(НЕ)слушайте советы Пак Чимина

Это изначально было плохой идеей. Никогда не слушаете Пак Чимина и его идиотских советов. Никогда не скачиваете приложения для знакомства.       Намджун вздыхает и смахивает с экрана телефона уведомления сообщений от своего выше упомянутого приятеля, который пытается разузнать как проходит его первое долгожданное свидание с «прекрасным Ким Сокджином, великолепным выдумщиком и мастером отказа.» Который еще и опаздывает на пятнадцать минут, но Чимину это знать не обязательно, его длинному языку и так уже хватит информации придумать историй на целую книгу о не случившихся вещах, замаскированных так, что любой не знающий правды, увы, не сможет отличить от правдивой, возможно не такой красочной, но не менее интересной жизни немного Ким Намджуна.       Немного любителя искусства от далекого Древнего мира до современного арт-дизайна странных художников, в одинаковой степени совершенно непонятного, но интересного; немного англичанина — просмотр «Друзей» от начала до конца в оригинальной версии может полностью заменить непримечательный и временами бесполезный учебник, с которым можно прожить чуть ли не всю жизнь, зубрив различные правила и их исключения, но так и не научиться самому главному, по одному скромному мнению, разговорному языку, сленгу и восприятия на слух чужой речи. Несмотря на активную жизнь языка Чимина, который на первый взгляд совершенно его не контролирует, метет им как помелом, однако очень аккуратно, сохраняя не только свои, но и чужие скелеты в шкафу под замком, поэтому именно Намджун в их маленьком дуэте может сболтнуть немного лишнего, того, чего не стоило говорить, и сразу же разговор становится немного неловким, как и положивший его начало Ким. Он испытывает особе чувство, когда с надеждой протянутую для рукопожатия крепкую руку или открытую ладонь для дружеского жеста «дай пять» то ли специально игнорируют, чтобы поставить в смущающее положение, то ли действительно не замечают, не придают значения этому жесту, которого приходиться маскировать под что-нибудь другое, чтобы люди не подумали ничего плохого на их счет. Или на счет самого Намджуна, выглядящего даже немного устрашающе со своим большим ростом и развитым телом, спасибо пилатесу, но первое впечатление, образ опасного человека, рушится на мелкие кусочки сразу же, стоит взглянуть на его добродушную улыбку с самыми милыми ямочками на щеках, стоит послушать его, как он говорит про свое недавнее увлечение бонсай и про своего домашнего пса Мони — складывается впечатление очень хорошего, доброго парня, возможно романтика, конечно же не без минусов, они есть у каждого, но закрывая глаза, некоторые девушки, вполне возможно и парни, будут представлять именно его на белом красивом коне, в блестящих доспехах с цветами в руках и улыбкой на лице, а вернувшись в реальность, понимать, что такие рыцари свободными не бывают, что уже есть некто, кто гордиться своей каменной стеной и до безумия счастлив этому факту. И только Чимин, следящий за личной жизнью своего друга, лишь закатывал глаза, видя как эта самая стена сначала совершенно не понимает намеков и флирта в её сторону, а когда до нее доходит смысл сказанных слов и брошенных заинтересованных и слегка заигрывающих взглядов, то внезапно превращается в какую-то кашу из неловкости, ворчания и смущения, что даже Чимину, закрывающего ладонью глаза, дабы не смотреть на этот театр позора, стыдно за такое поведение, внезапно проявляющиеся при предмете симпатии друга. Так открывается один из главных минусов его естества, то, что никак нельзя изменить, и как бы Намджун не старался, не мог преодолеть эту часть немного Намджуна. Немного неуклюжего, словно слон в посудной лавке, имеющий удивительную способность сломать или разбить то, что берет в руки, хотя случаются исключения, когда ему ничего не остается, как сидеть с виноватым видом подальше от хрупких и опасных для жизни предметов, и его удивительная способность одним лишь взглядом, мыслью, без какого-либо умышленного желания испортить, внезапно сказывается на том самом предмете, что так оберегался окружающими, но, к общему вздоху и немного глуповатой улыбки с все еще невероятно милыми ямочками на щеках и пожимающими плечами, так и не удалось спасти.       Намджун знает про эту свою способность, надеясь, что она никогда не станет эволюционировать в нечто более ужасное, чем простая порча предметов.       Он не был уверен, что предложение Чимина так изменит его и прибавит еще одну способность, не менее опасную, по его личному мнению, расходившиеся от мнения большинства людей, живущих на нашей планете, которые уделяют так много внимания этому вопросу, говорят на эту тему слишком много, даже сам Намджун однажды получил почти смертельный удар от важного для него на тот момент человека, но не сломался, хотя, если этот удар повториться сейчас, то он явно не выдержит, и придется просить Чимина заказывать гроб.       Потому что Намджун (не)много влюблен.       И в этом точно не виновата та селфи-фотография с самым милым парнем на планете, с его чистым лицом, пухлыми губами в легкой улыбке, с его большими карими глазами, в которых отражаются звезды и космос и в которых утонул кто-то и потерялся сначала в своих чувствах, а потом в чужих, надеясь, что они гораздо ближе, чем хотят казаться. Но та неопределенность со стороны, пугает до дрожи и совершенно не знаешь, что ждать. Намджун старался, правда, выкладывался чтобы его заметили, продумывал ответы на сообщения так, чтобы он не выглядел глупо, нехотя спрашивал совета у Чимина, сначала смеявшегося с него, а потом начавшему ему действительно помогать, видя нескрываемое влюбленное состояние друга и его неконтролируемые мозговые процессы, генераторы идей, возможных и нет. И, как хороший друг, он отговаривал от совершенно немыслимых планов, приговаривая, что Сокджину это точно-точно не понравится.       