Red Scarf(красный шарф).

      На шее Такемичи затянут красный шарф. Мягкий, в белую и черную клетку. Достаточно длинный, чтобы Майки хватал его порой за конец, чтобы остановить вечно куда-то бегущего одушевленного Ханагаки. Манджиро будто специально брал именно такой, но не смотря на то, он рад, что такой простой подарок вызвал в прошлое рождество у его любимого неимоверную радость. Сано ожидает парня на мосту, под которым давно уже не течет река, а трещит под давлением человеческой ходьбы лёд, если кто-то намеревается спуститься под эту дугообразную, с мощными и толстыми перилами конструкцию. И ждёт он его недолго: почти в тот же момент, когда избела-мраморная от холода рука тянется в карман за вибрирующим от уведомления телефоном, ее перехватывает более теплая, явно только что былая в теплых варежках. Такемичи уже далеко не один раз удивляется тому, что Майки, не смотря на то, что приходит позже назначенного, не опаздывает именно в такие дорогие для этой пары праздники. Дни рождения, Рождество, свидания... Он редко когда опаздывает. Бывает, только, если те хотят просто встретиться и погулять. Без задней мысли. Для Сано это что-то незначительное: в такие моменты Мичи совсем не разрешает себя целовать или держать за руку. Да даже идти плечом к плечу ему становится неловко, вдруг кто-то из знакомых их увидит? Майки это порой раздражало. Тогда почему он не может позволить себе полежать на кровати лишний раз подольше или зайти в ближайшее кафе перекусить перед встречей? Иногда Ханагаки это обижает, но он сразу прощает его, потому что в такие моменты, как сейчас, он понимает, насколько сильно любит его и желает быть с ним рядом, не смотря на все пороки их отношений. — Манджи,— тот осторожно берет холодные ладони в свои, с тревогой начинает их растирать и горячо дуть, делая губки трубочкой.— сколько раз я просил тебя одеваться теплее..? Ещё и без шапки.. совсем меня не слушаешь.. Манджиро тянется к нему, чтобы обняться, но Такемичи уже привычный к этому выставляет тому в грудь ладони, которыми потом сразу же накрывает уши этого непослушного бандита, почти болезненно сжимая их подушечками пальцев. — Они такие холодные!..— этот полувскрик заставляет Майки дрогнуть. Всё-таки Такемичи очень дорог ему.. и такая забота о себе побуждает любить его ещё сильнее. — Это не так,— темноглазый накрывает бережные руки своими, убирает их от своего лица и начинает целовать каждую подушечку теплых пальцев, как бы благодаря своего любимого за такую ласку.— просто у тебя руки слишком горячие.. во всех смыслах. Мичи смотрит на него так удивлённо и смущённо, что Манджиро, как специально замечая это, проводит совсем горячим языком между его большим и указательным пальцами, по тонкой и чувствительной к кончику языка перепонке. Ханагаки пытается дёрнуть рукой, чтобы вызволить свою конечность из этой щекочущей, невыносимо смущающей пытки, но Манджиро специально держит его запястье крепче, а после хитро улыбается, прикрывая лисьи глаза. — Мичи, ты такой милый... — Не говори ерунды, я вовсе не.. милый..— Такемичи тихо бурчит это в свой красный, широкий шарф, шепчет даже, но Майки ловит это ушами и ловко берет его за края ткани, за этот самый купленный им подарок, притягивая к себе голубоглазого так близко, что Мичи готов был быть поцелованным, но Сано дразнит его: будто бы случайно промахивается, целует его в самый уголок сжатых розовых губ и довольно, словно сытый кот, мурлычит, когда Ханагаки не выдерживает и обнимает его, крепко-крепко, выпрашивая ещё одну дозу этой нечестной и незаконченной нежности. — Что такое, Мичи?— внутреннее эго у Сано восхваляется активными, бегающими по радужке глаз демонами. Он очень любил дразнить своего мальчика такими обрывистыми ласками, и что любил ещё больше, так то, что Ханагаки не оставлял это без внимания, готов был просить без конца закончить начатое, лишь бы Майки не был единственным, кто удовлетворен. — Ну же, ну..!— Мичи, словно капризный ребенок, несильно стукается с ним лбами и дует нижнюю губу, хмуря бровки кривым домиком. Даже здесь Манджиро решает подразнить его. Обнимает за талию совсем крепко, покрывает румяную щёчку блондина ладонью и приближается вплоть до горячего дыхания на губах, но не больше, протягивая этот момент подольше. — Если ты сейчас же меня не поцелуешь, наглый засранец..— грозится обиженный Такемичи, грубо хватает его за грудки и щурит носик.— я уйду и ты останешься без подарка... Ой как Манджиро не любил эти козыри у его мальчика в рукавах. Сильно не любил. Особенно, если из них не было выхода. — Ой, правда? А если.. Майки крепко прижимает его к себе за талию, вторую руку неожиданно прячет у подростка в волосах на затылке и в тот же момент подставляет ему резкую подножку. Первые секунды Ханагаки от потери равновесия готовится уже упасть, пытается схватиться за стоящего перед собой Манджиро и делает это с успехом, но даже скомканные плечи пальто в его задрожавших руках не гарантируют мягкой посадки, и тот находится на весу, под полным контролем того, кто подло затеял эту игру. — Тебе просто нужно попросить меня, Такеми. "Мой любимый Майки, покоритель моего сердца, о, молю тебя, сжалься надо мной, помоги подняться и укради в свой страстный поцелуй",— пока он говорит это, его лицо показывает драму. Такую, при которой хочется плакать.. от смеха. И ведь Мичи смотрит на него, распахивает ресницы. Выслушав, начинает смеяться до красных щек и только тогда, когда лицо Майки становится совсем серьезным, именно в этот момент он замечает его красивые черты лица, которые никогда не исчезнут из его памяти. Свисающие до шеи блондинистые волосы, мягкие на ощупь и щекочущие. Синие, как самое глубокое озеро, глаза. Естественно-светлая кожа, кажущаяся не человеческой. Приоткрытые, любимые губы и даже его шея. Все это является причиной обожания для Мичи, о которой парень только и готов, что молвить без конца и целовать каждую деталь на теле Манджиро. — Я люблю тебя, Такемичи. С рождеством,— Майки крепче обнимает его и ставит на место. Он готовится, было, что сейчас Такемичи начнет дуться, но тот только улыбается, с нарастающим багрянцем на щеках близится и любимо, аккуратно целует. — И я тебя люблю, Манджи.