Как по нотам

Помните я говорил о том, что я подсел на общение с Никитой? Ну так вот, сейчас я себя чувствовал тем самым наркоманом, который резко перестал употреблять. А что с такими людьми происходило? Верно - неизбежная ломка.. Меня и ломало. Да так, что я вообще перестал нормально функционировать, как здоровая самодостаточная личность.. Мозг словно превратился в холодец и ни в какую не желал полноценно работать. В общем-то это было вполне ожидаемо, ибо от природы я вообще был очень впечатлительным и слегка стрессонеустойчивым. Однако, без преувеличения, в подобной ситуации я находился впервые, и оказался совершенно не готов к тому, что у меня на столь неожиданные обстоятельства не окажется иммунитета. Находясь на рабочем месте, я стал часто терять нить разговора, мог запросто перепутать время, на которое мне нужно было прийти на работу, а после, сломя голову мчаться, нарушая все правила пешеходного движения. У меня пропал аппетит и накрыла жуткая апатия. Не хотелось вообще ничего, словно энергетической подпитки лишили, высосав все силы. Держался я на каких-то одному Богу известных резервах и с огромным трудом держал лицо, хотя иногда, в моменты особого обострения, хотелось просто напросто встать, с ноги открыть дверь и, послав все в пешее эротическое свалить далеко и надолго. Да так, чтобы никто и никогда не нашел. Меня кидало из крайности в крайность, и чем дальше, тем больше происходящие со мной перемены вызывали тревогу. Но хуже всего мне приходилось по ночам. Вот когда начиналось самое веселье. Стоило только лечь в постель в надежде как можно скорее уснуть, мысли, те самые гнусные активные мысли, спавшие днем, слетались подобно падальщикам и начинали жрать мой мозг, в надежде довести до безумия, подкидывая дровишек в печь в виде недавних невозможно приятных и таких болезненно горячих воспоминаний о нас с Никитой. Это было в некотором роде мое спасение, однако оно же, медленно, но верно добивало меня. Потому как эти качели от горячих воспоминаний к суровой реальности слишком сильно выматывали и заставляли мое тело и разум испытывать ощущения, как при адском контрастном душе, когда из температуры в +100, прыгаешь в ледяную воду +4. Сначала мое тело оживало и по коже врассыпную разбегались мурашки, а губы начинали гореть, испытывая фантомные ощущения от поцелуев Никиты. Но стоило мне только вспомнить, что больше этого не будет, как меня словно окутывало льдом, и тело начинало ужасно трясти от озноба. Надо ли говорить о том, что высыпаться я совершенно перестал и чувствовал себя вследствие этого жутко разбитым. Отсюда и апатия и отсутствие аппетита, и плачевное состояние нервной системы, пока еще каким-то чудом функционирующей, но уже работающей в экстренном аварийном режиме. Да, я подсел, и да - у меня была самая настоящая ломка. И хотя я наркотики никогда ни в каком виде не принимал, однако что-то мне подсказывало, что подсесть на человека было ничем не лучше, а может, даже и хуже. Ведь медицинская помощь в этом случае была совершенно бессильной. А сколько продлится мое такое неустойчивое состояние я не знал, и главное - как долго моя нервная система еще сможет справляться в таком режиме. Первые звоночки о том, что организм начал сильно сбоить не заставили себя долго ждать. Проснувшись поутру выходного дня я ощутил сильную резь в правом глазу и выругался, уже зная, чего ждать дальше. Нужно было срочно идти за каплями, чтобы хоть как-то минимизировать последствия снова давшего о себе знать воспаления. Хреново было, что мать была на работе и поставить укол было некому. А значит, я все вынужден был делать сам. На солнце было больно смотреть в силу того, что дневной свет сильно раздражал слизистую глаза. И я, чувствуя тянущую раздражающую боль, и понимая, что из-за воспаления веко немного стянуло, решил вообще стараться его не открывать. Блять, второй раз за такой непродолжительный период моя проблема дала о себе знать! Что-то часто слишком.. Как бы не пришлось снова идти в больницу, и не дай Бог ложиться в стационар. Предпосылки к этому были более чем серьезные, а судя по истории моей болезни, я и вовсе очень сомневался, что меня доктора быстро отпустят с миром. Только этого счастья мне не хватало! Однако, сомнения сомнениями, а я был адекватным здравомыслящим человеком и отдавал себе отчет в том, что если меня сильно припрет, то придется прибегнуть к радикальным мерам. Тут было совсем не до капризов. Я наскоро сбегал в ванную, и приведя себя в относительный порядок, решил, что позавтракать успею и позже. Боль с каждой минутой, казалось, становилась лишь сильнее и я, не теряя больше времени, направился в аптеку. Лифт подъехал спустя полминуты и стоило только дверям открыться, я заскочил внутрь, не поднимая глаз от пола, ибо вперед смотреть было чересчур затруднительно. Повернувшись к створкам лицом, я уперся лбом в металлическую гладь, пытаясь сконцентрироваться на чем-то отвлеченном, чтобы не думать о накатывающей волнами боли. То, что в кабине лифта я еду не один, я понял спустя несколько мгновений, как только уши среагировали на какое-то движение. А стоило рецепторам в моем носу уловить знакомый до боли аромат, пришло полное осознание с кем именно я еду. Я застыл, буквально перестав дышать. Ну, еб твою мать! И почему