День М(орпеха)атери

      Джейсон смотрит в стену уже пять минут, периодически моргая. Вернее, Салим думает, что пять минут, настолько быстро получается управиться со вручением обеда Зейну и — на удивление — умыванием Меган: обычно дочь упирается, цепляется за все косяки, не-хочу-не-буду и прочие прелести подъёма в шесть утра, а сын ворчит, говоря, что уже взрослый и способен сам себе купить ланч. Все на всё способны, Осман им охотно верит, но по старой привычке организовывает сборы, иногда заглядывая в их с Джейсоном спальню, чтобы взять пару мелочей вроде любимой резинки Меган. И каждый раз Колчек оказывается сидящим в прежней позе, с одним носком в руке, вторым, едва натянутым на ногу, и непроснувшимся взглядом. Зейн заходит попрощаться перед работой, кивает понимающе, заметив отца, и хмыкает:       — Пап, пошевели его, а то Мег сейчас разнесёт прихожую, — за дверью раздаётся глухой стук чего-то тяжелого об пол, — я же говорил.       Зейн исчезает за порогом, слышится хлопок входной двери.       — Любовь моя, пора отводить Меган в школу, — напоминает Салим, потрепав Джейсона по голове, и выходит, чтобы проверить, куда делась дочь. Дочь обнаруживается в шкафу, с обувной коробкой на голове; вернее, это она обнаруживает Османа, выпрыгнув на него из засады:       — Руки ввегх! Не шевелиться! — на Салима направлен его любимый армейский ботинок, приходится остановиться. Меган, может, всего семь лет, но она уже умеет ловко метать вещи, а получить по лбу тяжеленным сапогом перспектива так себе, рассуждает Осман и миролюбиво вскидывает ладони. Ой, что-то это ему напоминает… Сильно напоминает.       — Я пришёл с миром, — нет, определённо, он уже проходил через это, даже выражение лица у Меган такое же упрямое, как у Джейсона, только разве что девочка одета не в форму американских морпехов, а в джинсовый комбинезон и футболку с Ариэль. Менее грозно она от этого не выглядит, и Салим продолжает, — я не желаю тебе зла.       — Ты капнул пастой на Тагхзана, — безапелляционно заявляет Меган, по-прежнему держа отца на мушке. Вышеупомянутая игрушка в виде Тарзана укоризненно смотрит на Османа с полки, куда Салим бездумно посадил его, чтобы спокойно отцепить пальцы дочери от дверного косяка.       — А ты меня им ударила, — парирует Салим.       — А ты меня разбудил!       Крыть нечем.       — А кто сейчас не соберётся, тот поедет к тёте Рейчел выкорчёвывать пни на участке!       Почёсывающий подбородок, но хотя бы уже одетый Джейсон появляется из-за спины Салима, утыкается лбом ему в висок, хрипло шепча:       — Утро.       — Доброе, — отзывается Осман, поворачивая голову и оставляя лёгкий поцелуй на губах мужа. Колчек мычит неразборчиво «хуютро», подаваясь вперёд, чтобы полноценно поцеловать Салима, но Меган врезается в Джейсона, крепко обхватывая за ноги:       — Папа!       — И тебе привет, хулиганка, — Колчек поднимает дочь на руки, обнимая, и включает командирский тон, — рядовой Меган, почему не выполняете приказы? Бунт в строю? Пятьдесят ложек овсяной каши в наказание!       Меган моментально меняет приоритеты, тянется к Салиму, делая щенячьи глазки, обычно безотказное оружие против Османа, но не сегодня, и дуется, видя, что оба отца сплотились против неё.       — Я тебе куплю Киндер, если будешь готова через две минуты, — обещает Джейсон. Волшебное слово, обещающее сладость и в особенности халявный шоколад, имеет просто потрясающий эффект: девочка практически слетает с рук Колчека, мечется по прихожей маленькой молнией (им приходится только вжаться в стену, чтобы не снесло), наводит больше беспорядка, чем порядка, хотя и яростно переставляет все вещи в прихожей, и в рекордное время оказывается обутой-одетой возле входной двери.       — Рядовой Меган, армия Соединённых Штатов Америки может вами гордиться, — Джейсон нехотя натягивает на себя ботинки, снова целует Салима, — так быстро не собирался ещё никто.       В результате они даже не опаздывают к началу уроков. На удивление. Колчек никогда не любил школы, его собственная в воспоминаниях смешалась с кулаками отца, пропущенными уроками, без капли совести заменёнными заброшками, и грязными двойками в дневнике вместе с пестрящими красным замечаниями от учителей, но он мужественно провожает Меган до двери, грозно зыркнув на рванувших было вперёд них пацанов. Те тушуются и улепётывают, подтирая сопли, а Джейсон хмыкает, без ложной скромности думая, что уж его-то дочь намного храбрее всех этих маминых сынков.       — Мистер Колчек! — Джейсон не успевает вовремя смыться с вражеской территории. Учительница Меган жестом подзывает его к себе, сделать вид, что не заметил, никак не выйдет, раз уже обернулся значит иди до конца. Он напоминает себе слова Салима о важности хороших отношений с учителями (да ебись оно всё конём) и с вежливой улыбкой поворачивается к мисс… миссис… срань господня, забыл.       — Мистер Колчек, сейчас у нашего класса будет проходить концерт в честь Дня матери, дети будут читать стихи, которые выучили с родителями, — женщина чем-то напоминает Рейчел жёстким и прямым тоном, но, в отличие от Кинг, не вызывает у Джейсона ни малейшего желания как-то разговаривать и вообще контактировать. Он в гробу видал бы все эти концерты, только Меган воодушевляется, тащит его вперёд, заявляя:       — Пап, пойдём, тебе понгавится! — от волнения девочка опять забывает, как произносить букву «р». — Я там тоже выступаю!       Колчек собирается отказаться.       И обнаруживает себя сидящим на ненадёжных на вид пластиковых стульчиках рядом с другими родителями, еле втиснувшимися в так называемый актовый зал. Война уже давно прошла, вампиры тоже, однако на плотно зажатого Джейсона неприятным воспоминанием накатывают стены пещер, в которых остаться — раз плюнуть, особенно если застрять, и он со скрипом отодвигает стул, ловя на себе возмущённые взгляды. Ему на них похуй, он встаёт возле стенки, подальше от этих ненормальных. Когда Меган выступит, можно будет уйти.       Добрых сорок минут сцену и нервы Джейсона терзают запинающиеся, заикающиеся, двух-слов-связать-не-пытающиеся дети, некоторые и вовсе собираются упасть в обморок либо вот-вот уйдут в мир иной. Колчек успевает задремать, три раза пересчитать людей в зале, посекститься с Салимом, вспомнить, что он в общественном месте, и пожалеть об этом. Наверное, он успел бы подремать ещё, Джейсон даже размышляет над такой возможностью, когда на сцене наконец появляется Меган. В отличие от остальных она выглядит уверенной в себе, сразу встаёт, гордо вскинув голову.       — Давай, Мег! — Джейсон свистит и хлопает в ладоши, привлекая внимание санитаров остальных родителей (да идите нахуй со своими кислыми рожами, его дочь самая лучшая). Меган расцветает улыбкой от уха до уха, торжественно откашливается и скандирует:       — Если в кубик сунуть шарик, подвести к нему сто герц, — девочка вытирает нос подолом юбки и радостно заканчивает, — то ли шарику пиздарик, то ли кубику пиздец!       Тут не кубику пиздец. Тут Джейсону пиздец.