Не бойся быть живым

      Последняя казнь закончилась ближе к полуночи. Жители Сейрейтея весь день лицезрели самые разные способы умерщвления осуждённых, до тех пор, пока глашатай, совсем ещё юный голосистый парнишка, не объявил о завершении правосудия. Постепенно весь люд "рассосался" по своим делам, дав воздуху городской площади.       Солдаты уже складывали тела в одну телегу, пока молодой вестник долго возмущался публике, каждый раз требующей все больше кровопролитных зрелищ. По его мнению, большая часть этих невежд, не то что смерти, но и одной только встречи с главным надзирателем тюрьмы Кенпачи Зараки испугались бы. Оставаясь где-то в стороне мастер пыточных дел Кира Изуру предавался ежедневной рутине - протирал и разбирал оснащение.       Закончив на сегодня свою работу, под присмотром палача в камеру пыток были возвращены орудия для казней. Людям, далеким от этого, очень повезло, что они не знают всех тонкостей и деталей данной деятельности. Поистине жуткое зрелище для неподготовленного человека.       — Выглядишь неважно, — подметил обладатель красноволосой шевелюры. Должно быть, ему снова поручили отнести важные документы начальнику тюрьмы.       — И тебе привет, Ренджи, — ответил уставший Изуру, оглядывая свой плащ, обогренный кровью сегодняшних жертв. — Какими судьбами здесь?       — Да вот, Кучики-сан послал сюда. Я несколько часов пытался объяснить Зараки, что тюрьме собираются сократить бюджет.       — Вот как, — узнав повод его появления, вздохнул Изуру. — По видимому, ты успел уйти до того, как он достал свой меч из ножен.       — Типа того, — усмехнувшись, вытер пот со лба Абарай. — Хотя, на самом деле, не обошлось без помощи Юмичики с Иккаку, — тут он немного замялся, прежде чем продолжил. — Мы на днях планируем собраться, посидеть за выпивкой. Ты как, с нами? Только тебя и не хватает.       — Извини, боюсь не получится.       Несколько секунд Абарай потупленно смотрел на собеседника, будто что-то хотел сказать, но потом, выдохнув, просто добавил:       — В любом случае, мы всегда рады тебя видеть. Ладно, бывай, — Ренджи по-дружески хлопнул по плечу друга и ушел прочь из подземелья.       Кира остался один на один с железной дверью камеры пыток, которую собирался открыть до незапланированного разговора.       Звон связки ключей сопроводил открытие замка - палачу необходимо было всего лишь снять с себя замарнный плащ.       Толку от россыпи звезд на ночном небе было мало, всю ношу освещения несли на себе уличные фонари. Жизнь небольших забегаловок и питейных домов в такое время суток кипела как никогда. Именно там можно встретить весёлые компании, желающие пьянствовать вплоть до самого утра.       Изуру был редким гостем в таких заведениях, хотя и не брезговал алкоголем. Посиделки с крепкими напитками давно остались в прошлом. С тех пор, как он сменил свой род деятельности, ему стало не до веселья.       Дом оставался всего лишь в паре кварталов. Прохладный ветер легонько покачивал кроны деревьев. Уже совсем редкое освещение тускнело с каждым пройденным метром, погружая все вокруг в кромешную темень. Будто почувствовав что-то неладное, Кира вернулся к темному переулку, который он прошел пару минут назад и, как оказалось, не напрасно.       Едва различимый силуэт сидел, прислонившись к стене. Можно было решить, что человек перебрал со спиртным и теперь отлеживается, но палач насторожился, почувствовав запах крови.       — Вы ранены? — ответа не поступило. Кира подошёл ближе и присел. Уже в бессознательном состоянии, некто явно пытался зажать левый бок и на ощупь это было ранение. Палач взял инициативу в свои руки.       Оставшийся путь Кира нес на спине пострадавшего, по весу не сильно отличавшегося от него самого. Провернув одной рукой ключ, а другой пытаясь удержать доходягу, они попали домой.       Всю оставшуюся ночь Изуру не смыкал глаз. Сняв рубаху с пострадавшего, в свете восковых свечей он увидел вполне крепкое тело. Колотая рана не переставая кровоточила.       Понадобилось некоторое время, чтобы позаботиться о травме прежде, чем для блондина настало время заслуженного отдыха. Кира плюхнулся в кресло недалеко от постели наблюдая за неизвестным. Шрам от когтей, проходящий через правый глаз; тонкие, от боли нахмуренные, брови; смуглая кожа и черные взъерошеные волосы - на лицо его нельзя было назвать красавцем, подобно Аясегаве, однако, в нем есть что-то очень знакомое.       Остальное время бедолага спал на удивление спокойно. Остатки свечей медленно догорали, в комнате становилось все темнее, пока не настал настоящий мрак.       Утром, когда солнце во всю дразнило лицо спящего, молодой человек осознал, что находился в кровати, хотя точно помнил, что ночь провел в кресле. Осмотревшись спросонья, до него дошло, что от ночного гостя не осталось и следа.