именно сейчас! Столько, сука, времени мы с ним не могли пересечься непосредственно на территории нашего дома, а сейчас, по блядскому закону подлости, когда я выглядел.. скажем так, не лучшим образом, пришло время для незапланированной встречи. Не буду скрывать, я очень хотел его увидеть. Все это время практически грезил встречей с ним, неважно где и неважно при каких обстоятельствах… Ведь можно было строить из себя сильного и независимого сколь угодно, но отрицать тот факт, что я ужасно скучал по нему было глупо и нелепо.... И даже обрушившаяся на мою голову нелицеприятная правда, которую я узнал, не умаляла этого факта. Вот только сейчас было совершенно неподходящее время. И я скрепя сердце решил молчать, чувствуя кожей, как Никита смотрит на меня, проделывая сквозную дыру в моем бренном теле. Я считал секунды, торопя лифт как можно скорее оказаться внизу, игнорируя второе мое "я", которое натурально скулило, умоляя меня повернуться к парню и хотя бы постараться поговорить. Но я упорно продолжал хранить молчание, потому что не желал, чтобы он видел меня в таком плачевном состоянии, после чего непременно начались бы вопросы, на которые я очень не хотел отвечать. Однако желание хранить молчание было видимо, только с моей стороны, потому как Киту надоело играть в незнакомцев: - Натан… От мягкого негромкого обращения у меня внутри все скрутилось в узел и сердце стало болезненно тумкать, пытаясь во что бы то ни стало вывести меня на эмоции. - Я хотел… В этот момент лифт известил о том, что мы прибыли на первый этаж. - Прости, у меня нет времени… - сбивчиво выдал я, выскакивая из кабинки, и чувствуя как горло снова предательски начинает сжиматься. Ужасно, просто невыносимо хотелось задержаться. Даже не с целью поговорить, а хотя бы просто побыть рядом… Но.. как и обычно, все вышло совсем не так, как я бы того хотел… как, впрочем, и всегда. Что Кит хотел мне сказать, я так и не узнал, но как это и бывает, мозг запоздало начал подкидывать мне вопросы и планомерно подводить к мысли, что задержаться хотя бы на полминуты стоило. И даже оборачиваться на него было не обязательно. Ведь одна фраза от Никиты вряд ли бы отняла много времени. И в этом случае я бы точно мог знать, с какой целью он решил ко мне обратиться. Но, шанс я свой благополучно упустил, а когда представится новый, да и представится ли вообще, понятия не имел. Кусая локти от досады я завалился в аптеку и, купив все необходимые препараты, поплелся обратно. Традиционная культурная программа выходного дня накрылась медным тазом, потому как на улице было слишком солнечно, а напрягать и без того воспаленный глаз совсем не хотелось. И если малюсенькое сомненьице касательно прогулки еще где-то маячило на задворках сознания, то оказавшись дома, и глянув в зеркало, я убедился в своем правильно принятом решении. Глаз был сильно покрасневшим и выглядел в общем и целом не очень. Ну вот и все… стоило только расслабиться и решить, что этого говна со мной в обозримом будущем не произойдет, как западло не заставило себя долго ждать. И самое страшное, что это грозило мне реальной проблемой. Потому как, если и дальше все пойдет в том же темпе- спокойной жизни придет конец. Взяв в руки телефон, я решил набрать мать, очень надеясь, что она не сильно занята, и найдет хотя бы пять минут на своего сына. Я должен был ей рассказать все как есть и посоветоваться на тему. Трезвый взгляд со стороны сейчас был нужен как никогда. Потому что мне нужно было знать, какого плана придерживаться дальше. - Неожиданно, - вместо приветствия произнесла мама, и по ее голосу я понял, что она "слегка" удивлена. Было отчего. На самом деле я отвлекал ее от работы незапланированными звонками крайне редко, только в случаях форс-мажорных обстоятельств. - Код - "красный", мам, - ответил я так же лаконично, незримо ощущая, как она вся подбирается от услышанного. Эта фраза, своего рода шифр для нас с мамой, родилась еще Бог знает когда. В те самые незапамятные времена, когда такие явления, как воспаления, были для меня довольно частым явлением. - Опять? - вздохнула явно расстроившаяся родительница. - Снова.. - отозвался уныло я, в этот самый момент, закапывая каплями воспаленный орган. - Что-то последнее время подобные моменты участились сильно. Не слишком ли часто для такого короткого периода?? - Часто, - кивнул я, пережидая неприятные ощущения после необходимой процедуры. - Может, пора обратиться к специалистам? - предложила осторожно мать, зная, насколько неприятной для меня была эта тема. - А там что? - нейтрально справился я. - Чем они мне помогут? - Во всяком случае, подскажут как поступить дальше. Да и… возможно подлечат хотя бы немного… - Ну да… уколы, капельницы, витамины и запах больницы, - перечислил я, чувствуя как становится хреново от одной только мысли, что в который раз придется снова проходить через все это дерьмо. - Это вынужденная мера, сын, ты же знаешь. И без нее может стать еще хуже. Мы уже проходили через это, если помнишь. Помнил ли я? О да, еще бы… Как же не помнить? И те две недели не иначе как адом у меня язык не поворачивался назвать. Повторения истории совсем не хотелось. - Что ты конкретно предлагаешь? - Предлагаю пройти полноценное обследование. - Нет… - отрезал я. - Натан… - Мам, не нужно