Финальный жест

      Пройдя в просторный кабинет начальника, детектив пытался рассмотреть и запомнить каждую мелкую деталь — скорее всего, это уже вошло в список его профессиональных привычек.       Огромный Т-образный дубовый стол с множеством стульев прямо по центру, вокруг огромное количество стеллажей с папками, разложенными по алфавиту. Окошки такие же, как и в обычных домах — не панорамные. Вообще был слегка удивителен подобный контраст: высокотехнологичный первый этаж и практически «старинный» второй. Даже розетки особо не вписывались в антураж. Стационарный компьютер на столе у Сандерса-старшего тоже многое повидал, однако только истинный хакер знает, что старый проверенный комп намного лучше нового, напичканного всевозможными отслеживающими мелкими программами, которые устанешь удалять. — Проходите, садитесь, — сделал приглашающий жест рукой пожилой мужчина, а сам уселся в свое кресло, привычным жестом отодвигая монитор для разговора с подчиненными, дабы видеть их лица.       Войд, помедлив, все же выбрал ближайшее место возле начальника. Роб сел прямо напротив детектива, иногда искоса на него поглядывая. — Сейчас я дам указания мистеру Смиту, а затем приступлю к твоему заданию, — обратился Сандерс-старший к сыну и тут же повернулся к детективу.       Он выставил вперед пухлые руки, направленные ладонями прямо к Саймону и начал вещать заученный текст, который, видимо, перед началом работы слушал каждый сотрудник. — Во-первых, мы не терпим неповиновения, — загнул первый палец, — подрывания авторитета организации, — следом пошел второй. В голове Войда вдруг проплыла мысль, что каждая его фаланга при загибании слегка напоминает те маленькие сосиски на акции, которые он видел в магазине две недели назад, но спешно отогнал от себя эту мысль, сохранив каменное выражение лица, — разжигания конфликтов, межнациональной розни, преступлений как в области сокрытия ценных сведений, так и в их распространения.       Пальцы на его правой руке закончились, и детектив, сощурившись, положил ногу на ногу. — С этим не будет сложностей, — выдал он, — я уже осведомлен про отделы Фонда, так что проблемы со Службой Внутреннего Трибунала мне не нужны — уже хватило. Тем более меня даже успели осудить по первому пункту — преступления против организации. Роб не смог сдержать смешок, за что получил гневный взгляд отца и одобряющую улыбку Саймона. — С тобой мы поговорим позже, молодой человек, — отчеканил Сандерс-старший, — а тебе, Войд, я дам следующее задание…       Детектив замечал, с каким пренебрежением сотрудники Фонда говорят его прозвище, как будто выплевывая звуки, словно это было какое-то непростительное ругательство. На подобное отношение он лишь закатывал глаза — конечно, ментально взрослые люди вряд ли стали бы себе позволять подобную наглость. — Ты будешь переносить и распаковывать новое поступившее оборудование.       Слова начальника не сразу дошли до Саймона и парень даже подумал, что, возможно, ослышался. Севшим голосом он спросил: — То есть, я буду грузчиком? — Что-то вроде того, — махнул пухлой ладонью Сандерс, — а теперь ступай, скоро будет поставка.       У детектива отпала челюсть. Это всё на самом деле с ним происходит?! — Можно мне что-нибудь более… как бы сказать… в моем штрафе нулей больше, чем звезд на небе, я с такой зарплатой даже в пятисотлетнем возрасте не расплачусь! — А вот это явно не мои проблемы, — довольно хмыкнул начальник и уже более строго продолжил, — не будешь выполнять свою работу — за неподчинение прибавят к штрафу. Удачи, — закончил он и жестом указал на дверь.       Несколько мучительных секунд Саймон продолжал вглядываться в эти резкие черты лица, а потом вышел, прикусив губу практически до крови. — И компьютер сдать не забудь, он тебе в ближайшее время не понадобится! — вслед ему прокричал начальник.       Саймона всего передернуло от омерзения: вот же злопамятный упырь! Со злости детектив хлопнул дверью, почти сразу же пожалев о таком малодушии — этот вредный Сандерс даже крупицы его эмоций не стоил. Сжав кулаки до такой степени, что побелели костяшки, он, перепрыгивая через две ступеньки, спустился на первый ярус, где на него снова поглядывал буквально весь отдел.       