Но каждый раз, когда Ким думал, что они готовы встретиться, его сердце сжималось в микрочастицу. Потому что отказ следовал незамедлительно и ранил все больнее с каждой попыткой.       Они общаются каждый день на протяжении долгих шести месяцев, а билеты в кино начали отдаваться детям на улицах и в музеи приходилось ходить уже по сотому разу с Чимином, которому были отданы купоны, купленные трудом и потом, на самый лучший скалодром в центре Сеула. Прошло так много времени с их знакомства, чувства лишь усиливаются, надежда угасает, вторая сторона не дает полное согласие, а попытки найти ошибки в себе не увенчиваются успехом.       Хочется сделать все для этого человека, наконец-то обнять и уже никуда отпускать, ходить так вдвоем и делать все то, что Сокджин попросит, проводить с ним время в реальности, не уговаривая на встречу, слушать и слышать его великолепный мягкий голос, смотреть на него и ловить все его уникальные жесты, слушать его прекрасный и заразительный смех после шуток, касается его рук и, очень хочется, его губ.       Ким Намджуну просто срочно нужен Ким Сокджин.       Но тот опаздывает на долгожданную встречу и ничего не сообщает.       Или эту встречу хочет только одна сторона?       Скамья очень неудобная, но в общественном парке, где проходят множество людей, где гуляют семьи с детьми и колясками со скрипучими колесами, влюбленные парочки и одиночки, офисные клерки в обеденный перерыв и группы подростков и студентов, редко встретишь другую свободную, сиреневый букет, лежащий на ней, купленный по совету девушки-флористком в цветочном, уже начинает вянуть так же, как и настроение, уходящее вниз с каждой минутой и мыслью. Намджун уже не уверен. Просто не уверен. А еще он устал. Такое случается, когда ты ждешь и не дожидаешься, перегораешь и уже стараешься не обращать внимание на то, что когда-то вызывало множество чувств и эмоций, пытаешься отпустить и оторвать эту зависимость от себя. Он смотрит на носки своих замызганных, когда-то белых и чистых, любимых кроссовок, потому что на радостные лица смотреть уже не хочется, и думает о том, что уже нужно, наконец, ответить Чимину, позвонить ему и сказать, чтобы готовил что-нибудь сильнее сладкой газировки. — Привет?       Если бы у него была возможность не узнать этот голос из тысячи, он бы не хотел его узнавать, но простое приветствие заставляет резко вскидывать голову наверх и немножечко вниз, потому что чужие глаза находятся гораздо ниже, чем ожидалось.       Первое, что проносится в голове, это абсолютно влюблённая фраза, что в жизни Джин еще прекраснее.       Потом он уже видит те самые космические глаза, наполненные чем-то тяжелым, совершенно не подходящим для романтической встречи, он смотрит так, как будто ждет своего приговора, который прозвучит с минуты на минуту и который ему уже известен. Лишь невесомая улыбка на губах немного взбадривает его вид, но не перекрывает готовность отступить назад при первой возможности.       Намджун не позволит ему. — Ты опоздал на тридцать минут, — сказано слишком жестко, слишком грубо, отталкивающе; боялся сделать еще хуже — сделал. Чужие плечи после этой фразы опускаются, длинные пальцы левой руки начинают сжимать подлокотник кресла еще сильнее. На коленях лежит его, Намджуна, телефон, точнее точно такая же модель, но только с милой наклейкой альпаки с красным платком на шее. Он не мог специально тянуть время, Сокджин слишком добр для такого, как думает Ким. Такой Сокджин, в светло-розовом свитере, в его любимом, в белых джинсах и в белоснежных кедах, которые он купил четыре года назад и разрисовал, достаточно недавно, каким-то интересным рисунком, а Намджун долго искал в интернете информацию, как нужно ухаживать за обувью, чтобы она выглядела спустя столько времени как только что купленная. — Лифт сломался.       Намджун не хочет слышать, как этот голос говорит в таком пришибленном тоне, он хочет слышать только его смех и счастливые звезды в глазах. — Пришлось звонить другу, чтобы он помог мне спуститься.       Намджун хочет носить его на руках, когда нужно и когда нет, и он совершенно не хочет, чтобы тот чувствовал на себе чужие взгляды. — За твое опоздание тебе придется нести наказание.       Намджун теперь понимает, что Сокджин, смотрящий с недоумение, боялся куда больше него. — И твое наказание…       Намджун не знает, что было в его прошлом, но он сделает их общее будущие. — Быть моим парнем. Отказы не принимаются.       Он произносит это со своей милой улыбкой, со своими милыми ямочками на щеках и протягивает уже не совсем свежий букет из сирени, но Сокджин сражен таким Намджуном, он впервые чувствует себя не отвергнутым, нужным кому-то, безумно влюбленным в лучшего парня на свете, который не отступался после многочисленных отказов, режущих сердце двум людям, и искал любую возможность на встречу, чего так боялся Сокджин. Так хочется встать и обнять, возможно и поцеловать, но точно не на первом свидании, а их, кажется намечается очень много.