находит на чердаке коробку с мамиными воспоминаниями. Там миллионы фотографий папы. Того папы, который не навещает его. Папа красивый. И мама рядом с ним какая-то другая. Арчи видел её такой довольно редко. Она сияет, словно маленькая звездочка. Звездочка, так мама называет папу. Больше она не говорит о нём ничего. И никто не помнит, даже как он выглядит. А бабушка зовёт его ветром. Даже когда он бывает противным. Это значит, что папа недоволен его поведением. Арчи спрашивает другого папу, каким же был тот, что на фотографии. И папа теряется. Но потом рассказывает сказку о великом герое, спасавшем город и его жителей. Но Арчи не верит в героев. Если рыжий папа герой, то почему он не прелетел к нему? Герои не бросают собственных детей. Арчи верит в мягкий мамин голос и тёплую улыбку. А ещё верит в сильные руки, что гладят его по голове, когда он спит. И шрам между бровями. Арчи не верит в папу-героя, но знает, что он рядом.       Арчи покидает этот город. Словно картинка из снов. Бетти счастлива. Он наконец-то покидает проклятый город, пусть и в другом воплощении. Но Арчи Эндрюс перестаёт быть героем и покидает проклятый город. Покидает, пусть без неё, но он больше здесь не останется. И Шерил за левым плечом одобрительно кивает. Город исчезает с лица Земли. Остаются иссохшие кости и пепел. Она его убила.       Бетти лежит на кровати, свернувшись в клубок. Впитывая в себя запах с синей футболки. Бетти охватывает руками живот, но не чувствует ничего. Доктор Кёдл-младший сказал, что она больше не беременна. Сказал, что то, ради чего она пожертвовала им, исчезло бесследно. Арчи не позволит Бетти остаться в этом городе.       — Я буду ждать тебя, Бетти. И я знаю, что ты вернёшься. Ты всегда возвращаешься.       Яркий свет. Бетти открывает глаза. Ривердейл никогда не был таким прекрасным местом. Любимые карие глаза смотрят на неё с каплей неверия и неописуемым счастьем. Она убила его. И собрала по частям вновь.