День стремительно начал скатываться коту под хвост: стоило Саймону отнести уже успевший понравиться ноутбук на склад, так парня одновременно с этим одолевало осточертевшее чувство того, что он снова один в этом огромном, зловонном, отсталом заплесневелом механизме, где подобные Сандерсу превозносятся обществом.       Несколько часов ему какой-то толстый сотрудник рассказывал медленным заунывным голосом, как нужно распаковывать коробку, снимать с нее скотч, как включается ноутбук и что, оказывается, НЕЛЬЗЯ проливать на него воду. Саймон действительно проявил огромную силу воли, чтобы не выдать все те саркастические шутки, которые вертелись у него на языке. Правда, было и кое-что полезное, а именно — знания, как на самом деле устроен этот отдел.       Второй ярус считался очень даже престижным. Там работали приближенные Сандерса и он сам. На первом ярусе же обосновались обычные работяги. Они не были особо выдающимися, но что-то умели, поэтому и не жаловались.       Вы думаете, это всё? Ха!       Когда Саймон впервые зашел на первый ярус, то он не заметил малюсенькую едва приоткрытую дверцу, ведущую к винтовой лестнице на сорок ступенек и помещению двадцать на двадцать метров. В нем сидело человек пятнадцать, и это в понимании сотрудников информационного менеджмента — нижний ярус, самое дно, где иногда даже работают сотрудники класса D. И угадайте, какой работой они именно там занимались? Правильно.       Распаковывали компьютеры.       Во-первых, поставок было, на удивление, не так уж и много, так что большую часть времени люди там просто бездумно пялили в стену, постепенно сходя с ума. Во-вторых, даже когда работа появлялась, то из двадцати человек по-настоящему занималось своим делом от силы пять-шесть, и все косяки потом скидывали на них.       Впервые увидев эту каморку без окон со смрадными мужиками, сверлящими его пустыми неосмысленными глазами, детектива чуть не вырвало. Многие из них были явно не в себе. И тут наступило осознание… это же самая настоящая тюрьма. Та, где подавляют волю, лишают индивидуальности. На нижнем ярусе не было практически ничего, кроме камер, с безразличием наблюдающих за этими людьми, которые даже словом между собой не перекидывались, пустых коробок, видимо, кто-то поленился выбросить, одной-единственной лампочки, да и настенных часов.       Тишина, ужасная тишина, прерываемая лишь тихими стонами из-за затекших ног и едва слышимым потрескиванием нити накала. Когда, наконец, пришла поставка, Саймон вскочил так, словно его ошпарили, и пулей бросился из этого помещения на свежий воздух.       Благо, парень просидел там не более двух часов, но уже чувствовал, как плавятся его мозги. Это даже не просто месть — что-то более темное. Больше всего детектив страшился мысли, что его туда отправил сам Глава, ведь во время их последней встречи в палате Рафаэль Сон показался ему не таким уж и плохим парнем… но подобное… о, оно всё меняло. Если у Саймона чисто теоретически и могло возникнуть к Главе хоть какое-то уважение, то теперь оно отсутствовало напрочь и, можно сказать, даже уходило в минус.       В глаза ударил яркий солнечный свет. Природа старательно контрастировала с тем ужасным местом, откуда он только что вышел. И хоть территория ячейки Фонда была защищена огромным количеством барьеров и заборов высотой метров двадцать, трава кое-где всё же росла. Именно на нее и безучастно смотрел Саймон, пока несколько человек разгружало большущую фуру, замаскированную под поставщика мебельного магазина.       Потом был перерыв на обед. О да, тот самый обед, который Саймон не положил в портфель, потому что не знал, что все работники нижнего яруса берут его с собой, правда, после всего испытанного вряд ли у него остался аппетит. Все сотрудники расселись по своим закрепленным местам и начали поглощать сэндвичи.       