этого, прошу.. - Это для того, чтобы тебе провели лечение. Ты понимаешь, что без медицинского заключения тебе никто ничего делать не станет. Таковы правила. - У меня этих заключений целая библиотека! - не сдержался я, ощущая как раздражение и злость начинают медленно рваться наружу. - Пусть смотрят и делают выводы. - Но ведь времени достаточно много прошло с тех пор. Ситуация могла измениться… - Не в лучшую сторону.. - добавил я, опустив голову на скрещенные руки. Наверное, этого я и боялся больше всего. Не самого даже лечения, а момента, когда мне будут озвучивать мой диагноз. Поверьте, приятного в этом было мало. - Предупрежден - вооружен, - продолжила гнуть свою линию мать. - Даже если и так, то мы хотя бы сможем начать действовать, а не пытаться найти решение вслепую, теряя драгоценное время. - Не знаю.. - Я знаю, сын! Что за Марлезонский балет?! Ты взрослый мужчина! Давай переставай мотать сопли на кулак и займись проблемой, пока она не превратилась в геморрой мирового масштаба! - в голосе матери проступили явные металлические ноты, и я явственно почувствовал, как мама начинает превращаться в строгую непреклонную женщину, которая знать не знала, что такое слабость. Подарок, оставшийся после длительной совместной жизни с моим отцом. Конечно, она старалась не перегибать, но иногда в моменты эмоционального напряжения могла немного выйти за рамки и стать в разы строже. Я на нее не обижался за это. Наоборот, время от времени мне требовался очень хороший пинок с ускорением, а то я, в силу своей нерешительной вечно-сомневающейся натуры мог так и продолжать сидеть сиднем и ничего не делать. - Хорошо. Запишусь на завтра, - ответил я, смирившись с неизбежным. - Другой разговор, - похвалила меня мама, немного теряя свой запал. - Вот так бы и сразу. - Сразу такие решения не принимаются, - посчитал нужным заметить я. - Именно поэтому люди и остаются в проигрыше, сын. Потому что когда нужно решать быстро, он мнут сиськи и чешут яйца. А когда, наконец, приходят к правильному решению, имеют на выходе ворох проблем, которых не было бы, если бы они шевелились быстрее. - Да, наверное.. - Ты хоть что-то противовоспалительное себе купил? - поинтересовалась мама. - Да, все что нужно. - Хорошо. Так, сын, ко мне тут на примерку пожаловали. Давай, я вечером приду, поговорим. - Да, конечно, - кивнул я машинально. - Все, держи хвост пистолетом и не кисни. Вечером обсудим... - Ага, обсудим. - Люблю тебя. - И я тебя, - произнес я в уже замолчавший динамик. Да, безусловно мама была права. Надо было решать проблему безотлагательно, потому что разгребать последствия своей нерешительности хотелось меньше всего. Стало быть пора было наведаться в больницу и познакомиться с персоналом заведения, где мне, к бабке не ходи, придется быть еще не единожды. К вечеру мне немного полегчало, и практически прошла боль, забрав с собой нездоровую красноту глаза, и позволив тем самым немного выдохнуть с облегчением. И я уже даже стал думать пойти на попятную и отменить визит в больницу к офтальмологу, к которому записался сразу после разговора с мамой. Но она сразу пресекла мою попытку слинять и пойти на поводу у своего малодушия, аргументировав это тем, что раз начал, то негоже сворачивать на полпути. Так то я, конечно, признавал ее правоту, но на душе от этого менее муторно не становилось, вследствие чего волнение с каждой минутой лишь усиливалось. И теперь я имел головную боль в двойном размере, потому как к моим переживаниям связанным с Никитой добавились еще и переживания связанные с моим визитом к врачу. Чувствуя, что еще немного и я двину кони от стресса, я вздохнув, полез в шкафчик за той самой индийской валерианкой, которая так "удачно" выручила меня в прошлый раз. Хвала яйцам, эффект наступил достаточно быстро, и я смог немного усмирить разыгравшиеся нервишки. Ровно настолько, чтобы нормально поспать хотя бы одну ночь. Однако с приходом утра меня снова стало типать, и я в который раз опять хотел отказаться от затеи об обследовании. Но обругав себя последними словами, решил идти до победного. Даже если меня и ждало серьезное разочарование. Впрочем, уже очень скоро я убедился в том, что мои страхи и волнения не были беспочвенными. -Так, Талиан Владимирович, - произнес врач, стоило мне встать из-за его офтальмологического микроскопа и присесть на предложенный мне стул. - Что я могу Вам сказать… Начало мне уже сильно не нравилось, а тяжелый взгляд доктора так и вовсе не сулил мне ничего хорошего. - Скажите, как есть, - произнес я, хотя в горле сильно пересохло от возрастающего волнения. Признаться честно, знать вообще не хотелось. Ничего.. - Ситуация очень непростая, - перешел непосредственно к сути мужчина. - А в свете того, что Вы уже достаточно долго не лечились как следует, так и вообще не радужная. Спасибо, утешили...