фиалковое небо

Чонгук слышит, как Сокджин буквально бегает по квартире. Он знает, что омега жутко переживает перед свиданием, а потому пытается как можно лучше подготовиться, прихорашиваясь. Внутри него начинает пузыриться ревность, Чонгук сжимает кухонную лопатку крепче, не выдерживая напряжения. — Хён! — зовёт он. — Нужна твоя помощь! Когда ничего не происходит, он практически вопит вновь: — Ну, хён, я сожгу квартиру, если ты не подойдёшь! Сокджин возникает в дверях запыхавшийся и раскрасневшийся. Его светлые волосы завиваются мягкими локонами, очерчивая идеальный овал лица. Щёки румяные, а глаза подозрительно блестят. Чонгуку не нравится. Нет, если бы Сокджин так расцветал, когда к нему спешил на свидание, то он бы его с ног до головы расцеловал. А так, нет, нет уж. Чонгук мысленно прикидывает, как выдержать два года до того момента, когда ему стукнет девятнадцать и можно будет пойти в полное наступление. А пока только делает щенячьи глазки, дует губки, и ноет: — Хён, не получается. — Ащ, я же всё тебе уже объяснил триста раз, — сердится Сокджин. Но всё равно заводится в триста первый: — Сначала вскипяти воду, потом брось в кастрюлю соль, немного приправы, помнишь? Я тебе показывал какую. И только потом запускай туда макароны. — Соль, ага, вода, макароны, — сымитировав максимально растерянный вид, бормочет Чонгук, для чистоты образа, запустив руку в свои волосы. — Боже, ребёнок, — страдальчески вздыхает Сокджин, похоже смиряясь с очередным похереным свиданием. — Смотри внимательно, — закатывает рукава рубашки, отнимая у молодого альфы кухонную лопатку. — Зачем тебе она, прости Господи?.. Сокджин говорит ещё что-то, но Чонгук может воспринимать только его идеальный фиалковый аромат. Медовый, цветочный, неимоверно притягательный. Чёрт возьми, как же ему выдержать ещё немного? Парочка лет же, всего ничего. Что за жизнь такая, когда омега мечты старше на целых восемь лет?