Самое дикое за всю его жизнь, что приходилось испытывать — проходить мимо первого яруса отдела, потому что иначе нельзя было попасть в их каморку, потом выносить оттуда компьютеры либо на первый, либо на второй ярус, собирать — если стационарные и включать, если это просто макбуки или ноутбуки, под чутким взглядом какого-нибудь сотрудника, который обязательно скажет что-нибудь колкое и обидное, чтобы вывести из себя. Саймон вообще не понимал, почему в первый рабочий день всё было настолько жестоко, разве что… на потеху. Вот, посмотрите, какой тут у нас интересный зверек — поймали и держим на цепи. Видишь, рабочая сила, ты не зря тут время тратишь и ловишь таких опасных личностей! — Гостеприимно, ничего не скажешь, — сквозь зубы процедил он.       Безнадежность всей этой отвратительной ситуации накрыла его с головой. Он минут пятнадцать, облокотившись о стену, с закрытыми глазами обдумывал всё, что ему довелось увидеть за эти, казалось, бесконечные часы работы.       Парень взглянул на время — без десяти шесть. Осталось всего два часа. И тут у него в голове закрутились шестеренки. Он хоть раз в своей жизни играл по чьим-либо правилам? Подчинялся хоть кому-нибудь? Так почему же у него опустились руки? Именно этого от него и ждут, дабы потешить своё эго, и Саймон им таких поблажек не даст. Они думают, что уже победили его морально, раз поймали, но он им еще покажет, этим недоумкам! Раскис, ничего себе. Кто угодно, но только не Войд!       Словно стряхнув с себя странное наваждение, он оглядел это помещение уже новыми глазами. Так, во-первых, стулья тут просто необходимы. Что за ерунда — сидеть на полу, как будто они тут какие-то неандертальцы. Во-вторых, эта грязь и спертый воздух. Гадость же, неужели им самим не противно?       Парень еще раз внимательно оглядел всех присутствующих: они и сами не особо отличались от пола, на котором сидели — такие же пыльные и смрадные. Да и одежда нестиранная. Оставалось только догадываться, в каких условиях они проводят ночь. Теперь он несколько раз прошелся по лестнице — да, за это время свежий воздух действительно долго должен был доходить до помещения. Значит, тут просто обязана быть вентиляция, потому что строили Фонд люди неглупые. И, так как лампочка освещала лишь часть потолка, то, внимательно присмотревшись, Саймон увидел, что вентиляция действительно есть, только, похоже, ее тут никогда не чистили. — Народ!       Он встал по центру под лампочкой, так, чтобы все могли его увидеть в раздражающе тусклом свете. — Вам самим не надоело сидеть тут и постепенно забывать, что такое человеческая жизнь? — парень медленно стал прохаживаться вдоль стен, простукивая их на авось, — Посмотрите на себя! Грязные, чумазые, ужас просто. Тоску навеваете страшную, сил нет.       Кто-то лениво почесал за ухом, все остальные следили за этим странным новичком. Они понятия не имели, кто такой «детектив Войд», даже не слышали никогда, но что-то едва уловимое их заинтересовало. Может, его харизма, а может, настойчивость, с которой он так тщательно подбирал слова. — Если ничего не предпринять, то мы зачахнем тут или подхватим что-нибудь, это уж точно. Поэтому давайте объединим усилия и для начала уберемся все вместе?       Спустя секунд десять один из слушателей громко высморкался, а затем повернулся к стене. Никто даже не пошевелился. Выдохнув и снова встав под светом лампочки, Саймон лукаво ухмыльнулся. Ничего не меняется — снова он был один против тупорылой системы. — Раз так, то я уберусь тут сам!       Маленькая дверца, которую нащупал в стене детектив, вела в небольшое помещение три на три метра со швабрами, метлой, тряпками и ведрами. Хоть это всё было далеко не новое, однако пользованию подлежало.       Сначала он снял паутину. Люди собрались в кучку и просто наблюдали за его действиями, пока парень ловко орудовал метелкой. Затем предстояло каждый раз идти до помещения с рукомойниками, чтобы набрать воды и протереть тряпкой потолок, который действительно в этом нуждался. Кое-где с него сыпалась потрескавшаяся отделка, но в целом, через час он даже стал выглядеть по-человечески. Сотрудники первого яруса также скрыто наблюдали за действиями Саймона и, наверное, последнее, что они ожидали — увидеть решительно настроенного парня, повязавшего халат вокруг пояса и носящегося с ведрами воды туда-обратно.       