Вы прямо настоящий мастер в подобных делах. Мне реально полегчало после Ваших слов! Да так, что я, пожалуй, сразу после визита к вам , схожу в хозяйственный и куплю мыло с веревкой, блять! - Решение какое-нибудь есть? - сухо поинтересовался я, стараясь не поддаваться эмоциям, которые бурлили во мне сейчас, подобно магме в жерле вулкана. - Радикального нет. - Вы имеете ввиду операцию? - уточнил я. - Да, именно. Думаю, Вы и сами знаете, что в Вашем случае это только усугубит дело. Поэтому искренне не советую туда лезть в принципе. - А что советуете? - справился я, уже зная приблизительно, о чем мне расскажет доктор. - Советую лечь на стационарное двухнедельное лечение, включающее в себя уколы внутримышечно в виде витаминов, капли, и обязательные уколы под глаз. - Никак не могу. У меня работа, меня никто не отпустит, - отозвался я. - Больничные на то и существуют, чтобы человек мог заняться своим здоровьем. - Я работаю в частной школе, нам больничный не положен. - Значит, постарайтесь выкроить время на то, чтобы нас посетить. Утром и вечером, - предложил альтернативный вариант доктор, вкладывая в голос всю силу убеждения. - Это действительно будет проблематично, - снова постарался я дать понять ему, что работа в частной организации требовала полной самоотдачи, забирая уйму времени. Однако тот был непреклонен. - Поймите, если сейчас ничего не начать предпринимать, то ситуация обострится до критической отметки. И в этом случае придется прибегать к уже совершенно другим радикальным мерам. Мне есть необходимость объяснять, к каким именно? Объяснять не нужно было. Я прекрасно понял, о чем велась речь. Ведь однажды мне уже доводилось слушать во всех красках, что меня ожидает, если я не буду придерживаться строго плана в лечении. - Я прекрасно понимаю, но меня это слабо успокаивает. - И я Вас в свою очередь очень хорошо понимаю. Приятного в подобного рода лечении мало. Но ничего другого предложить просто не могу. А лечить ваше заболевание нужно, и ни в коем случае не запускать до состояния серьезных воспалительных процессов. Потому как это чревато непоправимыми последствиями. И если Вы хотите сохранить глаз в относительно спокойном виде, я бы на Вашем месте взял за правило проходить комплексное лечение хотя бы раз в два месяца, дабы предупредить различного рода рецидивы. "Вы не на моем месте, доктор", хотелось ответить мне, но я сдержал свой порыв, просто молча кивнув. - Список препаратов я Вам выпишу. Можете приобрести их в нашей аптеке, или в любой другой. Как Вам будет удобно. Можно было и не писать, я и так знал наизусть все эти названия. Они со мной на протяжении всей моей недолгой жизни шли рука об руку, никак не желая оставлять в покое. - Когда начало лечения? - спросил я отстраненно. - Желательно уже сегодня, - отозвался доктор, записывая на бланке рецепта необходимый перечень лекарств. - Лучше с этим не затягивать. Сами понимаете, долгое бездействие играет против Вас. В данном случае время слишком ценный ресурс. - Да… ценный.. - ответил я. Закончив писать он протянул мне листок: - Если решили сегодня начинать, то можете через полчаса подходить в процедурную. Медсестра Вас примет. - Хорошо, - кивнул я, вставая со своего насиженного места. Попрощавшись с врачом я отбыл в направлении ближайшей аптеки и закупившись всем необходимым прошествовал обратно. Тянуть до следующего дня не было никакого смысла. В данном случае всякого рода настройки мне мало чем могли помочь. А так, рассудил я, чем быстрее все пройдет, тем быстрее я вернусь к обычной жизни… пусть и на время. Зайдя в процедурную, мне стало сильно не по себе, отчего я передернул плечами. Воспоминания налетели на меня словно голуби на хлебные крошки. Сразу же вспомнились долгие дни в палате и чувство беспомощности и одиночества. А еще - боли... Четыре года - это не тот срок, когда понимаешь все сложности и тяготы жизни и вынужден принимать как данность проблемы со здоровьем, и как следствие - вытекающее из этого вынужденное лечение. В четыре года свалившееся на мою голову "счастье" стало самым настоящим наказанием, ведь мне должны были делать болезненные инъекции, а для этого надо было лежать молча в неподвижном состоянии и терпеть. Чего никак не получалось сделать. Я плакал и вырывался, пока врачи не предприняли попытку меня запеленать. Рядом стояла мама, сжимая мои пальчики и изо всех сил пыталась держать себя в руках. Вот только отчаяние и душевные муки, светившиеся в блестящих глазах на всю жизнь отпечатались у меня в памяти. Кажется, именно в тот момент я впервые немного повзрослел, и понял, что не хочу, чтобы мама переживала и плакала, видя как меня пытаются заставить лечиться силой. Я тогда очень быстро успокоился и глядя на врачей полными слез глазами сказал, что потерплю. И действительно терпел. А позже, спустя годы, мама рассказала то, о чем я успел забыть, что пока мне делали укол, я как молитву повторял слова: "Цем больнее будет, тем быстлее выздоловлю, цем быстлее выздоловлю, тем быстлее домой поеду". Вот и сейчас я лежал на холодной больничной кушетке и повторял эти же слова, пока медсестра делала мне сначала укол под глаз, а затем и внутримышечно витаминный, после которого у меня на десять минут от боли практически отнялась нога. Но как только я почувствовал, что в состоянии двигаться, без риска свалиться где-нибудь по дороге назад, я покинул ненавистное мне здание больницы, оставив ароматы лекарств для следующего дня. Лишь только оказавшись на улице, я почувствовал, как меня стремительно накрывает и начинает трясти. Эмоции, которые я держал в себе стали усиленно рваться наружу, и я ощутил, как по щеке катится слеза. Ужасно захотелось курить. И хоть я никогда подобным всерьез не увлекался, делать это