Из разговоров в дальнем углу таверны

После того как с хлопком и глухим рокотом лопнул укрывавший холм щит, после того как холм залило огнем, молниями и бес знает чем еще, десятник Вернон Роше был в числе тех, кто вытаскивал с него бившихся там чародеев. Нильфы накатывали черными, бесконечными волнами, сталкивались с темерцами со штормовым грохотом, но они держались, прикрывали еще способных сражаться магов, на руках тащили раненых. Он на всю жизнь запомнил как тащил залитую кровью молоденькую девчонку в обгорелом зеленом платье. Помнил, как старался смотреть только вперед или в заплаканные голубые глаза. На остальное смотреть было даже ему страшно ― на чудовищный ожог вместо груди, на грязные, окровавленные пучки, сгоревших почти полностью, ярко каштановых волос, что липли к его нагруднику. Помнил, как передавал девчонку дальше. Помнил, как выхватывал меч. Помнил, как его самого кололи, рубили, топтали. А потом он уже ничего не помнил. И лишь спустя несколько лет, перестав быть незваным гостем королевского замка в Вызиме, уже не десятник Вернон Роше узнал в госпоже чародейке Трисс Меригольд, ту самую девчонку с Содденского холма, что не раз и не два приходила к нему во снах.