Роб следил за этим «гениальным киберпреступником» с легкой улыбкой: еще с того момента, как Саймон только вошел в помещение первого яруса, сотрудник понял, что для этого отдела наступил судьбоносный момент.       Одинокая лампочка, висящая на одном честном слове, вообще была пожароопасна, так что ее Саймон оставил в качестве доказательства наплевательского отношения начальства.       Следом пошла решетка от вентиляции. Как только парень вытащил ее, чтобы помыть, на пол, который Саймон только что подмел, вывалилось что-то черное и упало аккуратной кучкой. Чертыхнувшись, он принялся убирать и это, когда увидел вдруг нечто, блеснувшее на свету. Наклонившись и протерев найденную вещь, он сначала не поверил своим глазам — это была очень маленькая старая черная флэшка. Быстро сунув ее в карман брюк, он вскоре о ней позабыл за огромным количеством дел.       Стрелка уже давно перевалила за девять часов вечера, ленивые лежебоки уже ушли в свои бараки, поэтому теперь ему никто не мешал, да и на первом ярусе зевак не осталось, только один Роб пил кофе и смотрел, как парень изредка выбегает из «каморки» набрать воды. В один момент Саймон вдруг обернулся к нему и участливо поинтересовался. — Слушай, раз тебе всё равно нечем заняться, и ты просто стоишь, не хочешь помочь? У меня шок, я думал, в той комнате бетонный пол, а так под всей этой пылищей лежит ламинат, причем неплохой такой. Что скажешь?       Детектив сам был весь в грязи, как будто копался несколько часов в мусорном баке, но выглядел настолько довольным собой, что Роб чисто инстинктивно кивнул, даже не понимая, о чем его, собственно, спрашивали. Улыбка Саймона расцвела еще шире, он одобряюще похлопал рыжеволосого по плечу и повёл на нижний ярус. И стоило Робу войти, у него открылся рот от удивления. Всего каких-то четыре часа уборки — и эта комната совершенно преобразилась. Да, свет всё еще был ужасен, но пол наполовину оттерт и даже пахло намного лучше! — Воу, — только и вымолвил он, оглядываясь вокруг.       Раньше Роб заходил в это помещение всего лишь раз, и ему хватило — кое-где заплесневевшие обои, разруха и эти безжизненные лица, уставившиеся в никуда. Он сразу понял, что это нечто наподобие карцера, и когда услышал в кабинете должность Саймона, еще долго спорил с отцом, доказывая иррациональность его поступка, но тому, как с гуся вода — совершенно фиолетово было на слова сына.       И видя то, во что постепенно превращается эта ужасная «каморка», причем за один день — страх детства номер один, Сандерс-младший с благодарностью посмотрел на «гения», полоскающего тряпку в ведре. — Слушай, а ты в клининговой компании не работал, случайно? — прокомментировал Роб и заметил вторую тряпку, видимо, дожидающуюся его появления. — Разные времена бывали, — пожал плечами Саймон и принялся усердно тереть дальше, — я работал много где, когда пытался открыть свое собственное дело, но прогорел. — То есть, ты не с самого начала был хакерским хакером, который родился с ноутбуком в руках? — рассмеялся Роб, начиная тереть вслед за детективом и с удивлением ощущая, что это далеко не так легко, как кажется на первый взгляд. Буквально через минуту у него сбилось дыхание и он по-новому оглядел всё то пространство, вымытое Саймоном, — черт, как ты это сделал? — Опыт, друг, — хмыкнул детектив и рывком прошелся до самого угла, а затем выставив вперед тряпку, показывая, сколько на ней грязи, — мерзость, скажи? Как они тут выживали… — Согласен, — Роб слегка зажато кивнул и они продолжили общение.       Иногда затрагивали тему заваливания работников отчетами, а также и то, насколько работа в Фонде может быть неблагодарной. Даже про прошлое Саймона упомянули в контексте злющего Сандерса. Вспоминали, как прошло их детство, и что раньше, оказывается, в лет пятнадцать Роб часто мыл полы у бабушки в деревне, но перестал ее навещать из-за нехватки времени, да и выйти из Фонда не так просто, как войти. — У нас есть одна легенда, бродит среди сотрудников, — запыхавшись, поделился рыжеволосый, — почти каждый сотрудник знает ее наизусть, но тебе повезло, я еще и хороший оратор, так что могу рассказать так, чтобы ты погрузился в историю. Отложи тряпку, давай отдохнем. — Как скажешь.       