умел. Научили друзья однажды на вписке. И вот сейчас мне просто нестерпимо захотелось затянуться горьким дымом, чтобы хотя бы немного прогнать это ужасное чувство безнадеги, возникающее всякий раз, когда я выходил после очередного обследования из медицинского учреждения с осознанием, что неутешительный вердикт, произнесенный врачами, заставляет раз за разом по капле отравлять все еще живущую во мне надежду на лучшее. Купив в ближайшем ларьке сигареты с зажигалкой, я недолго думая, прикурил одну и глубоко затянувшись, почувствовал легкое головокружение, вслед за которым пришло небольшое облегчение. Не знаю, как это работало. Да и неважно было, главное, что работало и меня совсем немного, на самую йоту отпустило. Взглянув на небо, и на пролетающие мимо перьевые облака я грустно усмехнулся. Да, видимо, я был у Бога совсем не в фаворе и он продолжал подкидывать мне испытания, заставляя меня каждый раз бороться за свое место под солнцем. Я отсалютовал рукой в небо, давая понять, что новое испытание будет пройдено, как и все предыдущие, и что сдаваться я не собираюсь. Хотелось верить, что он меня услышит. После работы мама пришла вся наэлектризованная, но заметив мой подавленный вид, решила не напрягать меня еще больше своим волнением. Справившись о том, был ли я у врача и получив все интересующие её подробности, сразу сменила тему, стараясь всеми способами меня отвлечь, рассказывая, как прошел спектакль и что ей передали букет цветов от какого-то тайного поклонника после сценического действа. Что было странным и непонятным для нее, ведь она была просто швеей-портнихой и только начинала пробовать себя в роли костюмера-модельера. Такие же подарки обычно преподносились ведущим актрисам, но никак не тем, кто сидел в закулисье. Я слушал ее внимательно и незаметно для себя смог таки отвлечься от гнетущих меня весь день мыслей. И даже немного посмеялся, когда она рассказала мне о том, как их ведущий певец забыл слова и при выходе на верхнюю ноту спел слово "Кровааааать!" Хотя там и близко такого не было. Как потом выяснилось, он помнил, что там надо было тянуть слово на букву "А" и это единственное, что пришло ему в голову. Когда мы закончили разговор, я чувствовал себя на порядок лучше и даже перспектива ближайшие две недели ходить на лечение уже не казалась мне такой уж страшной. В конце концов за столько лет я уже успел привыкнуть ко всему, что со мной происходило, и выжить, несмотря ни на что. Так что очередное небольшое по своей сути испытание навряд ли могло бы слишком сильно меня подкосить. Во всяком случае я активно заставлял вырабатывать в себе именно такой настрой, где вера в лучшее лежала в основе. Алене я написал еще днем и поставил ее перед фактом, обещая, что все это не продлится более двух недель, и что все необходимые документальные подтверждения моего уважительного отсутствия, будут так или иначе предоставлены. Она в свою очередь дала добро, не особо протестуя, лишь совсем немного для проформы повозмущавшись, что сейчас не самое лучшее время для пропусков. Хотя по тону было слышно, что она говорила без упрека. Когда все дела были успешно завершены, я, совершенно измотанный, поплелся к себе в комнату. Оказавшись в постели, закрыл глаза и понадеялся, что сон придет как можно быстрее. Но как и прежде, ничего подобного не произошло. Привычного неприятного тянущего жилы чувства безнадеги не было, но другие чувства по-прежнему были со мной. Я поплотнее завернулся в одеяло, словно в кокон и ужасно жалел, что рядом нет Никиты. Если бы только он оказался здесь со мной… Не знаю, зачем я все еще продолжал крутить в голове эту мысль, но прогнать ее никак не удавалось. Как и не удавалось усмирить свои иллюзии, где он обнимает меня крепко и прижимая к себе, произносит: "Все будет хорошо. Я рядом, что бы ни случилось". Утро встретило меня слишком яркими лучами и головной болью, побочной реакцией на введенное накануне лекарство. Единственное, что очень радовало - это то, что глаз больше не болел и открывался так же хорошо, как и до появления воспаления. Зеркало в ванной подтвердило, что выгляжу я очень даже сносно, что позволило мне окончательно выдохнуть. Светить на работе красным фонарем вместо глаза и ловить на себе различного рода взгляды, как закономерную реакцию на мой слегка изменившийся внешний вид, совсем не хотелось. Все это могло только отвлекать от рабочего процесса и заставило бы чувствовать себя неудобно. А педагог по моему разумению всегда должен был держать марку уверенного в себе человека. Что я и собирался делать. Вот только для начала надо было посетить больницу, где я мог на время превратиться в самого обычного пациента со своими страхами и переживаниями. А уж потом, когда проблема будет временно устранена, примерять на себя другую роль. Время отведенное на визит в больницу составило в общей сложности часа полтора. За которые я успел и поволноваться, и перетерпеть тянущую боль, и прийти в относительную норму до следующего моего вечернего визита. В школу я пришел вовремя, как штык, и первым делом направился к расписанию, не надеясь особо увидеть там того, кто в отличие от расписания, на постоянке находился в моих мыслях. Но пробежав по списку, был изумлен увидев заветное имя в последнем окошке. Сердце тут же стало шарашить