Саймон и в самом деле устал, у него болело всё тело, особенно колени, поэтому он уселся уже на практически чистое место и облокотился о стену, тяжело дыша. Роб же, прямо как сам Саймон совсем недавно, стал под свет лампочки и, укрывшись халатом, словно это была мантия, выставив руки вперед, будто зазывая слушателей, начал свою историю.       «Дыхание женщины сбилось из-за спешки, пока она открывала дверцу старенького форда. На табло виднелась надпись ярко красного цвета: второе сентября две тысячи шестого. Около каменных ворот, возвышающихся пугающими исполинами, стоял еще совсем маленький мальчик лет девяти, но уже с не по годам умными глазами, обеспокоенно следящими за ней.       Страшно было представлять последствия сегодняшнего вечера, еще страшнее думать о не благоприятном исходе, который самым первым приходил ей на ум. Последний раз посмотрев на своего сына, женщина молча хлопнула дверью машины, кладя сумочку на соседнее сиденье. Руки непроизвольно дрожали, а на глаза наворачивались слезы. Нет, так дело не пойдет.       Хлесткая пощечина, вторая. Волосы, до этого прекрасными белыми волнами спадавшие с плеч, растрепались и словно потеряли свой блеск, а щека опухла, покраснев от собственных ударов. — Соберись, — выдохнула она и посмотрела на свое отражение в лобовом стекле.» — Да ладно, зачем ей себя бить? Если уж и ударять, то тыльной стороной ладони по другой руке, подобное лучше отрезвляет разум, на себе проверено, — прокомментировал Саймон, поглядывая на театрально изображающего женщину, держащую руль, Роба. — Не умничай, а то рассказывать дальше не буду, — закатил глаза рыжеволосый.       «В любом случае, у нее был план. Фонд так просто не одержит победу, нет, у нее слишком много поводов не опускать руки, к тому же, есть шансы выжить.       Вышедшая из себя погода словно пыталась помешать ей размашистыми порывами дождя, градом накрывшего машину, но женщина лишь вдавила педаль сильнее, увеличивая скорость. В выражении ее лица читалась истинная ярость. Стрелка спидометра растерянно металась от отметки сто двадцать километров в час до ста сорока, а дорога была слишком скользкой. — Без пяти двенадцать…       Приглушенный шепот слетал с ее губ, а глаза продолжали следить за дорогой, руки крепко сжимали руль и ладони немного вспотели. Не важно, что она в спортивной одежде и кроссовках, хотя в Фонде разрешено появляться лишь в специальной форме, и с распущенными волосами вместо пресловутого пучка-шишки. Цепляя взглядом приближающиеся огоньки здания, женщина нездорово, даже слегка безумно улыбнулась.» — Всё это, конечно, безумно интересно, но можно ближе к делу? — Войд нетерпеливо заерзал на месте, очевидно, погруженный в атмосферу того рокового вечера. — Я и так уже ближе некуда, не перебивай, — увлеченно сверкнул глазами Роб.       «Они, эти идиоты, понятия не имеют, с кем связались. Фамилия Сонов слишком ценна для того, чтобы погубить обоих ее представителей, а третьего оставить сиротой тоже было бы слишком жестоко даже для этой организации… Сглотнув, она припарковалась, неаккуратно захлопнув дверь машины и резко посмотрела на камеру. «О да, да, я уже здесь, в штанишки наложили?»       В руках она сжимала сумочку до такой степени, что пальцы побелели. Резко закрыв дверцу машины, Кира озлобленно зыркнула в объектив камеры в последний раз.» — Погоди-погоди. Это легенда про маму Главы? — неверяще уставился на парня Саймон, подняв брови. — Да, в этом-то и вся загадка! Кто-то говорит, что это просто выдумки, кто-то действительно верит и иногда рассказывает подобное остальным, продолжая существование этой легенды, прямо как я сейчас, — Роб, поставив руки в бока, победно улыбнулся, — но я не верю в обычные совпадения, понимаешь? Оно всё точно не спроста. А теперь, позволь, я продолжу.       «Шаг вперед, второй. Она перешла на бег, но, благо, физическая подготовка у нее была отменная. Зайдя в здание, она сделала одну вещь… ту самую вещь, из-за которой сошли с ума и поломали мозг многие ученые Фонда, которые, кстати, скоропостижно умирали после того, как им не удавалось найти решение головоломки — совпадение ли?..       