как бешеное, реагируя на долгожданного человека, и я постарался пару раз сделать глубокий вдох-выдох, дабы избежать риска инсульта, который явно уже выглядывал из-за угла и приветливо махал мне рукой. - Никита, смотрю, появился, - нейтрально произнес я, обращаясь к Насте, которая в этот момент запускала свой рабочий компьютер. - Ага, - отозвалась она. - тоже удивилась. Думала, он как минимум месяц не будет ходить. - Почему именно месяц? - удивился я. - Потому что формулировка причины, по которой он не ходил, была изначально какой-то размытой. Если честно, я не совсем поняла, что у него там произошло. Ни то дела какие-то срочные нарисовались, ни то отпуск какой, который он решил провести за бугром. - Ясно, - кивнул я, направившись в кабинет. Конечно, ясно мне не было ни хрена. Но, если честно, мне было абсолютно побоку, по какой причине Кит не ходил. Главным было, что он записался снова. И записался ко мне, хотя я очень переживал, что он может перестать ходить вообще, или, что было для меня в разы хуже, перевестись к другому педагогу. Но не сделал ни того, ни другого. И меня это безумно радовало. Только вот моя радость очень скоро сменилась закономерными переживаниями, к которым очень даже ожидаемо присоединилась забытая на время обида, как осадок от нашей последней встречи. И стоило мне, отработав все мои положенные уроки, выйти в холл и вновь увидеть Никиту, как все это всколыхнулось во мне с новой силой. Даже передать не могу, какой адский коктейль из чувств и эмоций я испытал в тот самый момент, когда мы встретились взглядами. Там было все - и дикая радость, и грусть, и тоска, и злость, и обида, и даже желание врезать по красивому, немного осунувшемуся лицу. И много чего еще, что я так и не смог подогнать под конкретную характеристику. Однако чисто внешне я старался вообще ни коим образом не демонстрировать своего внутреннего смятения. Профессионализм был превыше всего. - Привет, - произнес я ровно, глядя на встающего с дивана парня. - Привет, - ответил он, не сводя с меня своих удивительных глаз. - Проходи, я подойду буквально через минуту, - пригласил я его в кабинет уступая дорогу. Никита буквально не мгновение подвис, словно хотел что-то сказать, но в итоге кивнул и прошествовал в класс, ни слова не обронив. Возможно просто вспомнил, что мы не одни и то, что он собирался произнести не совсем вязалось с тем, что рядом были посторонние уши. - Блин… Какой же он невозможный… - отозвалась Настюха, и закусила губу. - Будь я на твоем месте, я бы уже потеряла контроль. Ну как, скажи, можно спокойно с ним заниматься и не думать при этом о сексе?? - Если ты профессионал, то очень даже можно, - выразил я сугубо педагогическую точку зрения. - Ну, или если ты гетеро ориентированный парень, как ты, - вставила свои пять рублей девушка. - Хотя, мне кажется, таким парням как Никита вполне по силам сделать натурала геем. Вот скажи честно, неужели ни разу не рассматривал его в том самом ключе?? Ну, не поверю, что он не вызывает у тебя хотя бы мало мальского интереса! - Естественно, вызывает, - спокойно отозвался я, отчего лицо Насти вытянулось от изумления. - Да, лааадно, - протянула она, глядя на меня как на восьмое чудо света. - Конечно! А ты думала, зачем мы с ним встречаемся на уроках?? Ради пения что ли?? Да, брось! Никита только ради этого не стал бы ходить на уроки. Да и мне в удовольствие таким образом разнообразить свой скучный монотонный рабочий график, - усмехнулся я. Настюха, поняв, что я говорю вроде бы как не всерьез, закатила глаза: - Да иди ты, - махнула она рукой, - я то думала, ты серьезно, а ты… "Так и я на полном серьезе, Настена", подумал я, широко улыбнувшись ей в ответ. Воистину, хочешь спрятать что-то - положи на видное место. А тем временем надо было идти на урок, отчего я не мог привести себя в состояние внутреннего равновесия. Но стоило мне оказаться в классе, я нацепил на себя до ужаса деловой вид, поражаясь тому, откуда только у меня берутся на это силы. Однако внешний спокойный фасад не особо спасал, и внутри меня так штормило - мама не горюй! Весь урок я был как на иголках, и никак не мог избавиться от чувства, что Никита буквально ощупывает каждый миллиметр моего тела своим взглядом, как это умел делать только он. Я ежился от вновь и вновь пробегающих по коже мурашек, но старался держать себя в руках и ни словом, ни жестом не выдавать себя. Подобная пытка продлилась около сорока минут, после чего кто-то сверху решил, что я недостаточно убедителен в своем внешне-холодном проявлении. И дабы проверить меня по полной, подкинул еще одно испытание, которое я однажды уже проходил. Но, видимо, материал нужно было закрепить как следует, ибо я теперь был на новом более сложном уровне. И мне надо было во что бы то ни стало в очередной раз проверить на прочность свою выносливость. А именно - помощью Никите, который снова стал косячить в плане хорошего дыхания. - Попробуй еще раз, - попросил я его, когда он неудачно спел музыкальную фразу на припеве, израсходовав слишком много дыхания. Никита кивнул и снова попытался выполнить коварный спуск вниз. Однако и эта попытка не увенчалась успехом. Я знал, что нужно делать. Все, как и прежде, ничего нового, однако теперь это испытание было для меня за гранью, потому что прикоснуться