В ту ночь Кира обязана была привести флешку в обмен на жизнь мужа, но что-то пошло не так. Либо исследования оказались слишком шокирующими, либо гордость не позволила, но итог был один: зашла в здание она с флешкой, а пришла в кабинет к представителю Фонда уже без неё.       Да, конечно, потом просматривали и планы здания, и конкретно ту часть, где главным инженером числилась Кира Сон. Но ничего. Совершенно. Голые стены, одинаковые, рябили в глазах, но сносить их было нельзя — во-первых, опасные объекты не пересекали камер только благодаря этим стенам, а во-вторых, флэшка могла затеряться уже с концами, попав в какую-нибудь щель или выемку, в итоге оказавшись не в тех руках.       Так или иначе, флэшка даже стала местной легендой. Подробностей обычные сотрудники не знают, но иногда от балды проверяют запутанные коридоры Фонда, простукивали стены то тут, то там. Многие роптают на то, что в то время, двадцать лет назад, не было куплено достаточно камер, а, следовательно, оставалось много пустых зон. Но не будем забывать, что здание огромно, и большинство дорогой аппаратуры, к которому относились и камеры, находилось непосредственно в комнатах для исследования и заключения объектов. В коридорах приборы слежения начали устанавливать как раз после происшествия с Кирой Сон.»       После того, как Роб закончил рассказ, они молчали несколько десятков секунд. Саймон инстинктивно потянулся пальцами к найденной вещи. Может ли быть такое, что двадцать лет назад в информационном отделе не было камер? С одной стороны, там ведь не содержались объекты. И выглядела эта комната так, что её убирать не собирались еще много лет. Но с другой, как можно было пробраться в такое огромное помещение, как первый ярус, незамеченной? Или у неё были сообщники? Так много вопросов.       Но точно Саймон знал одно — нужно проверить найденную флэшку во что бы то ни стало. Он с сомнением посмотрел на Роба — доверять ему пока рано, тем более в настолько решающих вопросах. Тот, несомненно, был хорошим парнем, но явно не умеющим держать язык за зубами, раз ему, новичку, всё выложил. — Знаешь, мне кажется, что половина, если не вся легенда — это просто чья-то больная фантазия, — наконец, ответил Войд и стал складывать тряпки в ведро, чтобы их помыть, — с точки зрения банальной логики, ты вряд ли можешь знать всю историю. Поиски загадочной флэшки ни к чему не привели за такое продолжительное время. Думаю, это просто красивая сказка, завернутая в покрывало, сшитое из таинственности и триллера. Но рассказываешь ты неплохо, — одобряюще кивнул Саймон и понес ведра с водой и тряпками, чтобы вымыть их для завтрашнего дня. Он даже одной четверти не выполнил из всего того, что запланировал, поэтому и следующий день обещал быть продуктивным.       Роб на подобное скорчил недовольную мину, но ничего не сказал. Он последовал за детективом, помог развесить тряпки в каморке для швабр, помыть ведра. Часы показывали полдвенадцатого, и до комендантского часа оставалось совсем немного времени. Они попрощались и каждый пошел своей дорогой до собственного номера, так как жили парни в разных корпусах.       Стоило только двери открыться, Саймон еле дошел до кровати и чуть не рухнул прямо на нее, но вспомнил, что он весь пыльный. Пробубнив что-то нечленораздельное, парень снял халат и повесил на стул, стоящий в маленькой кухоньке. Разделся уже в ванной и теперь даже позабыл про камеру, фиксирующую каждое его движение.       Вода приятно успокаивала, и за весь этот ужасный день детектив впервые выдохнул полной грудью, полностью отдаваясь во власть водной стихии.       Волосы он даже не вытирал и ужинать особо не хотелось, поэтому, когда он вышел из ванной, то сразу настроил будильник, переоделся в пижаму, выданную ему вчера и вырубился.       Ночью сквозь сон он услышал, как кто-то открыл дверь его комнаты, зашел внутрь и вышел, однако Саймону подобное показалось лишь сонным параличом.       Наутро флешки в халате не оказалось.