к нему, фактически означало заработать ожоги третьей степени для моей и так потрепанной души. - Никит, если ты не справишься один, я должен буду тебе помочь. Может, все-таки сам попробуешь? - Хорошо, я постараюсь, - отозвался он, и набрав дыхание, начал вести фразу, как-то очень удачно снова косякнув в конце. Я выдохнул, понимая, что выбора у меня нет. И даже если у меня трясутся руки, а ноги подгибаются от волнения, мне придется подойти к нему. Приняв это непростое для себя решение, я встал из-за инструмента и под внимательным пристальным взглядом Кита направился к нему. Обойдя его с боку, я встал за широкой спиной. После секундной заминки, потребовавшейся для того, чтобы сделать глубокий вдох, мои руки легли на ребра Никиты, ощутив еле заметную дрожь с его стороны. - Не волнуйся, все хорошо, - произнес я, - В конце концов, воспринимай меня просто, как педагога. Ведь педагоги, как и врачи - существа бесполые. И мои прикосновения сейчас скорее необходимая мера, а не следствие того, что у меня случился приступ вожделения, как у любой профессиональной шлюхи. Да, наверное не стоило озвучивать свою мысль, но в этот момент за меня говорила давшая о себе знать обида, и мне жизненно необходимо было высказаться здесь и сейчас, пусть и в такой несколько обтекаемой форме. Никита на такой мой неожиданный выпад промолчал, и я почувствовал горечь от отсутствия какой-либо реакции. А чего я, собственно, хотел? Разве мы не выяснили все что нужно еще на предыдущем занятии? - Ладно, неважно, - выдохнул я. - Это в общем-то не имеет никакого отношения к занятию. Лучше давай еще раз попробуем поправить работу дыхания. Никита набрал воздух и снова спел фразу. Но стоило только отзвучать последней ноте, как он вполголоса произнес: - Не получается… - Может быть, все еще не идеально, но уже гораздо лучше. Он мотнул головой, словно не соглашаясь со мной. Вообще-то стало действительно лучше, потому что… - Не получается воспринимать тебя только, как педагога. Произнесенные слова напрочь выбили у меня предыдущую мысль из головы и отняли способность нормально дышать. - Никита… - Нет, пожалуйста, просто послушай… Я замолчал, выполняя простую просьбу. Да, даже если бы и хотел что-то сказать, вряд ли разродился бы чем-то путным. А вот Никита определенно молчать не собирался и после небольшой паузы заговорил снова: - Я понимаю, что повел себя как редкостный мудак, и что не имел никакого права. Но я хочу, чтобы ты знал, что я не смотрю на тебя исключительно как на объект, которому можно присунуть и забыть. Поверь, если бы я захотел, я бы нашел с кем можно заняться легким ничем не обязывающим сексом. Это, по сути, вообще не проблема. Только не с тобой... Ведь ты для меня совсем не такой человек.. - Тогда почему?.. - Потому что стало страшно. Веришь или нет, но раньше у меня не было отношений с парнями. Однажды по пьяни поцеловался с дружбаном, но особого удовольствия не получил. С девушками встречался, недолго правда, но такое в моей жизни было, да. А тут ты случился, и у меня крышу сорвало. Вообще понять не мог, почему так сильно накрыло, но я просто потерял контроль. Все время о тебе думал. И днем и ночью. Засел у меня, засранец, в голове… и никак оттуда выходить не собирался. Я слушал и боялся поверить. Неужели то, о чем говорил Кит, правда? - Почему же тогда не приглашал куда-нибудь вне школы? Вопрос был на миллион. Ведь мы же в легкую могли пойти куда-то погулять. И совсем необязательно было для этого держаться за руки и сосаться на каждом шагу. Я прекрасно отдавал себе отчет в каких суровых реалиях мы жили и что можно было позволить в людных местах, а чего делать лучше не стоило. - Потому что струсил… Первый раз в жизни. Когда все легко и просто, ты уверен, что у тебя с человеком всегда будет отличное взаимодействие, без лишней головной боли. А когда вы в отношениях, ты берешь на себя большую ответственность. И в случае, если что-то вдруг не срастется, ты вынужден будешь рвать все связи. А это означало бы неизбежную потерю. Одна только мысль, что у нас может так произойти вызывала у меня явное отторжение. Потому что я не хотел, чтобы так случилось… Вот и вышло так, что не прикасаться и не чувствовать тебя я не мог, потому что от одного твоего запаха с ума сходил, но и предложить что-то большее не решался… - Не попробуешь, не узнаешь, - произнес я хрипло, чувствуя как сильно колотится сердце, и как мой пульс бьет все мыслимые и немыслимые рекорды по частоте ударов. - Иногда нужно рискнуть, чтобы не потерять что-то гораздо лучшее. - Именно поэтому я сегодня здесь, - произнес Кит, накрывая мои ладони своими, отчего я чуть было кулем не свалился на пол от остроты ощущений. - Можно, я повернусь? - попросил он. Я уперся лбом ему между лопаток и слегка кивнул. Никита отпустил мои руки и медленно развернулся. Буквально несколько мгновений глаза в глаза, а у меня все внутри полыхнуло огнем и стало невозможно, просто невыносимо жарко. В этот момент мне показалось, что еще немного и я начну таять подобно мороженому, оставленному под прямыми солнечными лучами. Никита же, продолжая удерживать мое внимание словно магнитом, осторожно прикоснулся ладонями к моим щекам: - Прости, что все испортил. Я хочу, чтобы ты знал, что я не воспринимаю тебя, как шлюху. Не было такого ни единого раза, даже тогда, когда я пытался тебя уколоть по этому поводу. Все мы взрослые люди, и я отдаю себе отчет в том, что у тебя могли быть отношения с кем бы то ни было до нашей встречи с тобой. Ты не обязан был хранить целибат для такого охрененного меня. Просто так уж вышло, что я собственник до мозга костей, и иногда за меня начинает говорить моя ревность. Она зачастую все и портит. Вот только хорошо все взвесив я смог, наконец, прийти к абсолютно очевидному выводу - для меня не имеет никакого значения, что у тебя было раньше. Какая разница с кем и когда! Ведь сейчас ты со мной! Но, черт побери, я тебе даже передать не могу, как мне хочется орать от радости, что у тебя никого не было прежде. И это при том, что ты настолько отзывчивый на прикосновения, и страстный до потери пульса, что у меня все внутри в спираль скручивается от удовольствия. Я почувствовал, как мои щеки начинает заливать румянец, потому что Кит смотрел так… голодно, и говорил такие слова, что я, и без того готовый в обморок свалиться от переизбытка эмоций, едва стоял на ватных ногах. - А почему все это время не ходил?- задал я еще один волнующий меня вопрос. - Потому что боялся наговорить лишнего, чего на самом деле не думаю и за что потом было бы стыдно. Поэтому надо было хорошо все взвесить и решить наконец, что мне нужно… - И как.. решил? - спросил я, затаив дыхание. - Да… - прошептал он, и мягко осторожно прикоснулся к моим губам, отчего у меня все внутри задрожало. Ведь впервые в нашем поцелуе чувствовалась не сметающая все на своем пути страсть, а обезоруживающая нежность. Та самая, которой так не хватало прежде, и которая теперь окутывала меня с головы до ног. Более искреннего ответа быть для меня не могло. Стоило поцелую прерваться, я, глядя в синие глаза напротив, признался: - Я думал, что ты больше не придешь, - мои пальцы коснулись слегка небритой щеки Никиты и провели по линии скулы. - Я бы не смог уйти далеко…слишком сильно в тебе увяз… - ответил Никита, перехватив мою ладонь, и прижав пальцы к своим губам. Жест был настолько теплым и трогательным, что я ощутил, как к глазам подкатывают непрошенные слезы. Что-то я совсем расклеился.. - Ну, теперь то ты точно никуда не уйдешь, у нас еще отчетник впереди! - произнес я полушутя, чтобы немного прогнать выбивающее меня из колеи сентиментальное состояние. Никита понимающе улыбнулся: - Педагог в тебе, смотрю, никогда не дремлет. - Профессиональная деформация во всей красе, - кивнул я, в ответ, заслужив еще один короткий, но до невозможности сладкий поцелуй, который очень хотелось продлить. И стоило Никите вновь немного отстраниться, я непроизвольно потянулся за его губами. - Ненасытный... - пожурил меня он, но не отказал в ответе, и вновь припал к моим губам, на сей раз даря более глубокий основательный поцелуй, от которого меня окончательно унесло. Привычная доза наркотика наконец-то попала в кровь и заставила тело буквально воспарить, ощущая мощный дофаминовый приход. Как только дыхания стало не хватать, мы с трудом оторвались друг от друга, но лишь для того, чтобы Никита по-хозяйски заключил меня в объятия, сжав так крепко, что у меня ребра затрещали. - Насчет отчетника, - заговорил неожиданно он, отчего я слегка напрягся… - Ты передумал? - спросил я. - Нет, просто мне сейчас нужно будет уехать ненадолго. Как обухом по голове! Как уехать?? Куда?? Именно сейчас?? Да как так-то??! - На сколько? - весь сжался я, в ожидании ответа. - На две с половиной недели. Я немного отклонился назад, во все глаза глядя на парня. - Так надолго? Но ведь отчетник как раз… - Я успею. За день до начала вернусь. - Нам бы еще позаниматься не мешало, - заметил я, непроизвольно всеми силами пытаясь придумать аргумент, который все равно так или иначе никоим образом не мог заставить Никиту передумать. - Песня уже готова, ты сам говорил, - ответил тот. - Да, но… - Я тебя не подведу, обещаю, - произнес Никита, - закрепив обещание поцелуем, на который я без промедления ответил. На самом деле, я в нем не сомневался ни капли. Знал, что он споет как Боженька. Истинная же причина моего переживания заключалась в другом. В самом отъезде. Очень не хотелось отпускать его, не тогда, когда мы смогли все выяснить и, кажется, ступили на тропинку новых неизвестных ни мне, ни ему, но таких долгожданных полноценных отношений. Видимо, Никита что-то такое в моем изменившемся внешнем виде заметил, потому как решил расставить окончательно все точки над "е". - Не переживай, время пройдет незаметно, соскучиться не успеешь. Даже немного отдохнешь от моей душной персоны. Отдохну?? Ну, нет уж, спасибо! Я за эти мучительно долгие дни так наотдыхался, что до конца жизни хватит. - Советую набраться сил, - продолжил рассуждать Кит, - потому что, когда я вернусь… Свою мысль он не закончил. Да этого и не требовалось, ибо взгляд, которым он меня одарил, был настолько многозначительным и обещающим мне то, о чем даже я сам никогда не мечтал, что я отпустил все сомнения и едва намечающиеся страхи, чувствуя как быстро начинает колотиться сердце, и как тягучее тепло затапливает все внутри. Вот и как теперь дождаться его возвращения? Чувствую, это будут самые долгие две с половиной недели в моей жизни! Но ожидание определенно стоило того. Без вариантов.